В советское время Н.В. Никольский вел научно-исследовательскую работу по планам высших учебных заведений и научных учреждений, в которых он трудился. Обсуждение и апробация его рукописей преимущественно осуществлялись кафедрами, членами которых он состоял. Никольский деятельно сотрудничал и в работе научных обществ.
В ОАИЭ при Казанском университете в 1918 – 1924 гг. Никольский избирался в члены совета, в 1919 г. исполнял обязанности казначея, в 1920 –1923 гг. – секретаря совета и редактора ИОАИЭ, с 1927 по 1931 г. был председателем секции этнографии и членом ревизионной комиссии Общества [118]. Он систематически посещал общие собрания Общества, выступал в прениях по докладам и сообщениям. 29 декабря 1918 г. на общем собрании членов ОАИЭ Н.В. Никольский выступил с содержательным и интересным докладом “Половцы и татары”, в котором доказывал, что потомками половцев являются татары Среднего Поволжья, Приуралья и Сибири, казахи и частью башкиры [119]. Эта точка зрения, обоснованная и объективная, в настоящее время получила широкое признание. 11 мая 1924 г. общее собрание заслушало доклад Никольского “О книге Д. Валидова “История татарской литературы и образованности” [120]. В 1929 –1930 гг. на заседаниях секции этнографии он выступил с докладами “Чувашский народный календарь” и “О родстве шумерского языка с угро-финскими и тюркскими”, в котором рассматривал лексические параллели указанных языков [121].
В 20-х – начале 30-х гг. Н.В. Никольский являлся председателем кружка чувашеведения при ВПИ, ученым секретарем Казанского отделения Общества изучения чувашской культуры, членом Общества изучения местного края Чувашской АССР, членом Общества по изучению Татарстана, Научного общества мариведения, Научного общества удмуртоведения, Общества археологии, истории и этнографии в Самаре, Ленинградского общества исследователей культуры финно-угорских народностей, Русского географического общества, членом-сотрудником Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете [122]. В этих обществах Никольский рецензировал рукописи научных трудов, участвовал в их обсуждении, выступал с докладами. Так, на общих собраниях и заседаниях Совета Общества изучения местного края Чувашской АССР им были прочитаны доклады “Ближайшие очередные задачи по изучению местного края” (13 августа 1924 г.), “Исследования памятников древности” (13 августа 1925 г.). В 1926 г. Общество приняло к печати книгу Никольского “Чувашские народные сказки”, однако не обеспечило ее издание [123]. На I Всечувашском краеведческом съезде (15 – 21 июня 1928 г.) Н.В. Никольский выступил с докладом “Этнография чувашей”, в котором дал определение предмета науки, раскрыл ее значение и проблематику, дал классификацию этнографического материала, поставил задачи и указал методы этнографического исследования чувашского народа [124]. В январе 1930 г. Никольский принял участие в работе I областной краеведческой конференции Марийской АССР [125].
С 1918 г. родной язык, история и этнография каждого из поволжских народов были включены как самостоятельные предметы в учебные планы национальных школ Поволжья. Народы, получившие право самоопределения в решении национального вопроса, начали проявлять большой интерес к своей истории, к своему языку.
В целях удовлетворения запросов школ трудящихся Н.В. Никольский в срочном порядке готовит учебные пособия по указанным предметам. Уже в 1919 г. он опубликовал четыре пособия.
Переработав изданный до революции “Конспект по грамматике чувашского языка”, прибавив к нему предисловие “Родной язык в школе”, Никольский в 1919 г. издает это пособие для использования в чувашских школах.
На основе рукописи большого “Чувашско-русского словаря”, составленного еще в 1903 – 1914 гг., считаясь прежде всего с особенностями и нуждами школы и имея в виду школьников, как он указывает в предисловии, Николай Васильевич подготовил “Краткий чувашско-русский словарь”, который был издан в 1919 году. Он прост для употребления, не имеет корневых гнезд, грамматических и стилистических помет. В нем к одному чувашскому слову нередко дается несколько значений на русском языке и приводятся фразеологические обороты, устойчивые словосочетания и выражения с переводом на русский язык (напр.: Тымар – корень, вена, пульс, жила; ал тымарě – ручной пульс; тымаррипех кăларчěç – вырвали с корнем; вăрмансене тěпě-тымарěпе лăскама пуçларě – начал вырывать лес с корнем; тымар яр – укоренять). В рецензии С.Е. Малова рассматриваемый словарь назван “чрезвычайно полезным и ценным изданием”. Действительно, он долго служил хорошим пособием для учащихся.
