апрель 1917 г.-февраль 1918 г.
В исторической литературе в освещении деятельности чувашских военных организаций длительное время существовал большой пробел. Причина в том, что в этих организациях влияние большевиков было слабым, поэтому их изучение в советской историографии не поощрялось. Когда в 30-е годы А.Д. Краснов, организатор и руководитель национальной военной организации в Казани, сделал попытку в брошюре «Февраль-Октябрь» написать об участии солдат-чувашей в революционных событиях 1917 г., он подвергся гонениям и травле, получив ярлык «эсеровского контрабандиста», был исключен из партии, снят с врачебной работы и изгнан за пределы республики (впоследствии репрессирован)[1].
Изучение данной проблемы является очень важным для более глубокого понимания национально-освободительного движения чувашей в 1917 г. При этом следует иметь в виду, что национальные военные комитеты, возникшие в процессе демократизации армии и флота, представляли левое (более революционное, радикальное) крыло движения. Поэтому и деятельность чувашских военных комитетов по содержанию была шире обычных общеармейских демократических организаций. Чувашские военные объединения оказали заметное воздействие на национально-освободительное движение этноса. Они быстрее гражданских организаций реагировали на острые политические моменты, легче поддавались на агитацию политических партий в зависимости от изменения положения в стране и обстановки на фронте. Не воспринимая военную диктатуру как форму власти, солдаты и матросы не прочь были сменить и власть Временного правительства, и установившийся после Февральской революции в России буржуазно-демократический строй.
Среди чувашских национальных комитетов чисто большевистских организаций не было. Зафиксирована лишь одна организация левоэсеро-большевистской ориентации: организованное в апреле 1917 г. Кронштадтское чувашское землячество из уроженцев Казанской губернии. В мае 1917 г. в Кронштадте существовало более 50 военных объединений, представлявших все основные регионы России. В них состояли 5 тыс. матросов, солдат и рабочих. В этом же месяце они объединились и образовали Совет крестьянских депутатов (Союз землячеств), находившийся под руководством Кронштадтского совета рабочих и солдатских депутатов[2]. В последнем тон задавали большевики и левые эсеры.
Чувашским землячеством (а также всем Союзом землячеств) руководил Александр Михайлович Халапсин, уроженец с. Ишаки Янгильдинской волости Козьмодемьянского уезда Казанской губернии. Он был членом РСДРП(б) с февраля 1917 г., служил машинистом на аварийных сухих доках военно-морского порта Кронштадта, в Совете рабочих и солдатских депутатов возглавлял крестьянскую секцию[3].
Большая часть матросской массы шла за левыми эсерами, незначительная - за большевиками и анархистами. Гарнизон Кронштадта плохо подчинялся центральной власти. В противоборство с Временным правительством были вовлечены и землячества. Их члены использовались как агитаторы, и матросы старших возрастов направлялись в регионы России с мандатами Кронштадтского совета «наводить порядок на местах»: проверять работу чиновников, жалобы солдаток, поддержать лозунг левых партий о немедленном захвате помещичьих земель, рассказать о «Кронштадтской республике» и т.д.
По обобщенным данным, в мае 1917 г. из Кронштадта в родные края выехали почти 600 агитаторов, а в последующие месяцы - по 400-500 чел.[4] Приезд каждого представителя революционной Балтики в Чувашию, конечно, никем не регистрировался, но упоминания о них сохранились в отдельных официальных документах и на страницах местных газет тех времен. Чиновники, наслышанные об «анархии» в Кронштадте, с большой тревогой отмечали приезд матросов. Например, газета «Сурский листок» (г. Ядрин) одно из таких известий сопроводила призывом: «Граждане! Не дадим образовать «Ядринскую республику»!»[5] Намек понятный - приезжий матрос может натворить беду.
Известно, что в мае 1917 г. в родной г. Цивильск приехал унтер-офицер Учебно-минного отряда Балтийского флота, член Кронштадтского Совета рабочих и солдатских депутатов I и II созывов левый эсер Алексей Андреевич Рогожкин. Поскольку в Цивильске не было Совета рабочих и солдатских депутатов, он связался с Чебоксарским Советом, выступал на митингах[6]. (В будущем он повторит судьбу многих советских работников: через год вступит в РКП(б), станет одним из руководителей Камского речного пароходства, выдвинется в члены ЦК профсоюза водников, окончит Промышленную академию, с поста начальника Верхнеиртышского пароходства в печально-трагическом 1937 г. отправят его на расстрел.)
Чувашское землячество на родине представлял и сам А.М. Халапсин, приехавший в начале июня 1917 г. в Чебоксары. Его деятельность здесь доставила много хлопот как уездному, так и губернскому начальству, и он стал героем «номер один» в донесениях комиссаров Временного правительства[7]. Пользуясь мандатом Кронштадтского совета, Халапсин вмешивался в работу волостных комитетов общественной безопасности, продовольственных управ, других учреждений, проверял выдачу пособий и дров солдатским семьям, заставлял сдавать в фонд армии и флота личный скот лесников и лесничего, волостные земельные комитеты настраивал на захват помещичьих земель и т.д. Словом, он с большой настойчивостью исполнял миссию большевистского агитатора, своими действиями расшатывал устои существующей власти. Впоследствии А.М. Халапсин немало благодарных слов заслужил от историков (в т.ч. и от автора настоящего сочинения) «за смелую борьбу с буржуазией» в Чебоксарском уезде. Его агитационный вояж закончился тем, что в начале июля 1917 г. по решению Чебоксарского уездного комитета общественной безопасности кронштадтский матрос был арестован за оказание «вредного влияния» на городское население, которое выразилось в разгоне 22 июня заседания этого комитета, где в тот день выступал «эмиссар» Временного комитета Государственной думы Россоловский (уроженец г. Ядрина), прибывший из Петрограда[8].
А.М. Халапсин вернулся в Кронштадт, конечно, с чувством исполненного долга. Агитаторская деятельность членов Чувашского землячества абсолютно ничего не дала национально-освободительному движению чувашей и больше всего способствовала разрушению устоев Временного правительства. Но нельзя оставить без внимания одно важное событие - попытку землячества заступиться за крестьян Акрамовской волости, которые оказались жертвами карательных мер за свое противодействие хлебной монополии.
После кровавого подавления восстания акрамовцы послали своих ходоков в Казань в исполком губернского Совета крестьянских депутатов с просьбой защитить их от бесчинств, самоуправств и убийств, учиняемых вооруженными командами в деревнях. Совет не оказал им никакой помощи. Ходоки поехали дальше - в Петроград. В исполкоме Всероссийского Совета крестьянских депутатов они тоже ничего не добились: правоэсеровское руководство выразило им сочувствие и заверило, что все уладится должным образом, посоветовало акрамовцам вернуться домой. Посланцы чувашских крестьян их словам не поверили. Они были наслышаны, что интересы крестьян защищают кронштадтские матросы, и разыскали своих земляков, а те 28 сентября привели их в Союз землячеств к А.М. Халапсину. Выслушав ходоков, на другой день Халапсин вошел в Кронштадтский Совет рабочих и солдатских депутатов с вопросом о защите пострадавших чувашских крестьян. На заседании Совета его поддержали многие, прежде всего Л.Н. Сталь - член Кронштадтского комитета партии большевиков и редактор газеты «Голос правды». Кронштадтский Совет решил послать в чувашские уезды Казанской губернии 3 своих представителей во главе с А.М. Халапсиным для расследования притеснений крестьян[9].
