Александрийский монастырь
(автор Ольга Максимова)
Введение
В этом, 2001 году поселок Вурнары, в котором я родилась, живу, учусь, который я люблю, отмечает свое 105-летие. А 5 лет назад, когда жители поселка готовились отмечать 100-летний юбилей своего населенного пункта, при очередном посещении местного краеведческого музея, я обратила внимание на небольшие мраморные плиты; одна из светлого мрамора с православным крестом, на другой, темной, был текст. Рядом располагался лист воззвание. Меня заинтересовали эти экспонаты музея и я решила подробнее узнать о том, с чем они связаны. Так началась моя работа над этой темой. Сначала познакомилась с книгой местного краеведа Краснова П.И. «Вурнары», затем с родителями мы сходили туда, где ранее был женский монастырь (сейчас там расположен сельскохозяйственный техникум). Моя учительница истории сказала, что есть на территории здания тех времен, недалеко кладбище. Мы нашли эти объекты и сфотографировали. Захотелось узнать больше. Стала читать книги о религии, монастырях. Тема меня увлекала все больше, а когда мне предложили над ней поработать основательно, я с радостью согласилось. Без моей мамы, Любови Петровны, эта работа не была бы написана. Это она вместе со мной ездила в г. Чебоксары, в г. Казань, работала со мной в архивах, помогала с подбором литературы. Я благодарна учительнице, Волковой Ирине Николаевне, которая поделилась со мной своими записями по истории монастыря, Алексеевой Тамаре Александровне, которая меня консультировала, направляла в нужное русло работы.
История деятельности православных монастырей – тема не новая. Жизнь и деятельность монастырей достаточно хорошо освещена в богословской и исторической литературе. Однако в период построения социализма в нашей стране, когда господствовал атеизм (после известных событий октября 1917 г. и до 90-х годов XX века) многие вопросы истории, религии и церкви не изучались. В последние годы, в связи с изменением отношений государства и общества к религии, монастырям и церквям заметно вырос интерес к историческому прошлому религиозных институтов.
С конца 80-х годов появился ряд работ посвященных исследованию вопросов религии, истории монастырей с новых позиций. История монастыря с основанием которого краеведы связывают начало пос. Вурнары в котором я живу мало изучена. Специальной работы нет.
В настоящей работе делается попытка проследить историю возникновения, развитие монастыря, причины его закрытия. Важной, на наш взгляд является миссионерская деятельность монастыря, которая способствовала распространению православия среди чувашского населения.
Работа построена по хронологическому принципу, с привлечением архивных материалов, и широкого круга источников и литературы. Для работы приходилось выезжать в г. Чебоксары, г. Казань в республиканские архивы, национальные библиотеки.
Распространение и утверждение христианства в Среднем Поволжье имеет многовековую историю. С христианской религией народы этого региона были знакомы аж в IX-XV в. После основания Нижнего Новгорода и перемещением русских к Суре, чуваши оказались в непосредственном соседстве с ними. В XVI веке русские поселения стали быстро распространяться на юг и восток от Н. Новгорода к бассейну Суры и ее притокам, приближались к пределам Чувашии. Основание в 1523 г. при впадении р. Суры в р. Волгу города Васильсурска усилило влияние русского народа на чувашей. После покорения Казани в 1552 году начинается активизироваться политика царизма по христианизации нерусских народов Среднего Поволжья. Для укрепления своих позиций царское правительство возвело ряд городов-крепостей: Чебоксары (1555), Алатырь (1550), Ядрин (1590), Цивильск (1589) и др. Политика православной христианизации, проводимая самодержавием и православной церковью на протяжении почти четырех веков с середины XVI в. до начала XX в. пришла к значительной деформации и изменению традиционной культуры, религиозных ориентиров чувашского народа. В результате осуществления христианизаторской политики основная масса чувашей была крещена к концу XVIII века. Но руссификаторские надежды миссионеров не оправдались. Этнокультурная общность чувашей осталась монолитной, несмотря на появление внешних атрибутов православия (икон, церквей…).
Новокрещенные, как и некрещенные, сохраняли верность своей традиционой религии и культуре. Это объясняется как непоследовательность приемов и методов, применяемых царскими властями, так и активным сопротивлением крепостного населения. В условиях развития капитализма в XIX веке сформировалась миссионерская просветительская система Н.И.Ильминского, которая и стала идейной основой и двигателем христиниазаторской политики. Расширение сети школ, подготовка священников и учителей, широкое использование родного языка в миссионерской деятельности и ряд других действий ускорили процесс христианизации чувашского народа. Н.И. Ильминский откровенно говорил, что он добивается развития религиозного чувства, а не ума. Большую роль в распространении религии среди чувашей играли монастыри, которые открывались с целью миссионерства и колонизации. Из всех известных в Чувашии монастырей особое внимание привлекает возникший в конце XIX века загадочный, малоизвестный, самостоятельно возникший, недолго существовавший Кошлаушский Александрийский чувашский женский монастырь, которому и посвящена работа.
Глава I. История возникновения монастыря
§ 1. Из истории возникновения монастырей
Появление монастырей на Руси нужно, по всей вероятности, отнести к первому времени по принятии русскими христианства. Особенно сильно монашество начинает развиваться с XI века, главным образом со времени основания в 1062 года Киево-Печерского монастыря. Строгая подвижная жизнь первых печерских иноков способствовала развитию в народе аскетичного духа, выражавшегося в постоянном основании новых монастырей. На юге развитие монастырей задерживали постоянные набеги половцев, печенегов и других кочевых народов; искавшие уединения избирали, поэтому, более спокойное безопасное место на Севере России. Татарское иго привело к разрушению некоторых монастырей, но зато способствовало постройке новых. XIV век был временем особенно сильного развития монастырей на Руси. До половины XV века, за полтора столетия, было основано до 180 новых монастырей. Увеличению числа монастырей способствовали, с одной стороны, льготы, которыми пользовалось русское духовенство от татар, с другой – усиление религиозного чувства под влиянием недавних ужасов татарского нашествия. Особое значение получает Троицкий монастырь, основанный в XIV веке Сергием Радонежским. Из него расходились по северу России иноки, которые основывали новые монастыри. В Новгороде, по прежнему, количество монастырей было больше, чем где-нибудь в другом месте; их строили владыки, иноки и простые люди. На севере России в это время возникли монастыри Прилуцкий близ Вологды, Кирилло-Белозерский (1397), Соловецкий ( в 1430 – Х гг.) и т.д. В одних монастырях насчитывалось до 300 иноков, в других было 5,6 и даже по 2 монаха. Малые монастыри, по большей части, не были самостоятельны, но зависели от больших и управлялись их настоятелями. В некоторых монастырях монахи и монашки жили вместе; иногда женские монастыри приписывались к мужским и управлялись игуменами. Общежительное устройство монастырей не было господствующим, в значительной их части каждый монах имел свое хозяйство, жил отдельно, и только для богослужения они сходились вместе. В XV-XVI веках насчитывают до 300 вновь основанных монастырей. Монах свободно мог уходить из монастыря, не спрашивая ни у кого согласия, избирал себе уединенное место, строил келью, собирал несколько душ братии и образовался монастырь, на который не стоило уже большого труда выхлопотать пожертвования от людей благочестивых.
Во главе монастырской общины стоял настоятель и собор из лучших братий. Настоятели обыкновенно избирались монастырским собором, но могли назначаться и епархиальным архиереем, если монастырь от него зависел. Настоятели знатнейших монастырей утверждались в своей должности, а иногда назначались самим царем. Без благословения настоятеля ничего не могло быть предпринято монастырем. Хозяйственная часть была сосредоточена в руках келаря, который ведал монастырскими вотчинами, всеми доходами, расходами и сборами, и для этого имел многих помощников; казною монастыря заведовал казначей. Для управления селами посылались особые лица. Все должностные лица выбирались монастырской общиной. Письменными делами монастыря ведал дьяк или подьячий, по судебным делам ходатайствовал стряпчий. Прием в монастыре был свободный, но от поступающих требовалось внесение известной суммы «вклада» деньгами или же другим имуществом. Только лица, внесшие вклад считались действительными членами монастырской общины, принятые без вклада, «Бога ради», не принимали участия в монастырской жизни и составляли тот бродячий монашеский элемент, который был так силен в древней Руси и с которыми так упорно и напрасно боролась духовная епархия. Стоглав предписал принимать в монастыри и без вклада «приходящих с верою и страхом Божьим». Подчиняясь в духовных делах своему архиерею, большая часть привилегированных монастырей находилась под покровительством князей, царя, митрополита, архиереев из других епархий.
