Архитектура ислама не отвергает воздействия любой культуры и не воспрещает взаимствовать формы культовых зданий других религий (христианские, иудейские, буддийские, вполоть до использования символики этих религий во внешнем декоративном убранстве зданий). Архитекторы, проектируя мечеть, всегда опирались на собственные (или заказчика) представления о красоте, свойственной своей эпохе, национальной культуре, ориентировавшей их на те или иные образцы.
Арабы, распространявшие новую религию на покоренных территориях, не стремились навязывать сложившиеся еще в УП-УШ вв. типы мечетей: центрально-купольный и колонный (имеющий прямоугольник в плане, внутренний двор, окруженный галереями, и многостолпный молитвенный зал), айванный (навес, галерея) — терраса с плоским покрытием на колоннах или столбах. Внутри мечетей в обращении к Мекке ниша — михраб, украшенная резьбой по дереву, камню, узорочным кирпичом, керамикой, инкрустацией, мозаикой, росписью. Рядом с мечетью ставился или включался в ее композицию минарет. Он бывает двух типов: четырехугольный и круглоствольный, украшается узорами, резьбой, ажурными балконами, глазурованной керамикой. В разных странах под воздействием местных традиций вырабатывались самостоятельные типы мечетей.
В условиях более сурового климата происходила трансформация места молитвы — от открытого дворца до защищенного от непогоды отапливаемого здания. Не стали исключением мечети Волго-Ка-мья. Опираясь на традиции местного зодчества, как небольшие махал-ля-мечети, так и грандиозные сооружения в городе Булгар несли на себе отпечаток своеобразной поволжской культуры. В Среднем Поволжье обязательным элементом каждого теплого сооружения, в том числе и мечетей, стал входной тамбур, подпол, чердачная конструкция верхнего перекрытия, крыша с уклоном, оконные остекления.
В городах Волжской Булгарии: Билляр, Сувар, Ошель и др. на протяжении Х-ХН вв. были построены кафедральные мечети. В результате археологических раскопок восстановлены планы комплекса города Билляр домонгольского периода (раскопки проводились под руководством А. X. Халикова) и татарской мечети с высоким минаретом. Большинство культовых зданий этого периода выполняли две функции: культовую и являлись убежищем в случае осады города. Поэтому мечети ограждались стенами и башнями по примеру соборной мечети Мутаваккиля под Багдадом, из которого прибыл в Волжскую Бул-гарию Ибн-Фадлан. Местная традиция внесла частичное изменение в устройство крыш ввиду погодных условий, обилия в зимнее время снега, для удержания его применялась скатная крыша. Первые мечети, построенные в X в. в Волжской Булгарии, были деревянными. О таких мечетях, сооруженных в период правления царя Алмуша, принявшего ислам, даются сведения в тру-
дах Ибн-Фадлана и Ибн-Даста (48, 62, 63, 133, 139).
Деревянные мечети, как полагают некоторые исследователи, считаются исключительно специфической особенностью архитектуры Волжской Булгарии: ничего подобного в других мусульманских странах прежде не было. В Булгарии с X в. вырабатывались и совершенствовались приемы деревянной архитектуры, сообразные вкусам и потребностям населения. При распространении ислама сооружение деревянных мечетей было обязательным для каждого более-менее крупного поселения (города, села, сторожевого пункта). Время к ним было беспощадно, представления об архитектурных обликах мечетей отсутствуют. Однако существует предположение, что приемы и мотивы деревянного зодчества того времени были перенесены и на мечети. Позднее в татарских селах Среднего Поволжья приемы и методы раннего периода возродились в форме деревянных минаретов с многопрофильными карнизами на башне. (62, 63, 136, 139).
Булгарское зодчество, развивавшееся в лоне ислама, ставшего господствующей религией с X в., определило специфику местного культового зодчества, а также изобразительного, орнаментально-каллиграфического искусства с его общей ориентацией на иранский, арабский и среднеазиатский Восток. С. М. Червонная считает, что "на всем протяжении с X до начала XIII в. происходило укрепление исламских форм обрядности, влиявших на зодчество (типы мечетей, минарета) и мемориальные сооружения, к замене изображения словоначертанием, к орнаментизации бывших звериных мотивов, все это шло медленно, плавно, без резкого надлома или разрыва до исламской языческой традиции" (139).
