Этого могло и не быть. Эльбарусовская трагедия. О чём молчит пепел…

 В тот солнечный день у всех в школе было обычное перед каникулами приподнятое настроение. Учащиеся младших классов готовились к утреннику в честь праздника Октября, старшеклассники: к вечеру отдыха.

Во второй половине дня к праздничным торжествам всё было готово. Раздвинута перегородка между классами, раставленны  вдоль стен и окон парты- и вот уже в образовавшемся большом зале начался концерт. А тем временем деревню Эльбарусово окутал густой туман: будто природа хотела скрыть от людских глаз страшную картину надвигающейся беды.

Концерт шёл своим чередом: переполненный зал (даже  в открытых дверях толпились зрители) живо откликался  на выступление юных артистов.

А тем временем в кабинете физики, отделённом от импровизированного зрительного зала узким коридором, преподаватель этого предмета М. Иритков, выполняя распоряжение директора С. Ярукина, пытался вместе с двумя десятиклассниками вернуть к жизни принесённую из холодного сарая кинопередвижку. Потребовалось что-то припаять, и учитель решил разжечь плиту и разогреть на ней паяльник (в школе не было ни электричества, ни центрального отопления).

Сырые дрова не загорались. Рядом с печкой стояло ведро с бензином для заливки бака кинопередвижки. Учитель взял ведро и плеснул в печь бензин. Пламя в печи тут же весело заплясало и мгновенно перекинулось на ведро. Учитель бросил пылающее ведро на пол. Огненная лужа растеклась в сторону двери по всему кабинету, быстро распространяясь вширь и ввысь по политому бензином сухому дереву пола, стен сруба. Насмерть перепуганные виновники беды сразу скрылись с места происшествия: учитель выпрыгнул в окно, ученики выскочили наружу через коридор.

Мальчики исполняли матросский танец, когда огненный смерч вырвался в коридор и с нарастающим гулом устремился через раскрытые двери в зал. Началась паника. Те, кто сидел  в задних рядах, устремились вперёд, к двум не загороженным  партами окнам, придавив к стене первоклассников, находившихся на сцене. У окна образовалась пробка. Люди залезали друг на друга, пытаясь вырваться из этого ада. Малыши, ища спасения, тянулись к взрослым. В зале, пышущем жаром, наполненном дымом, нечеловеческим рёвом и воем, нельзя было ничего разобрать. Становилось нечем дышать. Горели стены, потолок. Дети задыхались, выбивались из сил. Вырваться наружу удавалось только тем, кто был сильнее и старше.

  Вскоре крыша и потолок горящего здания обвалились. Плач и стоны внутри бывшей школы утихли. Туман над пепелищем пропитался запахом горелой человеческой плоти. 105 детей  и 4 учителя погибли в тот день, среди них 20 дошкольников и 24 ребёнка в возрасте 7 лет. И помочь им не сумел никто.

  Чуть ли не со скоростью пешехода пробивались сквозь молочный океан непроницаемого тумана пожарные машины со всей округи.         

  -Только сбив пламя и оттащив трупы от входа, мы смогли проникнуть внутрь здания школы, но никого из живых там уже не было, - вспоминает ветеран войны, бывший пожарный  Мариинско-Посадской  пожарной дружины Михаил Васильевич Дубов, проживающий в деревне Ящерино: «Мы работали всю ночь. Обгоревшие трупы детей укладывали в один ряд в школьном саду».

  Обезумевшие от горя и ужаса отцы и матери на пепелище искали тела своих детей. Узнавали их по остаткам одежды, обуви, частей тела. Более 100 семей пострадали в этой трагедии, 80 из них потеряли своих близких, в трёх семьях сгорели по четыре ребёнка, в двух - по три.

  Мгновенно облетела мир весть о трагедии в Эльбарусово.

-Я, офицер, в то время служил в Белоруссии,- рассказывает директор новой эльбарусовской средней школы В.М. Михайлов. – О трагедии узнал в тот же вечер, 5 ноября 1961 года. Пришёл после дежурства домой, разделся, включил приёмник. В 23 часа « Голос Америки» сообщил: « В деревне Эльбарусово коммунисты сожгли 240 детей». На следующий  день я выехал на родину.

  Владислав Михайлович не успел проститься с погибшими земляками. Их похоронили 6 ноября, до великого Октябрьского праздника.

  Напряжение росло. Толпа требовала самосуда над учителем физики, и директором школы, пыталась пробиться к ним через милицейское оцепление.

  В те дни вся деревня была в шоке. Чтобы уберечь от умопомрачения матерей, отцов и родных погибших - по домам ходили медсёстры и делали им успокоительные уколы, давали снотворные лекарства. Великое горе угнетало и морально убивало сельчан.

  А те, кто вышел из огня живым, страдали от грозивших смертью ожогов, 22 ребёнка были отправлены на лечение в московскую клинику им. Вишневского, некоторые из них находились там более года. Вместе с врачами и медицинскими сёстрами за ними ухаживали и посланцы деревни.

  Эльбарусовская трагедия нанесла незаживаемую рану. После 1961 года только в 23 семьях родились дети.