В 1919 г. выходит из печати также книга “Конспект по истории народностей Поволжья”, подготовленная Н.В. Никольским за самые сжатые сроки по принятому в ноябре 1918 г. постановлению комиссии по разработке вопроса о преподавании родного языка, истории и этнографии в школе всех ступеней среди мелких народностей Поволжья. Первые страницы книги занимает программа по истории народностей Поволжья (с. 5 – 7). В небольшом разделе “Предварительные сведения” (с. 9 – 10) приведены демографические данные о народах Поволжья и Приуралья. Книга делится на следующие разделы (неравноценные по объему и содержанию): 1) Народности Поволжья и отчасти Сибири до вступления их в состав Московского государства (с. 11 – 17); 2) Народности Поволжья по вступлении в состав Московского государства в XVI – XVII веках (с. 17 – 50), в котором выделены подразделы: а) Отношение Московской власти к полузависимым народностям; б) Отношение Московского правительства к землям поволжских народностей; в) Поволжская аристократия в Московском государстве; г) Сепаратизм некоторых аристократов-мусульман; д) Тяглые и ясачные; е) Управление и суд среди народностей Поволжья; ж) Социальные отношения и религиозно-нравственная жизнь ясачных инородцев по видам Московской власти; з) Служилый класс в инородческих землях; и) Собственно служилые люди в землях поволжских народностей; й) Черные люди в инородческих землях; к) Общественные движения среди народностей Поволжья в XVII в.; 3) Общественно-экономическое положение инородцев в новой России до 1762 года (с. 50 – 68); 4) Положение народностей Поволжья в конце XVIII века (с. 68 – 71); 5) Положение народностей Поволжья в первую половину XIX века (с. 71 – 74); 6) Народности Поволжья во второй половине XIX века (с. 74 – 82).
1 и 2 разделы представляют собой конспект книги либерального историка Н.А. Фирсова “Положение инородцев Северо-восточной России в Московском государстве” (Казань, 1866), нередко с дословными заимствованиями из оригинала; 3 раздел – краткое изложение раздела “Инородческое население области Средней Волги (татары, черемисы, мордва, чуваши и вотяки) в новой России до 1762 года” книги того же автора “Инородческое население прежнего Казанского царства в новой России до 1762 года и колонизация закамских земель в это время” (Казань, 1869). По темам 4 – 6 разделов литературы не имелось, поэтому они у Никольского получились малыми по объему и бедными содержанием. Автор продолжает оставаться на демократических позициях, возможности улучшения положения народа видит лишь в просвещении. В книге сказано об участии народных масс края только в восстаниях начала XVII в. и под предводительством С.Т. Разина, о восстании Е.И. Пугачева упомянуто, а о восстании 1842 г., о революции 1905 – 1907 гг. и Октябрьской революции не написано ни слова, хотя освещение истории доведено до 1918 г.
Четвертой книгой Н.В. Никольского, изданной в 1919 г., был “Краткий конспект по этнографии чуваш” – переработанный для школ вариант книги под тем же названием, изданной в 1911 г. Из нее убраны оттенки миссионерства, имеются моменты социального подхода. Книга открывается “Вопросами по этнографии чувашей, затронутыми в конспекте” – своего рода программой или проспектом. В I разделе, посвященном предмету, задачам и значению этнографии, Никольский провозглашает, как и в первом издании, эволюционистские положения, а в самой книге преобладает статическая фиксация фактов. Во II разделе охарактеризованы этнографические источники и способы их собирания. Имевшийся в первом издании краткий очерк чувашской народности заменен большим разделом “Очерк истории чувашской народности” (с. 12 – 40). Историю народа автор делит на болгарский, монголо-татарский периоды, время после вхождения в состав России подразделяет на особые периоды: вторую половину XVI – XVII вв., 1700 – 1762 гг., 1763 – 1800 гг., XIX – начало ХХ вв. Симпатии автора на стороне народных масс. Автор рассказывает об активном участии чувашей в Разинском движении, к чему их побудило, по примеру русских, “тяжелое податное время, социально-экономическое бесправие”.
