В памяти нашей живет поэт с красивым именем первоцвета, развернувшего свои лепестки среди снега и льда. «Сеспель» в переводе с чувашского – «подснежник, фиалка». Между датами его жизни и смерти - 16 ноября 1899 года - 16 июня 1922 года - только 22 года. Но сколько всего они вместили!
Более или менее сосредоточенно заняться литературным творчеством Сеспелю удалось, пожалуй, только в Евпатории, если не считать работу в переводческой комиссии в течение нескольких недель. Но его переводы, к сожалению, не сохранились, роман тоже исчез. Осталась небольшая часть разбросанного наследия. Но и то, что опубликовано, позволяет гордиться Сеспелем. Его по праву можно назвать мастером, закрывшим ворота за чувашской поэзией XIX века и открывшим их в XX столетие. Отрезки творческой жизни поэта хронологически связаны с местом его проживания. 
Это тетюшский период (1917-1920), чебоксарский (1920-1921), крымский (1921) и киево-остерский (1921-1922). Всего пять лет, вобравших в себя смутную эпоху революционного времени. Придя в мир слякотной осенью, Сеспель ушел из него цветущим летом. И в этом тоже есть некий знак его судьбы - трагической, сломленной обстоятельствами, но по-своему прекрасной.
Родился и рос Сеспель в деревне Шугурово (Казаккасы) Цивильского уезда Казанской губернии (ныне д. Сеспель Канашского района Чувашской Республики). Грамоту и счет освоил под руководством отца и сразу же был принят во второклассную школу в соседнем селе Шихазаны. Мировосприятие Мишши складывалось под влиянием дедушки-мучавура (жреца), которого еще в 1842 году судили за приверженность к этнорелигии. До конца своей жизни передавал он свои знания внуку.
С детства страдал Михаил неизлечимой болезнью - туберкулезом костей. Его трудное, нищенское детство описано в воспоминаниях младшего брата Сеспеля - Гурия Кузьмина. Но Сеспель считал детские годы самым светлым периодом своей жизни, ведь позже ему выпало много мучений. Когда отца заключили за пьяную драку в тюрьму, учебу он не бросил. Отроком Михаил побывал на фронте первой мировой войны в далекой Белоруссии, в 1916 году вернулся домой и с отличными знаниями завершил учение в Шихазанской учительской школе. В сентябре 1917 года Сеспель стал слушателем Тетюшской учительской семинарии. Он выпускает стенную газету и журнал «Звезда», публикуется в тетюшских и казанских газетах. Примечательно, что стихи «Жизнь и смерть», «Волжская песня», «Век минувший», «Грядущее», прочитанные поэтом в Казани перед комсомольцами и красноармейцами, позже зазвучали в песнях, как народные. Юношеские стихи Сеспеля не раз привлекали внимание и профессиональных композиторов, создававших на их основе песни и оратории.
Революционные бури старинного волжского города, бывшего местом ссылки неблагонадежных, вовлекли Сеспеля в партию, в комсомольскую работу, и вскоре он стал чекистом, следователем судебных органов уезда. «Годами борьбы и любви» назвал этот период жизни поэта близкий друг и соратник Павел Бекшанский. Сеспель стремился к знаниям и просвещению, открыл народные библиотеки в Тетюшах, в деревне Пролей-Каши и в других населенных пунктах. Неизвестно, как бы сложилась его жизнь, если бы бог наградил семейным счастьем с учительницей Зинаидой Сусмет или с библиотекарем Анастасией Червяковой. Ведь его любили. И он любил.
Сохранилось 99 писем Михаила к Анастасии. Они полны горестных раздумий. А.Червякова замужем, хотя муж давно болен и они не живут вместе. Однако Анастасия не смеет нарушить брачный обет, данный на алтаре перед богом. А вскоре она уезжает в Сибирь к умирающему мужу Николаю и, похоронив его, возвращается на постоянное место жительства в Симбирск...
В 1920 году Сеспель переезжает из Татарстана в Чебоксары. Только что создана Чувашская автономная область, и его назначают Председателем революционного трибунала.
«Во время работы в учреждении не имею возможности раздеться - нет рубашки, а которая на теле, вся истлела. Спим с братом на голых досках, поедаемые клопами. Хожу в рваной одежде, а если это может явиться причиной того или иного отношения ко мне окружающих? Ужасно! - записал он в дневнике (10 ноября 1920). - Хочу работать с удвоенной энергией. Хочу жить!» (11 ноября 1920). «Членом исполкома своей области, председателем Революционного Трибунала, деятелем пролетарской юстиции вступаю в 22-й год своей жизни. Карьеризма, беспечности нет в моей натуре. Надеюсь - никогда не замарать звания коммуниста, но пожелаю себе, вступая в 22-й год, больше смелости в жизни» (18 ноября 1920).
