Тайны минувших тысячелетий
На территории нынешнего Чебоксарского района первые люди появились более 80 тысяч лет назад в конце раннего палеолита. Стоянка самых древних людей найдена у деревни Большое Янгильдино.
Стоянки времен мезолита и неолита тоже обнаружены. Они находятся в излучине Волги и Цивиля близ деревень Ердово и Яндашево... Когда это было! С тех давних времен протекли века и тысячелетия! Кто были древние аборигены Поволжья? Предки чувашей или совсем других народов?
В первой половине первого тысячелетия до нашей эры сюда пришли племена фатьяновской культуры. Раскопки ар-хеологов, произведенные в разные годы у деревень Шоркино, Тохмеево, Пикшики, Малого Сундыря, Мамги подтверждают такие предположения. Раскопки крупного ученого А.Ф.Смолина у села Абашево в 1925 году открыли новую для археологии культуру - абашевскую. Под этим именем она вошла в мировую науку. Мы вправе гордиться курганами абашевской культуры и обязаны их хранить для будущих поколений. Железный век начался около 3 тысяч лет назад. В то время на Волге, Рыкше (Ир.кшу), Унге жили племена городецкой и ананьинской культур. От них для нас остались укрепленные поселения - городища. Такое поселение было у деревни Ельниково. Остались также укрепленные места давнишних сторожевых крепостей, таких, как Гора Чурабатора на Волге. Их относят ко временам Волжской Булгарии и монголо-татарского нашествия. Волжская Булгария - незабываемая часть истории чувашского народа, Память о нашей государственности. Недаром Чувашия в 1996 году торжественно отметила 1100-летие Волжской Булгарии и более 20 лет ежегодно проводит священные поездки на древние места Сувара, Булгара, Биляра. Материалы раскопок у деревень Большое Янгильдино, Самуково, и других мест убедительно подтверждают – мы из булгарского государства. Кем были тогда наши предки? Тюрками, шумерами, финно-уграми? Спорят исследователи, ищут, сравнивают, предполагают... Находятся новые факты, обходить которые просто невозможно... Трудное возрождение разбитого до беспамятства народа началось после долгих веков жизни в составе Русского государства. Оно продолжается, но продолжается через тернии и страдания.
Одними из общественных древних памятников чувашского края являются курганы «Улёп тёпри», стоянки, городища. Их в излучине Волги и Цивиля обнаружено немало. Многие курганы уничтожены по невежеству механизаторов и агрономов, другие рушатся со временем.
Среди них, бесспорно, общеизвестные места вблизи сс.Большое Янгильдино и Абашево. Эти и другие памятники подлежат бережному хранению и изучению:
Стоянка палеолита: у д.Большое Янгильдино (обследовано в 1961 году);
Мезолитические и неолитические стоянки у дд.Яндашево, Ердово, Иваново (ныне в черте г.Новочебоксчарска);
Курганные могильники бронзового века, находящиеся у дд.Абашево, Пикшик, Тохмеево, Большое Янгильдино, Малый Сундырь;
Курганы бронзового века при селениях Юраково, Чемурша, Сарадакасы, Янашкасы, Лагери, Хыркасы, Банново, Большой Чигирь, Кугеси, Синьялы, Шоркино, Второе Клычево, Икково, Большие Карачуры, Лебедеры, Кивсерт-Марги, Василькасы, Синьял–Покровское, Туруново,Ядринкасы, Анаткас-Туруново, Тимой Мамыши, Чалымкасы, Кибечкасы, Хорамакасы, Вуспюрт Чурачики, Шинер Туруново, Малые Котяки, Шайкильдино, Анаткас Марги, Вурманкасы, Тойдеряки;
Особую группу археологических памятников составляют селища бронзового века у дд.Синьялы, Шоркино, Янгильдино, Тохмеево, Ойкасы, Яндашево.
Городища железного века «Чура паттёр» (Шубашкаркассы-Адылъялы) и вблизи д.Эндимиркасы полностью не исследованы. Городища железного века обнаружены – (Ельниковское, ананьинская культура) на территории лесопарка г.Новочебоксарска (обследовано в 1960-1961 годах экспедицией В.Ф.Каховского), Шайгильдинское городище (небольшие разведочные работы проведены в 1982 году Чувашской археологической экспедицией под руководством В.Ф. и Б.Ф.Каховских, Е.П.Михайлова), Яндашевское городище (на правом берегу Цивиля, на территории Мариинско-Посадского района). Были надгробные каменные памятники с арабскими письменами в с.Атлашево (осмотрены в 1926 году В.Ф.Смолиным). Памятники болгарской и золотоордынных эпох – у Б.Янгильдина, Яндашева.

АБАШЕВСКАЯ КУЛЬТУРА
С детства слышали мы рассказы о курганах Улыпа, бегали за околицу поиграть на этих высоких холмах. Предания передавали, что они оставлены на память нашими древними предками – великанами-земледельцами. Отдыхая в поле после тяжкого труда, Улыпы вытряхивали из своих лаптей землю, набивавшуюся в онучи на борозде. И ее было настолько много в их больших лаптях, что оставались высокие насыпи «Улёп т.мми».
Курганы и группы их расположены главным образом на возвышенных и ровных открытых местах, встречаются они и в лесу, редко на лугах, - писал археолог В.Ф.Каховский в книге «Происхождение чувашского народа» (1965, сс.85-104).- В юго- восточной части Чувашии обычно встречаются одиночные курганы».
Первые научные исследования курганов Чувашии связаны с именем казанского ученого Виктора Федоровича Смолина (1890-1932). После его исследований в археологическом мире появилось понятие «Абашевская культура». Десятки крупных ученых занимались и занимаются проблемой этой культуры, проведены сотни раскопок. Новейшие выводы изложены в книгах «Вопросы археологии и антропологии в Чувашии» (1991), «Историко-этнографические исследования в Чувашской Республике» (1990) и других сборниках.
Приведем несколько извлечений из литературы об Абашевской культуре и абашевцах.
Абашевская культура, археологическая культура бронзового века 2-ой половины 2-го тысячелетия до нашей эры на территории современной Воронежской области, Марийской, Чувашской и Башкирской АССР. Впервые курганы Абашевской культуры исследованы в 1925 году у с. Абашево в Чувашии В.Ф.Смолиным. В курганах открыты захоронения с орнаментированной глиняной посудой. Медными и серебряными украшениями. Орудия труда из камня, меди и кости домашних и диких животных свидетельствуют об охоте, скотоводстве и земледелии, а клады медных орудий - о значительном развитии металлургии. Места поселений абашевской культуры найдены лишь в Приуралье. По мнению некоторых исследователей, Абашевская культура, как и Фатьяновская культура, по своему происхождению связана со среднеднепровской культурой.
(Большая Советская Энциклопедия.)
АБАШЕВСКИЙ МОГИЛЬНИК
Извлечения из книги проф. В.Ф.Смолина «Абашевский могильник в Чувашской Республике» (Очерк археологических раскопок в 1925 году). Издан Обществом изучения Чувашского края. Т.1, вып.1 Чебоксары,1928.-56 с.
Вводные замечания
Село Абашево Тогашевской волости, Чебоксарского уезда находится в 18 верстах от г.Чебоксар по Цивильскому тракту, на возвышенности левого берега р.Рыкша, впадающей в р.Цивиль. Эта возвышенность покатым уступом спускается в луга, по которым, извиваясь, на восток и северо-восток протекает р.Рыкша. За Рыкшей округленными мысовидными линиями возвышается нагорный берег.