Большое внимание обращено на распространение среди чувашей христианства и просвещения. Раздел IV, переработанный и дополненный, знакомит с местожительством и численностью чувашей. Разделы о климатических условиях жизни народа, его физическом и духовном мире (V), материальной культуре (VI – XIII), экономическом положении (XIV), власти (XV), взаимных отношениях людей (XVI), мерах пресечения преступлений (XVII), семье (XVIII), воззрениях на смерть и загробную жизнь (XIX), религиозных верованиях (ХХ) подвергнуты в новом издании лишь незначительным изменениям и сокращениям. Раздел ХХI – “Христианское влияние” – существенно переработан. Раздел ХХII – “Творчество и знания чувашей” – неоправданно сокращен. В последнем разделе дан список этнографической литературы.
Кроме изданий указанных четырех пособий, Н.В. Никольский в 1919 г. в ИОАИЭ опубликовал статью своего учителя В.К. Магницкого “Школьное образование и некоторые черты религиозно-нравственной жизни чуваш Ядринского уезда (по архивным документам)” [126], написанную еще в 1899 г., сопроводив ее обстоятельной биографией этнографа и списком его важнейших научных трудов.
В 1920 г. Н.В. Никольский выпустил в свет большую книгу – “Сборник исторических материалов о народностях Поволжья”. Здесь в хронологической последовательности даны аннотации исторических источников с древних времен до начала ХХ в. отдельно по башкирам, бесермянам, удмуртам, зырянам, калмыкам, казахам, кряшенам, мордве, нагайбакам, пермякам, татарам, тептярям, марийцам и чувашам, краткие характеристики этих народов и список литературы о них, приведены тексты некоторых документов. Сборник был составлен на основе книги П. Кеппена “Хронологический указатель материалов для истории инородцев Европейской России” (СПб., 1861), с значительным заимствованием текста из нее. С.Е. Малов в рецензии на сборник указал на его компилятивный характер и низкий источниковедческий уровень. Тем не менее данный сборник сыграл важную роль в развертывании исследования истории нерусских народов страны и до сих пор не потерял своего значения.
В том же году была издана книга Н.В. Никольского “История мари (черемис)”, вып. I, в которой исследована история марийского народа с древнейших времен до середины ХIХ в. Периодизацию истории народа можно проследить по главам: I. Жизнь мари в доисторическую эпоху (с. 3 – 12); II. Жизнь мари в болгарскую эпоху (IX – XIII вв.) (с. 12 – 23); III. Жизнь мари в эпоху татарского владычества (XIII – XV вв.) (с. 23 – 30); IV. Период русского господства. Мари во второй половине XVI века. Борьба за независимость (с. 30 – 37); V. Мари в XVII веке (с. 37 – 72); VI. Жизнь мари в XVIII веке (с. 72 – 108); VII. Мари в 1801 – 1850 гг. (с. 109 – 180). I – V главы исследования написаны с использованием опубликованных источников, в VI главе частично, в VII главе в значительной мере, наряду с опубликованными, использованы архивные материалы. Это было первое систематическое исследование истории народа. Автор обращает большое внимание на изучение положения народных масс, их быта.
В книге татарский или русский народы ставятся в один ряд с их феодалами, ханами и царями, подчеркивается значение просвещения в прогрессе общества и коренном улучшении положения народных масс.
Проф. Н.Н. Фирсов в рецензии на книгу Н.В. Никольского отметил: “Этот труд автора несомненно имеет свои достоинства. В нем использован значительный по содержанию и количеству материал не только печатный, но частью и рукописный; далее, в этом труде затронуты разные стороны жизни мари и дается описание культурного состояния этого народа в разные эпохи его истории. Все это интересно и во многих отношениях поучительно. Автор потратил на составление своей книги немало самого кропотливого рвения, и мы должны быть ему только признательны за сообщение обширного и ценного материала в довольно обработанном виде”. В то же время рецензент отмечает отсутствие проблемного подхода к исследованию, хронологическое описание, слабое акцентирование особенностей отдельных периодов, преобладание статики над динамикой, хотя история – это динамика, “смена экономических и культурных состояний”, пренебрежение выяснением причинно-следственных связей, неравномерность изложения вопросов, недостаточную внимательность к народным движениям (в частности, не освещено участие марийцев в восстании Е.И. Пугачева). М.Г. Худяков также отметил несомненные заслуги Н.В. Никольского и указал на ряд недостатков его книги (неразборчивость в выборе источников, фактов, анахронизмы в рассмотрении элементов культуры и пр.). Г.Н. Айплатов, отметив, что в рассматриваемой книге “сосредоточен обильный фактический материал о марийцах, проживавших не только в крае, но и за его пределами”, указывает, что в ней в основу периодизации истории положен не общественно-экономический принцип, история народа рассматривается в отрыве от развития способа производства, автор иногда подходит к источникам некритически [127]. Признавая справедливость замечаний на книгу Н.В. Никольского, нельзя не отметить, что для первых лет советской власти она была значительным достижением историографии Поволжья и послужила трамплином для последующей, более глубокой разработки истории марийского народа.