Такой приблизительно строй жизни русских монастырей существовал и в XVII веке, когда вновь возникло свыше 220 обителей. Монастыри имели большое значение в древнерусской жизни, как экономическое, так и религиозно- просветительское. Основание монастырей служило одним из лучших средств для колонизации незаселенных местностей. Пустынножители избирали обыкновенно для своего поселения места, удаленные от человеческого жилья; возле них селился народ, и таким образом, возникал поселок, разраставшийся впоследствии в крупное поселение Город Устюг, например, возник возле Гледенского монастыря, Ветлуга - около Варнавского, Калинин - около Калязинского. Расширение монастырских земельных владений также способствовало колонизационной деятельности монастырей: они разрабатывали пустыри, сзывали на них жителей и заводили новые поселения. Увеличение богатств в руках монастырей способствовало их благотворительной деятельности во времена народных бедствий. В один из голодных годов Кириллов-Белозерский, например монастырь кормил, ежедневно до 600 душ, Пафнутьев- до 1000 душ. Возле монастырей были устроены богадельни, гостиницы, больницы. Некоторые из обителей окружали себя каменными стенами и служили надежным оплотом против неприятелей, как, например: монастыри Псково-Печерский, Соловецкий, Калязин, Тихвинский и Троице – Сергиевская лавра. Из монастырей выходили проповедники, которые, рискуя жизнью, шли в среду язычников и сеяли там семена христианской религии. Монастыри были также деятельными распространителями религиозного просвещения в древней Руси. На чтение и списывание книг монахи смотрели как на богоугодное дело. При монастырях рано стали заводиться библиотеки, а также и школы для обучения грамоте: грамотные люди были нужны, между прочим, для свершения богослужения. В XVII веке было замечено, что многие монастыри возникали без видимой в них нужды и были малолюдны: их стали приписывать к архиерейским домам. Когда во второй половине XVII века некоторые из малолюдных монастырей стали делаться притонами раскола, собор запретил строить вновь монастыри и стремился уменьшить число существующих, закрывая их и сводя в большие, общежительные.
Строгие меры Петра против монашества объясняются, главным образом, тем, что среди монашества император встретил наиболее сильное и упорное противодействие своим реформ. Если при Петре монастыри не были окончательно уничтожены, то по следующим двум основаниям, высказанным в «Объявлении»: 1) они должны были служить для удовлетворения религиозной потребности некоторых лиц, стремящихся к уединению, и 2) в них избранные монахи должны были приготовляться к высшим духовным должностям. Для этого при монастырях должны были учреждаться ученые братства, школы. Неученые монахи должны были заниматься каким-нибудь трудом – столярным, иконописным и т.п.; монахини должны были прясть, вышивать, плести кружева. При монастырях предполагалось открыть также больницы, богадельни и воспитательные дома. К началу царствования Екатерины II в России насчитывалось до 1072 монастырей. В 1764 году были введены штаты, и число монастырей значительно уменьшилось. При Александре I, относившемся вообще с большими симпатиями к монашеству, положение последнего значительно улучшилось. Городские имущества монастырей освобождены от платежей и повинностей (кроме фонарной и мостовой), а недвижимое имущество вне городов – от платежа оброчных денег в казну. В 1812 году монастырское имущество было освобождено от сборов, установленных манифестом 11 февраля в момент самой настоящей нужды государства в деньгах. Все это вело к увеличению числа монахов.
§ 2. Монастыри Казанской губернии
Монастыри на территории России были ориентированы на деятельность миссионерскую, аскетическую, подвижническую, на хозяйственную с большими хозяйственными оборотами, развитыми промыслами или земледелием на сотнях десятин земли. Чаще всего перечисленные виды деятельности сочетались в одном и том же монастыре. В Казанской губернии монастыри открывались с целью миссионерства и колонизации. В последние годы они вобрали в себя все, что было характерно для остальных монастырей России. Монастыри подчинялись архиерею своей епархии, границы которой почти всегда совпадали с границами административного деления государства, что обеспечивало единство действий власти административной и духовной. В зависимости от ранга монастыри управлялись архимандритами – первый класс; игуменами – второй и третий классы. В XVIII в. монастыри были разделены на штатные – получающие государственное содержание, и нештатные. Первые делились на три класса, в зависимости от количества штатных монахов. Нештатные имели любое число монахов и послушников, но содержались за счет доходов от различных промыслов, сдачи в аренду монастырских земель. Монастыри разделялись на мужские и женские, кроме этого, существовало деление монастырей на общежительные (киновия - уединенная иноческая жизнь, в которых была запрещена какая-либо личная собственность) и не общежительные (идеоритм – жизнь монахов за счет общих доходов монастыря, получения жилья и уставное питание).
В Среднем Поволжье, куда территориально входит Чувашия, начало изучения и сохранности культовых сооружений, церковной утвари, религиозной литературы положила деятельность архимандрита Спасо-Преображенского монастыря Люберского, который в 1782 году написал краткую историю Казанской епархии. В 40-х годах XIX в. по поручению Казанского архиепископа профессор Казанской Духовной Академии Г.З.Елисеев, несмотря на материальные затруднения и отказ настоятелей приходских церквей в оказании помощи по сбору предметов церковной старины, опубликовал ряд брошюр по истории церквей и монастырей Казанской губернии.
Интерес, проявленный к церковной истории, заставил Святейший Синод в 1850 г. разослать по епархиям расположение о составлении описаний, которые включили бы в себя: изучение основных этапов распространения православия, описание церквей и соборов, монастырей и чудотворных икон, биографии архиереев.
В 1868 г. опять-таки по распоряжению Святейшего Синода создают комитеты по изучению церковной старины и описанию приходов.
В начале Советского периода была подведена определенная черта под изучением церковной старины.
§ 3. Создание Кошлаушской женской общины
Встречаются в литературе различные названия Александрийской женской общины: Вурнарский, Кошлаушский, Александрийский монастырь. Видимо, наиболее верно называть монастырь Александрийским чувашским женским.
Его возникновение является следствием распространения среди чувашей христианства. Одним из тех, кто внес большой вклад в христианизацию чувашского населения, был чуваш Антип из дер. Качалово Ядринского уезда. В конце 80-х – нач. 90-х годов он ходил из деревни в деревню, проповедуя учение Христово, уничтожая при этом священные деревья киреметей и другие предметы языческого культа. В деревне Качалово и ближайших к ней селениях нашлись чуваши, оставившие старую веру и начали жить «по- русски», т.е. по-христиански. Среди этих чувашей и родилась идея создания монастырей. Антип содействовал возникновению чувашских монастырей в с.Кошлауши Ядринского уезда и с.Ахманеи Козьмодемьянского. Община началась с хижины, которая была построена в дремучем лесу на берегу р. Вурнарки в 40 верстах от г. Ядрина, в 18 верстах от станции Ибреси.
Религиозную общину организовали чувашские девушки из разных приходов Ядринского уезда: Феодосия Сергеева из д. Синер-Элик Аликовского уезда, Екатерина Филиппова из д. Татмыш Асакассинского уезда, Екатерина Михайлова из д. Хорын-Карай Убеевского уезда, Анна Иванова и Мария Семенова из Чебоксарского уезда и другие – всего 12 человек. Они решили посвятить себя служению Богу.
