Николай Васильевич Никольский родился 7 (19) мая 1878 г. в дер. Юрмекейкино Шуматовской волости Ядринского уезда Казанской губернии (ныне Моргаушского района Чувашской Республики) в крестьянской семье (сам он вплоть до 1917 г. числился по социальному положению крестьянином). Родоначальником фамилии Никольских считается чуваш Чомат, родившийся в 1670 г., у него был сын Юрка Чоматов (1708 г.р.), по крещении Федор Иванов. Сын Юрки – Юрмекей (Василий Федоров, 1733 г.р.) - основал деревню Юрмекейкино, выселившись из одной деревни Шуматовской сложной общины. У Юрмекея был сын Андрей Васильев (1774 г. р.). Его сын Никита, дед Н.В. Никольского, родился 28 мая 1813 г. Отец будущего ученого Василий Никитич Никитин родился в 1843 г. Он в отрочестве был определен, вопреки желанию родителей, в Шуматовское приходское училище, а затем в Корпус межевщиков в Вятке в качестве межевого ученика. Здесь ему присвоили фамилию Никольский. По окончании учения, став межевщиком, он служил в Вятской и Курляндской губерниях – в селениях удмуртов, марийцев, латышей. По состоянию здоровья вернулся из Прибалтийской комиссии в родную деревню и начал крестьянствовать.
Позднее он не без гордости заявлял, что ему “немного удалось удовольствоваться обозрением обширнейшей России”. Вскоре по возвращении из Прибалтики В.Н. Никольский женился на русской девушке Агриппине Степановне из с. Ишаки Козьмодемьянского уезда. Семья быстро росла, родились Меркурий (1870 – 1925), Зосим (1873 – 1922), Елизавета (1874 – ?, по-видимому, рано скончалась), Анна (1876 – 1915), Николай (1878 – 1961), Валерий (1880 – 1918), вторая Елизавета (1881 – 1966), Екатерина (1883 – ?), Серафима (1886 – 1950-е). Елизавета была замужем за чувашским писателем Т.К. Кирилловым [4].
В выселке Юрмекейкино в 1859 г. состояло 39 дворов, в них 106 мужчин, 120 женщин, в 1906 г. поселение считается деревней Юрмекейкиной, где проживало 55 семей (148 мужчин, 152 женщин). Все семьи (дворы) имели надельную землю и вели свое хозяйство. В.Н. Никольский пользовался в деревне авторитетом. Ознакомившись за годы службы с культурой земледелия латышей, В.Н. Никольский стал в своей деревне инициатором нововведений в хозяйстве. Посреди деревни устроил большой пруд и развел в нем карасей. Отвел половину своего душевого надела под фруктовый сад, посадил 180 яблонь, много вишни, смородины, малины, крыжовника. Вокруг сада и на улице у своего двора вырастил более 200 ветел, берез и осин. Завел пасеку. Следуя его примеру, многие крестьяне деревни обзавелись садами. Однако крестьянское хозяйство не давало В.Н. Никольскому возможности полностью сводить концы с концами. Обременительные налоги, расходы на обучение сыновей и дочерей требовали немалых средств, и семья постоянно испытывала нужду. 14 декабря 1904 г. в письме к сыну Николаю Василий Никитич пишет: “В средствах к жизни материальной мы имеем крайнюю скудость”. Николай, как начал работать, систематически помогал отцу, присылая по возможности хотя бы понемногу – 10, 25, 40 рублей. Из писем отца сыну узнаем, что, например, в марте 1904 г. 40 руб., полученных от сына, В.Н. Никольскому пришлось уплатить за обучение дочерей; в марте 1905 г. из 50 руб., присланных сыном, более половины он потратил “на уплату податей, долгов и на покупку дров, остальные – на покупку для дома провизий”. 12 февраля 1907 г. Василий Никитич скончался. Его второй сын Зосима окончил Симбирскую чувашскую школу и Казанскую инородческую учительскую семинарию и работал учителем (скончался в 1922 г.), младший сын Валерий обучался в Чебоксарском духовном училище и позднее, в 1917 г., в Алексеевском военно-инженерном училище в Киеве, дочери Анна, Елизавета и Серафима также получили образование [5].
