2005.07.06 Н.Николаев: "Дядя хотел быть похороненным в Шоршелах" (Наше слово)

В минувшее воскресенье, 3 июля, чувашский народ отметил печальное событие - годовщину со дня смерти легендарного сына Чувашии, летчика-космонавта-3, генерал-майора авиации, Дваж­ды Героя Советского Союза, Почетного гражданина ЧР, нашего земляка А. Г. Николаева. В связи с чем в Шоршелах, на территории музея Космонавтики у недавно отстроенной часовни прошла панихида по прославленному герою. Она была отслужена настоятелем Новочебоксарской церк­ви, отцом Гурием, кстати, в течение 10 лет несшим церковную службу в Иерусалиме, а также отцом Георгием - настоятелем Шершелской церкви, где с утра прошла и литургия, и третьим священнослужителем. На траурном митинге, во время которого «расплакалась» дождем и сама по­года, выступили глава администрации Президента ЧР, министр культуры, по делам национальностей, информационной политики и архивного дела П. Краснов, депутат Госсовета республики Г. Васильев, космонавт Г. Гречко, племянник летчика-космонавта А. Николаева, директор ООО имени А. Г. Николаева Н. Николаев, хотя в числе прибывших высокопочтенных гостей были и министр труда, социальной политики В. Андреев и многие ответственные должностные лица.  Ими были возложены цветы к могильной плите Андрияна Григорьевича, а космонавт Г. Гречко с племянницей А. Николаева по традиции посадил в саду голубую ель. Немало интересного об Андрияне Григорьевиче поведал Г. Гречко представителям республиканских, а также татарского СМИ, живо ознакомился с музеем Космонавтики и домом, где родился звездный чувашский парень, после смерти любимым народом увековеченный так, как он и по сей день живее всех жи­вых. Короче говоря, подобного примера больше в России, можно сказать, и нет.

А. Николаев очень любил свое село Шоршелы (которое, кстати совсем недавно «обзавелось» собственным гербом, автором которого является геральдист В. Шипунов и который установлен при въезде в село рядом со стеллой) и, приезжая сюда, не единожды просил своих родных похоронить его именно здесь. Один из ближайших шоршелских родственников, сын младшего брата Андрияна – Петра, бывший военный летчик, а ныне директор местного сельхозпредприятия Н.Николаев сегодня спокоен насчет того, что волеизъявление покойного (хотя не без некоторого противостояния) было выполнено. С ним мне и довелось побеседовать накануне годовщины траура, о предсмертных высказываниях своего дяди и событиях, последовавших после его похорон.

- Николай Петрович, на­сколько могу судить, Вы - хранитель бесценного ин­формационного богатства, касаемого жизни А. Никола­ева. Сегодня хочу вернуть Вас в воспоминания, связан­ные с тем, как Ваш дядя на самом деле хотел быть похо­роненным.

- Я был одним из основных свидетелей того, как он выска­зывал свое желание быть по­хороненным в Шоршелах, а не в Москве. Начинал он подоб­ный разговор в последние 3-4 года постоянно, точнее, каж­дый раз при посещении сельс­кого кладбища. По приезду в Чувашию Андрияна Григорье­вича одаривали цветами, он их не выбрасывал, а привозил в Шоршелы и возлагал на моги­лы родных и тут же заводил разговор о том, где хотел бы покоиться после смерти. Вна­чале высказывал желание по­хоронить себя рядом с родны­ми, а в последнее время - от­дельно. «Наверняка, по опре­деленным датам на мою моги­лу будут приходить люди. И приходится им перешагивать через другие могилы, насту­пать на них. Это уже некраси­во. Лучше положите меня от­дельно», - говорил он. А клад­бище посещали не только мы вдвоем, были и сопровождаю­щие люди, как В. Гордеев - ру­ководитель крупной строитель­ной фирмы в Новочебоксарске, бывший первый секретарь райкома Н. Пыркин, старший брат Андрияна Иван, глава са­моуправления района А. Юдин. Свидетелей много, в том числе - и родственники.