Другой интересной книгой Никольского, опубликованной в 1920 г., был “Конспект по истории народной музыки у народностей Поволжья”. Ее содержание было связано с преподаванием народной музыки на музыкально-этнографическом отделении Казанской центральной восточной школы. Используя литературу по всеобщей истории музыки, о народной музыке и музыкальных инструментах славянских, тюркских, финно-угорских и монгольских народов, этнографические и исторические труды, Николай Васильевич создал содержательную книгу, полезную в учебно-педагогической и музыкально-этнографической практике. Книга состоит из 5 разделов. В разделе I “Краткая история музыкально-этнографического творчества в Поволжье” автор рассматривает древние истоки и условия возникновения музыки у тюркских и финно-угорских народов, считая ее колыбелью Азию, характеризует тональность (в основном пентатонику) и ритмику народной музыки поволжских народностей. В разделе II “Музыкальные инструменты у народностей Поволжья с краткими историческими данными” освещена история возникновения и развития струнных, духовых и ударных инструментов и описаны конкретные виды инструментов у татар, башкир, казахов, чувашей, марийцев, мордвы, удмуртов, калмыков и др. Подразделяя струнные инструменты на щипковые, смычковые и ударные, автор считает родиной многих из них Азию. Гусли из Азии проникли в Византию, оттуда – к русским, а от них восприняли финно-угорские и тюркские народы. Смычковые инструменты принесли в Поволжье местные народы при переселении из Азии. Древнейшими инструментами являются духовые, они часто имели ритуальное употребление. Основной ударный инструмент – барабан, по утверждению автора, также азиатского происхождения. В разделе III прослеживается влияние русской и арабской (через ислам) музыки на песенное творчество поволжских народов. В разделе IV обстоятельно охарактеризовано музыкальное и песенное творчество каждого из поволжских народов в начале ХХ в. В последнем разделе обоснованы задачи музыкально-этнографического изучения народов.
Мастерски выполненное Н.В. Никольским исследование по фольклористике – “Творчество чуваш”, появившееся в печати в 1921 г., до настоящего времени привлекает к себе заинтересованное внимание специалистов. Его разделы посвящены сказкам, преданиям, пословицам и загадкам. По мнению автора, сказка у чувашей – самый любимый вид устной словесности. Она, исполняемая сочным языком, – отдых от занятия, упражнение мысли и чувства. Ее нравственное значение заключается в том, что она “будит в народе и вызывает новые силы для борьбы с невзгодами. Основная идея сказки: угнетаемый восторжествует, правда и добро победят, несмотря на ухищрения зла”. Сюжетом сказки служат как многообразные проявления внешнего мира, так и внутренний мир самого человека, общественная и семейная жизнь. На архаическое содержание и сюжет сказки с изменением жизни наслаиваются новые элементы. В чувашских сказках 300 – 400 мотивов, которые имеют сходство не только с тюркскими и финно-угорскими мотивами, но и русскими, французскими, немецкими и др. Автор не поддерживает теорию заимствования сказок, более склонен к теории одновременного творчества или самозарождения, хотя не берется за решение этой проблемы. Древнейшая сказка содержала мифы и верования, в последующем сказка освободилась от религиозного характера. Классификации сказок исследователь не дает. Предания охарактеризованы им как своего рода устная история народа. По чувашским преданиям автор прослеживает древнюю жизнь чувашей, Болгарское царство с тарханами, монголо-татарское разорение Болгарии и тяжелую жизнь народа в ханстве, обращение чувашей к русским властям за помощью и вхождение в состав России, участие чувашских крестьян в восстаниях Разина и Пугачева, в Акрамской войне. Вывод автора: “В общей массе... предания более или менее верно отражают соответствующую эпоху или чисто местный и случайный эпизод”. В статье исследованы обстоятельства зарождения и бытования пословиц, их формы и содержание по видам: антропологические, юридические, естественно-научные и историко-этнографические, указано на их дидактическое значение. Для древнейших загадок, подчеркивает автор, была характерна мифическая символизация, приписывание особого таинственного значения, затем загадка становится упражнением для ума, вопросником по разным отраслям знаний, выраженным в аллегорической форме образным языком. Рассматривая загадки как архив или музей исторических древностей народа, Никольский убедительно показывает отражение в них следов прошлых исторических явлений и эпох. Интересны загадки об окружающем мире, о явлениях природы.