На восток и юго-восток от села Абашево, на расстоянии менее версты, несколько налево от дороги в луга, возвышается курганообразная насыпь (улёп тёпри по-чувашски), а направо от той же дороги еще группа низких, также курганообразных насыпей, распаханных до такой степени, что возвышенность их едва заметна.
С.М.Шпилевский в своей классической книге «Древние города и другие булгарско-татарские памятники в Казанской губернии (Казань,1877)» около Абашево отмечает, по материалам Магнитского, два кургана.
Но произведенные мной археологические разведки в 1921 году дополняют показания Шпилевского в том смысле, что у села Абашево отчетливо регистрируется 11 курганообразных насыпей, схематический план которых и составлен в 1921 году.
В отчете об археологических разведках в 1921 году близ села Абашево указанные насыпи описаны следующим образом:
«№ 1. Курган круглой формы. В основании он правильно кругом обрезан межой. Курган не распахивается и зарос дерном. Высота - 1,86 м, радиус - 7,11 м. На площадке вершины зияет яма (4х2 м). Это - несмываемые следы раскопки дьякона Калюкова.
№ 2.Круглый в 121,6 м. на юго-запад от кургана № 1. Высота 84 см. Распахивается, отчего вершина его, очевидно, сильно оползла. Радиус 11,77 м.
№ 3. Овальный. Высота 88 см. Линия с севера на юг через середину кургана - 29,76 м., с востока на запад - 17,58 м. Курган сильно распахивается. На поверхности найдено много костей животных и два черепка. На запад, очевидно, еще курган, но он так сильно распахан, что совершенно почти сравнялся с полем.
№ 4. Круглый. Высота 79 см. Радиус 8,3 м. Курган сильно распахивается.
№ 5. Два слившихся от распахивания кургана, сохранивших, однако, свои вершины. Один из них (Б) несколько севернее другого. На восточной стороне основания обоих курганов слились совершенно. С западной стороны еще заметны линии основания того и другого. Высота вершины кургана (В) равна 1,06 м. Он, очевидно, был круглый, но сливаясь с курганом (А), получил форму несколько овальную. Все же линии дают следующие размеры в основании: с востока на запад - 15,98 м; с севера на юг - 15,64 м. Вершина кургана (А) - достигает 79 см. Форма овальная. Линия с севера на юг до линии предполагаемого слияния с курганом (В) равна 12,8 м, а с востока на запад - 22,38 м. Курганы сильно распахиваются. На поверхности (А) найдено два древних черепка.
№ 6. Круглый. Высота 57,7 см. Радиус 7,11 м. сильно распахивается. На поверхности найдено два черепка и кости (зубы животных).
№ 7. Круглый. Высота его 35,5 см. Радиус 6,4 м. От сильного распахивания курган уже теряет свои линии. На поверхности найдена старая височная человеческая кость.
№ 8. Видимо, круглый, от сильного распахивания сливающийся с полем, над которым он возвышается лишь на 31 см.
№ 9. Овальный. Восточная часть кургана сильно приподнята по отношению к западной. Возможно, что западная часть составляла отдельный курган, от распахивания теперь слившийся с тем, который стоял несколько восточнее. Самая возвышенная (восточная) часть кургана поднимается на 1,06 м над уровнем поля. Линия с запада на восток тянется на 27,73 м, а с севера на юг - 19,2 м. При осмотре поверхности найдено два древних черепка с орнаментом. Курган сильно распахивается.
№№ 10-11. Эти два кургана уже совершенно распаханы и еле-еле возвышаются на поверхностью поля, - уже не представляется возможным точно определить и первоначальных линий. На предполагаемой поверхности (а именно на поверхности № 10) найден один черепок с орнаментом.
Далее, от последнего кургана в 46,93 м на юг идет граница поля; отсюда равнина начинает спускаться к долине р.Рыкша.
При разведках на поверхности распаханных насыпей были также обнаружены фрагменты глиняной посуды, техника и орнамент которой представлялись довольно архаичными (хранятся в Чувашском Центральном Музее).
Последнее обстоятельство, а равно угрожающая опасность курганам от распахивания заставили поставить изучение курганообразных насыпей близ села Абашево в первую очередь и как только представится материальная возможность, организовать исследование.
С начала 1925 года вопрос об археологическом исследовании Абашевских курганов стал принимать благоприятные перспективы. «Общество Изучения Местного Края Автономной Чувашской Советской Социалистической Республики» энергично и усиленно действовало в отношении изыскания средств на раскопки, в результате чего экспедиция уже 10 июля прибыла на место раскопок.
Экспедиция под моим руководством имела в своем составе следующих лиц: А.В.Васильева, Л.И.Вараксину, заведующего Центральным Чувашским Музеем Г.М.Матвеева, сотрудника того музея К.В.Элле, студентов отделения Востоковедения Восточного Педагогичнеского Института - Яковлева, Данилова, Тагирова, Спиридонова, Калитову, Акчурину, Файзуллину, Надееву, студента Общ. Экономического отделения того же Института Хвостова, далее фотографа Тимкина и художника Данилова.
При осмотре курганообразных насыпей оказалось, что площадь их засеяна яровыми и только насыпь № 1 плана 1921 года остается нетронутой.
Однако, имея в числе сотрудников слушателей моих курсов по археологии, выехавших теперь со мной на производственную практику, - я не решился приступить к раскопке насыпи № 1, т.к. по собранным еще в 1921 году сведениям этот курган раскапывался дьяконом Калюковым. Демонстрировать же студентам копанный курган, по педагогическим соображениям, я не считал удобным.
Поэтому, пришлось откупить у крестьян засев в той части, где всходы были особенно плохи и куда удобно было проходить работникам по межам, не утаптывая соседних засевов.
К раскопке, таким образом, наметились курганы №№ IV, V и VI плана 1921 года.
В качестве рабочих были поставлены крестьяне, а студенты и другие участники несли работу наблюдателей и вели документацию раскопок (дневники, инвентарные записи, обмеры и т.д.) под общим моим руководством.
Перед раскопкой была произведена нивеллировка курганов водяным нивеллиром (ватерпасом), результаты которого занесены в альбом.
Раскопка кургана производилась разбивкой широких и длинных траншей с оставлением в центре кургана (более возвышенной части насыпи, хотя это и условно) контрольного столба. При разбивке траншей расчет был такой: основной траншеей изучить основную часть кургана и проведением дополнительных и параллельных траншей прощупать оставшиеся части насыпи, в большинстве случаев явившихся в результате оползания насыпи, вследствие распашки.
В работах обращено серьезное внимание на документацию. Обмеры сопровождали каждый шаг работ. Особенно большая осторожность и внимательность была проявлена при разборке могил. Сыроватая жирная почва настолько слабо сохранила предметы, что они при малейшем к ним прикосновении разрушались. Необходимо было то и дело останавливать работу и просушивать предметы.
Вся работа по изучению трех насыпей заняла 11 дней интенсивной работы.
Документация состоит из следующих материалов:
1. Дневники раскопок (по каждой насыпи отдельно);
2. перечневые или инвентарные записи находок по каждой насыпи;
3. перечневая или инвентарная запись фотографических снимков;
4. негативы и отпечатки фотографических снимков в количестве 41;
5. альбом зарисовок;
6. два альбома планов и чертежей.
Вся документация хранится в Обществе Изучения Чувашского Края.
Там же хранятся и все добытые раскопками материалы.