К кому же обращается в такие минуты поэт? Вот названия стихов этого периода – «Сыну чувашскому», «Чувашской женщине», «Чувашский язык». И тут же – «Тяжелые думы», «Как умру», «Памяти чувашского поэта Агаха», «Воистину воскрес!», «Или! Или! Лима савахвани!..» и, наконец, последний выдох – «Пригвоздили мой отчий край» - таков итог проживания в Чебоксарах.
В декабре 1920 года Сеспеля арестовали по доносу. Благодаря заступничеству старших товарищей Даниила Эльменя, Александра Лбова, Сергея Коричева и верных друзей-ровесников его освобождают из-под стражи, и поэт отправляется через Нижний Новгород в Крым, в Евпаторию, на лечение - к морю, к солнцу. К новым друзьям!
Сколько он написал картин и стихов в этот - двухмесячный! - срок? Не знаем. Но присланные его друзьями и знакомыми из Волчьей Горы, Киева, Остера, Питера и других мест картины и рукописи свидетельствуют, что в иные дни из-под его пера и кисти выходило несколько шедевров! Лето, проведенное Сеспелем в 1921 году на лечении у моря, оказалось поистине плодотворным. Благодатная природа, покой, беседы с друзьями-единомышленниками об искусстве, культуре и политике способствовали небывалому творческому подъему.
Из стихов крымского периода сохранились всего восемь – «Гаснет день», «Тяжесть ночи дурной», «Чуваш! Чуваш!», «Пашня Нового Дня», «К морю», «Далеко в поле желтый зной...», «Стальная вера» и «Прости, прощай».
Вдохновленный после отдыха и лечения, Сеспель по рекомендации известного чувашского художника А.Кокеля 1 сентября 1921 года поступает в Киевскую художественную школу. Но уездный военный комиссариат мобилизует его в армию и отправляет в телефонно-телеграфный полк. Лишь ранение и болезнь выводят его из солдатского строя... Не находя ответа с родной стороны и не желая вернуться в постылые Чебоксары, голодный Сеспель пешком отправляется на Черниговщину, в Остерский уезд, к такому же больному, но несгибаемому другу Федору Пакрышню, вместе с которым лечился у моря.
Радости эта весна ему не принесла - все три месяца была изнурительная работа в Остерском уездном земельном отделе и в комитете помощи голодающим Поволжья. Конечно, поэт знал, что лучшие времена далеки, а судьба к нему беспощадна. Друзья и соратники вряд ли подозревали о глубине душевных и физических мук Сеспеля. Свои страдания он доверял лишь бумаге (а дневник Сеспель вел аккуратно). К несчастью, дошедшие до Чебоксар тетради пропали бесследно.
В это тяжелое для поэта время Павел Бекшанский был на Украине, недалеко от Сеспеля. Они перекинулись письмами. Но Сеспель не просил помощи, и Бекшанский ни о чем плохом не думал. Перед последней прогулкой в знакомом тихом саду Сеспель заглянул к сослуживцам Рубисам. Но Наталии Николаевны дома не оказалось. Верные друзья Федор Пакрышень и Кирилл Турган тоже не смогли бы отвести надвигаюшуюся беду. Сильная воля не смогла переломить безысходности - поэт наложил на себя руки. Нашли Сеспеля 16 июня 1922 года и похоронили без гроба, без родных, без Федора Пакрышня - не по-христиански.
Позже Федор Пакрышень по древнему болгарскому обычаю поставил на могиле дубовый столб (юба). Приднестровская горка стала мавзолеем чувашского сына. И поныне ее называют Сеспелевой, хотя 5 ноября 1954 года останки поэта были перезахоронены в центре города Остер, у Дворца культуры.
Слова Ф.Н.Пакрышня («Оця едина могила Великого поэта сховала...») на обелиске недавно дополнили стихами самого Сеспеля:
Навсегда очищен пламенем свободы,
Новый день сияет над моей страной.
Скрылась тьма глухая, пронеслись невзгоды,
Наконец ты волен, наш язык родной!
Неукротимый, неистовый Сеспель нашел покой в далеком, но по-братски душевном краю.
Вы, друзья мои, придите
К насыпи моей,
Надо мною песни пойте,
Песни новых дней!
Первый сборник поэта «Стихи» на чувашском языке издан в 1928 году (редактор Н.Т.Васянка) с портретом Ф.Пакрышня, приславшего материалы о поэте - не было еще фотоснимка Сеспеля ни в Союзе чувашских писателей, ни в книжном издательстве.
Появление брошюры М.Я.Сироткина «М.К.Сеспель» стало шагом к созданию научной биографии классика и сигналом к сбору разбросанных материалов. Наиболее успешно и тщательно работала группа литературоведов и писателей - М.Я.Сироткин, Н.Ф.Данилов, В.Я.Канюков, П.П.Хузангай и др. над изданием первого академического собрания сочинений М.К.Сеспеля на чувашском и русском языках. С предисловием М.Я.Сироткина оно осуществлено в 1959 году. Дополненное издание сочинений Сеспеля появилось в 1989 году. К 100-летию поэта издано новое собрание на языке оригиналов. Произведения напечатаны на том языке, на каком были написаны автором - на чувашском, русском, украинском.