Перед выездом в Казань кронштадтские делегаты доложили в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов и исполкоме Всероссийского Совета крестьянских депутатов о фактах избиения чувашских крестьян. Как видно из доклада А.М. Халапсина, сделанного им на заседании Кронштадтского Совета по возвращении, он и его товарищи выяснили, что произошедшие кровавые события - это не спонтанное выступление крестьян против военных команд, а закономерное проявление крайнего их недовольства всей политикой Временного правительства в продовольственном вопросе. Отмечалось, что на протесты против хлебной монополии и столкновение с солдатами крестьян толкали прежде всего хлеботорговцы, пекущиеся о своих интересах. Завершая свой отчет, кронштадтские матросы уверяли, что они в беседах с крестьянами раскрыли им глаза на истинных виновников трагедии, т.е. на правительство Керенского. Кроме всего изложенного, матросы использовали свою поездку для агитации за большевистские лозунги[10].
Вероятно, в активе Союза землячеств, в частности Чувашского землячества, было немало и других дел, достойных внимания, потому что А.М. Халапсин, как председатель этого объединения, пользовался большим авторитетом, близко знал многих видных революционных деятелей, например, Н.К. Крупскую[11]. Он являлся делегатом II Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов, где был избран членом нового исполкома, а после слияния этого органа с ВЦИК вошел и в его состав[12].
Союз землячеств (Совет крестьянских депутатов) Кронштадта просуществовал до февраля 1918 г. и распался с началом широкой демобилизации старой армии и флота. Вполне допустимо, что некоторые члены Чувашского землячества, неся службу на боевых кораблях и в береговых морских учебных отрядах, могли (как выше упомянутый А.А. Рогожкин) участвовать в Октябрьском вооруженном восстании в Петрограде, хотя конкретные факты не зафиксированы.
Все этапы эволюции настроения солдатских масс между Февральской буржуазно-демократической и Октябрьской социалистической революциями в основном пережили и чувашские военные комитеты Поволжско-Приуральского региона. Один из них - Чувашский военный комитет в Казани (иногда называемый гарнизонным комитетом) - первоначально, до начала мая, именовался Советом депутатов чувашских воинских чинов. На его первом общем собрании, состоявшемся 26 апреля 1917 г., присутствовали представители от чувашских военнослужащих 94-го, 95-го, 164-го, 240-го пехотных запасных полков и 2-й артиллерийской запасной бригады Казанского гарнизона[13]. А позднее в комитет вошли представители из 45-го пехотного запасного полка и 686-й пешей Казанской дружины[14].
Этот и возникшие впоследствии другие военные комитеты стали составной частью общего чувашского национально-освободительного движения.
Цели и задачи Казанского чувашского военного комитета были определены в решениях организационного собрания Совета депутатов чувашских воинских чинов. Его участники приветствовали Февральскую революцию и Советы рабочих и солдатских депутатов как истинных представителей демократии и защитников ее интересов. В исполнительный комитет Совета депутатов воинских чинов были избраны 13 чел., а его председателем - подпоручик Скворцов (его имя и отчество не установлены).
Собрание выработало программу действия военной организации, которая предусматривала следующие мероприятия: посещение членами исполкома заседаний ротных, батарейных и эскадронных, полковых и дивизионных военных комитетов, устройство в частях общих собраний и разъяснение чувашским солдатам вопросов текущего момента; выделение из состава исполкома комиссии по переводу на чувашский язык правительственных распоряжений и постановлений губернского Совета рабочих и солдатских депутатов; создание агитационной комиссии для выступления перед чувашскими солдатами частей гарнизона; обращение к командующему Казанского военного округа с просьбой иметь в военном госпитале переводчика с чувашского; отправка в случаях крестьянских или других волнений в чувашские деревни Советом депутатов воинских чинов чувашских солдат; выделение из состава исполкома двух представителей в губернский Совет рабочих и солдатских депутатов, ходатайство перед ним о выделении чувашской военной организации помещения в бывшем губернаторском доме; посылка в чувашские селения агитаторов от своего Совета для разъяснения необходимости продажи хлеба для армии и подписки на «Заем свободы»; рапорт командующему округом об уравнении членов исполкома Совета депутатов воинских чинов в правах с депутатами военных и общественных организаций. Протокол собрания для ознакомления был разослан всем военным комитетам Казанского гарнизона и представлен командующему округом, Казанскому Совету рабочих и солдатских депутатов, губернским органам власти[15].
В первые же месяцы своей деятельности Казанский чувашский военный (гарнизонный) комитет начал заниматься культурно-просветительской деятельностью среди соплеменников-военнослужащих, посылал агитаторов в уезды с чувашским населением с целью разъяснения крестьянам правительственных распоряжений и распространения «Займа свободы», проводил сбор пожертвований среди солдат и офицеров в пользу газеты «Хыпар» и т.д.[16]
Вслед за Казанью, уже в мае-июне 1917 г., национальные комитеты военнослужащих чувашей были организованы в Симбирске, Уфе, Белебее и других городах, где размещались гарнизоны с военнослужащими-чувашами. В июне их представители были приглашены на I Общечувашский национальный съезд в Симбирске. При этом не обошлось и без казусов. Например, в связи с тем, что председатель Казанского чувашского военного комитета подпоручик Скворцов самовольно объявил себя делегатом на национальный съезд и выбыл из Казани, остальные члены исполкома созвали 11 июня 1917 г. общее гарнизонное собрание солдат и офицеров-чувашей и переизбрали весь руководящий орган: председателем исполкома - прапорщика Васильева (из 164-го полка), его заместителем - прапорщика Михеева (из 95-го полка), секретарем - солдата Алексеева (из управления Казанского артиллерийского склада), членами - солдат Матвеева, Волкова, Александра Иванова и Ивана Сергеева. (Хотя отчет об этом собрании опубликован в двух казанских газетах, однако ни в одной из них не указаны инициалы названных лиц.) Собрание официально выбрало своих представителей на симбирский Общечувашский съезд - прапорщика Васильева (нового председателя военного комитета) и солдата Александра Иванова, о чем поставил в известность Казанский Совет рабочих и солдатских депутатов[17].
Кроме организационных вопросов оно рассмотрело культурно-просветительские: было высказано предложение открыть школы грамоты в каждой части Казанского гарнизона для малограмотных и неграмотных чувашских солдат, а также принята резолюция об образовании переводческой комиссии при Чувашском военном комитете, которая гласила: «В настоящий момент темный миллионный чувашский народ, как никогда, нуждается в книгах, газетах и воззваниях на своем родном языке, но, к сожалению, он до сих пор не имеет их, кроме одной газеты, выходящей только 2 раза в неделю. Полное неведение чувашей в происходящих вокруг них событиях доказывается их просьбами и письмами дать им агитаторов и книг на чувашском языке. Поэтому необходимо сейчас же организовать переводческую комиссию, которой приступить к переводам брошюр и воззваний и всеми силами помочь газете «Хыпар». В состав комиссии должны входить наилучшие интеллигентские силы».
В переводческую комиссию были избраны Васильев, Михеев, Иванов, Сергеев и Волков, а также солдаты Лаврентьев, Прокопьев, Малов, Андреев, Дмитриев и военный чиновник Васильев (инициалы не указаны)[18]*.