К сожаленью, болезнь руководителя не позволила продолжать раскопки в осенние месяцы.
Поэтому, добытый материал далеко еще не полон для того, чтобы сделать исчерпывающую характеристику культуры. Тем не менее известные пути к такой характеристике уже намечаются.
И это обстоятельство обязывает нас теперь же приступить к опубликованию полученного раскопками материала.
Остановимся пока на предварительных соображениях, которые подсказываются материалом.

Обряд погребения
Прежде всего обращает на себя внимание наличие могил, в которых обнаружены лишь эмалевые коронки человеческих зубов, в большинстве случаев в самом фрагментарном состоянии. Закрадывается мысль о частичном погребении. Профессор В.А.Городцов делает (в частной беседе) предположение о детских погребениях.
Предположение профессора В.А.Городцова о детских погребениях имело за себя много оснований. Но изучение профессором П.А.Глушковым эмалевых покровов зубных коронок дало результаты не в пользу предположения о детских погребениях: зубы принадлежат взрослым индивидуумам, за 30 лет.
… состояние костяков №№ 5 и 6, по нашему мнению, дает достаточное основание для признания, что Абашевский могильник хранит в себе обряд погребения с отсечением головы.
Но главным видом погребения было, по-видимому, полное трупоположение с подтянутыми в коленях ногами.
Обычная ориентировка погребения: головой на восток
( иногда со слабым уклоном к северу), ногами на запад (иногда с соответствующим уклоном к югу).
В наиболее типичных сохранившихся погребениях ( могилы 2 и 6 насыпи V и могила 2 насыпи VI) руки расположены в груди или несколько ниже на животе. Напротив. В смешанной могиле № 4 насыпи V в этом отношении нет выдержанности. В остальных могилах расположение рук недоступно наблюдению.
Но если замечается некоторое разнообразие в положении покойника, то в устройстве могилы, по-видимому, наблюдается однообразие.
Могила устраивается в виде четырехугольной (вытянутой) ямы, уходящей непременно в материк на 30 и глубже. В некоторых случаях на дне могильной ямы отмечается присутствие песка. Слабые следы в некоторых случаях бересты, быть может, свидетельствуют о положении трупа на берестяную подстилку.
В могилу ставились сосуды с жертвенной животной пищей (мясо), преимущественно головные части (крупного рогатого скота, близкого к современному домашнему, свиньи или мелкого рогатого скота, быть может, овцы, несколько отличающейся от современной). Большинство сосудов, стоявших в могилах, - небольших размеров. Но встречались и крупные сосуды (могилы 1, 4 насыпи V, могилы 1 и 2 насыпи VI). В большинстве случаев поставлено по 1 сосуду, в могилах 1 насыпи V, напротив, - два сосуда, а в могиле 2 насыпи VI даже три.
Могильная яма засыпалась плотно, убивалась, причем для засыпи, по-видимому, использовался костер (быть может жертвенный костер), чем и объясняется наличие в засыпи мелких углей и золы.
Над могилой воздвигалась насыпь, при чем наличие разбитой посуды в насыпи, углей, золы и костей того же рогатого скота и в одном только случае лошади (хотя и отличающейся от современной), по-видимому, свидетельствует о каком-нибудь поминальном обряде.
Пока не поддается полному уяснению значение костра, устроенного в яме на подобие могильной (под насыпью VI). Надо пока только иметь в виду, что невдалеке от этого костра находится богатейшее из открытых в 1925 году в Абашевском могильнике погребение.
Обзор предметов культуры
Предметов материального обихода для характеристики культуры тех насельников, которым принадлежит могильник, далеко недостаточно. Тем не менее следует сделать хотя бы краткий обзор этих предметов.
Прежде всего необходимо становиться на керамике. Надо сказать, что в общем посуда (в большинстве случаев в черепках), обнаруживаемая в Абашевском могильнике, далеко не примитивна. Правда, в большинстве случаев глина (темная и буровато-желтая) с крупными примесями, прожиг - недостаточный, но заделка стенок, загиб края, зачистка бережка и, наконец, орнамент свидетельствуют о значительных навыках мастера в гончарном ремесле.
Представляется возможным отметить четыре вида посуды.
а) Преобладает круглодонная. Почти колоколообразная посуда с отогнутым (в одних случаях больше, в других - меньше краем). Высота таких сосудов достигает 10 см, диаметр такого сосуда из могилы 1 насыпи V - 18 см, а из могилы 4 той же насыпи - 14,5 см; толщина стенок 0,5-0,7 см, иногда, впрочем, доходит до 1 см. В одних случаях бережок посуды заделан плоско, в других случаях бережок тщательно закруглен с наружной стороны.
б) Низкая шарообразная посуда с закругленным, но уже несколько плосковатым дном и простым, ничем неотмеченным краем.
Правда, такой сосуд пока один (из могилы 2 насыпи IV). Размеры его: высота - около 5см, отверстие -8 см, толщина стенок - ,05 см.
в) Стаканообразная посуда с плоским дном и прямыми стенками. Таких сосудов обнаружено два: 1) один из них имеет (из могилы 3 насыпи V) высоту 6,5 см, диаметр - 9 см, толщина стенок 0,4 см; краевые части этого сосуда в двух местах совершенно отсутствуют; вблизи края имеется круглое сквозное отверстие, сосуд сильно задымлен; 2) второй - весьма крепкой сохранности (из могилы 2 насыпи VI) имеет: высоту -5,2 см, диаметр днища -6,6 см, диаметр отверстия - 8,3 см, толщина стенок - 0,5 см. Близ края идет орнамент из двух параллельных бороздок.
г) Небольшая посуда мискообразной формы с небольшим плоским дном (диаметр - 4,3 см), от которого стенки расширяются и на высоте 2 см переходят в прямые; край отогнут и закруглен; высота 4,8 см, диаметр отверстия 8 см. По-видимому, к такому же типу посуды принадлежит сосуд из могилы 5 насыпи V. Край и прямые стенки сосуда орнаментированы.
Посуда, как сказано, орнаментирована, хотя встречается большое количество фрагментов и не орнаментированной посуды. Орнаменты одних сосудов чрезвычайно бедны, напротив, другие орнаментированы богато.
Орнамент наносился зубчатым, затем тупым инструментом и острым.
Орнамент состоял из прямых, (чаще двух или больше) параллельных зигзагообразных и косых линий, долее из ромбов, соединяющихся один с другим углами и заполненных прямыми, а также из треугольников, заполненными линиями, параллельными основанию; кроме того, на сосуде из могилы 1 насыпи V мы видим ряд круглых ямок, которые вместе с этим нанесены близ соединения одного с другим ромба (также ямки встречаются и на других сосудах;).Эти краткие сведения в достаточной мере свидетельствуют об архаичности посуды с одной стороны, и с другой стороны - о довольно высоких запросах и хорошем выполнении орнаментации).
Украшения представляют собой вторую группу предметов материальной культуры. Основным материалом этих предметов является бронза (медь); немного украшений (височные кольца) - из серебра.
Украшения рук состоят из браслетов и колец. Несомкнутые браслеты двоякого типа: 1) из круглого прута, утолщающегося к средней части и утончающегося к концам; 2) из прута с внутренней стороны плоского и даже с желобком.
Кольца на пальцы приготовлялись из тонкой проволоки и были трех видов: 1) обыкновенное кольцо (из могилы 5 насыпи V); 2) кольцо-перстень (проволока которого при смыкании образует петлю в виде шатона); 3) проволочное кольцо в виде спирали в 7 оборотов.
