|
Андриян Николаев - ученик первого класса |
Встреча со знаменитым учеником через много лет |
УЧИТЕЛЬНИЦА ПЕРВАЯ МОЯ
И вот они снова рядом: старая учительница с лицом крестьянки и ее ученик,
человек, имя которого стало известно всему миру...
Надо было видеть, с каким неподдельным волнением приехал по возвращении
из космоса в родные Шоршелы Андриян Николаев. Зашел в школьный сад, посмотрел
на яблони, которые он когда-то сажал вместе с другими учениками. Здесь,
в Шоршелской восьмилетней школе, в пятом - седьмом классах учился будущий
космонавт. А рядом, в небольшой избенке, много лет назад размещалась начальная
школа. Но кто же они, первые учителя Андрияна Николаева, и как они воспитывали
в нем те качества, что теперь удивляют весь мир?
...Село Банново, километрах в пятнадцати от Шоршел, где теперь живет его
первая учительница Клавдия Ивановна Семенова. Проходит час за часом, уже
давно погас экран телевизора, давно наступила ночь, а мы все говорим и
говорим о том, что было четверть века назад, и невольно разговор этот
с Андрияна Николаева переходит на нелегкую, но славную, гордую жизнь старой
учительницы. И все отчетливее, зримее становится нравственный подвиг этой
простой и удивительно скромной, все время как будто чего-то стесняющейся
русской женщины. Не эта ли скромность и простота нашли отражение в удивительной,
неподдельной скромности самого Андрияна Николаева? Тридцать пять лет проработала
Клавдия Ивановна в чувашских селах, из них почти два десятилетия - в Шоршелах.
Любопытный штрих: когда космонавт летел из Москвы в родные края, он сказал,
что только в эти дни узнал из газет, что его первая учительница - не чувашка,
а русская,- так хорошо она говорила на его родном языке, такой близкой
была окружавшим ее людям.
- Хорошо помню, как совсем юной девушкой я приехала в 1923 году в Шоршелы,
- рассказывает Клавдия Ивановна.- Нелегкое это было время. Голод, разруха...
Вместе с мужем, тоже учителем, нам пришлось тогда быть единственными "культорганизаторами"
деревни. Учили русскому языку не только детей, но и взрослых, вечерами
читали вслух Пушкина, Тургенева, Горького. Трудно даже просто перечислить,
сколько было у нас дел "по совместительству": агитировали за
передачу церковного здания школе, и как обрадовались, когда сельский сход
единодушно принял это решение; организовывали любительские спектакли;
создавали сельскую библиотеку;
приходилось заниматься и медициной: лечили детей от трахомы. Теперь эта
болезнь, тяжелое наследие прошлого, окончательно исчезла из чувашских
сел.
Клавдия Ивановна вынимает заветную тетрадку с полустершимися записями
о первых успехах (к слову говоря, весьма скромных) первоклассника Андрияна
Николаева и любовно расправляет краешек выцветшей фотографии, где она
снята со своими учениками в те далекие годы. Среди ребят можно легко узнать
серьезного не по годам Андрияна.
- Это было время подвигов Чкалова, Громова, Гризодубовой, Расковой и Осипенко,
эпопеи Челюскина,- продолжает свой рассказ Клавдия Ивановна.- Обо всем
этом много говорили в чувашских селах. События эти были темой горячих
разговоров и у моих учеников. Я хорошо помню среди них черноволосого,
спокойного, с пытливым взглядом карих глаз, Андрияна Николаева. За внешней
сдержанностью его виделась мне глубокая впечатлительность, любознательность.
Постепенно из рассказа старой учительницы вырисовывается облик пытливого,
настойчивого, шустрого, но самого обыкновенного мальчика. Клавдия Ивановна
настойчиво прививала ему любовь к чувашской и русской культуре, к языку
и литературе родного и русского народа. Вместе с тем она стремилась воспитать
в детях любовь к романтике подвига:
примеров для подражания было очень много. И всегда она проводила важную
мысль о том, что всякий подвиг, любое настоящее дело - плод коллективных
усилий, общего труда. Воспитание трудом, начатое в семье, продолжалось
упорно и терпеливо. А одновременно это было воспитание и серьезного взгляда
на жизнь.
Клавдия Ивановна стремилась всячески поощрять коллективизм, взаимовыручку
ребят.
- Если кто-то по рассеянности забывал дома ручку, я не давала свою,- вспоминает,
улыбаясь, старая учительница,-а обращалась к классу:
- Кто поможет, ребята?
И малыши выручали товарища. Одним из первых всегда поднимал руку Андриян...
За четыре года учительница прочитала ребятам много интересных книг. Бывало,
прозвенит последний звонок с урока, пообедают ребята в школьной столовой
и бегут к ней:
- Клавдия Ивановна, сегодня что будем читать? - И через несколько минут
с горящими глазами они слушали рассказы Гайдара или повести Николая Островского.
Часто работали и на школьном участке. Тут у Андрияна особенно крепла любовь
к природе, которая привела его после школы в лесной техникум. Клавдия
Ивановна водила ребят в урочище Холодный Ключ, давшее имя селу,
Это был сельский "ботанический сад": на небольшом клочке земли
уместилась почти вся флора и фауна Чунятттии. Ребята собирали гербарии,
наблюдали за юркими ящерицами и колючими ежами, учились глубоко понимать
природу, любить родные места. И с какой охотой шел к Холодному Ключу,
как в какое-нибудь таинственное путешествие, маленький Андриян...
Он рос обыкновенным мальчишкой, попеременно испытывая влияния различных
"романтических страстей". И все же стремление к звездам идет
именно отсюда, от Шоршел. С высокого откоса Цивиля Андриян вместе со своими
сверстниками запустил множество летающих моделей, построенных под руководством
учителя физики Ивана Михайловича
Романова, который всегда что-нибудь мастерил с ребятами, причем, старался
не подавлять их инициативу, не делать все за них, а умело, незаметно руководить
их техническим творчеством. Однажды и сам Андриян сделал особенно удачную
модель самолета. На ее испытание в поле вышел весь класс. Метров триста
пролетела модель. Это, конечно, не очень много, но как горд был Андриян...