Национальные военные комитеты имели один недостаток - не было преемственности в руководстве этих организаций. Состав запасных частей постоянно менялся, солдаты и офицеры убывали в действующую армию, причем в первую очередь направляли активистов-общественников. Летом 1917 г. в связи с предпринятым на фронте наступлением русской армии и направлением туда пополнения Казанский чувашский военный комитет не раз оставался без руководящего состава.
Среди воинских чинов в Казани выдвинулся бывший воспитанник Симбирской чувашской учительской школы, изгнанный из нее весной 1917 г. за участие в протесте учащихся против бытовавших там порядков, впоследствии рабочий, затем комиссованный по болезни фронтовик-артиллерист Александр Димитриевич Краснов. Приступив к службе, 18 июня 1917 г. он вступил в партию эсеров и примкнул к ее левому крылу. Служил А.Д. Краснов в 6-й батарее 2-й артиллерийской запасной бригады. На новых перевыборах он был выдвинут от этой части в состав Казанского Совета рабочих и солдатских депутатов, вошел в солдатскую секцию и в исполком Совета, в котором возглавил финансовую комиссию. Человек он был образованный: до призыва на военную службу экстерном закончил гимназию. Кроме того, Александр Димитриевич являлся членом Казанского губернского Совета крестьянских депутатов (был избран от крестьян Янтиковской волости Цивильского уезда), делегатом от солдатской секции губернского Совета рабочих и солдатских депутатов II Казанского военноокружного съезда[19].
А.Д. Краснов взялся за восстановление Чувашского военного комитета. 13 и 20 августа провел собрания чувашских военнослужащих Казанского гарнизона, на которых было решено: временное руководство комитетом возложить на А.Д. Краснова; казначеем организации назначить сотрудницу редакции газеты «Хыпар», имевшую опыт бухгалтерской работы А.Г. Гаврилову; на переговоры с командующим войсками Казанского военного округа по освобождению солдат-чувашей в день выборов от служебных обязанностей направить двух делегатов - самого Краснова и прапорщика Григорьева; утвердить график выборов членов в Чувашский военный комитет по частям с 21 по 24 августа (по норме: один член от 50 до 100 воинских чинов). Была разработана структура исполкома в составе председателя, двух его заместителей, секретаря и казначея. Предусматривалась кооптация членов исполнительного органа по мере выбывания ранее избранных людей[20].
После перевыборов во главе Чувашского военного комитета оказались левые эсеры: председателем был избран А.Д. Краснов, помощником - его единомышленник, поручик Л.М. Лукин. Была пересмотрена программа военной организации и принят специальный «Наказ Казанскому чувашскому военному комитету». В нем первым пунктом предусматривалось «всемерное содействие укреплению и организованному расширению завоеваний революции». Неотложной задачей провозглашалось также «содействие сознательному отношению к дисциплине и поднятию духа (солдат и офицеров) для боеспособности армии». Остальные пункты «Наказа» касались национального вопроса: улаживание возможных инцидентов на почве незнания языка, урегулирование добрых взаимоотношений с другими нациями, желательность сгруппировать в каждой части солдат чувашской национальности в одну или несколько национальных рот, участие комитета в подъеме культуры как солдат, так и чувашского населения и т.д. Комитет не отклонялся и от сугубо практических проблем - урегулирования, в силу своих возможностей, продовольственного и земельного вопросов. Серьезное значение придавалось подготовке выборов в Учредительное собрание[21].
Итак, Казанский чувашский военный комитет придерживался гибкой тактики. Он действовал в рамках законности и ограничивал участие военнослужащих-чувашей в антиправительственных акциях. В то же время, вовлекая солдатские массы чувашей в решение национально-культурных вопросов, расширял их общий кругозор и пробуждал национальное самосознание. Занимая в идеологическом отношении промежуточное положение между правыми эсерами и большевиками, руководители комитета - левые эсеры - в конкретных ситуациях могли поддерживать и правые, и левые силы. Например, на выборах в Учредительное собрание чуваши-солдаты Казанского гарнизона и их комитет единодушно поддержали предложение «Чувашского национального общества» и Чувашской организации партии социалистов-революционеров выступить с национальным списком. В итоге их лидер А.Д. Краснов оказался в числе кандидатов национального списка. В документах «Чувашского национального общества» с конца сентября по декабрь 1917 г. Казанский чувашский военный комитет упоминается как одна из центральных чувашских организаций[22].
А накануне выборов в Учредительное собрание, 25-26 октября 1917 г., по призыву солдатской секции Казанского губернского Совета военнослужащие-чуваши во главе с руководителями своего национального военного комитета А.Д. Красновым и Л.М. Лукиным участвовали в вооруженном восстании в Казани и свержении органов власти Временного правительства. Позднее историки Поволжья, с неохотой признавая роль левых эсеров, в т.ч. и чувашских, в установлении Советской власти в Казани, маскировали ее таким образом: дескать, в предоктябрьские и октябрьские дни «солдаты-чуваши определенно шли за А.Д. Красновым и Л.М. Лукиным, а поскольку Краснов представлял в комитете Казанский совет и проводил его линию, то шли, следовательно, за советом, во главе которого в сентябре становятся большевики»[23].
Здесь полное противоречие: А.Д. Краснов не представлял чувашский комитет в Казанском Совете рабочих и солдатских депутатов, а было совсем наоборот: он представлял именно городской Совет в национальном комитете. Как вспоминал позднее один из руководителей восстания в Казани Назар Ежов, координационным центром этой акции был именно Совет солдатских депутатов, чьи распоряжения выполняли военные комитеты[24].
Не только в Казани, но и в других местах чувашские военные комитеты могли участвовать в захвате большевиками власти. В частности, одна из таких организаций, руководимая левыми эсерами, находилась в Гельсингфорсе. Называлась она Гельсингфорсским чувашским землячеством и объединяла матросов кораблей и команд этой военно-морской базы и Свеаборга, чувашских солдат и офицеров частей 42-го армейского корпуса, запасных и других частей. Как видно из резолюции собрания землячества от 29 октября 1917 г., военнослужащие чуваши заявили о своей поддержке только что победившей Советской власти[25].
К осени 1917 г. не только в крупных гарнизонах, но и в частях действующей армии развернулось движение по созданию национальных военных организаций, в т.ч. и чувашских. Документально оно зафиксировано, кроме Казани, Уфы, Бугульмы и Симбирска, в гарнизонах Оренбурга, Стерлитамака и Термеза (в Туркестане), в 6-й, 28-й, 41-й, 80-й, 167-й пехотных дивизиях, 20-й артиллерийской бригаде и 16-м корпусе продовольственного транспорта[26].
Самым важным мероприятием Казанского чувашского военного комитета следует считать подготовку и созыв в декабре 1917 г. Чувашского военноокружного съезда, где были представлены как уже сформировавшиеся организации, так и отдельные активные воинские чины из ряда гарнизонов. Съезд работал в Казани с 10 по 16 декабря. На нем председательствовал Г.Ф. Алюнов. В программу было включено 13 вопросов. Принятые на нем резолюции впоследствии были изданы отдельной брошюрой.