В числе ушных украшений встречаются несомкнутая серьга из бронзовой (медной) тонкой проволоки.
К височным украшениям относятся: привески, состоящие каждая из трех серебряных кольцеобразных спиралей и уширенными концами и несколько выпуклых, нанизанных на шнурок, а также височное кольцо, архаичность которого через Кавказ ведет в III-му городу Трои Шлимана.
Большой интерес представляет, конечно, головной наряд, украшенный нитями бронзового бисера, полушарыми бляшками и трубчатыми пронизками, о чем выше сказано довольно подробно.
Украшений одежды сохранилось мало. Как выше указано, следы ткани (вернее отпечатки ее на почве) установлены в могиле 2 насыпи VI. По-видимому, одежда была из полотна; возможно, что кожа и мех также применялись в одежде. Плоские бляшки с вырезными краями и с дырками для нашивки, по-видимому, служили своего рода пуговицами для скрепления одежды на левом плече. Наличие весьма слабых следов разложившейся бронзы у поясницы (могила 2 насыпи V), напоминаюших истлевший бронзовый бисер, возможно являются остатками поясного (украшение кисти).
Остальной инвентарь могил состоит из предметов весьма обычной, но немногозначительной утвари.
В могиле 2 насыпи VI, т.е. в могиле более богатой из найденных, лежали в ногах: обоюдоострое шильце, костяное кольцо и обломок белемнита. Шильце, по-видимому, имело деревянную ручку, которая была украшена упомянутым костяным кольцом.
Значение куста белемнита с начатым круглым сверлением непонятно. Возможно, что он имеет какое-либо обрядовое значение.
Еще обломок шильца, далее два крючка и три наконечника стрелы, из которых два кремниевых, - заключают весь состав предметов материальной культуры.
Конечно, эти предметы не помогут нам полностью осветить хозяйственную жизнь населения; они дают лишь некоторые указания на занятия жителей охотой и рыболовством, но эти указания требуют еще значительных дополнений, которые и дадут, конечно, будущие раскопки.

Краткая характеристика культуры
Из сказанного вытекает, что характеристика культуры может быть сделана лишь кратко и исчерпывать всех сторон жизни насельников эпохи Абашевского могильника не может.
Несомненно, что насельники этой эпохи, живя среди значительных лесов и вблизи рек, занимались охотой и рыболовством. Возможно, что кости рогатого скота, как крупного, так и мелкого, находимые в могилах, свидетельствуют о наличии уже домашнего скота. В хозяйстве насельников появляется лошадь. Зубы свиньи, обнаруженные при раскопках, являются недостаточным материалом для суждения о том, - была ли свинья домашним или диким животным и появилась в последнем случае, как продукт охоты.
Следы ткани свидетельствуют об умении населения выращивать технические растения и вырабатывать из них ткань.
Это заставляет априорно думать и о зачатках земледельческой культуры.
Следует еще раз отметить хорошо развитое для этой эпохи гончарное производство.
Откуда насельники брали бронзовые предметы: сами ли их приготовляли или привозили. Этот вопрос остается без полного ответа до окончания археологического исследования могильника.
Необходимо только пока установить, что во всяком случае культура Абашевского могильника вырастало под влиянием юга и именно Кавказа, а описанное выше височное кольцо, как сказано, уводит исследователя к древностям догреческой Трои.
Еще меньше данных для характеристики социальной структуры насельников эпохи могильника. По-видимому, могилы все же отражают уже довольно значительное социальное расслоение и подчинение одной социальной группы другой, о чем выше нами говорилось. Богаты наряд покойницы из могилы 2 насыпи VI, расшитый бронзовыми пронизками, бляшками и бисером и серебряные височные украшения - с одной стороны, бедная коллективная могила 4 насыпи V с рабочим инвентарем - с другой и, наконец, - погребение с иной ориентацией и без предметов - с третьей, - все это представляет собой характерный материал для признания социальных расслоений для насельников эпохи могильника.
Наконец, сложившийся обряд погребения свидетельствует о выработанном законченном представлении известных групп насельников о загробной жизни.
Этим мы и заканчиваем в ожидании дальнейших материалов краткую характеристику культуры.

Эпоха Абашевского могильника
Указанная выше связь культуры с югом, в частности с Кавказом, дает одновременно и путь к хронологическому определению эпохи Абашевского могильника.
Архаичность круглодонной посуды, бронзового наконечника копья и, наконец, широко известного височного кольца обязывают нас отнести древности Абашевского могильника ко второму тысячелетию до нашей эры.
Для Камско-Волжского Края и в частности для Чувашского Края древность этого памятника является, конечно. чрезвычайно почетной и заслуживающей большого внимания и интереса.
Абашевские племена
История абашевских племен - одна из самых увлекательных страниц древней истории Поволжья и Урала. Их богатая и своеобразная культура долгое время оставалась загадкой.
Археологи обратили внимание на сходство находок из Абашевских курганов с культурой фатьяновских племен, которые в 2000-1500 гг. до нашей эры жили в районе Среднего Поволжья. Опираясь на эти факты, ученые пришли к мнению, что абашевцы являлись потомками фатьяновцев, пришедших с запада. Но позже, по мере накопления материалов, проблема усложнялась. Причиной тому частично послужили памятники абашевской культуры, найденные на Южном Урале и в Кустанайской области Казахстана. В результате археологических исследований, проведенных на Южном Урале, число абашевских памятников сильно увеличилось. Обобщая эти открытия, К.В.Сальников в 50-х годах высказал мысль, что абашевские племена примерно в 1200 гг. до н.э. перекочевали с территории Чувашии на Южный Урал. Но здесь они прожили недолго, и через несколько веков продвинулись в район города Кустаная. Таким образом, абашевцы бронзового века кочевали с Днепра на Оку, Верхнюю Волгу, а потом в предгорье Южного Урала и кустанайские степи. Среди ученых существовало мнение, что абашевцы Южного Урала составляли небольшую по численности племенную группу. Однако под давлением новых материалов пришлось отказаться от этого вывода. За последние десять лет на территории Башкирии обнаружены интересные памятники абашевской культуры. Среди них курганные могильники вблизи деревень Метев-Тамак (Туймазинский район) и Нижне-Чуркаево (Альшеевский район), остатки нескольких поселений в Уфимском, Бирском, Кармаскалинском, Кушнореновском районах. Экспедицией института истории, языка и литературы БФАН СССР открыты и раскопаны курганные могильники абашевцев на берегу реки Ай в деревне Юкалекулово и на реке Большой – у села Русское Тангирово, на северной окраине города Бирска. Открытия свидетельствовали, что абашевские племена жили в западных, южных степных предгорьях и горно-лесных районах Южного Урала.
По образу жизни абашевкие племена стояли очень близко к андроновским и срубным. Основу их хозяйства составляло скотоводство. При исследовании костей животных, найденных на Балакбашевском поселении, было установлено, что абашевцы разводили лошадей, коров, овец и коз, а также свиней. Для своего времени они были и умелыми земледельцами. Об этом можно судить по найденным бронзовым серпам, остаткам каменных зернотерок и другим находкам.
Вопрос о времени обитания абашевских племен на Южном Урале в настоящее время остается еще дискуссионным. Часть исследователей считает, что между абашевцами территории Чувашской Республики и племенами фатьяновской культуры бассейна реки Оки - Верхнего Приднепровья родственных связей нет, что указанные абашевцы своим происхождением тесно связаны с населением Нижнего Поволжья добронзовой эпохи.