В 1236-1246 гг. Волжская Булга-рия была завоевана монголами. Многие города и села подверглись разрушению, вступил в силу указ золотоордынских ханов о запрещении строить в городах укрепления. Казалось бы, монгольское завоевание должно было бы пошатнуть устои мусульманской церкви ввиду того, что тюркские, а также дошедшие из Центральной Азии монгольские и пришедшие с ними бурятские, тувинские, алтайские племена в своей массе были весьма далеки от культурных традиций мусульманского мира. Однако этого не произошло. В плане архитектурного строительства примером могут служит постройки города Булгар этого времени. Обнаружены руины шести каменных сооружений, в том числе соборная мечеть и два мавзолея, признаки существования михрабской ниши с арочным оформлением, с каменной резьбой и элементами растительной орнамики, снаружи центральный выступ (контро-форс) как конструктивный элемент. Первоначальный облик булгарского храма принадлежит к распространенному восточному типу колонных мечетей с одним асимметрично пристроенным минаретом (139).
В общей панораме золотоордынского периода важнейшее место занимали культовые и мемориальные сооружения (мечети, мавзолеи, надгробные камни на мусульманских кладбищах). Их архитектурные формы были непосредственно связаны с идеями ислама, с традициями зодчества мусульманского мира, с властной ролью господствующей церкви, которая в высшей степени характерна для Средневековья. Считается, что культура Булгарии, оказавшейся на перекрестке Востока и Запада, была усилена двукратно теологической окраской. Это усиление шло снизу и сверху. Народные массы в "правоверном" мусульманском искусстве искали духовный оплот, верхние эшелоны в начавшемся происламском движении в середине XIII в. находили опору для сохранения с помощью ислама своей державы, противопоставив ее христианской Европе, прежде всего Руси. Приняв ислам, золотоор-дынские ханы санкционировали мусульманское культовое зодчество в Булгарии и с рвением отстаивали истинную веру.
Искусство возведения мечетей, минаретов обретает в Волжской Булгарии золотоордынского периода зрелый, сложившийся архитектурный стиль. Представление об этом дают частично сохранившиеся памятники этого времени. Первое место по своему значению занимает Соборная (Джами) мечеть, строительство которой относят к 1236 г. Считается, что это был первый опыт каменного строительства в Волжской Булгарии, которое не имело аналогов в локальной культуре Булгара. Завершение строительства этой мечети относится к 1260 г. Она имела квадратный план и отличалась довольно внушительными размерами 32x34 м. По своему типу это был храм с многорядными опорами, которые членили внутреннее пространство на несколько нефов. В южной стене находилась ниша-михраб, обрамленная орнаментальной резьбой по камню. Над боковыми нефами шла световая аркада, окна были врезаны в проемы каменных арок, поддерживающих деревянное покрытие храма. В наружном плане здания выделяется декоративно оформлен-
ный северный портал. В архитектурный ансамбль мечети входил пристроенный к северному фасаду минарет, достигавший без деревянного шатрового завершения в каменном завершении двадцатичетырехметровой высоты. Мечеть простояла более двух десятков лет в таком виде, как ее завершили в 1260 г., в дальнейшем мечеть неоднократно перестраивалась (133, 136, 139).
Однако это было не единственное культовое сооружение в Булгарии золотоордынского периода. Возведение мечетей и минаретов носило в это время повсеместный характер. Только отсутствие археологического материала лишает нас возможности представить, как выглядели культовые постройки других бул-гарских городов и сел по обеим берегам Волги, Камы.
В конце Х1П-Х1У вв. начался отлив булгарского населения в более безопасные северные районы Пред-камья (современная Татария и город Казань), где в последующие полтора столетия культовое искусство Казанского ханства было сформировано на древнебулгарской основе, а также на продолжении традиций Волжской Булгарии золо-тоордынского периода. Однако к концу первой половины XVI в. становится заметным влияние новых стилевых черт, сближающих мусульманское зодчество с древнерусской, европейской и поздней архитектурой Османской Турции и
Крыма.