Обсудив вопрос о текущем моменте и выдвинув требование немедленного открытия Всероссийского учредительного собрания «как полновластного хозяина Российской республики», съезд наказал членам этого форума провозгласить Россию демократической федеративной республикой.
Среди других задач, требовавших «немедленного решения», военные делегаты выделили главнейшими: «заключение всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов», передачу некрестьянских земель «сельскохозяйственного значения в ведения земельных комитетов», «прекращение гражданской войны между отдельными народностями и областями республики», «восстановление гражданских свобод» и «установление твердых цен на все предметы первой необходимости»[27].
В резолюции о текущем моменте формально обходился вопрос о захвате большевиками власти. Это можно объяснить тем, что сами солдаты, в основном сторонники партии левых эсеров, и активные участники вооруженного восстания против Временного правительства были в ожидании плодов от реализации тех лозунгов, ради которых они шли на свержение существующего строя. Однако их настораживал наметившийся отход от гражданских свобод, дискриминация буржуазных партий, предпринимательских классов и т.д.
Участники чувашского военноокружного съезда, как и следовало ожидать, основное внимание уделили национальным вопросам. Они высказались за реорганизацию Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в районах со смешанным населением на национально-пропорциональных началах. Признавая право чувашского народа на национальное самоопределение, съезд высказался за то, чтобы направить все силы на развитие среди чувашей национального самосознания, для чего сохранить все имеющиеся чувашские национальные организации и мобилизовать весь интеллектуальный потенциал. При этом некоторые требования, выдвинутые съездом, можно признать явно радикально-националистическими. Например, заменить к 1 января 1918 г. русскую администрацию и преподавателей Шихранской учительской семинарии чувашами и иметь учителями во всех учебных заведениях, расположенных в местностях со сплошным чувашским населением, только представителей этноса, численно доминирующего[28].
Съезд поддержал решение общего собрания всех чувашских организаций Казани от 6 декабря об учреждении Общечувашского национального фонда, принял резолюцию о «национализации войск», т.е. о выделении в частях Казанского военного округа военнослужащих-чувашей в особые национальные команды, роты, батареи, эскадроны, батальоны и даже полки; учреждении при штабе округа чувашского отделения в составе старшего адъютанта и писарей, должности чувашского представителя в коллегии по управлению войсками округа. В специальном постановлении было признано необходимым вести тесную совместную работу и координировать действия с организациями других наций в интересах благополучия страны и «закрепления завоеваний революции»; поддерживать другие нации «в их начинаниях по проведению в жизнь принципа самоопределения народностей». Были рассмотрены и другие вопросы: о формах связи с волостями, об организации в войсковых частях школ грамоты, а в будущих национальных частях - школ и курсов агитаторов, об издании литературы для национального и культурного просвещения, о поддержке газеты «Хыпар». Было решено сделать газету «органом всего чувашского народа» в лице его центральных организаций: ЧНО, комитета Чувашской организации партии эсеров, Казанского чувашского военноокружного комитета и созданного 26 ноября Союза учащихся-чувашей Казани. Съезд вошел с предложением в Казанский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов немедленно расследовать факты расстрела крестьян Акрамовской волости и виновников предать суду[29].
Программа, принятая съездом, была содержательной, многие поставленные цели - выполнимыми. Казанский чувашский военноокружной комитет (КЧВОК), избранный 15 декабря 1917 г. из 15 человек, возглавил Иван Константинович Лукьянов (иногда его фамилия писалась и Лукьянов), военный врач. Уроженец с. Шемурша, сирота, он воспитывался у дяди в Алатыре, окончил в 1914 г. медицинский факультет Казанского университета. Прошел военные дороги в составе медицинской службы на Юго-Западном фронте. После выборов председателем военно-окружного комитета И.К. Лукьянов добился перевода в Казань. Через некоторое время он был демобилизован[30].
В Казанский чувашский военноокружной комитет вошло немало политически активных военнослужащих (например, Т.К. Крылов, А.А. Спиридонов, А.А. Осанов, А.М. Меценатов, Я.И. Кадыков, Ф.К. Кузьмин, И.Е. Ефимов и др.), которым было суждено сыграть заметную роль в общественно-политической жизни Чувашии в ходе борьбы за установление и укрепление Советской власти. Кто-то из них станет активным советским деятелем, кто-то примкнет к белому движению. КЧВОК настойчиво проводил в жизнь разработанные съездом планы. С 1 января 1918 г. газета «Хыпар» стала органом центральных чувашских организаций (редактор А.П. Прокопьев-Милли). На III Казанском губернском съезде крестьянских депутатов, состоявшемся в декабре 1917 г., по настоянию чувашских представителей, в числе которых оказалось немало солдат, в резолюции по национальному вопросу было записано: «Все ответственные места и средства в органах местного самоуправления общественного и государственного характера распределяются на началах пропорциональности». По словам делегата съезда студента В.С. Разумова, с таким требованием не соглашались казанские большевики[31].
Надо отметить и такую деталь: в конце 1917 г. в русской армии развернулось движение за создание частей по национальным признакам. Они не могли не затронуть и чувашей. Еще в ноябре 1917 г. в ряде гарнизонов Поволжья - в Симбирске, Бугульме, Бугуруслане - были сформированы чувашские роты. А 30 декабря при штабе Казанского военного округа открылось чувашское военное отделение[32]. Таким образом, чувашские военные организации превращались в самую активную силу в национально-освободительном движении.
Значимым мероприятием, проведенным чувашскими военными организациями Казани, стал созыв Всероссийского чувашского военного съезда. Большую инициативу в его созыве проявил Казанский чувашский военный комитет[33].
В Центральном государственном архиве Чувашской Республики в фонде Чувашского отдела Народного Комиссариата по делам национальностей (ф. 499, оп. 1) сохранились копии протоколов общих собраний нижних чинов и офицеров некоторых соединений по выбору делегатов на военный съезд. Так, 27 октября 1917 г. военнослужащие-чуваши 21-го Муромского, 22-го Нижегородского, 23-го Низовского, 24-го Симбирского пехотных полков, 6-й артиллерийской бригады, инженерной роты, 15-го мортирного паркового артиллерийского дивизиона, 1-го и 2-го лазаретов, перевязочного отряда, комендантской роты 6-й пехотной дивизии (всего 600 человек) провели общее собрание. Они образовали дивизионный чувашский военный комитет, разработали программу его деятельности. Затем заслушали телеграмму Казанского чувашского военного комитета о приглашении солдат-земляков на созываемый съезд. От 150 чувашей приглашался один делегат, тем самым военные чины чуваши могли послать на съезд 4 своих представителей. Собрание наметило кандидатами в делегаты по 1 чел. от каждого пехотного полка. 22 ноября 1917 г. чувашский военный комитет еще раз обсудил кандидатуры для направления на съезд от 6-го пехотного полка и таковыми избрал рядовых 21-го Муромского и 22-го Нижегородского пехотных полков Игнатия Александрова и Петра Львова[34].
Нечто подобное происходило и в других частях и соединениях действующей армии и тыловых гарнизонов, где чуваши уже объединились в комитеты.
После избрания Казанского военноокружного комитета он тоже включился в работу по созыву Всероссийского военного съезда: приглашения на него были разосланы в тыловые гарнизоны, где имелись национальные комитеты[35].
