Публикации » В Америке тоже плачут

11 марта 2004 г.

- Он опять пришел домой пьяный и злой. Стал ко мне придираться, замахнулся, - женщина всхлипнула. - Дочка хотела за-ступиться, он вывернул ей руку. Вон, синяки до сих пор остались… Узнаваемая история, не правда ли? Наверняка многие наши читатели могли бы привести десятки примеров домашнего насилия, свидетелями, а то и жертвами которого они стали. И не возмущаемся, безропотно терпим, потому что испокон веков в России «курица – не птица, баба – не человек». А куда деваться, против вековых устоев не попрешь. Ну, менталитет у нас, несчастных, такой. И вроде все правда – и про устои, и про менталитет. Вот только… Женщина, с которой мы начали этот разговор, говорила по-английски. И живет она в столице штата Айова в городе Де-Мойн.

Десять женщин из Чувашии получили возможность своими глазами увидеть «как там, за океаном». В составе этой группы был и журналист «Чебоксарских новостей». О быте, образе жизни американцев, их взглядах на семью, воспитание детей и т.д. мы еще расскажем читателям «ЧН» (замечу лишь, что эти впечатления далеко не всегда совпадают с тем, что показывают по телевизору). А начнем с основной темы поездки в США – домашнее насилие. Как ни странно, но в сытой и благополучной Америке с ее эмансипированными женщинами и свободным для обоих полов нравами эта проблема актуальна так же, как в России. Вот только решают ее по-иному.
КОАЛИЦИЯ ПРОТИВ НАСИЛИЯ
Это некоммерческая организация, влияние которой распространено по всему штату. Помогает многочисленным «антинасильным» структурам с материальной базой, кадрами, дает методические рекомендации. Плотно работает с властями штата по законодательным проектам, имеющим отношение к домашнему насилию.
Директор Коалиции Лори сначала держалась с нами довольно официально, на вопросы отвечала осторожно, тщательно подбирая слова. Мы даже стали роптать на переводчиков за медлительность и обилие общих фраз. И взяли инициативу на себя. Рассказали о беззащитности наших женщин, о том, как стыдливо они припудривают синяки и опасаются выносить сор из избы, о страшной статистике погибших от рук мужей и сожителей.
Лори слушала очень внимательно, эмоционально всплеснула руками: «Мы очень похожие, у нас те же проблемы!» Ее голос потеплел, а рассказ стал куда откровеннее.
В штате действуют более тридцати программ по насилию в семье. А начинали когда-то это движение группы женщин-активисток. Никто их не финансировал, сами искали средства. В собственных домах («дома безопасности») устраивали временные убежища для жертв домашнего насилия. На общественных началах открывали кризисные центры, потом приюты. И пытались достучаться до властей.
Как у нас говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Когда известный в США футболист убил свою жену, скандал получился громкий. «Убийство помогло «продвинуть» нашу тему – это ужасно», - вздыхает Лори. Подключились средства массовой информации, общественное мнение сменило равнодушие на негодование. «У нас тогда не было серьезных социологических исследований и мы фактически придумали пугающую цифру жертв домашнего насилия, - признается Лори. – Но законодатели нам поверили и прониклись серьезностью проблемы».
В 1979 году появился закон о насилии в семьях. (В России его нет до сих пор.) В бюджетах штатов и страны стали выделять средства под программы по домашнему насилию, специальные гранты. Но прошли годы, и энтузиазм государства поиссяк. Прямо-таки российская вариация. «Америка переживает сейчас серьезные трудности, в бюджете обрезаются многие социальные программы, - рассказывает Лори. – На борьбу с домашним насилием нам выделяли около двух миллионов долларов, а тут вообще вычеркнули эту строку расходов. И уже пришлось закрыть два приюта, свернуть некоторые программы».
- Обидно, ведь мы только вышли на серьезный уровень, - продолжает Лори. – Добрались до самых разных слоев населения, оказываем реальную юридическую, материальную помощь жертвам домашнего насилия, занимаемся профилактикой, плотно работаем с семейными деспотами… И общественное сознание смогли изменить. Если раньше только один процент женщин, обратившихся за медицинской помощью, признавались врачам в семейном насилии, то сегодня уже двадцать процентов женщин говорят эту горькую правду. Мы просто научили врачей спрашивать!
Но не только финансовые трудности осложняют работу Коалиции. С 1987 года «под давлением снизу» в штате сексуальное насилие в семье признано незаконным. Хотя некоторые законодатели и говорили: зачем тогда корова, если с нее нельзя взять молоко, и что за жена, если я не могу иметь с ней секса, когда захочу. Но закон все-таки приняли, по настоянию женщин-активисток внесли такое уточнение, чтобы полицейским неповадно было отмахиваться от подобных дел. Для виновных в семейном изнасиловании определили три уровня наказания: 5 лет лишения свободы, до 10 лет, до 20 лет. Только эти меры устрашения на практике применяются крайне редко, дела по семейному изнасилованию очень трудно проходят в суде, в лучшем случае - квалифицируют как телесные повреждения. Лори вспомнила одну историю, когда на суде в качестве доказательства демонстрировалась видеозапись: муж привязывал жену к кровати, рвал на ней одежду… И что же суд? Да ничего, признал эти действия сексуальной игрой.