Абашевцы Южного Урала тесно контактировали с восточными соседями - андроновцами. Абашевцы заимствовали некоторые узоры андроновских племен для украшения глиняных сосудов. Такие сосуды найдены на раскопках Метевтамакского могильника. В то же время некоторые черты, свойственные культуре абашевцев, переходят к андроновцам. Именно этим объясняются многочисленные случаи находок абашевских металлических украшений в андроновских памятниках.
Существуют различные мнения о происхождении абашевской культуры. Одна из гипотез – возникновение в Подонье, затем передвижение ее носителей на Среднюю Волгу, оттуда – в Волго-Вятский район и Приуралье. Можно считать установленным появление абашевцев в нашем крае к середине II тысячелетия до нашей эры. Природные и климатические условия должны были благоприятствовать занятию земледелием и скотоводством. О развитом земледелии у абашевцев свидетельствует бронзовый серп, найденный при раскопках курганов у с.Абашево в 1925 году и выделяющийся среди серпов эпохи бронзы совершенством формы. В стаде домашних животных у абашевских племен содержались крупный и мелкий рогатый скот и значительное количество лошадей. Лошади использовались как тягловая сила и для верховой езды. Абашевцы также занимались охотой, рыболовством и собиранием лесных плодов и трав.
Много еще неясного в истории и развитии абашевских племен: Где складывалась и формировалась эта культура? Почему отсутствуют поселения абашевцев на территории Чувашии, где обнаружено много их курганов? Какие народы являются наследниками абашевской культуры?

ПОСЕЛЕНИЯ
ШОРКИНСКОЕ I - на юго-западной окраине д.Шоркино, по правую сторону от дороги в д.Тохмеево. В пахотном слое - фрагменты керамики фатьяновской культуры. Также найдены кремневые отщепы.
ТОХМЕЕВСКОЕ I - к В от д.Тохмеево, на склоне оврага Салдриквар, в местности, называемой «Патрос». На поверхности площадки - кости животных, осколки кремня, фрагменты керамики, близкие к шоркинским, черепки с узором из ломаных линий, коротких прямых нарезов, различных бороздок с ямками, венчики с утолщенным краем.
ИККОВСКОЕ I - к ЮВ от с.Икково, влево от проселочной дороги в д.Ямбарусово. Поверхность площадки ровная. Фрагменты керамики и ручной лепки и гончарного производства, славянского типа. Венчики последних - с утолщением по наружному краю горла, а у первых - прямые, вертикальные, скошенные, без утолщения, днища плоские. Найдены обломки пряслиц, огниво.
БОЛЬШЕЯНГИЛЬДИНСКОЕ IV - близ д.Б.Янгильдино, у моста по дороге Икково-Кугеси, занимает невысокий мыс, окруженный с В р. Рыкша, с С - р. С.нт.рвар. Посуда гончарного производства с линейным, зубчатым орнаментом, встречаются двойные параллельные волнистые линии. Преобладает двухслойная керамика черно-желтого цвета, слабого обжига, с шамотом и толченой раковиной. Венчики хорошо выражены, плавно откинуты наружу. Сосуды подобны булгарским. Встречаются железные предметы. Памятник обследован и описан в литературе.
МОШТАУШСКОЕ II - на мысу, образованном с З р.Шакёл =ырми, , с С-р.Рыкша, у водяной мельницы «Х.рл. арман». Двухслойная керамика, в основном без орнамента. На некоторых фрагментах сквозные отверстия диаметром от 0,4 до 0,7 см. Найдены черепок, орнаментированный двумя полосками крупным гребенчатым штампом в виде косых линий, четыре венчика: один имеет резкий отгиб наружу без утолщения, другие - плавно откинутые наружу, с утолщением.
КЛЫЧЕВСКОЕ II - на холмистой местности на правом берегу р.Рыкша, в 2 км к С от д.Клычево, слева от дороги Моштауши-Абашево. Керамика без орнамента, черного и черно-желтого цвета, толщина стенок от 0,2 до 1,2 см.
АБАШЕВСКОЕ II - на правом склоне оврага Шурхурён =ырми, к СВ от с.Абашево. В пахотном слое - черепки без орнамента, черного цвета, среднего обжига, ручной лепки, двухслойные - с шамотом, черно-желтого цвета. Венчики прямые, плавно откинутые наружу - с утолщением с обеих сторон; прямые вертикальные - без утолщения. Обнаружены бронзовый колокольчик, бронзовая бляшка, два кусочка кремня.
СИНЬЯЛЬСКОЕ I - на северной окраине д.Синьялы. С Ю площадка заходит на приусадебные участки рабочих совхоза им.Кадыкова. Керамика незначительная, внутри черная, снаружи - желтая. Встречаются фрагменты с узорами елки, косых коротких нарезов. Венчики прямые, без утолщения и с утолщением кнаружи. Днища плоские, имеются закраины.
МОШКАСИНСКОЕ IV - в 1 км к СЗ от д.Мошкасы, справа от шоссе, севернее поселения III. Фрагменты с узорами из резных линий, гребенчатого штампа в виде косых пунктиров, решетки, перекрещивающихся линий, ногтевых вдавливаний и овальных ямок. Венчики слегка отогнуты, бортики по краю сверху утолщены, украшены нарезным орнаментом и мелкими ямками. Керамика из хорошей глины, гладкая, лощеная, толстостенная, плохого обжига, двухслойная, черно-желтого цвета, с толченой раковиной и шамотом.
Поселение АВДАН-СИРМЫ - к С от д.Авдан-Сирмы, на левом берегу р.Автан =ырми. Двухслойная керамика без орнамента. Встречается серая керамика с нарезным орнаментом в виде косых насечек. Днища плоские, без закраин. Венчики прямые, слегка откинутые наружу, без утолщения. Найдена бронзовая бляшка.
АХТАНАЙСКОЕ - в 300 м к СВ от д.Малое Князь-Теняково (Ахтанай), по левую сторону от проселочной дороги. Посуда с орнаментом и без орнамента. Узоры из коротких резных наклонных линий двумя и несколькими рядами по тулову. Найден черепок с орнаментом в виде острых двойных зигзагов, заполненных прямыми вертикальными насечками.
КУРГАНЫ И КУРГАННЫЕ МОГИЛЬНИКИ
КУРГАННЫЙ МОГИЛЬНИК БЛИЗ д.Б.ЯНГИЛЬДИНО - в поле влево от дороги Икково-Кугеси, ниже Икковского кладбища, в 0,5 км к ЮВ от Большеянгильдинского поселения V. Раскопан в 1957 году Чувашской археологической экспедицией. Обнаружены сосуды абашевского типа.
ШОРКИНСКИЙ КУРГАННЫЙ МОГИЛЬНИК - в 0,5 км к Ю от д.Шоркино и в 200 м к В от поселения Шоркинское I. Состоит из трех расплывчатых курганов. Керамика абашевского типа.
КУРГАННЫЙ МОГИЛЬНИК БЛИЗ д.БАЙДЕРЯКОВО - в поле, на северо-восточной опушке леса. Керамика ручной выделки. На южной стороне могильника два небольших кургана, остальные курганы полностью нивелированы с окружающим полем.
КУРГАННЫЙ МОГИЛЬНИК БЛИЗ д.ЯМБАРУСОВО - в дубраве, в местности Кармал, в 1 км к ЮЗ от деревни.