Вполне уместен вопрос: а как могли встретиться эти девушки из разных уездов?
Можно предположить, что они могли встречаться в церковных приходах своих деревень: в с. Абызово, где была Троицкая церковь, в с. Альменево, где верующие посещали Богородицкую церковь, в с. Мало-Яуши, где верующие поклонялись богу в Николаевской Церкви и т.д. Местом встреч могли быть базары и ярмарки. Не стоит забывать, что в конце XIX века победоносно шествовал капитализм в экономике, развивалась торговля. В Чувашии было более 20 базаров и ярмарок. Ярмарки проходили раз в год, но продолжались долго, в 60-е г. XIXвека две-три ярмарки проходили в каждом уезде (Ядринский уезд- ярмарка в Слободке Заводская, Чебоксарский уезд- в с. Белая Воложка ...).
Базары и ярмарки использовались православной церковью в миссионерских целях. Духовенство принимало активное участие в организации и проведении торгов. Не случайно, многие из них назывались по именам приходских церквей: (Тихвинския ярмарка в г. Цивильске, Воздвиженская в с. Козловке Чебоксарского уезда, Никольская в г.Козьмодемьянске и т.д.). Время проведения ярмарок приурочивалось к церковным праздникам.
В литературе (а ее мало), в архивных документах не упоминается о каком-либо давлении на этих девушек. Их желание стать «невестами Христа» было добровольным. О причинах можно только догадываться. Но, анализируя причины ухода в монастыри на протяжении веков верующих, можно с уверенностью утверждать, что здесь задействованы как объективные, так и субъективные факторы. Как указывает Филимонов Д.Ф. в своей работе «Из чувашской старины» причинами были в основном «неприятности в семье, неудовлетворенная любовь» и т.д.
Девушки столкнулись сразу с массой трудноразрешимых проблем прежде всего материального плана: нужны деньги для приобретения участка земли. Нужны были и «ходоки» перед властями.
У доброго дела нашлись помощники. Одним из первых откликнулся на просьбу девушек богатый чуваш из деревни Вурманкассы Абызовского прихода Павел Гаврилов, который обратился к Казанскому епархиальному начальству с просьбой о выделении для устройства обители небольшого участка земли казенной Абызовской дачи. Это прошение было подано 31 июля 1895 года Павел Гаврилов писал « ... если епархиальному начальству угодно будет исходотайствовать для учреждения новой женской обители участок казенной земли, то доверительницы ее – чувашские девицы». Обитель предполагалось построить « ... в честь священного коронования их императорских Величеств Государя Императора Николай Александровича и Государыни Императрицы Александры Федоровны и посвятить ее именем святой мученицы – царицы Александры».
Но вскоре девушек ждало разочарование: П.Гаврилов без объяснения причин отказался заниматься этим делом. И девушки сами взялись за продолжение дела: они ходили из деревни в деревню, кланялись людям, просили о помощи, хлопотали о приобретении собственной земли. Девушки оказались «терпеливыми, смелыми, настойчивыми в своих стремлениях и предприятиях». Они собирали пожертвования по деревням, не взирая на погодные условия, они видели непонимание со стороны чувашского населения, испытывали насмешки, даже родственники их часто не понимали, смотрели на их затею как на дело бессмысленным и никчемное.
Но их труды не пропали даром. Уже в начале 1896 года девушкам удалось найти и привлечь к участию в своем благородном деле Якова Елисеева из д.Ослаба Норусинского уезда, Петра Федорова и Дмитрия Илларионова из д.Ямбахтино, Андрея Алексеева из д.Милюшь Кошлаушского прихода и др., которые во главе с Яковым Алексеевым стали усердно содействовать устройству новой обители. Большую материальную помощь оказал в строительстве обителя богач из д.Ослаба Норусинского уезда Яков Елисеев, который пожертвовал 1000 рублей. Он же лично обратился в Казанскую епархию с просьбой ускорить строительство, приложив к письму деньги в сумме 1000 рублей. Ему удалось уговорить купцов из соседней деревни Вурманкассы Захара и Петра Федоровых, Дмитрия Илларионова из д.Ямбахтино оказать денежную помощь общине. Они внесли по 1000 рублей. Яков Елисеев внес 1600 рублей. Всего с 14 июля 1896 года по декабрь 1898 г. на имя общины поступило денежных пожертвований на сумму 5707 руб. 10 копеек. На строительство церкви, жилого дома для священника и на содержание девушек было израсходовано всего 1099 руб. 63 коп.
В конце мая девушки с помощью уже упомянутых добровольных помощников выпросили у четверых крестьянских обществ Тойсинской волости Ядринского уезда: Хорасирминского, Ерши – Посинского, Аба – Касинского и Мамалаевского 16 десятин земли. Приговор крестьян об отводе 16 десятин земли был утвержден в марте 1897 года. Здесь-то после нескольких трудных лет и началось устройство общины.
Религиозная община чувашских девушек была образована на вурнарской земле в 1896 году. Это подтверждается «Воззванием», которое было написано в 1896 году. Воззвание гласило: «12 чувашских девиц, желая всецело посвятить себя на служение Богу и ревнуя о распространении и утверждении Христова учения среди своих темных соплеменников, в 1896 году в глубине сурских лесов на речке Вурнарке, между селами Абызово и Кошлауши Ядринского уезда, положили начало возникновению новой женской обители во имя святой мученицы царицы Александры».
Первую келье будущим монахиням возвел в июне 1896 года крестьянин с. Орауши Сидор Стефанов. Поселились в ней 6 человек: Екатерина Филиппова из д.Нижние Татмыши, Феодосия Сергеева из с.Аликово, Екатерина Михайлова из д.Синьял-Караево, Анастасия Федорова из д.Алгазино, Иустина Васильева из д.Ослаба и Агафья Федорова из д.Ямбахтино.
Архангельский Н.А. отмечает, что наиболее старательной и трудолюбивой была Екатерина Филиппова, которая «много перетерпела побоев за веру Христову, даже в родительском доме от своей матери – «киреметницы» и спаслась от насильственного замужества бегством».
Но трудности девушек продолжались, появились новые препятствия и затруднения на их пути к богу. В частности, местный земельный начальник без разрешения епархиального начальства отказал в утверждении приговора четырех крестьянских обществ об отводе земли для общины (о чем уже упоминалось в работе). Более того, становой пристав, в июле 1896 года приказал им, как поселившимся вне черты оседлости, разойтись по домам, в противном случае грозил поступить по закону. Девушки нашли себе защитников в лице священников близлежащих церквей, которые и объяснили, что дело ведется законным порядком и епархиальной администрации желание девушек основать иноческую общину не только известно, но и одобрено. Приговор крестьян был утвержден в марте 1897 года и представлен в консисторию для дальнейшего движения. В дальнейшем события развивались следующим образом:
24 сентября 1898 года – архиепископ Казанский и Свияжский одобрил открытие в Ядринском уезде чувашской женской общины с наименованием «Община св. Мученицы Александры»
16 октября 1898 года состоялось ее официальное открытие.
24 октября Архипастор благословил общину св. Иконой преподобного Арсения Великого.
12 ноября – получен синодальный указ об открытии. 30 ноября отслужен молебен св. Мученице царице Александре и преподобному Арсению Великому в классной комнате женской школы, открытой Братством св.Гурия, туда и перенесена была для освещения подаренная икона.