После окончания Шуматовского земского училища Николай был определен, вероятно, по настоянию отца, в Чебоксарское духовное училище, в котором обучались, с прохождением подготовительного класса, 5 лет. Успешно завершив учебу в училище, Никольский в 1893 г. поступает в Казанскую духовную семинарию (с шестилетним сроком обучения).
Уже в годы учебы в семинарии Никольский увлекся историей и этнографией, чем он обязан был доброму наставничеству видного этнографа чувашского народа Василия Константиновича Магницкого (1839 – 1901), человека народнических воззрений, в 1894 г. оставившего службу и поселившегося в с. Шуматово Ядринского уезда [6]. Во время вакаций (каникул) Никольский вместе со своими братьями часто навещал приветливого к ним доброго старца. Как вспоминал впоследствии Н.В. Никольский, В.К. Магницкий любил рассказывать об археологии, этнографии и истории края, давал им задания по собиранию легенд и преданий, разведке курганов и городищ. “Нас В.К. Магницкий умел заинтересовать... этнографическими вопросами, и мы как-то невольно стремились расширить свои знания по этнографии. Говоря об истории чувашского народа, В.К. Магницкий показывал нам те свитки ХVII века и документы XVIII и XIX веков, какие у него были в библиотеке; давал нам читать труд Фирсова Н.А. “Положение инородцев северо-восточной России в Московском государстве” (Казань, 1864) и другие книги по истории народов России”. Ученый говорил своим внимательным слушателям, что история чувашского народа еще не написана, но о ней имеются сведения в местных и столичных архивах.
Кроме увлечения этнографией и историей, семинарист Никольский любил играть на скрипке.
Семинарию Н.В. Никольский окончил в 1899 г. пятым учеником первого разряда с хорошими знаниями общеобразовательных (кроме математики) и богословских дисциплин, а также французского и татарского языков и был удостоен “звания студента семинарии” [7].
Отец мечтал видеть сына сельским священником, однако увлеченный наукой юноша стремился в высшее учебное заведение. Все лето усиленно готовился к поступлению в Казанскую духовную академию, успешно выдержал экзамены и был зачислен стипендиатом на миссионерское отделение татарской группы [8].
В старейшем учебном заведении Синода – Казанской духовной академии – работали известные профессора, крупные специалисты по богословию, церковной и гражданской истории, миссионерству, западным, восточным и мертвым языкам. Среди них особенно выделялся заведующий кафедрой т. н. “противомусульманских предметов” ординарный профессор Е.А. Малов, специалист по истории, лингвистике и этнографии, автор ряда исследований и публикаций по истории распространения христианства и православной церкви в Поволжье, этнографии и филологии поволжских народов [9]. Е.А. Малов преподавал татарский язык, сравнительную филологию турецко-татарских языков и переводческое дело, знакомил студентов с этнографией. На этой же кафедре работал экстраординарный профессор М.А. Машанов, преподававший историю ислама и арабский язык, автор ряда монографий об исламе [10]. Оба профессора были соратниками Н.И. Ильминского, разработавшего систему просвещения “инородцев” на их родном языке, и защищали эту систему после смерти в 1891 г. ее создателя; активно работали в Миссионерском обществе и братстве св. Гурия. М.А. Машанов возглавлял Переводческую комиссию Православного миссионерского общества. Он же был основателем Ишаковской чувашской учительской школы братства св. Гурия. Не без влияния этих своих преподавателей Н.В. Никольский стал последовательным сторонником системы профессора Н.И. Ильминского, понимая большое значение родного языка в школьном обучении и церковной проповеди, и решил специализироваться по этнографии и истории христианизации чувашей. В числе учителей Никольского, оказавших значительное воздействие на развитие научных интересов студента, был также доцент кафедры русско-церковной истории И.М. Покровский, весьма плодотворно исследовавший историю русской православной церкви с позиций ее апологетики [11]. По совету упомянутых преподавателей Никольский уже в начале второго года обучения выбрал тему кандидатского (курсового) сочинения “Христианство среди чуваш” [12].