САМУКОВСКИЙ КУРГАННЫЙ МОГИЛЬНИК - на склоне правого берега р.Рыкша, в 1 км к ЮВ от д.Самуково.
ИККОВСКИЕ КУРГАНЫ - на западной окраине Икковского лесничества.
ОДИНОЧНЫЙ КУРГАН БЛИЗ д.ПИКШИКИ - в 300 км к Ю от деревни, вправо от проселочной дороги.
ОДИНОЧНЫЙ КУРГАН у д.САРАБАКАСЫ - в 1 км к ЮВ от деревни, влево от ж.д. Чебоксары-Канаш.
КУРГАННЫЙ МОГИЛЬНИК у д.МАЛОЕ АКУЛЕВО - в 300 м к СЗ от деревни. Большинство курганов уничтожено распашкой. Сохранилось только три кургана с северной стороны М.Акулева. Найдено два обломка керамики абашевского типа.
П.Трифонов, краевед.
О чем говорят названия селений
(из серии статей «Язык имен – язык времен»)
Богат и красноречив язык нашей земли. Умеющему читать топонимию - азбуку географических и исторических мест, названий рек, озер, оврагов и долин, лесов и урочищ, сел и деревень-Подчебоксарье рассказывает бесконечно много интересного.
Заглянем в раздел о й к о н и м и и - в названия населенных пунктов - Чебоксарского района и почитаем ее несколько страниц по именам родных деревень.
Этимология многих названий вовсе не вызывает затруднений. Они прозрачны по значению и читаются легко. Скажем, любой школьник, знающий не менее десятка лесных пород, без ошибки объяснит, что Хыркасы - это «сосновка», Чиршкасы - «еловка», Хорамакасы –«вязовка», Хурынлых – «березовка», Вуспюрт –«осиновый дом», Сятракасы – «хворостянка», Сюкалыхьял –«липовая деревня», Вурманкасы –«лесная»... Право же, их у нас немало, и даже не по одной, а сразу по два-три.
Иногда кажущиеся простыми ойконимы на самом деле оказываются весьма сложными. Например, часто объясняют название деревни Сятракасы от слова «сятра – «хворостина». Но в Чебоксарском районе оно произошло от слов «=утри касё» – «деревня на пригорке, на мысу».
Образованы они, как и многие другие ойконимы, из двух самостоятельных слов - названия дерева и формантов «касы» (касси) - околотка, улицы, ряда, деревни, «лых», «ял». Сюда же относятся Хорнзары и Юманзары - Березовые и Дубовые аллеи.
Несколько особняком красуется Сархорн («красавица + береза). Слово «сарё», может, следовало бы переводить менее поэтично - в прямом смысле - «желтая»... Бывают же на самом деле и желтые, и черные березы. Такие экземпляры, конечно, неминуемы общему взору, ибо они единичны.
Прозаичны так же топонимы Арманкасы («мельничная»), Ёстакассы («мастеровая»), Чулкасси («каменка»), Шуркасы («болотная», Кивсерткасы («стародворки») - их тоже в чувашском крае немало. Давно нет ни мельницы, ни мастера, и камни уже не вырубают в тех оврагах, но время накрепко записало в историю те изначальные приметы, по которым пращуры давали имена своим поселениям.
Со школьных лет с любовью произносим названия сел Слакбаш, Стерлибаш, и зачастую не подозреваем, что то же самое повторяем у себя каждый день - Ильбеш, Шарбаш, Онгапось, Варпось, Сирмапось, Шинерпось, Мерешпось,.. »Пось» - вершина, исток, начало, глава, то же самое, что и «баш» и «беш». Ныне реки Унга, Шинер, Кинер, Мереш, Тереш обмелели и рыб в прудах маловато. Видимо, потому их значения потихоньку забываются. Забыли же мы понятие «долины», «луга» в широко употребляемом слове «вар» («овраг»). Прадеды при слове Варпось подразумевали не задворочные овраги, а широкие долы за деревней... теперь и «вар» – овраг, и «сирма» (чирма, ширма) овраг: Типсирма (сухой овраг), Авдан сирми («петушиный овраг»), Тимерсирма («железный овраг»), Хорасирма («черный овраг»), Хирле сир («красный берег», «краснояр»), Чермаки («виловатый»).
Нет названий без смысла. Речные, овражные, горные имена помнят язык некогда проживавших на этих местах людей. Скажем, сохранился на берегу Унги у деревни Мускаринкасов название оврага «Хулату Киремет Сирми» - «Овраг Киремети Городской горы» - с целой цепочкой забытых сведений о городище на холме, месте моления языческих чувашей. Киремети - при родниках и краснояре, с большим деревом в овраге... Или трудно объяснимое ныне название «Толик Хураски» (Толиково). По детской этимологии оказывается собачкой «чернявкой» Анатолия. Но любому ясно, что старинная деревня никак не может быть названа по-современному да еще в таком варианте. «Толик», как и другие топонимы, состоит из двух компонентов «тал+ик» (Ивовый разлив). Сравните Ик-касы, Икикса (река в Башкирии), Яик и множество других рек и речек. Хураски старожилами объясняется просто «хурал+ёски» (караульный колодец, родник, источник). Вполне убедительно, хотя уже и не пользуемся словом ёскё: ёскёч, несмотря на присутствие их в словарях как «черпалка», «ковш». За примерами забывчивости далеко ходить не приходится. То же самое слово «ик», «ей.к», ей\к» в более конкретном значении заменяется словами «пырлёх» (затон, залив) «пулёх» (полынья, иловый залив с камышами, кустарниками). Отсюда могут быть названия деревень Ырашпулёх, Кивпулёх (Селиванкино), Сютпылёх. Но спешить не следует, в образовании имен часто присутствует другой компонент - «пыллёх»: »пылёх» в значении «вырубленная в лесу поляна», «лесная пашня»? Побывав на месте: не трудно догадаться: что могло послужить основным признаком имени - затон или поляна? Здесь же следует помнить, что слово «сют» ( =ут) означает возвышенное место между двумя речками - развилку, полуостров, мыс (сёмсах). Приглядитесь: не находится ли ваш «Сютуй», «Сётой», «Витесют» на устье двух рек или оврагов? К слову, «ой» в недавнем прошлом означало не просто «поле», а именно большой участок пашни, отвоеванный у леса. Степные участки издревле отмечались как «хир», но их на Приволжской возвышенности нет, потому в Чебоксарском районе в обиходе слово «ой» (Ойпось, Ойкасы, Хорной, Тимой - Тём-ой).
Почти все названия сел и деревень состоят из таких ясных или забытых ныне двух-трех компонентов. Иногда они слились нерасторжимо и мы потеряли их давнюю самостоятельность. Топоформантами (словообразующими аффиксами) нередко оказываются названия географических объектов, их признаки на древнетюркском (чувашском, татарском), финно-угорском (марийском, эрзянском), а в иных случаях - на арабском или другом языках. Например, аффиксы «-нар», «-нер» во многих языках означают «мыс», «отрог», «клюв», «нос», а компонент «-ар», «-ер» в марийском языке употребляется в значении «речка», «протока». Теперь гадайте, что могут обозначать Киняры, Шишкинеры, Шанары, Шинеры, Типнеры, Коснары, Миснеры, Чиганары?