Присутствовавший на праздничном открытии священник Филимонов Д.Ф. из с.Ишаки вспоминал, что открыл церемонию священник из с. Абызово Евдокимов, сам Филимонов выступил с поздравительной речью. Он пожелал, «чтобы эта обитель устраивалась и развивалась по типу других русских обителей», чтоб «монастыри должны быть богатыми внутренними духовно-нравственными силами, а не внешним блеском и лоском». Священник отметил, что другие монастыри, «несмотря на простоту и небогатую внешность были главными рассадниками истинного христианского образования народа и имели всякое религиозно- нравственное влияние на современное общество». Филимонов ясно озвучил главную линию христианской церкви в отношении «не русских народов», «инородцев», как их называли: устраивать миссионерские, церковно-приходские и прочие народные школы, где внимание обращается не на образовательные предметы, а на преподавание Закона Божия, т.к. местное население, по его мнению, еще не подготовлено к восприятию многосторонней общеевропейской образованности; оно не в состоянии пока переварить ее в своем уме и воплотить ее начало в своей жизни. Одной из задач этой обители была пропаганда христианской веры не только словами, как в школе, но и делом. Здесь все правила христианской жизни должны исполняться во всей строгости. Подвижницы обители должны быть носительницами духовно-нравственной силы и своими нравственными подвигами, умерщвлениями плоти, возбуждать в народе удивление и благоговение.
Затем был отслужен молебен, перед началом которого попечитель общины Ломоносов прочитал указ св. Синода с резолюцией Его Высокопреосвященства об открытии общины, сначала по-русски, а затем на чувашском языке. Песнопения и чтение молитв на молебне исполняли сестры общины и ученицы местной школы на славянском и чувашском языках под управлением учительницы школы Марии Алексеевой. На молебне община и школа находились в полном составе, много было людей, которые пришли на праздник.
Было отмечено, что в общине ежедневно будет совершаться богослушание и произноситься пасторское поучение на родном языке. В здешней миссионерской школе, содержавшейся православным миссионерским обществом, чувашские девочки будут учиться грамоте, христианской вере, русскому языку и под покровительством обители св. Мученицы царицы Александры будут воспитываться в православных, христианских понятиях и привилегиях, чтобы по выходе из школы распространять и вводить в жизнь эти понятия и правила в своих деревнях и семьях.
Финансовые проблемы обитель большей частью решала сама. Источниками существования были:
1) Сбор милости самими монахинями, ходившими по деревням. Во время этих хождений сборщицы должны были словом и делом проповедовать и внушать христианские понятия и обычаи, читать народу Евангелие, святую историю, книги религиозно-нравственного содержания на чувашском языке. Особенно это важно было для глухих деревень, где по-прежнему языческие суеверия «остаются в полной силе и где есть язычники или татары-мусульмане.»
2) Пожертвования, которые поступали от разных лиц в разных видах: хлеб, мелкие строения, лесные материалы, домашний скот.
Одним из первых оказал пожертвование общине церковный староста Давид Иванов из д. Милюшь Кошлаушского уезда; богатый чуваш из д.Орауши пожертвовал общине из своего достатка 15 пудов ржи. В деле строительства молельни и церкви девушки-отшельницы получили ощутимую поддержку от верующих в виде пожертвований деньгами и драгоценностями. Утварью храм был снабжен в достаточной степени. По ходатайству Высокопреосвященнейшего Арсения высланы были из Святейшего Синода: полный круг богослужебных книг, напрестольное Евангелие.
Благопопечительный Архипастырь во время своего пребывания в Петербурге возбудил ходатайство у подлежащих властей о даровании общине в собственное владение лесного участка до 80 десятин из казенной дачи, примыкающей непосредственно к обители. Владение такою собственностью несомненно послужило к достаточному материальному обеспечению обители.
В 1899 году указом Св. Синода от 23 октября за №6587 при Александрийской женской общине был открыт церковный притч из двух лиц: священника и псаломщика в сане дьякона. Им положили плату: священнику – 300 рублей, псаломщику – 150.
В начале 1897 г. община была принята Епархиальным начальством в свое ведение. «...для управления ее была назначена одна из заслуженных монахинь Цивильского монастыря, мать Маргарита». Она была первой чувашской настоятельницей, управлявшей монастырем, а до этого управление возглавляли только русские игуменьи. По происхождению Маргарита была из Хочашевского прихода Ядринского уезда, из крестьянской семьи. Маргарита была душевной игуменьей, бывала в Палестине, была послушницей Свияжского монастыря, побывала в Сарове, но, видимо, недостаток образования, плохое знание русского языка, отсутствие житейского опыта и навыков администрирования не позволили ей долго занимать эту должность.
Во время правления Маргариты в общине было 40 сестер: русских – 3, чувашей – 37, в возрасте от 20 до 50 лет. 8 – совсем неграмотных, остальные - малограмотные монахини. Желающих стать монахинями было очень много, но недостаток помещений не позволил Маргарите увеличить число сестер.
Уже в 1899 году в Александрийскую общину была назначена новая настоятельница из русских- Смарагда, пробывшая во главе монастыря до 1907 года. Это бывшая мещанка Анна Александровна Чепайкина, 47 лет, уроженка г.Казани. В монахини была пострижена в 1897 году. Получила образование в монастыре, сан игуменьи получила в 1901 году в бытность в общине архиепископа Арсения.
В год получения сана игуменьи Смарагды, 31 сентября 1901 года Александрийская женская община была преобразована в монастырь.
§ 4. Обустройство обители
Обитель располагалась на принадлежащем ей участке земли в 16 десятин, который служил главным источником ее материального обеспечения. Эти 16 десятин представлял четырехугольник, который с запада на восток пересекался рекой Вурнаркой, а с двух сторон – северной и западной – примыкал к казенным дремучим лесам.
Правый берег речки Вурнарки низкий – луговой, а левый берег высокий, ровный: на луговой стороне, где была поставлена первая келья, находились скотный двор, обнесенный глухим досчатым забором, баня, амбары, прачечная, маслобойня, мельница и др. постройки. Сама обитель была поставлена на возвышенной стороне – местоположение ее очень живописное. Она обнесена деревянной оградой с воротами и калиткой с востока, с 2 калитками с юга и севера. От западной стороны ограды расположены были деревянные строения общины: 6 двухэтажных домов, в которых размещались: игуменья, казначея, благочинная, клирошанки, прочие сестры, один из священников. Здание для обеда с кухнею, больница, хлебопекарня, просфорня и другой священник размещались в одноэтажном деревянном доме.
Кроме этих строений при обители находилось двухэтажное деревянное здание для местного духовенства – священника и дьякона-псаломщика, которые получали казенное жалование; деревянный флигель, в котором помещалась школа для девочек чувашек, рукодельная и живописная. Деятельная и энергичная настоятельница Смарагда начала строительство деревянной гостиницы для приезжих богомольцев. В этом помещении чувствовалась крайняя нужда, так как обитель находилась вдали от селений, а желающих помолиться в обители бывало немало. Такой была обитель в 1901 году.
К 1917 году монастырь имел семь двухэтажных зданий (одно из них полукаменное), приобрел еще одну деревянную церковь, построил семь одноэтажных жилых домов, несколько амбаров (один двухэтажный), три бани, одну прачечную. На другом берегу реки Вурнарка силами обитателей монастыря были выстроены скотный двор с жилыми помещениями, сушилка с железным полом. Вокруг монастыря обнесли деревянную изгородь, наставили караульные домики; соединили церковь и монастырские помещения деревянными тротуарами.
По рассказам монахинь, в деле строительства храма монастыря хороший след оставил Семен Алексеевич Семецов. По предложению епархии в 1896 году были созданы бригады по строительству деревянной церкви в монастыре, которую возглавил Семен Алексеевич Семецов - житель города Козьмодемьянска. Он был искусным столяром, в то же время мастерски выполнял работы по иконописи.
В 1898 году все работы, связанные со строительством храма, были завершены и члены бригады выехали в другое место. Семен Алексеевич остался работать в Вурнарском монастыре. Руководил столярной мастерской, трудился на разных объектах строительства.
Но главным украшением обители служил храм, строительство которого было особенно дорого Высокопреосвященнейшему Арсению и сестрам с настоятельницей обители. Храм был заложен в мае 1899 года и через полгода был уже готов к освящению, благодаря щедрым пожертвованиям. Храм был деревянный, очень красивый в архитектурном отношении. Пятиглавый и имел форму креста; длиной в 15-ть сажень с алтарной частью и папертью, шириною в шесть сажень. Над папертью сделана деревянная колокольня, снабженная достаточным количеством колоколов, которые были приобретены на средства чуваш – Андрея Никифорова и Кондратия Петрова.