Полицейская команда Де-Мойна (к сожалению, их начальника срочно вызвали) охотно с нами фотографировалась. Между прочим, двое из этой бравой троицы в черной униформе – семейная пара. «В нашей семье – никакого насилия, - заверили супруги. – За день на работе такого насмотримся…»

ПРОКУРАТУРА ОКРУГА
Ассистент прокурора округа (в штате 99 округов) по имени Джейн специализируется на семейном насилии. По ее мнению, самое трудное – доказать факт такого преступления. И потерпевшие не всегда тут помощники, нередко отказываются от первоначальных показаний. По статистике до десятка попыток сделает женщина, прежде чем решится идти до конца.
Хотя закон вроде бы на стороне жертв насилия. И не только в крайних случаях. По закону штата травма – это все, что причиняет боль, дискомфорт, даже простой синяк. А за медицин-ским заключением для суда можно обратиться в любую больницу (а в России потерпевшим надо проходить через судмедэкспертизу). Полиция сейчас обязана на одну ночь арестовывать домашнего агрессора, а потом специальный семейный судья будет разбираться и выносить решение. Виновного необязательно посадят за решетку, есть и другие действенные виды наказания. Например, лишить права на ношение оружия. В сельскохозяйственной Айове фермеры очень дорожат этим правом. А кому-то обязательная для осужденных за семейное насилие 26-недельная «воспитательная» программа кажется невыносимей, чем дни за решеткой.
И все-таки Джейн свою работу считает неблагодарной – «они меня ненавидят». Зарплату она получает по федеральному гранту, но, скажем, адвокат имеет раза в два больше. «А взятки вам не предлагают?» - с видом знатоков поинтересовались члены нашей делегации. Джейн рассмеялась: «Может, и хотели бы, да не возьму. По уставу не могу принять подарок, если он дороже трех долларов, даже горшок с цветком».
ПОЛИЦИЯ
В полицейском управлении Де-Мойна несколько лет назад была создана специальная группа по семейному насилию. В команде две женщины и двое мужчин. В год они обслуживают более двух тысяч вызовов (население Де-Мойна – двести тысяч человек).
Выезжают в полной экипировке – оружие, 12 кг на поясе (рация, дубинка, фонарь и пр.). На месте оценивают ситуацию. Если семейный скандал невелик и стороны уже готовы помириться, полицейские могут пойти навстречу. Но на всякий случай оставят женщине мобильник, если в доме нет телефона. Правда, по сотовому она может позвонить только по номеру 911. А уж когда у жертвы налицо травмы (допустим, свежая царапина), возьмут дебошира за белы ручки, и пусть он радуется, если отделается штрафом (минимум – 350 долларов, а вообще – до 50 тысяч «зеленых»).
Все данные на домашних агрессоров закладывают в компьютер. Сюда же заносят сведения о тех, кто нарушает решение судьи о неконтакте со своей семьей. Рецидивистам (попадающимся не один раз), как и у нас, больше дают.
МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР ПО ЗАЩИТЕ ДЕТЕЙ
В штате Айова с населением около трех миллионов человек таких крупных центров четыре. (По статистике, ежегодно 17-20 тысяч детей в штате подвергаются разным формам насилия.)
Под опекой центра в основном дети из проблемных семей. Специалисты ведут их по нескольку лет, хорошо зная все изгибы судьбы этих мальчишек и девчонок. Подопечный может позвонить сюда в любое время суток. Беседы с юной жертвой насилия записываются на видео, чтобы потом не таскать ребенка в суд.
В штате нет детских домов, но есть приюты для подростков, где ребята находят временное убежище. И распространены так называемые “фостерские семьи”. Деньги им выделяет государство, но только на медицинскую страховку и питание приемного ребенка – чтобы не было соблазна делать на этом бизнес. В “фостерской семье” чужой ребенок живет в пределах двух лет, пока его непутевая мамаша не перевоспитается по особой программе.
ДОМ МИЛОСЕРДИЯ