В годы Казанского ханства культура народов бывшего Булгарского государства продолжала развиваться в лоне ислама. Самые высокие достижения культовой, мемориальной архитектуры концентрировались в Казани. В то же время развивались и другие города и селения Казанского ханства, возникшие на месте старых булгарских городищ и селищ. Большим достижением зодчих Казанского ханства является созданный ими архитектурно-художественный образ деревянных мечетей со стройным и высоким минаретом, выходящим из центра двускатной крыши. Этот тип мечети сложился в начале XVI в. и затем получил массовое развитие в XVIII в., когда сооружение каменных мечетей было запрещено. Все татарские деревни Казанской губернии и других российских губерний в местах совместного проживания с другими народами имели деревянные мечети, архитектурный стиль которых был выработан в эпоху Казанского ханства. При многоэтническом составе населения Казанского ханства городская и сельская архитектура включала культовые постройки, некрополи этих народов. На земле Казанского ханства существовали также и мордовские, марийские, чувашские, удмуртские и башкирские села, жилища, усадьбы, кладбища, сохранившие особенности этих народов и влияние татарского населения.
С середины XVI в. развитие культуры народов Среднего Поволжья идет в составе единого централизованного Российского государства, в общении с русским народом. На этом этапе мусульманская архитектура развивалась почти исключительно в формах сельского деревянного зодчества. Не осталось никаких сведений о том, что за период с 1552 г. до 1760 г. в Татарии и селах совместного проживания с татарами других народов Среднего Поволжья была бы построена хотя бы одна каменная мечеть, зато есть сведения о разрушении старых мечетей и других памятников мусульманской культуры. Причем эти разрушения были не одноразовыми, а неоднократно повторяющимися от времен Ивана Грозного до периода царствования Елизаветы Петровны. Как мы уже отмечали, епископ казанский Лука Конашевич, обвинивший татар в поджоге Казани в 1742 г., сумел добиться от правительства разрешения на уничтожение не только 418 каменных и деревянных мечетей, еще уцелевших к тому времени от эпохи Казанского ханства, но и вновь построенных (деревянных) за 190 лет после его падения.
Таким образом, памятники зодчества и изобразительного искусства XV—XVI вв., воплотившие в себе
талант, мастерство архитекторов и строителей, бесследно исчезли. Не все можно объяснить миссионерской деятельностью архиереев Казанской епархии, по распоряжению которых в городах и селах Казанского ханства были разрушены большинство мечетей. Эта политика была направлена против сакральной культуры (уничтожались культовые строения, религиозные книги), но не против светского зодчества и богатейшего декоративно-прикладного искусства.
Со второй половины XVIII в. начинается новый период строительства мечетей, продолжавшийся до XIX — начала XX вв. Время сохранило имена русских архитекторов той поры. Так, в Казани в XVIII в. трудился один из видных провинциальных архитекторов России В. И. Кафтырев — (его постройка — каменная мечеть Марджани). В XIX в. над проектами мечетей в Казанской, Симбирской губерниях
трудились П. Г. Пятницкий, М. П. Коринфский, А. К. Шмидт, А. И. Песке, во второй половине XIX в. — П. И. Романов, М. Ермолаев, Павлов, Н. Паренсов, Ф. И. Петонди, П. В. Техомиров, техник губернского правления Александров, частный составитель планов мечети Абдулла Мансуров, Н. Фошдереб-рюгген, Якобсон и др.
В традиции татарских поселений строить деревянные мечети в гуще застроек ясно прослеживаются композиционные и планировочные каноны, санкционированные единым мусульманским центром сначала в Оренбурге, затем в Уфе. Согласно этим канонам здание представляло собой прямоугольный двухэтажный сруб на высокой подклети, сложенной из прямоугольного бруса, с высокой двухскатной крышей. Минареты и прируб сеней располагались с северного фасада. Михраб имел одинаковую высоту со срубом и общую с ним крышу. Такая планировка аналогична большинству мечетей в сельской местности в XVIII, XIX и в начале XX вв.
Каменные мечети этого времени представляли собой прямоугольное здание на высоком цокольном этаже, с высокой вальмовой крышей и оштукатуренными стенами. Восьмигранный деревянный минарет располагался на коньке крыши с некоторым сдвигом ко входу. Плоскость стены пересекалась плоскими лопатками по углам и вдоль внутренней капитальной стены, небольшие окна с лучковыми перемычками не имели наличников. Такие мечети существуют еще со времен Булгарии и Казанского ханства, вместе с татарскими переселенцами они были перенесены на башкирские и оренбургские земли.
