«В феврале 1943-о меня забрали в армию и направили в Саранскую область в 7-й воздушно-десантный полк. Там я прошёл курс молодого бойца, а потом нас отправили в Подмосковье в 7-ю воздушно-десантную бригаду, которая прибыла из Сталинграда на пополнение. Но я недолго там пробыл -  ведь в десантных войсках тогда была очень строгая комиссия, а я тогда был ростом 1метр 55 см. и весом 46 кг. Надо мной тогда ещё шутили: «если тебя сбросить с парашютом, то при первом же дуновении ветерка улетишь на 50 км., прямо в тыл к немцам!».

А радиотелеграфистом я стал благодаря своему другу: он записал меня на курсы радистов, пока я бегал в столовую за обедом для нас (столовая была очень далеко и мы ходили туда по очереди).

Освоив азбуку Морзе и прочие необходимые приёмы, в августе месяце я попал в Сталинград. Там лишь недавно кончились бои, и мы увидели перед собой страшную картину! Кругом валялись изуродованные трупы, оторванные ноги, руки и стоял очень неприятный запах. Там я обучался до февраля 1944года. Затем успешно сдав экзамены, был отправлен на 4-й украинский фронт в Запорожскую область. Нас туда прибыло 200 мужчин – радистов, связистов, радиотелеграфистов и 150 девушек. На улице стоял морозный февраль, а нас поместили в холодный дом с цементным полом, так сказать без окон, без дверей. Немудрено, что в таких условиях я заболел крупозным воспалением лёгких. Я попал в госпиталь, а когда выписался и вернулся на наше место, там уже никого не было – всех распределили по воинским частям. А я попал в армянский полк….

В июле 44-го в составе 417-го стрелкового полка 108-й армянской дивизии я попал на фронт.  Мы шли туда пешком: ночью, бывало, идём, а днём – отдыхаем. Так добрались мы до города Бобруйска. Командир дал нам задание прорвать оборону и пообещал дать после этого трёхдневный отдых. Стоял густой туман. Мы были в ожидании, и тут командир отправил меня во 2-й взвод, узнать, когда он пойдёт в наступление. Я пошёл, и вдруг прямо перед носом что-то громыхнуло – то ли тяжёлый снаряд, то ли бомба. Весь окоп завалило! Сделай я ещё 3-4 шага, завалило бы и меня тоже. Я переполз через этот завал, добежал во 2-й взвод и узнал, что они прямо сейчас собираются идти в наступление. Мы попали под артиллерийско-миномётный обстрел, и взвод буквально за 2 часа превратился в мясорубку. Командиру прострелило живот, и он в медсанбате умер. А я был ранен в левое бедро. Дополз до санитаров, они перевязали мою рану и отправили в госпиталь, где мне сделали операцию. Потом на медицинском эшелоне меня доставили в другой госпиталь в Краснодарском крае, где я пробыл до декабря 44-го. Нога плохо заживала, гноилась, и мне пришлось пережить ещё несколько операций…

А в феврале 45-го я угодил под Будапешт  уже, будучи связистом в составе 173-го миномётного полка 103-й гвардейской дивизии им. Кутузова, где до нас были очень сильные бои. Там всё было усеяно разбитыми танками. У нас была радиостанция, которая весила 28 кг., и мы с ней следовали за пехотой. Мы сами не вели бой с немцами, а только корректировали огонь, передавали по рации необходимые сведения. Так получилось, что за три дня от батальона, в котором было 300 человек, осталось только 35.  