К «речным» названиям относится также ойконим Кшауши (Кёшавёш), ибо «кша» (от марийского и эрзянского «икса», «икша». «икча») - тоже «речка», «приток». А элемент «вёш»-«в.ш» в чувашских ойконимах - весьма продуктивный словообразовательный компонент: Мёшта-вёш, Ура-вёш, Я-вёш: Та-вёш, Ти-в.ш, Ш.-в.ш? Из этого же ряда видимо сокращенные: Покш+аш, Морга+ш, Черга+ш...
Рассматривая примеры гидроойконимов на «вёш» – «в.ш» с исследовательницей – ойкономисткой А.А.Сосаевой, мы не могли найти объяснения примеру «Кёшавёш», т.к. и первая (Кша), и вторая части (вёш) в переводе с финно-угорского означают «воду», «речку». Что же тогда? Кёшавёш – «водная вода», «масляное масло»? Видимо, не все словообразовательные элементы нашими предками взяты «напрокат», поэтому необходимо вникнуть в древнечувашские корни родного языка. Авось, и «Морга, Черга», и «Яв-Тав» окажутся непрокатными?
Немало затруднений вызывает приблизительная, искаженная передача топонимов на русском языке. Трудно догадаться, что «Чебоксары» не русское слово, а тюркско-чувашское «Чапаксар», так же, как «Амаксар», «Лапсар», «Помаксар», «Юксар», «Алаксар», «Аксар», «Илюксар». Иногда даже крупные специалисты затрудняются в толковании искаженных имен. Скажем, в книге нашего земляка В.А. Нестерова «Над картой Чувашии» (Чебоксары, 1980,с.12) дано следующее объяснение Чебоксарам: «Столица Чувашской АССР носит два официально признанных названия: Чебоксары-как русское, Шупашкар-как чувашское. Сопоставление с вариантами, обнаруженными в актах XVI-XX веков, показало, что оба они - общего происхождения. Не подтвердилось утверждение о признании чувашского названия единственно верным, а второго - искажением его в русской речи вследствие трудности произношения. Ведь существуют же издавна как русские названия Шобашкаркасы и Шобашкасин, имеющие общую основу с чувашским название столицы. В ряду ранних названий города были зафиксированы вариантные Шебашкар, Шабашкар и Шебоксар, которые стоят между крайними формами Чебоксары и Шупашкар в положении как бы промежуточных переходных звеньев. Ни один из них не может быть отнесен по происхождению ни к русскому, ни к чувашскому языкам, ибо не объясняется ни с того, ни с другого».
Варианты ли одного слова «Шабашкар» и «Шебоксар», зафиксированные иностранцами, -трудно сказать. Но у нас не вызывает сомнения самостоятельность имен Шупашкар (Шу+паш+кар) и Чапаксар (Чапак+сар), как названий самостоятельных населенных пунктов. Каким образом одно из названий стал «русским», другой – «чувашским»? Очень просто. Одно из названий попало в переписные книги (зачастую искаженно) и стало восприниматься как русское. Таких двойственных топонимов в Чебоксарском районе полно: Анат-Киняры-Сюльдикасы, Катраси-Атайкасси, Шарпаш-Ойкасы, Ямбарусово-Платка, Янгильдино-Мёнал: Толикасы: Тохмеево-Колеша: Яндова-Оппукасы: Чалымкасы-Чанкасы. Конечно, в старинных документах искажения чувашских топонимов настолько значительны, что трудно докопаться до их идентичности: Хачики-Хочкаксы, Акулево-Ахкулево, Ишлей-Ирилей, Кинеры-Конары, Шарбаш-Шарбач, Шанары-Шинары-Чинары, Альгешево, Ильгешево, Ердугас-Юрдыкасы, Илпеш-Ильбяж, Чемурша-Чермуша, Улгаш-Алыш... Но и это правильно. Славно, что имеются хоть такие документы! Но Чебоксары и Шупашкар - не искажение!
Вирьяльский диалект Чебоксарского района, на наш взгляд, должен сохраниться в названиях местности. Топоним дорог своим оригиналом, будь то хоть +.н=орт, Нью-Йорк, Новочебоксарск или Сенгилей (+.н кил.), Янгильдино или Шайкилт.. Древнетюркские имена, превратившиеся в ойконимы, особенно часты в Чебоксарском и Моргаушском районах: Янмурзино (+.н мёрса), сюда же приближаются слова типа Янутар (+.н утар),Якутар (+ут утар). «Утар» - отдаленное, обособленное урочище, загон, отгородок, чаще всего - пасека.
Много ойконимов образовано от собственных имен первооснователей селений: у молодых деревень имена современные, у древних, «материнских» поместий - древнетюркские или древнечувашские, дохристианские: Василькасы (Ва=ликасы), Митрофанкасы (Мо=акасси), Мутикасы (Мёттикасси), Самуково (Самуккасси), Энтимеркасы (Энтим.ркасси). Тренькасы (Теренькасси), Салабайкасы, Эзекасы (Эсеккасси), Питикасы, Мадикасы (Маттикасси), Ахтанай, Мамыш, Мемеш, Пранька...
Не только личные имена, но и должности высокопоставленных лиц становились ойконимами: Туруново ( тёрён), Шакулово (шаккёл), Важуково (вашёк), Кочак (хо=а), Тойдеряково (терек-тойтеряк, ойтеряк), Аначкасы (аначё), Торхан (турхан), Идакут (итакут-авалхи гуннсен =ар =инний.н ч.н.м.), сыбай (сыпай-юланутлё =ар =ынни), Алманч (куланай пухакан)...
Ойконимы часто связаны с гидронимами (названиями рек): Адыл-ял, Шенер-поси, Йерш-шу… На старых картах Рыкша (Йершу) обозначена под названиями «Ирекша, Ырекшу». Отсюда можно предположить, что она образована от «ирек+шу» («свободная река»).
«Южнее Чебоксар на вершинах Кукшума, Рыкши и Унги существуют селения Мошкасы (чув. Мошкасси или Ирчекасси_, Мокшино (чув. Макшикасси или Макшин), Микшикасы (прежде Микшинкасы, чув.Миншикасси). Рядом с последним существовала деревня, название которой восходит к мордовскому языку: Энзейкасы от мордовского «инзей» (малина). Слившись вместе, они образовали д. Микши-Энзей (В.А.Нестеров, с.115). Ныне жители Задних Онгапосей (Кайри Ункёпу=сем) и в помине не держат, что здесь много веков назад обитали эрзяне-мордва. Этнонимов (имена народов) в названиях селений не много, но их вдоль Владимирского березняка (Хурёнлё =ул тёрёх) расставили как бы специально: Тутаркасси (Атлашево), Мишер, Калмыково (Калмёккасси), Басурманы (Пёсёрман), Пушкёрт… Так же поступили в недавнем прошлом с названиями известных городов, присвоив их древним селениям: Улатёркасси (Алатырькасы), Кёрмёш (Курмыши), Шупашкаркасси (Шобашкаркасы), Ет.рнекасси (Ядринкасы), Москавкасси или Москакасси (в Моргаушском районе)… Шутка вельможного писаря? Или в честь признания и гостеприимства? Или все-таки эти селения имеют что-то общее в происхождении?
Ойконимы русского происхождения в Чебоксарском крае прежде всего связаны с именами помещиков, церквей, монастырей, крепостей. Появились Апехтины, Теняковы, Лакреевы, села Богородское (Абашево), Сретенское (Ишаки), Владимирское (Анат Киняры)...
С появлением свободы от ханского и царского ига они исчезали или очувашивались: село Новая Илларионовка - +.н сала, Туруново –Мёнурт: Янгильдино - Мёнал (Мён ял), а по церковным названиям чувашские селения числились лишь на бумагах. Народ их не знал и не пользовался никогда.