Внутри храм разделялся на две части: над главной частью возвышался купол, на западной стене ее были расположены весьма красиво хоры (открытая галерея). Иконостас производил приятное впечатление. Он имел три яруса: в нижнем ярусе были поставлены иконы по правую сторону царских врат – Спасителя, св. Мученицы царицы Александры и св.Живоначальной Троицы, на южной алтарной двери изображался св.Архистратиг Михаил; по левую сторону царских врат иконы – Божьей матери, св. Николая чудотворца и св. Пророка Ильи; на северной алтарной двери изображался святой архидьякон Стефан. Во 2-м ярусе над царскими вратами тайная вечеря; по правую сторону ее были изображены праздники Господни – Рождество Христово, Богоявление, Преображение и Воскресение, а по левую сторону – праздники в честь святой Богородицы и вход Господен в Иерусалим. В третьем ярусе по середине икона Воскресения Христова; по правую – св. Апостолы Петр и Павел; святители и чудотворцы Казанские Гурий, Варсонофий и Герман, Св. Преподобный Арсений Великий, ап. Иаков и св. Великомученица Екатерина, а по левую сторону св. Иоан Предтеча Господен, Авраамий Болгарский, Св. Феодосий Черниговский, Св. Великомученица Варвара и св. преподобная Смарагда.
Обращают на себя внимание две иконы: икона св. мученика Пантелеймона длиною в 4,5 четверти и шириною в 7,5 четвертей. Такого же размера икона Божьей матери, именуемой «Достойно есть», писанная и освященная в обители Благовещения Пресвятой Богородицы на св. Афонской горе; при ней имелись частица мощей св. Иоана Предтечи, св.Марии Магдалины, св. мученицы Параскевы (именуемой Пятницей) и часть дерева Креста Господня. Эта икона была прислана а дар обители о. Настоятелем Афонской обители схимонахом Парфением, по ходатайству начальницы монахини смарагды. Иконы св. преподобного Арсения великого и св.мученицы царицы Александры – дар Высокопреосвященнейшего Арсения, первая икона прислана в обитель ко дню ее открытия Надпись на ней была такая: «В благословение новооткрытой иноческой женской общине во имя св. мученицы царицы Александры в чувашской стране Ядринского уезда Казанской губернии от Арсения, Архиепископа Казанского и Свияжского, 1898 года октября.» Вторая икона была прислана в благословение на закладку храма в обители. Архиепископ, заботясь о постройке храма и о благоустройстве обители, в разное время пожертвовал на ее нужды 350 рублей. Им же была сооружена храмовая икона больших размеров, находящаяся в иконостасе.
§ 5. Основание Александрийского чувашского женского монастыря
Первой настоятельницей монастыря, как уже было сказано, стала Смарагда. В своей деятельности ей пришлось строго придерживаться Указа его императорского Величества Всероссийского от 16 ноября за № 15449 в котором указывалось: « ... ни в коем случае не принимать в свой обитель лиц без каких-либо документов»
При игуменьи Смарагде материальное положение монастыря значительно улучшилось. Монастырю было отведено 110 десятин земли от казны, в пользовании монастыря находились: мукомольная водяная мельница, шерстобойная машина, больница, двухэтажные дома с кельями, здания для духовенства и другие хозяйственные постройки. В сентябре 1905 года в монастыре произошла торжественная закладка новой церкви, которую пожертвовали прихожане с. Кошлауши монастырю. А в 1909 году на месте первой церкви была построена миниатюрная часовня. Игумения активно обустраивает обитель: строятся жилые дома, животноводческие помещения, гостиница для приезжих богомольцев. В таком помещении ощущалась острая необходимость, так как обитель стояла далеко от селений, а желающих помолиться здесь было немало.
Много внимания настоятельница уделяла приобретению церковной утвари, икон, предметов церковного обихода для богослужения. Они поступали от св. Синода, богомольцев, прихожан, в виде добровольных пожертвований, богатых купцов и купчих из Москвы, Казани, Нижнего Новгорода, духовных лиц. Общее их число перевалило за несколько сотен. В момент закрытия монастыря по описи их числилось 433.
В монастыре и обители служили 7 священников: С. Троицкий (1899-1900), А.И. Дроздов (1901-1905), Н.П. Борисов (1905-1907), А.Г. Спасский (1905-1907), Тихонравов (1906-1908), Архангельский (1907-1910), Н.М.Краснов (1908-1910).
Наиболее известным из них был Николай Александрович Архангельский, который до назначения в монастыре прослужил священником 19 лет, был членом Казанского историко-археологического общества, имел печатные труды.
Игуменья старалась привлечь в монастырь как можно больше богомольцев, понимая, что монастырь от этого только выиграет, слава о нем пойдет далеко. И она взялась за постановку церковного пения, которое она сама знала и любила. На ее счастье, нашелся и хороший знаток певческого дела в лице монастырского дьякона, а потом священника А.И.Дроздова. Он приложил много сил, чтобы научить сестер слаженному, многоголосному пению. Успех был полный, пение было доведено до совершенства и по звучанию, и по слаженности, и по гармонии. Заменила в последствии Дроздова талантливая послушница Ольга Николаева, дело продолжила рясофорная послушница Анна Селезнева. В праздничные дни в церкви было полно народу, бывало уже тесно.
Монастырь крепнет, но не за счет государства, которое никакой финансовой помощи не оказывает. Ему помогают соседние приходы, пополняются богатства монастыря за счет добровольных пожертвований, кроме того, по словам священника Архангельского «чувашские девушки, вступая в монастырь, должны были вносить в монастырскую казну 300-500 рублей. Монахини проводят время в молитвах и трудах.
Глава II. Монастырь в начале XX века
§ 1. Рост хозяйства монастыря
После смерти игуменьи Смарагды ее место заняла монахиня Цивильского женского монастыря Ангелина (в миру – Анна Порфирьевна Голубева). Она продолжила дела своей предшественницы по укреплению материальной базы обители. Был построен одноэтажный дом для священников, произведен ремонт многочисленных строений первых лет. К 1917 году монастырь имел семь двухэтажных домов, несколько амбаров (один двухэтажный), три бани, которые находились за монастырской стеной, одну прачечную. На другом берегу реки Вурнарки силами монахинь монастыря были выстроены скотный двор с жилыми помещениями, сушилка с железным полом.
Монастырь был обнесен деревянной изгородью, были построены караульные домики, соединили церковь и монастырские помещения деревянными тротуарами, разбили на берегу реки огород, вырастили сад, развели яблоневый питомник, завели пасеку, которая в 1919 году насчитывала 30 семей, разбили цветник, посадили ягодник, содержали до 20 голов крупного рогатого скота и овец, множество домашней птицы, были оборудованы столярная, кузнечная. резная, позолотная, рукодельная, швейная мастерские. Имелись: небольшой маслобойный заводик, две водяные мельницы, двадцать десятин пахотной земли, 140 десятин леса. Ржаной клин давал до полутора тысяч пудов хлеба, что было достаточно для содержания до двухсот сестер-монахинь, не считая приходящих богомольцев. Не сидели сестры без дела ни длинными вечерами, ни в ненастную погоду, они всегда находили работу в свободное от молитв время: вязали чулки, носки, стегали одеяла, вышивали бисером, занимались живописью, рисовали по стеклу.
Источники пополнения монастырского хозяйства были прежние: собственное хозяйство, сборы и пожертвования, вклады девушек, решивших стать монахинями, доходы от поминовения умерших, за погребение, крещение, доходы с кладбищ, от продажи икон, крестов, картин, средства от сдачи в аренду принадлежащего монастырю недвижимого имущества.
Доходы давали и часовни, мощи святых, «чудотворные иконы».
К доходам, получаемым монастырем от богомольцев относились: свечные, кошельковые, кружечные, молебные, просфорные и другие деньги.