К 10 января 1918 г. в Казань прибыло большое число военных делегатов. Некоторые уезды и волости также послали на съезд демобилизованных из армии по ранению или по болезни солдат. До официального открытия съезда оргкомитет провел два совещания по выработке регламента и повестки дня. Съезд должен был начать работу 12 января. В его честь намечалось проведение торжественного молебна в кафедральном соборе, для богослужения приглашался священник М.П. Петров - недавний выпускник Казанской духовной академии, хор чувашских учащихся в Казани и капельмейстер 240-го пехотного запасного полка. Право открытия съезда было предоставлено председателю правления военноокружного комитета И.К. Лукьянову. Вступительную речь он должен был произнести обязательно на чувашском языке. Всем военным делегатам и посланцам от волостей предоставлялось право решающего голоса, другим участникам, не имевшим мандатов или удостоверений отправивших их в Казань организаций и учреждений, - право совещательного голоса. «Чувашское национальное общество» получило 3 мандата с правом решающего голоса, редакция газеты «Хыпар» - 2 и один мандат - Союз учащейся молодежи Казани. Чтобы выдать делегатам из армейских частей суточные, оргкомитет вошел с ходатайством в Казанский совет рабочих и солдатских депутатов оказать съезду финансовую поддержку[36]. Участникам форума предстояло рассмотреть более десяти вопросов.
12 января после проведения предусмотренных церемоний Всероссийский чувашский военный съезд открылся в помещении бывших губернских присутственных мест. К тому времени из столицы вернулась часть членов распущенного Учредительного собрания, и они приняли самое активное участие в работе форума. Один из них, Д.П. Петров, был избран председателем съезда.
Поскольку не сохранились протоколы мандатной комиссии, регистрационные и раздаточные списки на суточные организационной и финансовой комиссий, трудно определить число его участников. По протоколам заседаний от 12 и 13 января, где делегаты выступили с приветствиями и наказами съезду от своих военных комитетов, учреждений и организаций, можно составить лишь неполную географию представительства. Но, исходя из количественного состава выборного органа - Центрального чувашского военного совета, куда вошли 34 человека, можно твердо сказать, что на съезде было более 60 делегатов[37].
На первом заседании 12 января 1918 г. с приветствиями съезду выступили делегаты от 28-й, 41-й, 80-й, 167-й пехотных дивизий и 20-й артиллерийской бригады, на другой день делегаты 6-й, 27-й, 180-й пехотных дивизий, продовольственного транспорта 16-го армейского корпуса, 124-го пехотного Закатальского полка, Гельсингфорсского чувашского землячества, чувашских национальных рот запасных полков Казанского, Самарского, Симбирского, Бугульминского и Сызранского гарнизонов. Приветствия в адрес военных делегатов и пожелания успешной работы съезду были выражены от «Чувашского национального общества» (И.В. Васильев), от Казанского чувашского военного комитета (Л.М. Лукин), от редакции газеты «Хыпар» (А.П. Прокопьев-Милли), от Чувашской организации партии социалистов-революционеров (Д.П. Петров), от студентов Северо-Восточного археологического института (А.Д. Краснов), от студентов-чувашей казанских вузов, от чувашского духовенства (М.П. Петров). С приветственным словом выступили представители от Чувашского национального отделения штаба Казанского военного округа, находившихся в отпуске фронтовиков, Союза увечных воинов, Чрезвычайного Казанского губернского земского собрания, исполнительного бюро Казанского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Пожелания успешной работы съезду высказали посланцы Чебоксарского филиала «Чувашского национального общества», Ядринского уездного Совета, Муратовской волости Буинского и Чебаевской волости Ядринского уездов, Шихранской учительской семинарии, Бичуринского высшего народного училища и др. На съезд пришли представители татар-мусульман и приветствовали от имени Всероссийской мусульманской военной организации «Шуро», 2-го Всероссийского мусульманского военного съезда и Казанского мусульманского военноокружного комитета. Теплое слово сказали солдатам-чувашам представители Казанского военного комитета крещеных (православных) татар и Казанской военной организации народа мари. В адрес съезда поступили телеграммы от армейского военного комиссара Петрограда и Украинской Рады. С личными поздравлениями выступили члены Всероссийского Учредительного собрания Г.Т. Титов и И.В. Васильев[38].
Таким образом, Всероссийский чувашский военный съезд по составу участников был представительным форумом, имевшим важное значение для поиска путей национально-культурного развития чувашского народа. В связи с тем, что на форуме военных присутствовали представители враждующих политических сил, существовала опасность раскола съезда. Поэтому на первом же заседании, выступая с приветственным словом от имени чувашских эсеров, Д.П. Петров призвал делегатов не тратить время на межпартийные разборки, а совместно наметить пути возрождения чувашского этноса[39].
В повестке дня съезда первым стоял вопрос «О формировании национальных войск». Делегаты с восторгом встретили сообщения о том, что в запасных частях Казанского и Симбирского гарнизонов уже создано несколько чисто чувашских рот, а при штабе Казанского военного округа - чувашское национальное отделение, что в Казани существует даже военная организация писарей-чувашей гарнизона. Настоящую овацию вызвала клятва представителей названных рот о том, что «солдаты-чуваши... в случае надобности костьми лягут за свой народ»[40]. 13 января 1918 г., заслушав отчет Казанского чувашского военно-окружного комитета о проделанной работе, в частности, по формированию подразделений из числа соплеменников, съезд постановил: вынести «сердечную благодарность комитету за его работу для чувашского народа» и объявить благодарность руководителям Казанского чувашского военного комитета А.Д. Краснову, Л.М. Лукину и другим его членам[41].
Формирование частей по национальному признаку было делом непростым, поэтому обсуждение вопроса заняло весь день 14 января. Съезд решил заслушать делегатов из армейских соединений и частей, а также запасных полков об отношении русских к чувашским военным комитетам. Вот некоторые краткие выдержки из выступлений: Денисов (28-я пехотная дивизия): «У них имеется военная организация чувашей, большинство же русских солдат и офицеров относятся к ней сочувственно». Петров (Балтийский флот): «Чувство национального единства чувашей замечается всюду (приводит, как пример, образцовую организацию матросов в Гельсингфорсе)... Большевики к национальной организации войск относятся сочувственно», [хотя] «среди большевиков много провокаторов и вредных людей». Филиппов (продовольственный транспорт 16-го корпуса): «В их части более 400 воинов-чувашей... Финансовой поддержки чувашской организации не оказали». Иванов (180-я пехотная дивизия): «Образованный в дивизии чувашский комитет имел постоянную связь с Казанским чувашским военным комитетом и получал чувашскую газету «Хыпар». Буранов (20-я пехотная дивизия): «На фронте многие из среды чувашей скрывают свой язык национальный и тем [самым] подрывают авторитет нации»[42].
Выступать в прениях по этому вопросу записались 27 человек. Делегаты с фронта зачитывали наказы, данные им земляками. О формировании национальных частей высказывались самые противоположные мнения. Так, делегат от Алатырского гарнизона Шипков заявил, что есть «необходимость формирования чувашских рот в запасных (тыловых) частях, а на позициях [с] этим делом не спешить». Его поддержал делегат от Тойсинской волости Чебоксарского уезда, который заявил, что в районы с чувашским населением следует направлять только команды, состоящие из солдат-чувашей, и привел факты притеснения чувашских крестьян присланными из Казани для реквизиции хлеба командами солдат. Но были и мнения против образования воинских частей по национальному признаку. Например, солдат Анеферкин (Сызранский гарнизон) высказался против формирования чувашских рот, что, по его мнению, разъединило бы народы[43].