Не довольствуясь дисциплинами, преподаваемыми в академии, любознательный студент посещал лекции некоторых профессоров Казанского университета. Сам Никольский, возможно, несколько преувеличивая, сообщает, что в 1899 – 1903 гг. прослушал курс указанного университета [13]. Для него представляли интерес лекции ординарного профессора И.Н. Смирнова, этнографа, заведовавшего кафедрой всеобщей истории, ординарного профессора Н.Н. Фирсова, заведовавшего кафедрой русской истории, и доцента К.В. Харламповича [14].
Член-корреспондент АН СССР С.Е. Малов, учившийся в духовной академии одновременно с Никольским, замечает, что Н.В. Никольский посещал лекции экстраординарного профессора Н.Ф. Катанова, читавшего курсы по арабскому, персидскому и тюркским языкам и вспомогательным историческим дисциплинам [15]. Н.Ф. Катанов (1862 – 1922), хакас по национальности, демократически настроенный профессор, крупный тюрколог [16] оказывал на Никольского большое воздействие не только в его студенческие годы, он оставался его добрым учителем, старшим товарищем и единомышленником, коллегой по работе во многих учреждениях вплоть до своей кончины.
Никольский сдружился с будущим основоположником чувашского языкознания Н.И. Ашмариным (1870 – 1933), приехавшим в Казань в 1894 г. по окончании Лазаревского института восточных языков, усердно занимавшимся изучением чувашского языка, этногенеза и фольклора, тюркской филологии вообще и опубликовавшего еще до окончания академии интересующим нас лицом ряд ценнейших исследований [17]. Творческое сотрудничество Н.И. Ашмарина и Н.В. Никольского продолжалось более 30 лет.
В познании Н.В. Никольским истории народов Поволжья и в формировании его исторических взглядов важное значение имели труды историка либерально-демократического направления профессора Казанского университета Н.А. Фирсова (1831–1896), посвященные истории нерусских народов ХV – XVIII вв. [18]. Позднее, в 1919 г., Никольский кладет труды Н.А. Фирсова в основу своего “Конспекта по истории народностей Поволжья”.
Этнографию нерусских народов – марийцев, мордвы, удмуртов, коми – студент академии изучал, без сомнения, по историко-этнографическим монографиям выдающегося представителя эволюционистского направления И.Н. Смирнова [19], сыгравшим определенную роль в формировании его этнографических взглядов. Свидетельством глубокой признательности Никольского к своему учителю может служить его обращение 9 февраля 1919 г. к Совету Общества археологии, истории и этнографии (ОАИЭ) при Казанском университете с предложением переиздать все четыре книги И.Н. Смирнова [20].
Заочным учителем и духовным единомышленником Н.В. Никольского в вопросах исследования народного образования и христианизации чувашей был, без сомнения, П.Н. Луппов, автор трудов на аналогичные темы [21]. Эти труды были известны Н.В. Никольскому еще в 1900 г.: о них упоминается в его переписке с В.К. Магницким [22].
Научные интересы Никольского были близки к исследовательской проблематике доцента, затем профессора Казанского университета К.В. Харламповича [23], с которым Николай Васильевич по окончании академии установил близкие творческие отношения, много лет работая совместно в ОАИЭ и университете.