  На Ильмекасинском кладбище находится большой отгороженный участок – это братская могила. Здесь на огромной белой стене висит напоминающая школьную доску чёрная металлическая плита, на которой краской написано:

ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНЫ ТРАГИЧЕСКИ ПОГИБШИЕ

В ДЕРЕВНЕ ЭЛЬБАРУСОВО 5 НОЯБРЯ  1961 ГОДА

На задней стороне монумента в семи ячейках-углублениях на металлических плитах выведены имена погибших. Напротив них два ряда-  крестов и памятных столбов.

Глядят с фотографии милые дети, стеснительные, с прищуренными глазами, живые и озорные: Люда, Юра, Коля, Толя Ивановы; Юрий и Владимир Соловьёвы; Ира и Коля Волковы… Они остались детьми навсегда. Трудно воспринять разумом то, что у этих маленьких людей никогда не было фотографий, снятых в более зрелом возрасте. Не укладывается это в сознании. Не хочет мысль смириться с тем, что так резко и несправедливо может прерваться  только что начавшаяся жизнь. Однако она прервалась, и не одна, так неожиданно и страшно.

Да, изменился вид той округи.  И выросшие так быстро деревья, у многих матерей и отцов вызывают в сердце щемящую боль и тоску. Ведь жизнь продолжается. Но она остановилась для их детей, которые тоже могли и хотели жить и расти. И высокие тополя вокруг братской  могилы в деревне Эльбарусово, которые много лет скрывают под опавшей листвой пепел, хранят молчание. Как и молодые сосны за оврагом, они, образовавшие здесь лес, не знают, что на этом месте когда-то была школа, звенел звонок, веселились дети. Но мы об этом должны знать и помнить, потому что мы - люди.

ЧТОБЫ ЭТОГО НЕ ПОВТОРИЛОСЬ.

Сведения об Эльбарусовской трагедии хранились за семью печатями более 30 лет. Только в 1994 году газеты Чувашии рассказали о ней подробно, основываясь на воспоминаниях очевидцев и рассекреченных обкомовских документах. И  это вызвало широчайший общественный  резонанс. Люди словно прозрели, словно проснулись после многолетней спячки.

Эльбарусовцы и жители близлежащих деревень требовали, чтобы день трагедии официально был признан днём памяти. Их поддержали депутаты госсовета Чувашской Республики, представляющие Мариинско-Посадский и Урмарский районы. Выполняя полученный от сельчан наказ, они образовали рабочую группу по проведению акции памяти. Был объявлен конкурс на лучший проект будущего памятника. Начался сбор народных денег для его сооружения. Тысячи людей- рабочие, крестьяне, служащие, пенсионеры, учащиеся- без тени сомнения делали взносы в этот народный фонд. Общий порыв захватил и коммерсантов. Горячо откликнулись деятели искусств: в Мариинско-Посадском районе прошли благотворительные концерты, выступали популярные чувашские певцы  Елена Османова, Виталий Адюков, Александр Мингалёв, поэт Порфирий Афанасьев.

А 33 года назад отклик на эльбарусовскую трагедию шёл через лишь узкие партийно-советские каналы. Кто знал о ней, кроме непосредственных участников и чиновничьей верхушки? Ну, те, кто поймал по радио какой-то не очень доброжелательный «голос» (во времена холодной войны соболезнования били не в моде), или те, до кого доползли: расплывчатые, смутные, зловещие. Но объективной информации, которая позволяла бы сделать какие-то выводы, как-то повлиять на линию поведения, они тоже не получили. А основная масса населения огромной страны вообще ничего не узнала. И надо ли удивляться, что уже в следующую зиму в той же Чувашии, в городе Цивильске, школьники снова «разыграли» эльбарусовский сценарий? Растапливая печь в помещении мотокружка Дома пионеров, снова лили бензин из ведра на незагорающиеся поленья, снова уронили на пол загоревшееся ведро…. Знали ли они об Эльбарусово? По счастью, в Цивильске здание было почти пустым, поэтому обошлось без жертв. Только сам Дом пионеров сгорел дотла.

В ходе судебного разбирательства эльбарусовской трагедии (учитель физики Иритков получил 10 лет, директор школы Ярукин-8). В то время произошёл просто поразительный разговор. О нём вспоминает Игорь Фотиевич Кимстач- тогда майор, член комиссии по расследованию обстоятельств пожара. На вопрос, как мог учитель физики не знать пожароопасных свойств бензина, Иритков ответил, что бензин с этой точки зрения его не интересовал, что он не придал значения даже предостережению одного из учеников.

Огненный смерч так стремительно распространился по школе ещё и потому, что образовался мощный воздушный поток, Иритков выпрыгнул в окно, его помощники через коридор выбежали наружу, не закрыв двери; двери в зал, а затем и окна из зала тоже были открыты. Кимстач уверяет- и с ним трудно не согласиться,- что если бы у кого-то из взрослых хватило мужества и сообразительности хотя бы на то, чтобы закрыть двери в зал , то обрушение потолка отодвинулось бы на полторы – две минуты и число жертв могло сократиться минимум вдвое. Так что есть все основания подумать не только о моральных качествах учителя, но и об обучении основам пожарной безопасности. И не только в пединститутах, но и везде, где обучают: от детсада до университета.

Да, на многие размышления наводит, многие чувства пробуждает кошмарный пожар в Эльбарусово.

12 ноября 1994 года на том месте, где стояла сгоревшая школа, был торжественно открыт памятник погибшим на пожаре. Погибших не воскресить, но воскрешение памяти состоялось.

© 2009 Пожарная охрана
Дата изменения: 12.04.2017