Сведений о доходах и расходах нет; государство не помогало, следовательно монашкам приходилось расчитывать только на себя.
На 3/4 потребности монастыря пополнялись за счет собственных средств: лес давал сухостой для отопления свечей и обжига кирпича (у монастыря был горн для обжига 100 тыс. кирпича в год и сушильный сарай на такое же количество сырца). Вначале кирпич шел на ремонт монастырских печей, позже его использовали при строительстве. А вот лесной материал монастырь покупал из отпущенных лесничеством на продажу делянок.
К 1917 году был заготовлен щебень для фундамента, лес и прочий строительный материал для возведения нового двухэтажного дома под кельи длиной 25 саженей.
Игуменья Ангелина внесла большой вклад и в благоустройство храма во имя преподобного Серафима Саровского, который был освящен 17 сентября 1910 года епископом Михаилом.
Второй храм св. Преподобного Серафима Соровского чудотворца находился недалеко от первого. Он был однопрестольный, одноэтажный на каменном фундаменте в одной связи с колокольней, длина его 14 сажень 1 аршин, ширина храма – 6 сажень. Снаружи он был обшит тесом и окрашен белилами на масле. Крыша покрыта железом и выбелена белилами, пол бетонный. Храм имел 24 окна, 3 печи, 4 двери. В этом храме: деревянный предалтарный иконостас- 30 икон, деревянные живописные, из них 8 икон в нижнем ярусе чеканные по золотому фону; ворота царские, вызолоченные, резные. Колоколов на колокольне шесть. Первый – праздничный с надписью «Хвалите небесе Божьего Славу, Благоветствуй земле радости волею». На нем изображение Спасителя, Казанской Божьей Матери и преподобного Сергия. Он весил 53 пуда 14 фунтов. Этот колокл был пожертвован крестьянином деревни Алмент Ядринского уезда Никифором Андреевым и его женой Евдокией, а также крестьянином Кондратием Осиповым из Цивильского уезда. Второй колокол – простодневный с изображением Архангела Михаила и св. мученицы царицы Александры, весом 3 пуда 38 фунтов. Третий колокол – вестовой весом 39 фунтов. Малых колоколов три: первый – 293/4, второй – 241/2, третий – 141/2 фунтов. Звон этих колоколов был слышен издалека.
Из года в год монастырь процветал, приобретал все более достойный вид, привлекал своей красотой чувашских верующих крестьян, приходивших сюда помолиться из далеких деревень. Хотя монастыри в чувашских селениях были небольшими, однако они резко выделялись своим внушительным видом на фоне маленьких и бедных крестьянских жилищ. Внутренность храма вполне соответствовала его наружной форме. Здесь перед взором каждого было открыто все, что совершалось в храме.
Сам храм был построен на средства Якова Елисеева и Захара Федорова, которые внесли для его постройки 6 тыс. рублей.
Монашенки показали присутствующим свое пение, которым так славился монастырь со времен Смарагды. Пели по-славянски под управлением опытного в своем деле священника А.И.Дроздова и по-чувашски под руководством одной из лучших певчих-послушниц из чувашей.
Женский монастырь старательно выполнял свое прямое назначение – путем молитв и поста распространять духовный свет среди народа. В этом ему помогали церковные реликвии, в первую очередь чудодейственные иконы и мощи святых. Обычная святыня всякого монастыря – это его чудотворная икона. Среди самых почитаемых в Александрийском монастыре – икона «Достойно есть».
Когда строилась обитель, настоятельница Долго думала, какую бы приобрести для обители святыню, как залог благодати и милости Божьей. Решили приобрести икону Божьей матери со св. горы Афона. В каждой обители афонской была ее чудотворная икона и какое-либо предание о ее видимом предстательстве. Настоятелем афонской обители Благовещенья Была прислана эта икона, копия с афонской иконы Божьей матери «Достойно есть», которая на св. горе особенно чтилась. Существует предание, что чествование этой иконы началось по такому обстоятельству: к одному иноку афонской обители, не далеко от Кореи, ночью на воскресение пришел юноша – незнакомец. Когда настало время совершения обедни, они оба -–инок и его гость – стали возносить Господу Богу молитвенные песнопения: Богослужение шло по-порядку. Оканчивая канон, они стали перд иконой Божьей матери и незнакомец-юноша запел ангельским голосом: «Достойно есть, яко воистину блажити Тя, Богородицу». Инок был растроган этой новой молитвенной песней, которую он в первый раз слышал, и попросил своего гостя написать ее, чтобы и он мог также величать Богородицу. Так как ни бумаги, ни чернил не было в келье инока, то незнакомец написал перстом эту Богородичную песнь ясно, четко на каменной плите, сказав: «отныне навсегда так пойте и вы, все православные христиане» - и мгновенно исчез. Это был Архангел Гавриил. Радостный трепет охватил инока. Он показал каменную плиту с чудесными письменами старцам афонским и рассказал им подробно это чудесное событие. Тогда все едиными устами и единым сердцем прославили Господа и Пречистую матерь Его и воспели ей новую песню «Достойно есть». Икону Божьей матери, перед которой была распета Архангелом Гавриилом эта песня, поставили в корейском соборном храме и в память этого чудесного события, до сих пор известна она под именем «Достойно есть». От нее там было явлено много чудес.
Подавляющее большинство чудес от икон связано с исцелением от болезней. Как описывает священник Архангельский, в монастырь приходили чуваши, которые молились за исцеление своих родных, болевших всевозможными болезнями. Этой иконой обыкновенно благословляли или «осеняли», как говорили «страдающих и болезнующих недуги многими».
Монастырь был центром паломничества не только чувашей, но и верующих других национальностей. Крупные доходы давали монастырю возможности строить и совершенствовать свои культовые сооружения и хозяйственные постройки превращали его в миссионерско-идеологический центр.
§ 2. Обитатели монастыря, их жизнь и деятельность
С годами росла численность инокинь, послушниц, притча монастыря. При игуменьи Маргарите в монастыре было 40 человек, при Смарагде, в 1904г. – 123, при Ангелине в 1920 г. – 78 человек.
Живущие в монастыре подразделялись на монахинь (или инокинь), рясофорных послушниц, послушниц белиц и обучающихся в школе. Объясняется это тем, что в монастыре была принята система духовного совершенствования. Принявшие решение удалиться в монастырь, сначала жили в монастыре в мирской одежде, выполняли любую работу, присматривались к монастырским порядкам. Затем их облачали в рясу и их называли рясофорными послушницами (от греческого - «носитель рясы»). Облаченные в рясофор должны были пройти испытательный срок послушания, суть которого состоял в подчинении уставу и в исполнении различных поручений внутри монастыря: будь то поочередное чтение псалтыря, торговля свечами, работа в огороде или контроль над теми, кто трудится.
Если послушницы его выдерживали, то над ними совершался обряд пострижения. Игуменья выстригала крестообразно волосы на макушке послушницы. Существовала традиция: послушница должна была трижды подавать игуменье ножницы, и только на третий раз та совершала пострижение. При этом послушница давала три обета: целомудрие, нестяжательства (отказ от любой собственности) и послушание (полное подчинение игуменье и, следовательно, правилам монастырского устава). Одежда для монашествующих изготовлялась из грубой шерстяной ткани темного цвета, как правило черной, без украшений. При вступлении в монастырь человек как бы переживал второе рождение и поэтому обычно получал новое имя. Постригаемую перепоясывали – это был знак готовности к службе, к подвижничеству; На нее надевали особый «плат» (перевязь через плечи с крестом по спине), называвшийся параманом. Это символ «язв Христовых», распятия, чтобы напоминать инокине о том, что она отныне должна во всем следовать Христу; затем надевать подрясник, поверх всего широкую мантию (плащ без рукавов), закрывавшую всю фигуру – символ того, что инокиня от мира отделена и «все члены для ее мира мертвы». На голове – платок, разделявшийся сзади на три конца (воскрылья). Но из описаний Архангельского явствует, что «инородки» в будничные дни при исполнении своих трудов в общине ходили и одевались по-чувашски: белые рубашки и лапти, а в праздничные дни надевали на себя черную монашескую одежду.