Прения прервал делегат Крылов. Он выступил с внеочередным заявлением и предложил съезду вынести решение о реорганизации 240-го пехотного запасного полка в чувашский стрелковый полк. После небольшого обсуждения съезд поддержал его предложение и постановил «чувашизировать» упомянутый полк, для чего войти с ходатайством в солдатскую секцию Казанского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. С переименованием части в 240-й чувашский стрелковый полк солдаты иных национальностей, оставив свое оружие в чувашском полку, переводились в другие части. В постановлении предлагалось для разрешения этого вопроса «войти в тесный контакт с мусульманскими военными организациями и их Всероссийским съездом»[44].
18 января съезд снова вернулся к вопросу о чувашизации 240-го стрелкового полка и решил обратиться за содействием ко 2-му Всероссийскому мусульманскому военному съезду (куда были командированы М.С. Слюбкин и А.Д. Краснов) и комбинированной чувашско-татарской делегацией явиться в Казанский совет, а также отозвать в 240-й стрелковый полк солдат, прибывших домой по ранению и болезням[45]. Кроме того, он направил в гарнизоны телеграммы о посылке туда делегатов съезда для перевода чувашских рот в Казань в названный полк. Для проработки этих вопросов съездом была создана военная комиссия.
24 января 1918 г. военная комиссия изложила свои соображения по поводу формирования чувашских частей: энергично «национализировать» армию в тылу; создать чувашские стрелковые полки не только в Казани, но и в Уфе и других городах Поволжско-Приуральского региона; солдат и офицеров - уроженцев Казанской и Симбирской губерний - собрать в 1-й стрелковый полк в Казани; уроженцев Уфимской, Вятской, Оренбургской и Самарской губерний направить в чувашский стрелковый полк, формируемый в Уфе; при Главковерхе (верховном главнокомандовании Российской армии) иметь одного представителя Чувашского центрального военного комитета, при штабе военного округа - отдел национальных войск; в управлении Казанского военного округа должно быть пропорционально-национальное представительство; на основе 6-й артиллерийской Финляндской бригады сформировать чувашскую артиллерийскую бригаду; создать кавалерийский полк и т.д.[46]
Идея создания национальных частей и подразделений была жгучей и острой проблемой. О намерениях их создания делегаты сообщили в свои части и военные организации. В ответ поступала противоречивая информация. Так, из Гельсингфорса телеграфировали о том, что тамошнее чувашское землячество сформировало чувашский батальон. От имени съезда туда была послана приветственная телеграмма. А вот из Симбирска пришла иная весть: солдаты-чуваши, переводимые в создаваемый чувашский национальный полк, категорически отказываются ехать в Казань[47].
Затея с национализацией войск, начавшаяся в конце 1917-начале 1918 г., вскоре окончательно затихла: по мере демобилизации старой русской армии чувашские военные комитеты всех уровней самоликвидировались.
Однако Всероссийский чувашский военный съезд занимался не только вопросом формирования национальных войск, но обсуждал и другие проблемы, глубоко затрагивавшие жизненные судьбы чувашского народа. 15 января он рассмотрел вопрос о текущем моменте, по нему было сделано два доклада, с которыми выступили левый эсер, участник вооруженного восстания в Казани А.Д. Краснов и правый эсер, член Учредительного собрания И.В. Васильев. Сразу же встал вопрос: за кем идти? За Советской властью или за Учредительным собранием? Краснов защищал большевиков и их союзников (левых эсеров). Хозяином земли русской назвал народ, а не Учредительное собрание. Оратор нашел необходимым «немедленное введение в жизнь социализма». Он высказался за то, что «только Советы являются выразителями большинства» населения и потому только они (Советы) «могут быть признаны властью». Советы в местностях со смешанным населением должны быть реорганизованы на национально-пропорциональной основе.
И.В. Васильев свой доклад начал с истории организации «Народная воля», 1905 год назвал предвестником Февральской революции 1917 г. Напомнил, что у всех борцов за свободу на знамени было начертано слово «народовластие». Всенародные выборы Учредительного собрания от всего населения как раз были волеизъявлением народовластия: «Кто идет против Учредительного собрания, тот идет против всего народа». Далее выступающий уделил внимание краткой истории этого форума: как он открылся, каким был его партийный состав и как он был разогнан. Оратор критиковал приемы борьбы большевиков со своими политическими противниками, назвал их «самодержцами из Смольного», заявил, что «нам больше нечего ожидать от Совета Народных Комиссаров». Далее он подверг критике суждения А.Д. Краснова о том, что часть депутатов в Учредительное собрание была избрана нечестным путем. Свой доклад И.В. Васильев завершил призывом «к объединению всех чувашей, не разбиваться на несколько враждующих партий, как пошло у русских».
На вечернем заседании того же дня состоялись ожесточенные дебаты по докладам. Председатель съезда Д.П. Петров, открывая прения, поддержал призыв И.В. Васильева «объединяться и не разбиваться на партии, чтобы окончательно не утерять работоспособность»; сказал, что он сам лично стоит за созыв чувашского Учредительного собрания для определения путей дальнейшего развития чувашей. Во взглядах на текущий момент делегаты разделились. Позицию А.Д. Краснова (левых) поддержало меньшинство (например, М.С. Слюбкин, Г.Г. Герасимов, Волоснов, Зайцев); часть присутствовавших, в частности, матрос М.П. Петров, заняла нейтральную линию. Большинство оказалось сторонниками И.В. Васильева (сами члены разогнанного Учредительного собрания, а также Абрамов, Волков, Макаров, Ефремов, А.А. Спиридонов и др.). Они не одобряли захват власти большевиками. Вот некоторые высказывания: «Нет последовательности в программе и деятельности большевиков. Совет Народных Комиссаров не выражает волю народа» (Абрамов); «Большевики - захватчики и воры... Происходящие в стране беспорядки опять же зависят от большевиков и безотчетности советов» (Волков); «советы, как неизбранные народом, неправомочные органы» (Макаров); «большевики издали декрет о социализации земли, похитив его у партии социалистов-революционеров» (А.А. Спиридонов). Г.Т. Титов отрицал возможность построения социализма в одной единственной стране и закончил свою речь призывом «Да здравствует Учредительное собрание!».
На съезде была высказана и такая точка зрения: не доверять судьбу своего народа воле других наций, прежде всего русских. В этой связи любопытно одно высказывание: «Для чувашей своя нация должна быть выше всего, а потому [наша] нация не пойдет как за Учредительным собранием, так и за Советом Народных Комиссаров, если они не удовлетворят требования народа» (Яковлев)[48].
Споры завершились согласием всех делегатов с предложением А.П. Краснова организовать чувашскую партию социалистов-революционеров[49].
Работа чувашского военного съезда совпала с проходившим также в Казани 2-м Всероссийским мусульманским военным съездом, в повестку дня которого был включен вопрос о самоопределении мусульман Поволжья и Приуралья (татар и башкир). В связи с этим национальная комиссия, созданная на чувашском военном съезде, подготовила ряд докладов: о проекте мусульманской республики (мусульманского штата) и об условиях присоединения чувашей к создаваемой автономии, о созыве Учредительного собрания чувашей для разработки и утверждения формы вхождения в мусульманский штат, о мобилизации интеллигентских сил чувашей для выдвижения их на административные должности при благополучном решении вышеназванной проблемы. 19 января с докладами, подготовленными национальной комиссией, выступили (последовательно) И.В. Васильев, Д.П. Петров и Г.И. Иванов.