В ориентации научных поисков студента академии большую роль сыграл В.К. Магницкий. Облюбовав тему кандидатского сочинения, Никольский обратился к Магницкому за советом. В ответ Василий Константинович написал из Шуматова три письма. Сохранились второе и третье письмо – от 7 и 30 декабря 1900 г. Магницкий учитывал, что тема христианизации чувашей освещена в нескольких работах, написанных в основном по опубликованным источникам [23]. Поэтому он рекомендовал Никольскому написать работу на базе архивных источников. Предвидя очень большой объем работы в архивах, Магницкий советовал даже сузить территориальные рамки сочинения. Он предлагал ему проанализировать в начале своего сочинения языческие верования чувашей, подвергнув критике характеристику этих верований, данную в 30-40-х гг. XIX в. казанским архимандритом Гаврилом в его “Истории философии”, учесть особенности христианизации чувашей в Нижегородской и Казанской губерниях (до 1781 г.), в описании монастырей восполнить пробелы, имеющиеся в исследовании С.А. Нурминского “Влияние монастырей на расселение народов в Казанском крае в XVI – XVIII вв.” (Казань, 1864. 74 с.), установить даты основания церквей и т.д. Магницкий указывает, что в источниках до XVIII в. чуваши-вирьялы именуются черемисами, а анатри вместе с мишарями – древними половцами – татарами, что современные авторы, несмотря на указание А.М. Курбского (XVI в.): “горная черемиса, а по их чуваша зовомыя”, неправильно относят всех “черемис” к “мари”. В последнем письме Василий Константинович привел 5 – 6 случаев вымогательства и злоупотреблений священников Ядринского уезда в конце XIX в., высказав возмущение “мошенническими проделками” духовенства. Он боролся против подобных злоупотреблений. В письме из Шуматова В.И. Аристовскому 11 августа 1900 г. Магницкий писал: “Чем больше знакомлюсь с церковными порядками, тем больше убеждаюсь, что попы воистину дерут (к несчастью для крестьян, закрепощенных попами) безнаказанно и с живого и с мертвого” (после продолжительного спора с попом, доказывавшим, что “поповское обдирание крестьян, исстари установившееся, – вполне законно”, Магницкий заболел и 4 марта 1901 г. скончался). Свое возмущение злоупотреблениями духовенства Василий Константинович высказывал, несомненно, не только в письмах, но и в беседах с Никольским во время его летних каникул 1900 года. Эта нетерпимость к злоупотреблениям духовенства передалась Никольскому, и в своем кандидатском сочинении он решительно обличает хищническую сущность и мерзость пастырей.
Добрый наставник Магницкий дал студенту Никольскому ряд практических советов по работе в архивах. Он посоветовал обратиться за консультациями и помощью к автору крупного исследования по христианизации поволжских народов А.Ф. Можаровскому, делопроизводителю Нижегородской губернской архивной комиссии Звездину и хорошему знатоку старинной скорописи Брызгалову и даже указал, где можно остановиться жить в Нижнем Новгороде, в архивах которого Никольскому предстояло работать. Подчеркивая, что сочинение должно быть написано по архивным данным, В.К. Магницкий пишет Никольскому: “Если Е.А. Малов и И.М. Покровский, после Вашей обстоятельной беседы с ними, с указанием изложенных мною мнений о чувашах, благословят Вас на задуманный Вами труд, то Вы будущим же летом прокатитесь в Нижний, а если – нет, то Вам волей-неволей приведется избрать для кандидатского сочинения другую тему”. Студент принял советы доброжелательного наставника и в 1901 г. долгое время работал в архивах Нижнего Новгорода, в 1902 г. – Петербурга. С 1900 г. он усиленно собирал этнографические сведения о чувашах, изучал архивы сельских церквей [25].
Академию Никольский окончил в 1903 г. с неплохими знаниями истории и этнографии, изучив два новых языка – немецкий и арабский. Совет академии присудил Н.В. Никольскому степень кандидата богословия и звание магистранта, признав его кандидатское сочинение “Христианство среди чуваш” лучшим по истории русской церкви и удостоив премии в размере 100 руб. [26].