Мы брали венгерские города один за другим. А 3-го апреля подошли к границе Австрии. Как-то раз мы остановились на ночлег в крайних домах близлежащей деревеньки. Оказалось, что в этой же деревне стояли немцы! Мы узнали об этом, и чуть свет, отправились по мосту через речку. Но по ошибке мы выбрали не то направление…. Когда была дана команда повернуть назад, половина уже ушла далеко вперёд, другая же половина развернулась обратно. Одна машина вообще провалилась на мосту. Тут уже очухались и  немцы, и давай стрелять по нас! Мы кое-как успели развернуть три миномёта. Слава богу, наша пехота, ушедшая вперёд, услышала, что идёт бой, и поспешила к нам на помощь. Мы ворвались в деревню, и начался бой. Даже сами венгры залезали на чердаки своих домов и стреляли оттуда без разбора, куда попало, а потом прятались. Мы боролись целый день, но все-таки выбили немцев из деревни и двинулись в сторону Австрии.

А вот какой случай был в Австрии….

Местность там гористая. Подошли к одному небольшому городку. Немцы нас не ждали. Мы свалились им как снег на голову.  Так вот, на одной горе, в замке, был наблюдательный пункт. Мы с товарищем попытались пробраться туда через ущелье, которое называется Зиммеринг. Стоим, думаем –  как сделать это и не попасть под обстрел. Ведь до нас в ущелье пропала группа артиллеристов... И вдруг нам навстречу несутся лошади с телегами. Людей там не было, зато мы нашли шинели наших артиллеристов, их оружие и 2 бутылки немецкого шнапса. Что делать? Выпили шнапса – и ни в одном глазу! Зато набрались смелости и побежали. Страшно было очень. Но ничего, обошлось, пробежали мы эту опасную зону….

Был ещё случай. В одной маленькой деревеньке я установил свою радиостанцию на пригорке и сидел рядом с ней, переобувался. Тут меня позвал начальник, чтобы я помог связистам смотать провода. И только я отошёл на несколько метров, слышу выстрелы! Оказывается, недалеко стоял немецкий «Тигр», и мы были для него на этом бугорке как на ладони. Снаряд угодил как раз в то место, где я только что сидел. Радиостанцию смело, и она кувырком полетела с этой горки. Прибежал командир и сказал: «Всё, нет больше нашего Кондрашина!». Он подумал, что меня там накрыло. А тут я вернулся, целый и невредимый!

А однажды, мой боевой товарищ нашёл в деревне мёртвого немца. Он отвернулся, сел, вытащил мешок с провизией и начал есть. Потом встаёт, поворачивается – а немца нет! Оказывается, притворился мёртвым, провёл нас! Получилась большая оказия. Так мы и не узнали, кто он был – разведчик, может?

Много было всего – и с немцами лицом к лицу сталкивались, и связь прерывалась в самый неподходящий момент. Помню, как нам сообщили, что наш дивизион разгромлен. Мы хотели похоронить погибших, но когда мы добрались туда через три дня, не нашли ни их тел, ни минометов. Кто забрал, кто похоронил? Неизвестно…

Нападали на нас и власовцы. Знаете кто это? Был такой генерал Власов, который сдал в плен два наших фронта и сам ушёл к немцам, где сформировал из русских пленных полки. Вот они власовцы! Я связист и с миномётами никогда не обращался. Но настал тот случай, когда пришлось. Развернул я миномёт, и давай обстреливать. Мы разбили их в пух и прах, но всё-таки многие попали в плен.

28-о апреля 1945 г. нас сняли на отдых. А уже 5-о мая нас подняли на Чехословакию. 7-о числа, на станции мы решили послушать радио. И тут Москва сообщает: «Внимание, внимание, передаём особо важное сообщение!» Так мы узнали о капитуляции немецких войск. Солдаты обрадовались! Спустились в подвал, нашли там бочку вина и выпили за победу. А когда 9 мая объявили Днём Победы, тут и вовсе начался пир горой! Чуть друг друга не перебили – артиллеристы на миномётчиков! (Был у нас баян хороший, а они  решили они у нас его отнять.) Ой, потеха была!.

А в  армии я прослужил до самого 1950 года…»

слушала Евгения Николаевича

студентка факультета журналистики

ЧГУ им. И. Н. Ульянова

Наталия Бухмина