Комиссия предполагала три варианта развития событий в национальном возрождении чувашей. Ничего не предпринимая, ожидать общегосударственной административно-территориальной реформы. Однако это означало бы такие возможности: а) каких-либо изменений и улучшений в жизни чувашей может не произойти; б) вопреки декларации о правах народов центральная власть пойдет против национальных движений, так как «великороссы сами о создании местных штатов (т.е. национальных автономий) не помышляют»; в) русские не смогут предотвратить грядущую гражданскую войну, потому что у них национальное самосознание и инстинкт самосохранения слабее межпартийной розни. Потому чуваши предоставления «сверху» прав на образование своего национального штата не добьются «по крайней мере в ближайшем будущем».
Образовать «чувашский национальный территориальный штат». Однако для решения этой задачи у чувашей отсутствовали кадры и материально-культурные средства (промышленность, транспорт, природные богатства, вузы и семинарии, полиграфическая база, центр притяжения нации - будущая столица). Да и сама масса чувашского населения еще не охвачена ясным сознанием такого выражения самоопределения своей нации.
Включить и чувашскую территорию в проектируемый мусульманский «штат» при соблюдении следующих условий: 1) в декларации о провозглашении «штата» следует указать, что вновь образуемая административно-территориальная единица входит, как часть, в Российскую Федеративную республику; 2) в пределах «штата» все народности должны быть равными, суверенными и иметь культурно-национальную автономию.
Национальная комиссия чувашского военного съезда нашла необходимым предложить третий вариант, учитывая, что запланированное выделение мусульманами в Средневолжский и Южноуральский «штат» заденет интересы чувашского населения, проживающего в Казанской, Самарской, Симбирской, Оренбургской и Уфимской губерниях (часть чувашей все равно оказалась бы в пределах татаро-башкирского объединения). В «штате» наряду с татарами и русскими чуваши должны представлять третью силу, притягивающую к себе малые нации - мари, удмуртов и мордву. В связи с последним предлагалось расширить границы «штата», присоединить к нему земли, населенные немусульманами. Также включить в состав «штата» ряд административных, культурных и экономических центров (например, Ядринский уезд целиком, бассейны ряда рек, железнодорожные линии) с целью улучшения условий для хозяйственной и иной деятельности. Все имеющиеся в «штате» природные, культурно-экономические богатства и ценности объявить интернациональными.
Доклад вызвал прения. Мнения были разные: от «Нам нужен отдельный чувашский «штат» (Абрамов-Иревли, Петров) до «Войдя в татарский «штат», мы поможем только им» (Волоснов). Затем состоялось голосование по разным вариантам возможного самоопределения чувашей. На вопрос «Раз Россия объявлена Федеративной Республикой, нужны ли «штаты» (национальные)?» проголосовало «за» абсолютное большинство делегатов при 2 голосах «против» и стольких же воздержавшихся. При голосовании по вопросу «Присоединиться ли чувашам к татарскому «штату»? воздержались 4 человека, все остальные - «за». Единогласно были утверждены условия вхождения в «штат», выработанные национальной комиссией. Их дополнили еще одним условием: по договоренности с татарами о включении чувашей в мусульманский «штат», выпустить совместное воззвание по этому вопросу.
Для контакта с татарами была избрана комиссия в составе И.В. Васильева, Г.Ф. Алюнова (приехавшего к тому времени в Казань), Г.Т. Титова, Д.П. Петрова и И.К. Лукьянова[50].
Как уже упоминалось, военный съезд принял решение созвать общечувашское Учредительное собрание для окончательной выработки условий включения населенной чувашами территории в состав мусульманского Средневолжско-Южноуральского «штата» и детальной разработки его конституции, так как только одни военные делегаты не правомочны были выражать «волю и точку зрения всей чувашской нации» на предпринятый шаг. Лишь полномочное общечувашское Учредительное собрание, избранное всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием, должно было разрешить «все основные задачи по устройству национальной жизни, направляемые к прогрессивному расширению политических прав и подъему культурных и экономических сил чувашского народа». Было высказано пожелание назвать новую административно-территориальную единицу не Средневолжско-Уральским, а Волжско-Камским «штатом». Возможно, новое название уже было подсказано инициаторами его создания, а чувашский съезд с ним согласился[51].
Также был проведен конкурс эскизов чувашского национального флага и как лучший был принят «проект художника Максимова»[52].
Съезд военных делегатов еще дважды занимался обсуждением вопроса о вхождении чувашей в Волжско-Камский «штат». 20 января о встрече контактной комиссии с татарами докладывал И.К. Лукьянов. Еще раз были утверждены условия вхождения: если там будут соблюдаться интересы малых этнических групп; пропорционально (по численности каждой народности) расходоваться природные богатства и средства от дохода; пути сообщения (железные дороги, судоходные реки) останутся общероссийским достоянием; для каждой нации создадут в достаточном количестве культурные ценности (школы, газеты и журналы, издательства); каждой национальности предоставят полную национальную культурно-религиозную автономию и т.д.[53]
Обсудив доклад национальной комиссии по мобилизации сил интеллигенции, съезд решил предусмотреть резерв национальных кадров для замещения русских на государственных и хозяйственных должностях и иметь при Центральном чувашском военном совете специальную секцию по подбору кадров; а также предусмотреть проведение следующих чувашских съездов: крестьян и рабочих, учителей, учащихся, духовенства; организовать агитаторские курсы и т.п.[54] Большинство намеченных съездов со временем состоялось. Был пересмотрен и проект по расширению штатов[55]. 29 января 1918 г. еще раз прошли прения по вопросу о предстоящем объявлении Волжско-Камского штата. Вопрос не разрешился, Т.К. мусульмане были против изменения границ предполагаемой автономии. Их не устраивало возможное увеличение численности русских[56].
Всероссийский чувашский военный съезд рассмотрел широкий круг других вопросов: религиозный (об объединении чувашского духовенства и замене русских священнослужителей чувашами), о беспорядках в Чебоксарах (было решено пресечь самовольное взыскание председателем уездного Совета И.Г. Кадыковым контрибуции с чувашей и послать туда команду чувашских солдат), о призрении увечных воинов (предполагалось открыть для чувашских солдат-инвалидов чувашское отделение при Всероссийском союзе увечных воинов, а на ферме Симбирской чувашской учительской семинарии - дом призрения (приют), о необходимости создания национального профсоюза рабочих-чувашей в Казани, об изучении экономических сил среди чувашей, о подготовке специалистов для народного хозяйства из числа соплеменников, о развитии кооперативов, о создании и укреплении национального фонда, об участии в организации власти (Советы должны были создаваться на «строго национально-пропорциональной основе», а в их исполкомах образовать национальные фракции), о развитии сельского хозяйства, садоводства и пчеловодства, о переселении чувашских крестьян на свободные земли других губерний и т.д.[57].