Н.В. Никольский, несомненно, стремился овладеть социально-экономической методологией исследования истории и этнографии. По-видимому, главное в ней он видел в придании первостепенного значения экономике, производству. Вероятно, этим было вызвано его обращение к экономической истории. В 1921 г. он написал исследование “Экономический быт чуваш с 1851 по 1921 год”, в 1923 г. – “Экономический быт народностей Поволжья по крестьянским наказам в Екатерининскую законодательную комиссию 1767 года”. Рукописи не были опубликованы.
Работая над крупным исследованием о материальной культуре чувашей, Никольский счел необходимым овладеть знаниями о сельскохозяйственном производстве, и в 1922 – 1926 гг. прослушал курс сельскохозяйственного института [128].
Занятый подготовкой фундаментального этнографического исследования, Н.В. Никольский с 1922 по 1927 г. больших трудов не публиковал. В печати появились лишь три его рецензии на книги Н.И. Ашмарина и Н.Н. Поппе – по языкознанию и Ф.П. Павлова – о песенно-музыкальном творчестве чувашей, несколько мелких статей по вопросам этнографии и высшего образования. Заслуживает внимания опубликованная в 1925 г. статья о занятиях, обычном праве и семейном быте чувашей, проживавших на территории Татарской АССР. В 1926 г. ученый составил “Русско-латинско-чувашский словарь” на 484 стр. для медицинских работников, работающих в чувашских местностях, который собирался издавать Наркомздрав Чувашской АССР. Однако публикация не состоялась [129].
В начале 1929 г. увидел свет плод многолетнего кропотливого исследовательского труда Николая Васильевича – “Краткий курс по этнографии чуваш”, вып. I – монография материальной культуры чувашского народа. Книга эта, наряду с монографией “Христианство среди чуваш Среднего Поволжья в XVI – XVIII веках”, относится к числу крупнейших и ценнейших исследований Никольского.
В главе I (в книге главы названы §§) дано понятие об этнографии, определены ее задачи и значение, показано ее отношение к другим наукам. Этнография, по утверждению автора, занимается описанием, фотографированием действительности. “Но этнография не просто фотограф народа; она обязана пояснить, почему данный предмет существует в том виде, а не в другом, как сложилось то или иное явление; ее задача не просто описательная, но и пояснительная”. Автор подчеркивает, что этнография воспитывает людей в духе братства народов. Он указывает, что в развитии человеческого общества определяющее значение имеет экономика. Никольский признает параллельное существование этнологии, изучающей “народности сравнительно для установления соответствующих законов развития человечества вообще и каждого народа в частности”. В России последних десятилетий этнология находилась в забвении. Ныне она восстанавливается в правах. У нас считалось, что этнография, изучая в основном современные народы-этносы, должна интересоваться и этническими общностями прошлого. Ее основная задача заключалась в изучении общего и различий в образе жизни народов, их этногенеза, расселения, культурно-исторических взаимоотношений, а основным предметом являлись традиционные черты повседневной (бытовой) культуры народов, образующие в совокупности (вместе с языком) их специфический, этнический облик [130].
В 20-х гг. этнография являлась предметом обучения в школах второй ступени и педагогических, культурно-просветительных, музыкальных и художественных техникумах. Поэтому в главе II “Этнография в чувашской школе” автор рассматривает задачи преподавания этого предмета в школах и собирания этнографических материалов силами учащихся.