- Извините, что переби­ваю, но говорил он подоб­ное, к примеру, дочери?

- Честно скажу: не знаю. Но полагаю, что все же говорил, не мог он умолчать об этом перед са­мым родным человеком.

В последний раз Андриян Гри­горьевич посетил кладбище 13 апреля прошлого года. Подчерки­ваю, что впервые за свою жизнь День Космонавтики он в минув­шем году встретил в Чувашии, Шоршелах, а так постоянно праз­дновал в Москве. После встречи, торжественного митинга, обеда в Чебоксарах в первый день, на следующий приехал в родное село. Во время этого визита ска­зал мне: «Николай, никого не слу­шай, похорони меня здесь». А я еще подумал: «Дядя Андриян, кто же меня послушает там, в Моск­ве? Ну, буду доказывать каждому волеизъявление, но отдадут ли мне Ваше тело?» То, что сужде­но было ему умереть на родной земле, считаю, знаковым событи­ем, как и многое другое.

- Николай Петрович, вспом­ните, пожалуйста, цепочку со­бытий со дня смерти Андрияна Григорьевича?

- Печальное известие застало нас 3 июля в 23 часа, после чего мы сразу же рванули в Чебокса­ры, где в гостинице «Спорт» скон­чался наш дядя. Его тело нам вы­дали только после завершения работ следственной бригады, где-то около 3 часов утра. Тело мы привели в порядок, одели, погру­зили в машину «Скорой помощи» и отвезли в морг. На следующий день я приехал к главе района с целью уговорить его поехать к Президенту республики, так как попасть к нему на прием мне са­мому было бы сложно. Уже при подъезде в город нам позвонили из секретариата Администрации Президента. Оказывается, нас ждали. В то время уже шло засе­дание похоронной комиссии, в со-

ставе которой были все ключевые министры и космонавт Горбатко. Я, безусловно, рассказал о том, где и как хотел быть похоронен­ным А. Николаев. «А как обстоят дела с Аленой? Говорил ли он ей об этом?» - спросил Президент, на что я честно ответил, что мне это неведомо. Мне сказали, что с ней состоялось несколько перегово­ров и она настроена похоронить отца в Москве, так как хочет, что­бы он был рядом, и она могла за ним ухаживать. Решено было вы­делить мне автомобиль для поез­дки в Москву с целью убедить Алену в том, что ее отец хотел быть похороненным здесь...

Главное ведь не хотение доче­ри, а прижизненное желание са­мого покойного. Об этом гласит и закон о похоронном деле (статья 5): волеизъявление покойного - это его прижизненное высказыва­ние, пожелание быть похоронен­ным по тем или иным традициям, в том или ином месте, высказан­ном в устной форме в присутствии свидетелей или в письменной. Было ли письменное высказыва­ние - не знаем, но в устном виде - Да.

Но точно знаю то, что документ завещательного рода (не могу сказать - зарегистрированное или нет) Андриян Григорьевич оста­вил. Показывал он мне не только эту бумагу, но и сейф, где он лежал, место 2-х тайников, где были ключи, которыми открывался сейф. И притом добавил, что их местонахождение знают всего 2 человека: его старший брат и я. «Приедете сюда, откроете сейф и там на бумаге будет все написа­но».

- И что же произошло в Мос­кве?.

- Алена в квартиру отца не пу­стила. Позже из СМИ и других источников, обладающих конкретной информацией, узнали, что той же ночью с матерью Валентиной Те­решковой они зашли в квартиру и забрали все, может, и сейф вскры­ли, поэтому, наверняка, и не пус­тили нас.

В мою задачу входило: во-пер­вых, забрать мундир дяди для того, чтоб переодеть покойного или для отправки в Москву (тогда еще заключительное решение не было вынесено), или для выстав­ления тела на прощание, которое потом прошло в здании Чувашс­кого драмтеатра. Во-вторых, по­стараться получить награды: все-таки А. Николаев был военным, ге­нералом, дважды Героем, а в по­добных случаях во время похорон­ной процессии полагается нести все награды на подушечках. Ну и, в-третьих - найти нотариуса и по­говорить о наличии завещания.