Татарские мечети XVIII в. делились на три композиционно различных типа: мечети с угловой постановкой минарета (наиболее распространенный в татарском зодчестве в городской черте), мечети с двумя минаретами (купольное здание с главным входом, фланкированными двумя высокими цилиндрическими минаретами, более характерный для Ближнего и Среднего Востока, Малой и Средней Азии) и мечети с минаретом на крыше (абсолютное большинство на селе), они однотипные как деревянные, так и каменные. Мечети последнего типа представляли собой прямоугольное в плане одно — двухэтажное здание с двухскатной крышей, ориентированное с севера на юг. С южного торца примыкал прямоугольный в плане объем михраба. Крышу прорезал восьмигранный или иногда цилиндрический минарет, завершенный высоким пирамидальным
или коническим шатром. Минарет располагался в большинстве случаев над геометрическим центром здания и представлял собой двух-трехъярусную башню, состоявшую из стержня (с основанием или без него), внутренней площадки азанчи и шатра. Деревянные минареты были всегда восьмигранными, каменные могли быть как восьмигранными, так и цилиндрическими или комбинированными (136,137,139).
Функциональная схема такой мечети также имела вполне четкие закономерности. Если здание было двухэтажным, на первом этаже располагалась служебно-хозяйственная зона, где наряду с необходимыми для мечети принадлежностями (инвентарь, библиотека, дровяники) имелись несгораемые кладовые для товаров местных купцов. В соответствии с традицией ислама мечеть — не только религиозное, но и культурно-просветительное учреждение. Поэтому на первом этаже часто располагалось мектебе ее махалли. Северную часть здания занимала вестибюльная зона (сени, гардероб), южную — ритуальная (молитвенные залы, михраб).
Строительный материал — дерево — определял конструктивное решение здания в виде сруба с балочным перекрытием и скатным покрытием. Деревянный минарет, конструктивно связанный со зданием мечети, устойчив к ветровой нагрузке в отличие от отдельно стоявшего, вес деревянного минарета невелик и наилучшим решением в таком случае была постановка минарета прямо на крыше с использованием стропил в качестве дополнительных раскосов, что также увеличивало его прочность к ветровой
нагрузке. Здание мечети выделялось над окружающей застройкой, для чего увеличивали высоту шатра с полумесяцем. Это придавало зданию монументальность, а минарету — стройность.
Мечети с минаретом строились в XVIII—XIX вв. в большой степени единообразно, несмотря на значительный разброс по территории. Все это говорит об устоявшихся канонических для местного зодчества закономерностях, выработанных задолго до этого времени. Татарские восьмигранные и цилиндрические минареты сходны со средневековыми турецкими.
Мощная волна "сельджукского" влияния в XIII—Х1У вв. коснулась и деревянного зодчества Поволжья, породив татарский восьмигранный минарет, форма которого оказалась благоприятной и для примененного строительного материала. Тип мечети с минаретом на крыше, повсеместно распространенный в татарском зодчестве, у других народов встречается лишь как исключение.
Архитектура деревянных мечетей отражала прежде всего вековые традиции местного зодчества. Срубные одно-двухэтажные здания перекрывались высокой двухскатной крышей, а минарет конструктивно крепился к стропилам и балкам перекрытия. Планировка их строилась по стандартной схеме: сени—вестибюль—алтарная часть. Из сеней шел ход в складской подклеть и лестница на чердак, где по специальной дощатой дорожке можно было пройти к минарету. На верхнюю площадку вела винтовая лестница. Большинство таких мечетей возводились в сельских районах, в городах они заменялись на более современные в стилевом отношении. Во многих местах мечети имели весьма скромные размеры и стандартную планировку, по мере увеличения числа махалли за счет пристройки вестибюля с северной стороны ее расширяли. Необжитые стены мечети окрашивались охрой, членились соответственно внутренней планировке дощатыми лопатками, окрашенными под руст в белый или синий цвет. Фронтоны здания и стержень минарета выкрашивались ультрамарином, контрастировали с белыми фризами и зелеными карнизами. Полукруглое фронтонное окно, декорированное нашивными плашками под клинчатую арку, было раскрашено в белый и зеленый цвета. Такая окраска стала встречаться во второй половине XIX и в начале XX в.
В городах русские архитекторы, выполняющие проекты монументальных зданий по заказам мусульманских общин в XVIII — начале XX в., создавали образцы синтеза местных традиций с господствовавшими стилевыми направлениями российской архитектуры. На строительство мечетей был распространен указ от 13 декабря 1817 г. "Об устройстве деревень и церковных зданий". С вступлением в силу этого указа архитектура татарских мечетей России, не подвергавшаяся каким-либо стилевым ограничениям, была введена в рамки "образцового" строительства. В 1831 г. был разработан образцовый проект и разослан на места. Чертежи мечетей — творческое искание архитекторов строительных контор. В селах Нижегородской, Пермской, Симбирской губерний, Башкирии были построены мечети по этим проектам (136, 137, 147, дд. 3038, 3031, 155, дд. 163, 1729).
