Я плохо помню своего дедушку. Он умер, когда мне и десяти лет не было. Я знаю лишь то, что он участвовал в Великой Отечественной войне, был два раза ранен и один раз контужен. Как ни странно, дедушка никогда не рассказывал о тех далеких, памятных днях своей фронтовой юности. Этой темы дня него как бы вообще не существовало, а если мы, его внуки, задавали вопросы о войне или просили что-нибудь рассказать, он поспешно покидал помещение под предлогом нехватки времени.
Очень сложно воспроизвести в своем воображении те дни, еще сложнее прочувствовать их, «пропустить» через себя. События тех лет я попыталась восстановить по памяти моего папы. Он хоть иногда мог слышать от дедушки рассказы о войне. Надо сказать, мой дедушка никогда не описывал события, связанные со смертью. Из его уст окружающие могли услышать рассказы только о «курьезных», необычных случаях, происшедших с ним на фронте.
После призыва в 1942 году мой дедушка проходил ускоренные курсы младших командиров. Самые тяжелые его воспоминания об этом периоде жизни: изнурительные испытания и такое скудное питание, что курсанты испытывали постоянное чувство голода. В смысле питания фронт показался дедушке курортом. Голод, холод, тяжелые физические нагрузки – вот какие лишения приходилось нести народу в трудное военное время.
После окончания ускоренных курсов дедушка стал командиром пулеметного взвода в звании младшего лейтенанта. Начал воевать он уже после Сталинградской битвы и шел с освободительными войсками в юго-западном направлении.
По словам моего папы, дедушка очень часто рассказывал об одном из боевых эпизодов Ясско-Кишиневской операции. Известно, что во время наступления войск бывают и местные прорывы, и местные окружения. Получилось так, что воинская часть, в которой находился дедушка со своим взводом, ушла в прорыв и потеряла связь с командованием. Когда стемнело, и боевые действия начали стихать, они решили возвращаться назад. Направляясь обратно перебежками, они разглядели в сумерках немецкого пулеметчика, стреляющего в сторону линии фронта. Его оглушили и двинулись дальше. Не прошло и трех минут, как пулеметчик очнулся и начал стрелять уже в них. К счастью, все успели лечь на землю, и никто не пострадал. Немного постреляв в кромешной тьме, не видя, куда целиться, немецкий пулеметчик оставил это занятие, и дедушкина воинская часть свободно добралась до нужного места. На вопрос слушателей, почему этого пулеметчика всего лишь оглушили, а не убили, дедушка отвечал, что не было необходимости. Это говорит о гуманном отношении советских воинов к противнику, нежелании убивать в некритической ситуации.
Дедушка принимал участие в жестокой битве под озером Балатон в Венгрии. Об этом событии он почти ничего не рассказывал, только отмечал, что был тяжело ранен в руку, лежал в госпитале. Ни слова не было сказано ни о боях, ни о времени, проведенном на больничной койке. Дедушка, скорее, констатировал факты, чем описывал этот отрезок своей жизни.
Следующим случаем, о котором дедушка мог вспоминать без скорби, было происшествие в небольшой венгерской деревне. Красная Армия занимала территорию Венгрии. Чтобы ввести войска в одну из деревень, необходимо было «прочесать» все ее дома, все постройки, все потаенные углы: чердаки, подвалы, хлева. Советским воинам поступил приказ командования уважать представителей мирного населения. Дедушка, зайдя в первый дом со своим взводом, «наткнулся» на такую картину: широко улыбающийся хозяин с подносом в руках, а на подносе кувшин с вином, стакан и какая-то закуска. Делать нечего, пришлось «уважить» человека. Пока солдаты проверяли дом, дедушка как единственный офицер и хозяин дома выпили по стакану вина. В следующем доме такая же картина. И в следующем. Дедушка со своим взводом обошел больше двадцати домов, и в каждом его встречали так же радушно и гостеприимно. Как рассказывал дедушка, пока шел обход, он был трезв, как стеклышко, но когда он закончился, еле добрался до своего места и упал как подкошенный. Ординарцу пришлось укладывать его в постель.
Следующий случай произошел уже в Австрии. Дедушка рассказывал, как он сильно заболел лихорадкой. Его «свалило» прямо там, где был: в окопах. Надо упомянуть о том, что у дедушки был очень хороший ординарец. Человек средних лет, он относился к моему деду как к родному сыну. Заботился о нем, опекал, может, даже и защищал. Так вот, между приступами лихорадки, выйдя из полузабытья, дедушка сказал своему ординарцу, что у него есть непреодолимое желание поесть яичницы, и тут же «отключился». Когда он очнулся и спросил, где же яичница, ординарец ответил, что она была готова, но, не дождавшись дедушки, съедена другими офицерами. Где этот человек достал свежие куриные яйца на фронте, в зоне боевых действий, до сих пор не известно.
Это все, что мне известно о войне от моего дедушки. И даже не от дедушки, а от моего папы. Это видение Великой Отечественной войны уже моего поколения со слов ее участников, которые не могли вспоминать и рассказывать о ней. Можно подумать, что ветераны хотели вычеркнуть из памяти этот пятилетний период своей жизни, отказаться от всего того жестокого, ужасного, бесчеловечного, что видели они на войне. Самое счастливое, яркое, радостное событие 1941 – 1945 годов – Победа. Для всех участников войны 9 Мая – великий день, священный праздник. Таким же он был и для моего дедушки. Я помню, как каждый День Победы он надевал нарядный, лучший свой костюм с орденами и медалями и выходил на улицу, чтобы разделить свою радость с другими ветеранами. Таким мне и запомнился дедушка: ликующим, торжествующим в День Победы.