В Польше, под г.Гданьском (город-порт, расположен на балтийском берегу, в самом устье Вислы.), дня через три после его освобождения от фашистов, видим на окраине дымок из крыши дома. Мы сразу догадались -  это Хорунжий блины печет.  Пришел наш любимый «блинодел», на зарядных ящиках разложил свое любимое блюдо и стал открывать молочный бидон, где он вскипятил чай. Вдруг горячим паром выбивает крышку бидона! И получил наш «повар» сильный ожог лица. Его срочно отправили в госпиталь. Ждали его мы с нетерпением – понятное дело, кому же блины печь. Но, не вернулся наш друг из госпиталя...

Больше месяца прошло. А тут переправляли наш дивизион на какой-то остров в Балтийском море. Стоим, в очереди на переправу. Мимо нас проходит подразделение пехоты. И вдруг видим, среди них - живой, здоровый наш «полтора Ивана». Что делать? Мы мигом к командиру батареи лейтенанту Афанасию Титяненко. Так и так, выручать надо нашего «повара». Надо сказать, командир батареи человек был решительный и смелый. Он как увидел Хорунжего, вышел из машины и своим командирским голосом как прикрикнет на ошалевшего Хорунжего: «Боец Хорунжий! Сколь раз можно предупреждать, - на остановках не отходить от машины. А ну, марш в машину!».  Мы быстренько Хорунжего в кузов, под брезент.  Радости было! И у нас и у него!

Оказывается, после госпиталя, как он ни просил и умолял, в свою часть его не направили, а определили в пехоту - там никогда лишних штыков не бывает. Обошлось все хорошо - Титяненко договорился с высшим начальством, чтобы не признали Хорунжего дезертиром. В военное время за это без разговоров - к расстрелу!  

 А в скором времени и Победа наступила. Правда тогда мы не знали, когда это произойдет, но что идем к Победе -  знали точно!"

слушала Ивана Ксенофонтовича

студентка факультета журналистики

ЧГУ им. И. Н. Ульянова

Валентина Софронова