Жили в монастыре в основном выходцы из крестьянских семей, хотя встречались и выходцы из семей священников, дьяконов, мещан.
В монастыре существовала строгая иерархическая система монастырского управления. Во главе монастыря стояла игуменья. В нашем случае это были – Маргарита, Смарагда, Ангелина. Возраст игуменьи не должен был меньше 33 лет (возраст распятия Иисуса Христа), и она не должна быть в браке. Все монахини должны были беспрекословно подчиняться игуменье, а также исповедоваться ей. Обращались монашки друг другу – «сестра», «мать», «старица», «мать игуменья». Правой рукой игуменьи был келарь. Он заведовал монастырским хозяйством.
Другим важным лицом в монастыре был казначей, который заведовал монастырской казной, вел счет доходов и расходов. Следил за монастырскими постройками, за монастырскими припасами и за тем, как одеваются сестры. Священниками и дьяконами в женских монастырях служили мужчины, так как женщины совершать богослужение не могли. Это было запрещено каноном. Священнослужители исполняли богослужения, церковные таинства, обряды. Осуществляли миссионерско-идеологическую деятельность. Кроме указанных должностей в монастыре еще были: ризничик (хранитель монастырских ценностей), трапезник (старший в трапезной), письмоведник (занимался письмоведством) и др.
Нужно отметить, что полного равенства в монастыре не было. Монастырская элита (праведницы, стоявшие во главе монастыря) занимали лучшие помещения, носили лучшие одежды, у них были лучшие выездные экипажи и прочее.
Вся жизнь монастыря строго регламентировалась уставом. В его основе лежали три принципа: равенство сестер, послушание и четкое распределение обязанностей. Монастырь имел свои печати (церковные - 3, просформные – 2), всего – 6.
День в монастыре начинался рано, в 5-7 часов. Будильщик с разрешения игуменьи, которую он посещал первой, давал распоряжение пономарю бить в колокол, а сам шел по кельям и будил монахинь. Монахини собирались у церкви и вслед за священником и дьяконом строго по чину входили в церковь, выстраивались там по чину. Большую часть времени, почти 12 часов, монахини отводили молитвам и правилам, много работали: на огороде, в мастерских. Обычно монахини имели в день две трапезы – обед и ужин, а во время Великого поста – только одну. Пища монахинь не была разнообразной: мясных блюд не было, на обед подавались варево (суп) и сочиво (каша). Принимали пищу в трапезной, где одна из монахинь в это же время читала поучительные религиозные сочинения, провинившихся наказывали здесь же. Не все было гладко в жизни монашеской, случались неприятности, было рукоприкладство, нарушался устав; от суровой жизни, непосильной работы, плохой жизни инокини рано умирали, некоторые уходили в другие монастыри.
§ 3. Миссионерская и просветительская работа монастыря
Христианизация нерусских народов продвигалась трудно, медленно, традиции язычества искоренялись с трудом. Нужны были какие-то иные более эффективные пути решения данной проблемы. Власти стали склоняться к замене насильственных методов распространения православия утонченными, более «благопристойными» средствами. Для этого в 1867 году при Казанском кафедральном Соборе была основана миссионерская организация «Братство святителя Гурия», которая взяла на себя заботу по внедрению новой системы просвещения нерусских народов. Центром всех школ братства стала крещенно-татарская школа в г.Казани, открытая в 1863 году. Это был новый центр миссионерской деятельности в Повольже. «Братство святого Гурия» при Александрийской женской общине 27 октября 1897 года открыло одноклассную женскую школу для обучения чувашских девочек грамоте и христианской вере. На содержание этой школы «Братство» выделило в год сумму в 25 рублей. В 1898/99 учебном году сумма была увеличена до 300 рублей, из них – 100 рублей предназначалась законоучителю, 175 рублей учительнице, 25 – ученицам на рукоделие. В дни открытия в школе было всего 27 учениц. Школа, открытая при монастыре работала по религиозному воспитанию, по системе Ильминского. Учительницей была поставлена Мария Алексеева, окончившая курсы в Симбирской чувашской школе и имеющая свидетельство на звание учителя начального инородческого училища. Девочек поделили на два отделения: старшее (два года обучения) и младшее (один год обучения). Целью подобных школ было восполнение недостатка христианского влияния на нерусских детей со стороны семьи «т.к. инородческая семья не представляла никаких условий христианскому воспитанию, то эту воспитательную миссию должна принять на себя школа, на именно первоначальная школа, построенная на особых началах, применительно к инородцам». Дело в том, что инородческая масса не понимала ни разговорного языка, ни тем более церковно-славянского языка христианского богослужения, поэтому крещеных чувашей в 16-18 веках было немного. В 70-ые годы 19 века была принята новая, более тонкая система обрусения, разработанная известным миссионером Ильминским. Под его руководством создаются алфавиты для нерусских народностей края, переводятся «священные» книги и религиозные поучения. Служба проходит в церквях и монастырях на чувашском и старо-славянском языках попеременно, что увеличивовало число прихожан.В школе основное внимание обращалось на религиозные предметы и церковное пение. Главными предметами были: Закон Божий, священная история, краткий катехезис церковное пение. Уроки начинались и заканчивались пением молитвы. С 1901 года в школу стали принимать детей «со стороны» (девочек и мальчиков) мельничных хозяев. Школа занимала ветхое помещение, имела жалкий вид, класс освящался плохо. В связи с этом игуменья Ангелина обратилась с просьбой об оказании помощи в земское собрание Ядринского уезда, которая приняла решение: «Прошение отклонить». О дальнейшей судьбе школы сведений нет.
На определенном этапе своего функционирования школа имела большое прогрессивное значение – она давала азы грамоты и нравственного поведения. Школа способствовала росту христианского просвещения на национальной почве, успешно решала задачи утверждения христианской религии среди чувашского народа.
Глава III. Александрийский женский монастырь в 1917-1927 г.г.
§ 1. Взаимоотношение новой власти и церкви
События, развивавшиеся в России в 1917 г. радикально повлияли на жизнь Русских православных монастырей. 26 октября 1917 года Второй Всероссийский съезд Советов принял Декрет о земле, отменивший частную собственность на землю. В соответствии с этим Декретом земля становилась всенародным достоянием. Следовательно, русские православные монастыри лишались земельной собственности. Первый съезд крестьянских депутатов Казанской губернии 13 мая 1917 года постановил: «... все пахотные земли и луга помещичьи, казенные, удельные, монастырские, церковные ... передать в распоряжение волостных комитетов.»
В Ядринском уезде своими революционными действиями выделялись Аликовский и Норусинский волостные земельные комитеты, принявшие в конце июля 1917 года постановление о передаче всей земли, включая церковно-монастырские владения в общий фонд государства. На основании этого постановления крестьяне Норусовской волости захватили церковные земли, отобрали мельницу и земли Александрийского монастыря. Представители крестьянства Ядринского уезда на 2 уездном съезде (20-23 февраля 1918 года) постановили: «Из имеющихся церковных земель удовлетворить малоземельных и безземельных в пределах данной волости». Выполняя это постановление и Декрет о Земле, в Чувашии было изъято более 7 тысяч десятин монастырской, церковно-приходской земли и передано крестьянским обществам. Ядринский уездный земельный комитет весной 1918 года передал в руки крестьян 1200 десятин церковной и 36 десятин монастырской пахотной земли.