Произведений М.К.Сеспеля на русском языке издано немного. В переводах П.Хузангая, Н.Евстафьева, В.Алатырцева, А.Ойслендера в 1949 году вышла книга «Стальная вера». Этот сборник с небольшими поправками переиздан в Москве (1957 год). Под тем же названием в 1979 году в Чебоксарах появилась новая книга стихов в переводе П.Панченко. В газетах и журналах были напечатаны удачные переводы чувашских поэтов А.Дмитриева, А.Смолина, А.Прокопьева, русских переводчиков Э.Левонтина, В.Сикорского и др. Хорошим подспорьем для любителей творчества поэта стал библиографический указатель «Михаил Сеспель» (в 2-х частях - за 1989 и 2000 гг.), подготовленный Чувашской национальной библиотекой.
Творческое наследие поэта невелико: около 60 стихотворений и набросков, отрывки романа «Беглец», часть драмы «Убик», записки из дневника и более ста писем. Пытливый ум позволил Сеспелю сказать свое реформаторское слово и в споре о чувашском стихосложении и правилах ударения. До него почти все педагоги, а затем и видные поэты Н.В.Шубоссинни и Г.И.Кели вели спор о тонике и силлабо-тонике. Возможны ли после многих лет развития народной поэзии какие-либо новации в традиционном стихосложении? «Трехударный семисложник - вот основа нашего ритма», - говорили сторонники поэм «Арзюри» М.Федорова и «Нарспи» К.Иванова. Сеспель настойчиво утверждал силлабо-тонику как природно свойственную чувашскому языку и безупречно изложил правила ударения, которые до этого витали между бытовавшим среди низовых чуваш «французским» ударением (на последнем слоге любого слова) и употреблявшимся виръялами (верховыми чувашами) разнопозиционным ударением.
Поэтический дар Сеспеля проявился не только в лирических стихах. Будучи на высоких постах, Сеспель написал программные стихотворения «Чувашский язык», «Сыну чувашскому», «Чувашке».
Светлыми, переливающимися красками отличаются сочинения крымского периода: «Пашня Нового дня», «Далеко в поле желтый зной», «К морю». Поэт обращается к бунтарской, мятежной силе природы. Его лирический герой - активный творец, ярый участник событий, под стать самому поэту.
«К морю» - монолог-обращение к Вселенной, глубокое почитание силы Обновления и Очищения. В последнем, седьмом, обращении не случайно слово - к Новому Миру, Новому Дню.
Знакомство с чувашским художником А.А.Кокелем и улучшившееся здоровье подняли настроение юноши, и он с твердым убеждением отчеканил стихотворение «Стальная вера». Но вести о голоде в Поволжье и увиденные в армейских складах безобразия скоро разбередили душу, пришли горькие строки «Голодного псалма», «Последнего ломтя» и стихотворения «Мост перекиньте».
Наблюдая забитость, сонливость соплеменников, обеспокоенный поэт призывал покончить с унижением, грязью и покорностью. Сеспель звал к торжеству гражданской и социальной справедливости. В нем стучит миллион сердец. «Я не один. Я сам - мильон, мильона чувашей певец. Мильоном стих мой повторен!» («Далеко в поле желтый зной...»)
Сеспель - поэт и художник, воин и государственный деятель, трибун-революционер. Яркая, неподкупная личность. Были годы, когда его называли националистом и многие не решались заступиться ни за него самого, ни за его рукописи. Но его талант намного опередил свое время.
Образ М.К. Сеспеля запечатлен в романе «Сеспель» украинского писателя, Героя Советского Союза Юрия Збанацкого, в дилогии Петра Чичканова «Пламенное сердце», художественном фильме, снятом на студии им. А. Довженко и во многих других произведениях нашей литературы и живописи. Изданы воспоминания Г.К.Кузьмина, П.И.Бекшанского, Н.Н.Рубис и др. В Чувашии с 1967 года присуждается ежегодная премия имени Сеспеля, есть фонд поэта. Его именем названы семь улиц в городах и районах Чувашии, сельхозкооператив в Канашском районе, а в Остере - кинотеатр и средняя школа №1. Широко отмечалось 100-летие со дня рождения поэта. Юбилейные торжества прошли не только в Чувашии, но и в Киеве, Чернигове, Остере, Днепропетровске и Кривом Роге. На родине Сеспеля, в его деревне (ей тоже присвоено имя поэта) открыт музейный комплекс, у школы, где он учился, установлен памятник. «Сюда, - проникновенно сказал Президент Чувашской Республики Н.Федоров, - всегда будут устремлены и жители республики, и ее гости, и стар, и млад - для того, чтобы почерпнуть для своей души из этого родника не только литературных знаний, но и общей культуры, гражданственности, человеческого мужества».
Сочинения М.К.Сеспеля изданы солидными тиражами на чувашском, русском, украинском и других языках. Книга одного стихотворения «Пашня нового дня» (1969, 1999) звучит более чем на 55 языках мира. Сеспель снова в боевом строю*.