* Перевод А. Штейнберга Когда татарских песен дивный строй Тревожит сердце обаяньем странным, Я к вечным звездам возношусь порой, Чтоб сызнова сойти к родным полянам... Бреду росистым лугом, и судьба Ко мне взывает голосом кукушки, Шумят перепелиные хлеба У черно-бурой боровой опушки. Люблю я песни братские татар, От их разлива кровь кипит, играя, Весь шар земной — мой заповедный дар, Все мирозданье, без конца и края. В чем волшебство, откуда эта дрожь — Я не пойму, но краше нет на свете! В казанский зал концертный лишь войдешь — И за душу хватают песни эти. Звучит «Сарман», звучит «Кара урман», И вновь душа могучий голос слышит: Я полон сил, спадает с глаз туман, И грудь опять народной славой дышит. В театре я воздать хвалу хочу Татарским женщинам прекраснолицым, Как добрый друг Туфан, рукоплещу Плясуньям окрыленным и певицам. В ауле, услыхав колхозный хор, Себе кажусь на миг струной звенящей. И тем сильнее рвется на простор Воскресшая душа, чем песня слаще. Я, верно, стал за долгие века Полутатарином. Сказать по чести, Как Чебоксары, мне Казань близка, — Старинная и молодая вместе. Люблю соседа, как родню свою, И крепнет между нами связь живая: Друг Ахметзян поет — и я пою, Ни на единый такт не отставая!