ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ О ВОСПИТАНИИ В СТАРООБРЯДЧЕСТВЕ
В.В. Тимофеев
Старообрядческое просветительство: взаимовлияние предпринимательства и образования.
Традиционная культура староверов в немалой степени была основана на концепции богоугодного труда и почитания грамотности и старой книги как источника преемственной передачи истин древнего благочестия. Поэтому старовсрие создало не только свою предпринимательскую этику, по свою образовательную систему, как необходимую и обязательную часть старообрядческого быта. Система обучения грамоте среди старообрядцев в первой половине XIX в. копировала традиционную древнерусскую систему, сочетавшую домашнее образование с обучением силами 'мастеров' и 'мастериц' грамоте, моральные и профессиональные требования к которым, были очень высоки. В последнем случае формировалась группа учеников смешанного состава - мальчики и девочки вместе. В программу обычно включались три раздела: изучение азбуки, Часовника и Псалтыря. Обучение было платным - расчет производился после завершения каждого раздела. В процессе чтения и изучения указанных выше текстов 'мастер' или 'мастерица' разъясняли детям трудные для понимания места, преподавали догматы и положения старой веры. Сильной стороной такой школы был индивидуальный подход к каждому учащемуся [1].
Старообрядческое население в Цивильском уезде Казанской губернии в конце XIX -начале XX в. компактно проживало в селе Можарках Старо-Тябердинской волости, в с.Вутабось Ново-Мамеевской волости, в д.Норваш-Кошки Архангельско-Янтиковской волости. Кроме того, небольшими группами староверы постоянно жили в г.Цивильске и в д.Старое Бахтиярово Старо-Тябердинской волости. Официально общая численность староверов в уезде в 1863 г. составляла 210 человек, а в 1915 г. - 4041 человек [2]. У старообрядцев Цивильского уезда, в частности, в с.Можарках в XIX в. традиционная система домашнего обучения существовала и давала хорошие результаты. Наример, такие выдающиеся сельские промышленники старовсры-поповцы, как М.К.Цапин (1851 г.р.), Г.И.Кутов (1863 г.р.), П.С.Зубов (1865 г.р.) получили домашнее, традиционное образование. В анкетах на право быть избранным в присяжные заседатели о каждом из них говорилось: 'знает читать и писать по-русски, но курсов нигде не окончил [3]. Судя по датам их рождения, обучение они проходили в 60-начале 70 гг. XIX в. Следует заметить, что официальные уездные власти не имели не только сведений о системе старообрядческого обучения, по и даже представления о реальном числе грамотных людей среди староверов. Так, в годовых отчетах волостных правлений и уездного исправника указывалось, что грамотных крестьян среди русского сельского (в значительной степени - старообрядческого) населения нет. Например, Архангельско-Янтиковское волостное правление в отчете за 1863 г. приставу I стана сообщило: 'Русского народа между чувашами в волости сей находится весьма малая часть. Этот народ тоже уклончив от образованности, ведет себя в грубом невежестве, грамотность между этом народом вовсе не существует' [4]. В сходных выражениях характеризует состояние образования среди русского населения в 1864 г. пристав I стана [5].
Однако более достоверные сведения по данному вопросу содержат материалы судебных процессов, которые возбуждались в 1850-1860-е гг. Цивильским уездным судом, преследуя старообрядцев за их веру. В ходе следствия обвиняемым необходимо было ответить на вопрос об их грамотности, а также подписать протоколы допросов. В результате сплошного обследования указанного массива архивных материалов, нами получены данные об уровне грамотности русских крестьян старообрядцев и новообрядцев, которые полностью опровергают сведения годовых отчетов волостных правлений.