Одновременно с изъятием церковно-монастырских земель крестьянские комитеты брали на учет церковно-монастырские строения и имущество, принимали меры для защиты их от расхищения и грабежа. На крестьянских сходах принимались решение об использовании монастырских сооружений для устройства школ, народных домов, а также под хозяйственные нужды. Крестьяне Тойсинской волости Ядринского уезда на сходе 14 марта 1918 года приняли постановление: «... в пределах нашей, а ныне вновь образованной Кошлаушской волости, находится женский чувашский монастырь, перешедший в силу закона о социализации земли со всеми постройками, живым и мертвым инвентарем в ведение волостного земельного комитета.... Мы сим приговором единогласно постановили: ныне же возбудить ходатайство об открытии на средства правительства взамен чувашского женского монастыря среднее сельскохозяйственное училище». Подобное же постановление было вынесено и крестьянами соседней Малояушской волости. Просьба крестьян была удовлетворена: в начале апреля 1918 года на месте монастыря была образована образцовое советское хозяйство и интернат для 150 детей. 23 января 1918 года был обнародован Декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», где указывалось, что «все имущество, существующее в России церковных и религиозных обществ объявляется народным достоянием.» Церковь лишалась государственной поддержки, становилась чисто общественной организацией. Все акты гражданского состояния были изъяты из ведения церковных органов, в школах отменялось преподавание Закона Божьего.
Не обошел стороной октябрьский переворот и Кошлаушский монастырь, особенно пострадало хозяйство в монастыре. Сначала монастырь испытал трудности из-за набега монархических кучек, затем в здании монастыря разместился какой-то отряд. После них низ игуменского корпуса приобрел удручающий вид, такой, что монахини, впоследствии отказались его занимать. Весной 1918 года колония учеников нижегородской колонии в количестве 40 человек с одним руководителем вытеснила монашек из полукаменного корпуса и в течение лета привела негодность для жилья не только верхние, но и нижние службы. Ученики нанесли огромный ущерб садам, огородам, постройкам.
В 1919 году в этой колонии попытались внедрить принципы единой трудовой школы, пополнив состав колонистов детьми из Ядринского детского приюта. Колония заняла и низ и верх игуменского корпуса, отняла у монашек холодные постройки. Да и после этого продолжались налеты на монастырское движимое имущество по мандатам различных комиссий. Таким образом, бывшее ранее государственное достояние, охраняемое бдительным оком начальника монастыря, потекло во все стороны, сделалось собственностью всех желающих. Не дремали и монастырские старожилы.
К весне 1919 года монастырь было решено преобразовать в Вурнарский совхоз. Прибывший заведующий сначала пытался было обслужить совхоз силами уцелевших монахинь, но ежемоментный саботаж последних препятствовал выполнению намеченного плана, а растаскивание имущества все продолжалось.
Совхозу было отведено большое количество лугов, выделялись делянки для их расчистки под пашню. Понадобились надежные рабочие руки. После этого решено было прибегнуть к силам беженцев Минской, Гродненской и прочих пограничных губерней, оставшихся в Ядринском уезде с германской войны. Из деревни Чувашская Сорма прибыло в совхоз одиннадцать беженцев. Началось спешное выселение монахинь, а вместе с ним и новое разбазаривание по частным рукам всего припрятанного монастырского имущества, которое монахини не успели развести по своим знакомым в деревнях.
Монахини все же еще занимали лучшие здания, а рабочие совхоза разместились в помещении при скотном дворе и в кое-каких домиках за оградой монастыря. Таким образом, в монастыре одновременно очутились три учреждения: детская колония, монастырь и совхоз. Их служащие были подчинены трем администрациям, не имевшие между собой ничего общего, и понятно, что всякая нужда, особенно в еде и топливе, пока покрывалась за счет уцелевших остатков монастыря.
В январе 1921 года постановлением Ядринского уездного исполкома в монастырь из села Чурашево были переведены Ядринские педкурсы. В монастыре стало четыре учреждения. Постоянные дележки необходимого, и даже топлива, между учреждениями доводили постройки монастыря до полуразрозненного состояния. Но монастырь, преследуемый по всякому поводу, прочно гнездился в оставшихся своих помещениях.
Дела шли неладно. Беженцы уже стали подумывать о возвращении на родину, ко всему стали относиться как и подневольной службе пленников. Из-за небрежности сгорела сушилка, а железный пол был растаскан по личным надобностям. От огня также пострадала крыша самой большой бани; начали пропадать из пустовавших помещений рамы со стеклами; при всяком переселении или выселении монахинь уплывали на сторону заготовленное ими ранее листовое железо и стекло. Доски и брусья были складированы в сарае, но никто за них не отвечал.
С бывшей пасеки монастыря совхозу удалось перевести на свою пасеку лишь жалкие остатки служб и домика – все было растаскано. Две монахини за короткое время успели выстроить на станции Вурнары приличные дома со всеми надворными постройками. В запасе остались до двадцати тысяч обожженного кирпича, и они также пропали без следа.
Совхоз развалился, потому что разложение монастырского хозяйства шло быстрыми темпами: за короткое время было допущено разбазаривание большой части монастырского хозяйства.
В 1920 году правительством разрабатывается инструкция по регистрации религиозных обществ, на основании которой религиозная община подписывает договор и устав единого образца в НКЮ и НКВД. Такой договор был подписан 8 августа 1920 года монахинями с Ядринским уездным Советом рабочих и крестьянских депутатов. В нем подписались 51 монахиня и священник Александр Поликарпов.
Приемный договор имущества Кошлаушского монастыря состоял из 13 пунктов.
В октябре 1923 года религиозная община монастыря предоставила СНК свой устав, список членов общества, список исполнительного органа и служителей культа в трех экземплярах с просьбой о регистрации. Просьба была удовлетворена.§ 2. Закрытие монастыря
На разных этапах развития общества взаимоотношение между церковью и государством имели свои особенности. В 20-30-е годы происходило резкое сокращение храмов и монастырей, часть их которых подверглась разрушению. Считалось, что в новом советском государстве не должно быть место религии, отвлекающей людей от строительства счастливой жизни. Кроме того, в середине 1929 года из центра на места была направлена директива, в которой религиозные организации объявлялись силой, противостоящей Советской власти. Данная директива была понята как команда к широкому применению репрессивных мер по отношению к духовенству и закрытию храмов. До 1 октября 1929 года были закрыты все монастыри. Решение о закрытии Вурнарского женского монастыря было принято 16 июля 1927 года, протокол № 14/38. 29 декабря 1927 года создается специальная комиссия Президиумом Вурнарского райисполкома ЧАССР, в задачах которой входила взятие на учет закрытые церкви, имущество Кошлаушского женского монастыря и распределение его назначению. Было решено здание монастыря передать сельскохозяйственному техникуму, имущество в государственный фонд, а предметы религиозного культа в другие религиозные общины. Был специально составлен список церковного имущества, возможного использовать в Вурнарском сельскохозяйственом техникуме на общую сумму 12.785 рублей в тех ценах и список предметов, переданных в распоряжение техникума – 154 на сумму в 13 руб. 48 коп.
В связи с закрытием монастыря возникла проблема порядка реализации церковного имущества. Для ее решения было проведено заседание комиссии по реализации имущества Кошлаушского монастыря. Комиссия отказала большей части церковных советов о передаче им церковных предметов монастыря, предложив приобрести их с торгов, которые длились неделю, с 26 марта 1928 года в самом монастыре.
Продаваемое имущество покупалось частными лицами для себя, представителями религиозных общин для церквей, для нужд различных организаций.
Какова судьба монашек? Часть их вернулось в свои деревни, другие – ушли туда, где еще сохранились монастыри, третьи построили себе дома в поселке и стали жить в миру. Их дома располагались там, где сегодня в поселке находится РДК и парк.
Идеи православия на Вурнарской земле после закрытия монастыря продолжают жить. Вскоре после закрытия монастыря было организовано религиозно-деятельное объединение при Кошлаушской церкви, в которое входило 396 человек из 11 населенных пунктов Вурнарского и Ибресинского районов.
Сегодня в районе три действующих церкви, количество прихожан растет. Идеи гуманизма, нравственности, проповедуемые церковно-служителями в наш неустроенный век весьма привлекательны. Церковь вновь занимает свободную нишу воспитания.