Мундир нам Алена передала, но без ботинок и фуражки (сказа­ла, что она, фуражка - единствен­ная). Награды мы не получили. Скажу лишь то, что процедура со­здания специальной комиссии, способной войти в квартиру для произведения описи имущества, изъятия заняла бы несколько дней, а то и неделю. Мы поняли, что награды не сможем получить.

А номер телефона нотариуса все-таки разузнали. Нотариус ска­зала, «что Андриян Григорьевич у нее никаких завещаний не писал. А встретиться она с нами готова только в присутствии Елены Андрияновны. Как хотите, так и пони­майте». Интерпретировать это дословное высказывание можно по-разному.

Прибыли обратно в Чебоксары в 18 часов вечера, когда нас уже ждали представители МВД, пере­дали им мундир. Они переодели покойного, тело которого было за­бальзамировано на 6 дней. Мы по­стоянно находились рядом с гро­бом до похорон.

- Николай Петрович, ведь малоприятные события на этом не завершились...

- Да, впоследствии Алена по­дала в суд на нашего Президента Н. Федорова, признав незаконным его постановление о захоронении ее отца. Мне в качестве свидете­ля 5 раз пришлось съездить в суд в Москву. В конечном итоге, объек­тивно рассмотрев все стороны дела, суд сделал вывод, что воле­изъявление покойного действительно было и в иске Алене от­казал. После этого была пода­на кассационная жалоба в Мос­ковский городской суд (до этого дело рассматривалось в Пре­сненском районном суде Моск­вы), но и там ей было отказано в иске. Наверное, так и должно было завершиться, потому что все делалось в рамках законно­сти.

- Как мы знаем, Алена ведь все же приехала на могилу отца...

- Да, 12 апреля текущего года она в составе делегации, в ко­торой были космонавт Н. Бударин, летчик-испытатель, Герой России, мой кумир, легенда рос­сийской авиации, во французс­ком городе Ля-Бурже впервые показавший самолет «Миг-29» А. Квочур, и другие, приехала в Шоршелы.

Долго сидела на могиле род­ного отца, плакала...

- Николай Петрович, космо-навт-3 умер 3 июля, а 40-днев­ная поминка пришлась на 11 августа - день его первого старта в космос. И в этом сте­чении дат усматривается, на­верное, Божья воля.

- Да. Как рассказывают оче­видцы, как, к примеру, министр спорта В. Краснов, до смерти он после традиционной ежеднев­ной пресс-конференции сельс­ких спортивных состязаний от­казался от поездки до гостини­цы на автомобиле, а пожелал прогуляться пешком, чему пос­ледовали и другие. И он всю дорогу по улице Николаева шел, осматривая дома, балконы, ок­рестность. Как я полагаю, в его голове, наверное, созревали какие-то планы по благоустрой­ству. Дойдя до угла гостиницы, долго вглядывался на парк име­ни Николаева, на кафе «В гос­тях у Винни-Пуха», в церемонии открытия которого сам прини­мал участие. Развернулся, подо­шел к крыльцу, обернулся, вновь посмотрел на парк, вошел в гос­тиницу и, проделав 15-20 шагов, схватился за сердце и начал сваливаться на пол. Его поддер­жали, уложили, положили под него чей-то пиджак, вызвали врачей, которые принялись за искусственное дыхание. И мину­ты через 3-4 он пришел в себя, открыл глаза, сделал даже по­пытку улыбнуться с виноватым видом (что, мол, доставляет бес­покойство), потом сильно сжал губы и... умер.

- Но тем не менее, Николай Петрович, наш национальный герой жив в памяти сотен и ты­сяч людей. Спасибо за откро­венную беседу. Уверена, что Вы поделились подробностя­ми жизни об А. Николаеве не в последний раз.