В целом, процент грамотных среди русского сельского населения в 1856-1860-е гг., по данным судебных дел, составлял 13.3%. Полученные материалы также свидетельствуют о значительном различии в уровне грамотности между крестьянами старообрядцами и новообрядцами. Если среди можарских староверов процент грамотный составлял в 1850-1860-е гг. 27.5%, то среди новообрядцев он был в 3 раза ниже - 9%. Данное распределение процентов характерно для этого отдаленного региона Казанской губернии в целом. Об этом свидетельствуют материалы по д. Малое Подберезье Свияжского уезда, почти полностью совпадающие с результатами, полученными для Можарок. Однако следует отметить, что процент грамотных в обеих конфессиональных группах в середине 60-х гг. XIX в. снижается - у старообрядцев до 21%, у новообрядцев до 5.8%. Данное явление связано с тем, что в начале 60-х гг. произошел массовый переход крестьян-новообрядцев в лоно старообрядческой церкви. Этот переход с одной стороны приводил к вымыванию
грамотных из новообрядческой среды, но с другой стороны - увеличивал долю неграмотных среди старообрядцев. Однако есть основания считать, что эти цифры считаются заниженными, тем более что в 50-60 гг. XIX в. крестьяне-старообрядцы в Можарках и Норваш-Кошках либо не имели постоянных священников, либо еще оставались поморцами, следовательно, моления вынуждены были совершать по старым книгам, что предполагает значительное распространение грамотности. Кроме того, вызывает сомнение, что женщины-староверки, утверждая на допросах, что они неграмотны, говорили правду. Это не соответствует ситуации, сложившейся в старообрядчестве вообще, и в поморском согласии в частности, где женщины играли очень значительную роль в жизни общин. Примером тому может служить факт распространения староверия в с.Шумкове Лаишевского уезда Казанской губернии, в чем главная заслуга принадлежала Евдокии Петровой. О ней новообрядческий священник Н.Демьянов писал: 'Раскольница поповщинской секты пожилая девка Евдокия Петрова, жившая некоторое время в раскольничьем монастыре на Иргизе явилась в Шумкове, сделавшись у раскольников наставницею и уставщицею, и в 1852 году вышла замуж за православного крестьянина' [6]. Далее Н.Демьянов говорит, что Евдокия Петрова с мужем Поликарпом Урмановым в 1856 г. открыто объявили себя принадлежащими к поморскому согласию и основали в селе многочисленную (к 1869 г. - 302 человека) поморскую общину [7].
В материалах Цивильского уездного суда содержаться косвенные сведения о заметной роли женщин в можарской общине. Так. на допросе 25 января 1864 г. крестьянка с.Можарок Настасья Иванова подтвердила, что сама похоронила свою родственницу Евгению Тихонову по старому обряду [8]. Вследствие того, что погребение усопших без священника включало в себя чтение Псалтыря, панихиды за умерших, канона за единоумершего, можно с полным основанием утверждать, что Настасья Иванова была грамотна. Проходившая по тому же делу. Елизавета Агафонова, похоронившая своего мужа Семена Демидова показала, что муж ее после смерти 'по прошествии трех дней мною с сыном Степаном похоронен по обычаю секты поповщинской, при исполнении этого обряда других лиц не было' [9], что свидетельствует, по крайней мере, о том, что она с сыном читала панихиду за умерших. Эти примеры дают основание считать, что женщины-старообрядки были грамотными, однако это не нашло прямого отражения в официальных документах.
Важно отметить, что далеко не все мужчины-староверы объявляли властям, что они грамотны. Их грамотность обнаруживалась чиновниками только в самых исключительных случаях. Показательно в этом отношении дело Еригория Ефграфовича Б-аданова (1863-1869 гг.). На допросе 11 апреля 1863 г. он заявил исправляющему должность пристава 2 стана: 'под судом не был, грамоте не знаю' и доверил подписать за себя и за жену волостному голове Торопову [10]. В действительности же, Е.Е.Баданов, ставший поморцем в 1856 г., был грамотным, что открылось только на допросе 23 августа 1863 г.. когда его прямо спросили к какому толку старообрядчества он принадлежит.. После чего Е.Е.Баданов собственноручно подписал протокол за себя и за жену, и . судя по его беглому и аккуратному почерку, письмо для него было вполне привычным делом [11]. Более того, он обратился в мае 1864 г. в Казанскую палату уголовного суда с жалобой на действия Цивильского уездного суда, а затем апеллировал в Сенат и выиграл дело.