Система общинности, материнских и сестринских нововыделений, переселений, переездов в топонимии оставили свои следы. Само собой разумеется, что «Кивсерткасси» («деревня старого дома»), Кивпюрт («старый дом»), Кивсерт-Марга («Стародомная Марга»), Синьял («Новая деревня») своими названиями определяют хронологию становления. То же самое говорит определение «мён»,»п.ч.к» (у анатри - «аслё», »к.=.н»): Мён Марга (Анаткас Марги), будь она даже территориально меньше, образовалась раньше других Марга: Сятра Марги, Малдикас Марги и потому считается основной, материнской.
По основным селениям велись ревизские сказки (переписи). «...составители списков, - сказано в предисловии книги «Списки населенных пунктов Российской империи» (1859), - признали населенными местностями лишь одне села и деревни, по которым подаются ревизские сказки, а все прочие селиша, особенно же одиночные, так сказать, игнорируются, потому что они не имеют официального значения. Ко всему этому надобно присовокупить и ту сбивчивость, какая происходит при обычае чувашей и черемисов селиться особыми усадьбами и сохранять за ними названия первоначальных селений. Некоторые приметы таких случаев указаны были выше, здесь же приведем еще следующее: в Козьмодемьянском уезде есть чувашское село Ишаки (№ 829), возникшее, по уверению чувашей, еще до покорения Казани, от какого-то Ижека или Ишака. Ныне оно состоит собственно из 3 участков (ял, околоток): Церковного, Байчарина и Кюсле-Сирма; кроме того имеет 4 околотка, стоящие отдельно - Шибачи, Курнар-пось, (правильнее - Кармар-пось), Кибек-касы (правильнее - Кюдюк - Сирма) и Хора-Сирма. От вышеупомянутого основателя села, Ишака, в течение времени произошли потомки Байчар или Байзар, Котяк, Али и Тоганаш. Первый из них остался жить в Ишаках, основал участок Байчарин, а трое последних вышли из Ишаков и в недальнем от него расстоянии завели новые околотки: Котяков, Алин и Тоганашев (№№ 816, 819, 822). В свою очередь и их поселки впоследствии выделили из себя несколько новых: Крыкакасы, Хорн-Зор, Шоркасы, Хырыш, Малые Кошлоуши, Чирик-касы, Сабак-касы (№№ 817, 818, 820, 821, 823, 824, 825). У чувашей все эти селения называются не иначе, как Ижек или Ишак, в знак общего их происхождения».
Прошло не более ста лет - и многое переменилось. Земские общины распались, родственные отношения забылись, не стало не только тарханов и баханов, но и вонп\ (десятников), =.рп\. (сотников ), пинп\ (тысяцких), мёнп\ (князей): т.мп\ (полководцев): .мп\ (императора)? Теперь едва ли кто-либо из Крикакасов может причислить себя к ишакским сородичам, а из шобашкаркасинцев - к Ишлей-Шарбашам. Да и Большими Ишлеями в недавнем прошлом были не современное Ишлей-Покровское, а Хорамакасы. Такие вот перевертыши!
В Чувашии две деревни носят имя Лапракасов, одна - в Ядринском, другая в Чебоксарском районах. Народная этимология считает, что они так названы от «грязи». Но это вовсе не так! Ядринские Лапракасы намного чище и зеленее многих Тузикасов (Нагорных). И названы они по расположению на низинах у широких рек: Лапри касё-«низинная деревня». То же самое и с Чебоксарскими Лапракасами.
Заволжская сторона Чебоксарского района известна как Йёлём (Юлым, Ялым, Елом), что в переводе на русский значит территорию болотистых лугов и хвойных лесов. Были йылымы и на этой стороне, да только от них остались лишь названия «Йёлёмкасси» (Алымкасы), Йёлём =ул. (Лашманная дорога).
Поэтично звучат имена Лепетер, Котер.Сюктерка, Чандрово, Хачики (Чантёр, +.ктер, Хачёк), но давным-давно, в кавказские времена, они обозначали вовсе не поэзию: Сюктер - кладбище, точнее -мазар, мавзолей (родовое захоронение на кладбище), Чандыр - слабый, малый, Хачик - крест...
Что ни слово - сама история. Хусантай - Хусан+ту+ай, Янту -+.н+ту: Карантай - Хура+ана+ту+ай, (Казанское подгорье, Новогорье, Чернопашенное подгорье). Сюда же относится Ур+ ай (ур - канал, обрыв, защитная полоса, отсюда: ур+ам(ан.) - улица).
В виде гипотезы предлагается толкование от антропонимного Байсубакова как «бай (богач)+сапака (плодовитый, многодетный). Отсюда же - Сопака-касы. Сарабакасы -Сар (желтый) + упа (медведь) + касы. Сар + ада (родня, брат) + касы... Если значения слов чармак «развилка», чёкёр» «водовозка», экрем, акрам, шурча «белозем», сарам, =аран «зеленая земля» еще не совсем затуманены, то наше поколение только по преданиям и песням знает, что чура (воин, водитель, предводитель армии): Чура батыр (Чура паттёр сёрч.), Кара чура «черный воин», Чура чик «младший воин», Шахчура «воин шаха», Чуракасы (Типнер) – «село чуры». Исторически достоверно, что Чурабатыр смертельно ранен в Моргаушском районе под деревней Актай (Белой горой), похоронен на горе с. Богатырева (Патёрьель) на слиянии рек Унги и Цивиля.
Магазь (Мака=), Катраси (Катра=), Кугеси (К\ке=), Ибреси (Й.пре=), Кипеч (Кипе=) и некоторые другие ойконимы, похоже, идут от эрзянских корней. Исследователи склонны аффиксы -наш, -неш; -аш, -еш; -мак, -мек; -маш, -меш; -лай, -лей; -каш, -кеш, которые встречаются в топонимии Причебоксарья, отнести к финно-угорским языкам.
Все это верно. Существуют крепкие модели образований ойконимов, гидронимов, антропонимов. И в то же время в каждой модели имяобразования находятся примеры, вызывающие иные толкования. Кажется, что ойконимы К.река=:Чулка=: Шура= или Чергаш: Олгаш все-таки исконно свои, чувашские – несмотря на легкую соотносимость к финно-угорским моделям. Пока темны для нас значения имен Па=пак, Мокшин, Ишек, Кипек, Котяк, Платка, Пранька, Мамка, Чемурша, Колешша, хотя открыто видны топоформанты и принадлежность их к личным именам. Но они схожи с древнетюркскими словами, а может быть - с древнечувашскими. Память может возвернуться. Тогда многие туманы рассеятся и мы сможем толково читать книгу родной землицы.
«Читать» историю края на языке топонимии весьма интересно. Каждый читает ее по мере своих возможностей – кто по народному, кто по научному. Чтобы действительно правильно понять, вначале необходимо все топонимы собрать, классифицировать и внимательно изучить. К сожалению, все еще нет ни одного собрания названий урочищ, лесов, оврагов, речек, дорог, родников, пригорков Чебоксарского района. Библиотекам и школам предстоит взяться за это нужное и важное дело. В Чувашском институте гуманитарных наук (топонимические сведения концентрируются здесь) любому краеведу окажут научную помощь специалисты топонимики А.А.Сосаева, Н.И.Егоров, В.А.Нестеров, Г.Е.Корнилов, Г.А.Николаев, Г.Б.Матвеев и другие ученые.