На некоторых образцовых проектах мечети представляют собой весьма необычное по внешнему виду сооружение. Главный объем здания в виде правильной восьмигранной призмы имел три входа с западной, восточной и северной сторон. Последний имел отдельные теплые сени, в которых располагались служебные помещения и лестница на минарет. С южного фасада находился михраб. В центре пирамидальной пологой восьмикратной крыши размещался приземистый восьмигранный с купольным завершением минарет, внешняя галерея которого располагалась непосредственно на крыше здания. Вся эта композиция увенчана массивным "яблоком" с полумесяцем (см. рис. архитектора Якобсона)
Как известно, ислам нашел свою особую форму оповещения верующих о времени намаза (салят): если у христиан о начале церковной службы извещает колокольный звон, то у мусульман в час молитвы раздается пение муэдзина с балкончика минарета. Стихи азана "Аллах велик! Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха. Свидетельствую, что Мухаммад — посланник Аллаха. Вставайте на молитву, идите к спасению. Молитва полезней сна". Последняя фраза произносится только перед утренним намазом. Стихи повторяются по несколько раз и заканчиваются словами "Аллах велик! Нет бога, кроме Аллаха". Новые мечети строятся с минаретом без внутренней лесенки, ее заменяет проводка от динамика к магнитофону, в который вставлена кассета с записью азана. В былые времена строительство лесенки внутри минарета считалось особым искусством.
Архитектурный облик татарских деревень определялся историческими и социальными особенностями развития татарской нации на протяжении второй половины XVI до начала XX века. В деревню в известном отношении были перенесены высокоразвитые традиции городской культуры, центры ремесла, торговли, просветительной деятельности. Деревня была не только поселением крестьян, но и местом, где жили и работали ремесленники, богатые купцы, духовенство. В таких деревнях интенсивнее шло промышленное, торговое и культурное строительство. Обычным было строительство в татарских деревнях местной мечети, дома мулл и при них начальных сельских школ-мектебе. Самые древние из сохранившихся памятников татарской сельской архитектуры — деревянные
дома и мечети конца XVIII в. имели раскрашенные белой краской детали (карнизы, наличники, пилястры). Во второй половине XIX в. "белый стиль" сменяется яркой полихромией, широкое распространение получает система полосатой раскраски обшитых тесом поверхностей, которая прежде всего отличала татарские строения от внешнего облика русского и угро-финского народного деревянного зодчества, в декоре которого первостепенную роль играет резьба по дереву.
Деревянные мечети, как правило, обшивались тесом. Украшенные декоративной "полосатой" полихромной росписью здания с высоким минаретом, выходящим из центра двухскатной крыши. Тип такой деревянной мечети сложился в архитектуре эпохи Казанского ханства и воспроизводился в строительной практике последующих столетий. Минареты мечетей обычно раскрашивались в белый и зеленый цвет, фасады имели чередующуюся полосатую раскраску (голубым и зеленым, зеленым и желтым цветом). Декоративное убранство интерьера составляли ковры и печи с цветными изразцами, проникшие из русской художественной культуры, а также деревянная культовая мебель — точенные из дерева мимбары.
В ряде сел в наши дни сохранились постройки мечетей конца XIX в. Небольшие, компактные объемы зданий с пятью окнами по длинной стороне представляли собой деревянный сруб без тесовой обшивки, зато тесом был тщательно обшит минарет, представляющий собой вместе со стройным серебристым шатром изящную двухступенчатую башенку. Встречались продолговатые объемы зданий из трех прилегающих друг к другу срубов. Торжественная анфилада из восьми окон — по западной и восточной продольным сторонам мечети — украшена резными наличниками. Сильно выступающий над основным объемом здания навес крутой крыши предохранял деревянные стены от осадков и от прямого действия солнечных лучей, придавал всему архитектурному облику сооружения пластичность и усиливал игру светотеней. Выделялся красотой высокий над северным крыльцом — приделом минарет. Он состоит из высокого восьмерика, завершающегося фигурным профилированным карнизом с балюстрадой вокруг обходной площадки и поднимающегося над этой резной чашей хрупкого четверика. Всю композицию увенчивает стройный шатер с острым шпилем.