29 января съезд обсудил вопрос о выборах Центрального чувашского военного совета из числа делегатов с правом решающего голоса. Его состав был определен в количестве 35 человек. Выборы состоялись 31 января 1918 г. В совет были избраны В.А. Алексеев, В.А. Аликов, П.Ф. Айдак, Г.Г. Герасимов, И.К. Лукьянов, Л.М. Лукин, И.Е. Ефимов, А.Д. Краснов, Д.П. Петров, А.А. Спиридонов, Г.И. Осанов, Г.Т. Титов, М.П. Петров, М.С. Слюбкин и другие известные и малоизвестные участники съезда. Председателем совета избрали Д.П. Петрова[58].
Со 2 февраля 1918 г. этот орган приступил к деятельности. Протоколы его заседаний не сохранились, и трудно судить о том, какими делами он занимался. Разные по политическим взглядам люди под влиянием углубляющегося раскола в обществе и гражданского противостояния не могли не объединяться в различные группы. По признанию А.Д. Краснова, в этом совете сложилась группа левых социалистов, куда вошли матросы М.П. Петров и М.С. Слюбкин, солдаты В.А. Алексеев, Г.Г. Герасимов, И.Е. Ефимов, А.Д. Краснов. К ним примыкал и председатель совета Д.П. Петров. Пользуясь своим большинством, левые и их сторонники на заседании совета закрыли правоэсеровскую газету «Хыпар» и создали советскую газету. Действуя решительно, 22 февраля 1918 г. левые социалисты захватили все имущество редакции газеты, лишив правых эсеров печатного органа, и 28 февраля начали выпускать газету «Канаш» (Совет).
В марте появились чувашские учреждения и организации, поддерживающие советскую власть: Комиссариат по чувашским делам Казанской губернии, фракция чувашских депутатов Казанского губернского Совета при его крестьянской секции, Чувашский левый социалистический комитет, объединивший левых эсеров, чувашских социалистов, большевиков и беспартийных. В связи с демобилизацией старой армии Казань постепенно освободилась от присутствия военных. Из членов бывших военных комитетов и Центрального совета в городе остались только те, кто устроился на оплачиваемые должности (служащие Чувашского комиссариата, крестьянские депутаты губернского Совета, отдельные сотрудники газеты «Канаш» и т.п.). В начале апреля 1918 г. комиссар по чувашским делам Казанской губернии А.Д. Краснов распорядился: все национальные организации в этом городе ликвидируются[59].
Историческое значение военных комитетов состоит в том, что они в условиях демократизации армии и флота стали точками национальной консолидации этноса, способствовали его политическому и культурному подъему, вовлекли в национально-освободительное движение, в революционные процессы. Именно в среде чувашских военных (офицеров, солдат, матросов) пробудились первые проблески идей национального самоопределения - автономного выделения в составе России и национального возрождения.
Литература и источники
1 См.: Краснов А.Д. Нарспа Юпа уйахĕ (Февраль-Октябрь). На чуваш. яз. Шупашкар, 1931; Изоркин А. Дважды оклеветанный //Советская Чувашия, 1989. 8 янв.
2 Смирнов А.С. Крестьянские съезды в 1917 г. М., 1979. С. 23.
3 Подробнее о А.М. Халапсине см.: Они боролись за счастье народное. Вып. I. Чебоксары, 1980. С. 84-90.
4 Смирнов А.С. Указ. соч. С. 23.
5 Сурский листок, 1917. 24 июня.
6 Чебоксарская правда, 1917. 9 июня.
7 См.: Октябрьская революция и установление Советской власти в Чувашии. Сб. документов. Чебоксары, 1957. С. 93, 95.
8 Григорьев П.Г. Чебоксарский Совет рабочих и солдатских депутатов в период подготовки и проведения Октябрьской революции //Установление Советской власти в Чувашии. Чебоксары, 1958. С. 90-91; Казанская рабочая газета, 1917. 21 июня.
9 Известия Кронштадтского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917. 11 октября.
10 Там же, 1917. 19 ноября.
11 Н.К. Крупская, посетив Чебоксары в июле 1919 г., так записала о А.М. Халапсине в своем дневнике: «В Чебоксарах встретила одного старого товарища - кронштадтского матроса, которого знала с июльских дней 1917 г. по Питеру...» (Крупская Н.К. Дневник //Новый мир, 1960. № 11. С. 119).
12 Центральный государственный архив Чувашской Республики (ЦГА ЧР). Ф. 19. Оп. 2. Д. 266. Л. 6.
13 Казанская рабочая газета, 1917. 2 мая.
14 Известия Казанского губернского Совета крестьянских депутатов, 1917. 1 сент.
15 Казанская рабочая газета, 1917. 2 мая.
16 Известия Казанского губернского Совета крестьянских депутатов, 1917. 1 сент.
17 Казанская рабочая газета, 1917. 21 июня; Хыпар, 1917. 1 июня.
18 Там же.
19 Подробнее о А.Д. Краснове см.: Их имена останутся в истории. Вып. I. Чебоксары, 1993. С. 71-78.
20 Казанская рабочая газета, 1917. 23 и 24 авг., 7 сент.
21 Там же, 1917. 7 сент.
22 См.: Хыпар, 1917. 20 окт., 20 нояб. и др.
23 Октябрь в Поволжье. Саратов, 1967. С. 199.
24 Ежов Н. Военная Казань в 1917 году. Изд. 2-е. Казань, 1957. С. 66-71.
25 См.: Солдаты и матросы Чувашии в Октябрьской революции. Сб. статей. Чебоксары, 1983. С. 54.
26 ЦГА ЧР. Ф. 499. Оп. I. Д. 10. Л. 1, 2; Д. 22. Л. 1-3, 5, 8; Д. 26. Л. 3-4.
27 Резолюции, принятые I Казанским чувашским военноокружным съездом, состоявшимся в г. Казани с 10 по 16 декабря 1917 г. Казань, 1918. С. 5, 6.
28 Там же. С. 5-7.
29 Там же. С. 7-14.
30 Подробно о И.К. Лукьянове см.: Их имена останутся в истории. Вып. I. С. 107-112.
31 Хыпар, 1918. 1 янв.
32 Там же, 1917. 20 нояб.; 1918. 5 янв.
33 Краснов А.Д. Указ. соч. С. 48-49.
34 ЦГА ЧР. Ф. 499. Оп. 1. Д. 22. Л. 1-2, 5.
35 Там же. Д. 26. Л. 5.
36 Там же. Л. 1-2, 6, 10.
37 Там же. Л. 77.
38 Там же. Л. 3, 5-6, 8-9, 14-15.
39 Там же. Л. 3.
40 Там же. Л. 3.
41 Там же. Л. 8-9.
42 Там же. Л. 14-15.
43 Там же. Л. 11.
44 Там же. Л. 11, 12.
45 Там же. Л. 30.
46 Там же. Л. 53.
47 Там же. Л. 57, 58.
48 Там же. Л. 18-27.
49 Там же. Л. 29.
50 Там же. Л. 34-37.
51 Там же. Л. 37-38.
52 Там же. Л. 54.
53 Там же. Л. 44.
54 Там же. Л. 43.
55 Там же. Л. 45.
56 Там же. Л. 67; Д. 22. Л. 29.
57 Там же. Д. 26. Л. 19-20, 31, 40, 48, 50-51, 52, 56, 60-61, 65-66 и др.
58 Там же. Л. 77.
59 Там же. Д. 57. Л. 2.