В главе III “Этнографическая наука о чувашах встарь и теперь, в связи с общими достижениями по этнографии” анализируются источники и литература по чувашской этнографии. Более подробно этот вопрос освещен Н.В. Никольским в статье “Краткий обзор работ по этнографии чуваш”, опубликованной в 1929 году. Автор характеризует и оценивает все более или менее значительные этнографические работы о чувашах с XVIII в. по 1928 г. и справедливо указывает, что до Октябрьской революции в этнографических работах главным образом описывалась духовная культура, преимущественно верования и обряды, а материальная культура затрагивалась попутно; в советское время главное внимание обращается на изучение материальной культуры, много сделано в области народной музыки и фольклора вообще. К этой же теме относится статья Никольского “В.К. Магницкий как этнограф” (1929).
В “Естественно-историческом очерке Чувашского края” (гл. IV) освещены природные условия, ископаемые богатства, флора и фауна Чувашии.
В главе V “Чувашские местожительства прежде и теперь” в основных чертах прослежено продвижение тюркоязычных предков чувашей из Азии на Северный Кавказ, оттуда – в Волго-Камье. Монголо-татарское нашествие вынудило чувашей уйти в лесистые места бассейнов Цивиля и Суры. В составе России часть чувашей переселяется в Симбирский край (XVII в.), Закамье (XVII – XVIII вв.) и Сибирь (XIX в.). В главе приведены данные о территориальном размещении и численности чувашей в СССР в 20-х гг.
В главе VI на основе новых научных данных охарактеризован физический тип чувашей. В психических качествах чувашей автор отмечает настойчивость, бережливость, со ссылкой на Вамбери, указывает на их сердечность, правдивость, гостеприимность и скрытность, как следствие многовекового пребывания под национальным гнетом, подмечает уважительное отношение их к женщине и семье, большие интеллектуальные способности. Обоснованную на источниках XVIII – XIX вв. мысль о том, что дворянско-чиновничий произвол вызывал у чувашских крестьян боязнь перед власть имущими, господами, Никольский обобщил небрежно: чуваш “боится начальства и всякого русского”.
Посвященная жилищам и постройкам глава VII написана на основе богатейшего фактического материала. Здесь исследованы не только современные автору жилища и постройки, но также их эволюция с древних времен, показано отражение социальных различий сельских жителей на размерах и качестве их жилищ и построек. Весьма интересны данные об интерьере домов, планировке и величине дворов и селений, строительных материалах.
В главе VIII “Занятия чуваш”, аргументируя многочисленными фактами, автор исследует охоту, рыболовство, скотоводство, птицеводство, пчеловодство, огородничество, садоводство, древонасаждение, земледелие (его развитие, землепользование, земледельческие орудия, удобрение и обработка полей, структура полеводства, возделывание ржи, овса, ячменя, полбы, пшеницы, гречихи, проса, гороха, чечевицы, льна, конопли и вики, жатва, молотьба, помол зерна), подсобные занятия (лесоразработки, кулеткачество, лаптеплетение, гонка смолы и дегтя и пр.), ремесленное производство (изготовление гребней, гончарное, кузнечное, печное, малярное, сукноваляльное, шерстобитное дело, корзиноплетение, изготовление экипажей, производство музыкальных инструментов, жжение извести), отхожие промыслы, бурлачество, торговую деятельность. Все эти вопросы исследованы в историческом разрезе.
Глава IX, названная “Техника”, анализирует пользование огнем, народную технику добывания и использования глины, извести, железа, обработку сырья животного и растительного происхождения (с описанием многочисленных деревянных изделий и волокнистых веществ), добывания смолы, растительного масла, приготовления напитков и т. п.
В главе Х “Одежда чуваш” прослежена история развития одежды, влияние на нее русского и татарского костюма, исследованы все виды одеяний, обуви, головных уборов и украшений, техника их изготовления, нередко показаны различия в одежде этнографических групп народа, освещены чувашские представления о красоте наряда.
Глава XI “Пища” анализирует норму и содержание питания чувашских крестьян, пищу животного и растительного происхождения, технику приготовления хлеба, лепешки, ватрушки, пирогов, пельменей, блинов, колобков, толокна, салмы, лапши, каш, кислого молока, айрана, масла, сыра, яичных блюд, колбасы, жидких блюд (яшка, шюрбе), напитков, (березовый сок, березовое вино, медовое вино, шерпет, кумышка, пиво, квас, кумыс, чай).