Первоначально он предназначался для совсем юных матерей, беременных девочек-подростков. Здесь они продолжали образование, а параллельно проходили тренинги по материнству, учились обращаться с ребенком.
Теперь в Доме милосердия, который работает круглосуточно и без выходных, есть и программа для взрослых женщин, рассчитанная от года до двух лет. Специальный курс – для бездомных матерей, алкоголичек и наркоманок (в Айове популярен свой наркотик, дешевый, но убойной силы. Тем не менее ВИЧ-инфицированных в штате мало). Живут они здесь со своими детьми в возрасте от 6 месяцев до 6 лет, воссоединение матери с ребенком поощряется. Можно даже обучиться новой профессии. Пока мамы учатся, дети проводят время рядом – в ясли-саде. А после занятий соединяются и расходятся по своим комнатам.
В день нашего посещения в Доме милосердия проживали 74 женщины и более сотни ребятишек. Расходы на их содержание покрываются за счет федеральных и штатовских грантов, страховок для малообеспеченных, спонсоров. Помогают следить за порядком волонтеры (в Айове волонтерство очень развито). А порядки здесь довольно строгие. На первом этапе программы – 6-12 недель – женщина находится под плотным контролем, перемещения – в сопровождении кого-то из персонала. На втором этапе разрешают ненадолго посещать друзей и родственников. За хорошее поведение могут позволить “свободные ночи”. Но если сорвалась – возвращаешься на первую фазу. В качестве наказания удаляют детей от провинившихся матерей. Крайняя мера – просят покинуть Дом милосердия. При нас как раз решался такой вопрос с одной дамой – она подделала свои анализы.
Не все так ладно в королевстве. По признанию работников Дома милосердия, иных мамаш, как говорится, только могила исправит. А халява развращает. Государство выдает малоимущим пособия, талоны на питание, предусмотрены льготы на оплату жилья. Так некоторые дамы талоны на питание стразу продают. Или наплодит мужик там и сям ребятишек, а потом объезжает своих подруг и собирает с них пособия, полученные на детей.
"ДЕТИ И СЕМЬИ ШТАТА АЙОВА"
Одно из основных направлений деятельности этой некоммерческой организации – работа с домашними агрессорами. По решению суда виновный в домашнем насилии проходит курс перевоспитания по специальной программе. Платной. Стоимость занятий – от 15 до 60 долларов. Срок обучения – до года. Основной контингент – безработные либо занимающиеся физическим трудом, но есть и врачи, и юристы.
Для начала клиента приглашают на собеседование, предварительно собрав на него нужные сведения. Не явится первый раз – назначат другой день, не пришел снова – сообщат в суд. Если недостойно ведет себя на занятиях, прогуливает – опять суд, и он по головке не погладит. За “мелкое”, по российским меркам, домашнее насилие лишают свободы на срок до двух лет. Сколько раз угрожал, за что ударил – с этих неприятных вопросов начинается цикл обучения. Цель – добиться, чтобы человек признал себя домашним агрессором. Взглянул на свое поведение трезвыми глазами. Только тогда есть шанс, что человек осознает: так жить нельзя.
Потом наступает черед групповой терапии. В группе 20-25 человек. Ведущих семинар тоже несколько, и среди них обязательно должна быть женщина. Видимо, чтоб научились слушать и считаться со слабым полом, пусть пока по принуждению. Кстати, программа предусматривает и контакты с жертвой насилия. Она может позвонить, поинтересоваться, насколько изменился ее обидчик. А перемены бывают разительные. После обучения некоторым приходится начинать буквально с нуля – как приглашать на свидание, строить здоровые отношения и пр.
По завершении программы, через полгода-год адвокат связывается с жертвой насилия, и она заполняет анкету: помогла ли профилактика. Увы, не все дают положительные ответы. Бывает и такой вариант: физическое насилие сменяется словесным надругательством, психологическим давлением – не дает денег на домашнее хозяйство, шантажирует детьми и т.д.

Источник: "Советская Чувашия"