В целом книга представляет собой ценное исследование, основанное на богатом, впервые использованном первичном этнографическом материале, собранном лично исследователем и через многочисленных информаторов. Очень обогащает книгу приложение 157 иллюстраций этнографических предметов и процессов.
Исследуя этнографические элементы, автор подчеркивает положительное, достойное подражания, отмечает отрицательное в быту, преследуя воспитательные цели. Например, на стр. 187 читаем: “Понимая громадную важность питания для развития чуваш и подъема их культуры, проф. Н.И. Ильминский и просветитель И.Я. Яковлев всем своим сотрудникам по работе среди чуваш давали обязательный наказ проводить в массы идею – получше питаться и не пить вина”.
Из явных недостатков книги следует указать, что в сугубо научном плане автор не уделил должного внимания анализу материальной культуры в разрезе трех этнографических групп чувашей – анатри, анат енчи и виръял. В методическом отношении кое-где допущены нарушения архитектоники и алогизмы, недостаточно критическое восприятие мнений некоторых авторов.
В условиях резкого социально-экономического перелома в стране книга Н.В. Никольского в резкой и гиперболической форме была подвергнута в 1930 – 1932 гг. уничтожающей критике И.Д. Кузнецовым в статье “О некоторых методологических и этнографических упражнениях проф. Н.В. Никольского” (1930) и С.С. Кутяшовым в статье “Против национализма в чувашской этнографии” (1931) и брошюре “Этнография чуваш и чувашский национализм” (1932). Критика не учитывала историзма в утверждениях автора. Его выводы, относящиеся к дореволюционному периоду, критиковались путем переноса их ко времени развертывания коллективизации. Критики исходили из того, что психические качества и особенности могут иметь только классы, но не народности и нации. С.С. Кутяшов, специализировавшийся на критике в области истории, этнографии, лингвистики и атеизма [131], обвинял Никольского во всех возможных грехах: в национал-шовинистической тенденциозности, спиритуализме, мистицизме и т. п.
Исследование Н.В. Никольского о материальной культуре чувашского народа, исключительно богатое фактическим материалом, не потеряло своего научного значения по настоящее время и навсегда сохранится как этнографический источник. Оно широко используется этнографами [132]. Видный специалист по этнической истории чувашского народа проф. В.Ф. Каховский счел целесообразным охарактеризовать материальную культуру чувашей, преимущественно опираясь на рассмотренную книгу Н.В. Никольского [133].
Н.В. Никольским были собраны материалы для вып. 2 “Краткого курса по этнографии чуваш”, посвященного общественному и семейному быту и духовной культуре народа. По-видимому, резкая критика вып. I побудила его отказаться от продолжения этой работы.
В 1929 г. вышла в свет книга Н.В. Никольского “Народная медицина у чуваш”. В ней рассмотрены народные способы лечения внутренних, наружных, детских, женских болезней, народное акушерство, народные лекарства растительного, животного и неорганического происхождения. Ценность книги снижается тем, что автор не выделил рациональные методы лечения от суеверий. Позднее, в 50-х гг., Никольский переработал эту книгу для второго издания, однако переиздание не состоялось [132].
Лишенный постоянной работы с 1931 до 1940 г., Н.В. Никольский, по поручению Мордовского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, собрал 40,0 авт. л. документов по истории Мордовии, значительная часть которых вошла в многотомное издание “Документы и материалы по истории Мордовской АССР” [135].
Плодом многолетнего труда Никольского явился сборник “Чувашские пословицы на чувашском, русском и французском языках”. В него включено 2862 пословицы и исследование о пословицах в виде введения. Сборник до настоящего времени не издан.
По договору с Чувашским научно-исследовательским институтом языка, литературы и истории Н.В. Никольский подготовил объемистый сборник источников под названием “Известия иностранцев и путешественников по России о чувашском народе с древнейших времен по XIX век включительно”. В него включены отрывки из сочинений 61 автора, начиная от античных писателей и кончая зарубежными учеными начала ХХ в. Особенно ценными являются известия Ибн-Фадлана (Х в.), Плано Карпини (ХIII в.), Иоасафата Барбаро (ХV в.), С. Герберштейна, Дженкинсона, Джерома Горсея (XVI в.), А. Олеария и Г. Котошихина (XVII в.), Г.Ф. Миллера, Н.И. Лепехина, И.Г. Георги, К.С. Мильковича (XVIII в.), И.Г. Томаса, Г. Вамбери (ХIХ в.). Сборник снабжен введением и примечаниями. Не издан.
Работая в течение 10 лет в Марийском научно-исследовательском институте, Н.В. Никольский написал “Историю марийского народа с древнейших времен до ХХ века”, которая также не опубликована. Кроме того, им выявлено и представлено Марийскому НИИ 120,0 авт. л. документов по истории марийского народа [136].
В 1946 г. Н.В. Никольский завершил труд “Прошлое чувашского народа от Великой Булгарии до Великой революции”. Работа в основном написана по опубликованной литературе и источникам. Рукопись состоит из разделов: 1) Чуваши в Булгарском государстве (с. 5 – 24); 2) Чуваши в Золотой Орде и Царстве Казанском (с. 25 –32); 3) Чуваши в Русском государстве; а) XVI – XVII вв. (с. 33 – 47), б) XVIII в. (с. 47 – 92), в) XIX в. (с. 92 – 170), г) Начало ХХ в. (с. 171 – 202). В приложениях (с. 203 – 370) даны отрывки из исторической литературы и источников. Рукопись не издана.
1947 г. был для Н.В. Никольского многозначительным. Члены Совета Института этнографии АН СССР, рассмотрев 21 января совокупность его опубликованных трудов, единогласно проголосовали за присуждение ему ученой степени доктора исторических наук. Она была присуждена Н.В. Никольскому решением Высшей аттестационной комиссии Министерства высшего образования СССР от 15 ноября 1947 г. [137].
В 50-е гг. Николай Васильевич подготовил сборник “Пословицы чувашского народа”, состоящий из 2217 пословиц на чувашском и русском языках. Научное предисловие к сборнику опубликовано в 1958 г. в виде статьи “О пословицах чувашского народа”. Это – глубокое, всестороннее исследование данного жанра фольклора дореволюционного и советского периодов, выясняющее происхождение, условия бытования, разнообразие содержания и формы, эстетическое, дидактическое и исторически-источниковое значение пословиц.
Профессор подготовил сборник чувашских народных сказок дореволюционной эпохи, он издан в 1960 г. В него включено 32 сказки. В послесловии “О старинных чувашских сказках” Н.В. Никольский дает классификацию чувашских сказок по содержанию (мотивам) и форме, показывает их эволюцию, раскрывает их научно-познавательное, художественное и воспитательное значение.
Осенью 1961 г., прикованный недугом к постели, Николай Васильевич держал при себе свою книгу “Сказки” и часто перелистывал ее. Утром 2 ноября он выпил стакан чая, рассказал, какой ему приснился сон: “Стою я на Луне и держу в правой руке, как портфель, земной шар”. Сказав напоследок: “Никто не скажет, что я был лентяем”, – ученый тихо скончался. Действительно, всю жизнь он трудился неутомимо и сделал очень много.
Выходец из трудовой чувашской семьи, Н.В. Никольский, благодаря своим способностям, настойчивости и целеустремленности, сумел стать незаурядным научным работником, педагогом и общественным деятелем. Он проявил себя как крупный ученый, видный деятель культуры и народного образования, основатель первой чувашской газеты “Хыпар” и сыграл значительную роль в становлении и развитии высшей и общеобразовательной школы в Среднем Поволжье. Его научные труды по этнографии, истории, лексикографии и фольклористике чувашского народа богаты содержанием и до сих пор сохраняют свое огромное фактографическое значение. Наиболее значителен вклад Никольского в исследование материальной культуры и устного народного творчества родного народа, истории развития народного образования и распространения христианства в дореволюционной Чувашии. Им создана неоценимая коллекция источников по истории, этнографии, фольклору и языку чувашского народа.
Имя Николая Васильевича Никольского не будет забыто историей. Его творческое наследие вечно будет служить обществу. Отрадно, что в связи с 125-летием со дня рождения ученого Чувашскому государственному институту гуманитарных наук правительством поручено подготовить и издать четырехтомное собрание сочинений Н.В. Никольского.