Проблема присоединения Чувашии к России достоверно, со ссылками на источники (документы) исследована академиком Академии наук СССР М.Н. Тихомировым в работе “Присоединение Чувашии к Русскому государству” (Советская этнография. 1950. №3. С. 93-106; Русское государство XY-XYII веков. М.: Наука, 1973. С. 41-115), в нескольких трудах доктора исторических наук, профессора С.О. Шмидта, в работах члена-корреспондента РАН, доктора исторических наук, профессора С.М. Каштанова, доктора исторических наук, профессора А.А. Преображенского. Специальные исследования о присоединении Чувашии к России были опубликованы чувашскими историками Т.Г. Гусевым (1950) и В.Д.Димитриевым (1976). Во всех этих работах доказано, что мирное присоединение Чувашии, чувашского народа к России состоялось в июне 1551 г. Академиком М.Н. Тихомировым опубликован капитальный труд “Россия в XYI стлетии” (М.: Изд-во АН СССР, 1962), в котором имеются глава XXY – Горная сторона Волги и земли чувашей (с. 467-484), глава XXYI – Казанское царство и Луговая сторона (с. 485-507). Булгары и сувары переселились в Среднее Поволжье с Северного Кавказа в YII-YIII вв. На новом месте они жили в соседстве с венграми до их переселения на Дунай в конце IX в., марийцами и другими племенами. Вначале они образовали в Среднем Поволжье Булгарский союз племен, в конце IX в. – государство Волжская Булгария, куда, кроме булгарских племен, вошли марийцы, удмурты, пермяки, часть мордвы и башкир. На землях последних появились болгарские военно-административные пункты и торговые фактории. К XII в. образовалась единая тюркоязычная булгарская (древнечувашская) народность. Выдающийся татарский археолог и историк Р.Г. Фахрутдинов справедлив считает, что татарская народность произошла не от булгар, а сформировалась в Золотой Орде в XIY - начале XY вв. от прибывших вместе с монголами тюркоязычных татар, известных в Тюркском Каганате с 552 г., и западных кыпчаков (половцев) без всякого участия булгар. Булгаро-чувашей татары начали ассимилировать только в Казанском ханстве. Тюркологи всего мира поддерживают теорию Н.И.Ашмарина о булгаро-чувашской языковой и этнической преемственности. Н.И. Ашмарин в исследовании “Болгары и чуваши” (Казань, 1902) на основании анализа огромного комплекса источников сделал следующие выводы: 1) “Язык волжских болгар тождественен с современным чувашским” (С. 38); 2) “Современные нам чуваши представляют из себя не что другое, как прямых потомков волжских болгар” (С. 49). Татарские завоеватели края, “унаследовав то политическое значение, какое сначала принадлежало болгарам, и отчасти и их культуру и приняв ислам, стали потом сами приписывать себе болгарское происхождение” (С.50). Член-корреспондент Академии наук СССР Н.И. Ашмарин же в 1925 г. писал: “Все данные языка и истории говорят за то, что чуваши – потомки древних болгар; но если это так, то следует думать, что древние волжские болгары были известны под этим названием только у других народов, сами же себя называли чувашами” (см. Петров М.П. О происхождении чуваш. Чебоксары, 1925. С. 61). Выдающийся русский историк, этнограф и географ В.Н. Татищев, которому были известны не дошедшие до нас источники, еще в середине XYIII в. в своей “Истории Российской” утверждал: “Вниз по реке Волге чуваши, древние болгары, наполняли весь уезд Казанский и Синбирский”, “чуваша, народ болгарский, около Казани”; “Вниз по Каме жили биляры, или болгары, и чолматы... ныне остатки их чуваша, которых и вниз по Волге довольно”; “Оставшие болгарские народы чуваша” (Татищев В.Н. История Российская. М.; Л.: Наука, 1962. Т. I. С. 252, 426, 498; Т. IY. с. 411, 417). Профессор Казанского университета этнолог И.Н. Смирнов (1856-1904), опубликовавший в Казани историко-этнографические монографии “Черемисы” (1889), “Вотяки” (1880),”Пермяки” (1891), “Мордва” (1892), еще до обоснования Н.И. Ашмариным теории булгаро-чувашской этнической и языковой преемственности, пользуясь фактами лингвистических, этнографических, археологических, письменных источников, отождествлял волжских булгар и чувашей и указывал на значительное хозяйственное, политическое, культурное и языковое влияние булгаро-чувашей на финские народы Поволжья и Приуралья. И.Н. Смирнов впервые назвал булгарский язык древнечувашским языком, впервые ввел понятие “булгарская цивилизация” и показал ее благотворное влияние на финно-угорские народы. В I т. “Книги для чтения по русской истории” под редакцией М.В.Довнар-Запольского (М., 1904. С. 64-80) И.Н. Смирнов опубликовал статью “Волжские болгары”, в которой разносторонне показал Волжскую Булгарию как древнечувашское государство. Вслед за И.Н. Смирновым финские (Х.Паасонен, В.Вихман, А. Рясянен), венгерские (Б. Мункачи, З.Гомбоц, А. Рона-Таш. Г. Берецки), чувашские (В.Г. Егоров, М.Р.Федотов), русские (Н.И. Ашмарин, И.Г.Добродомов) ученые обнаружили в марийском языке 1500 чувашских слов, в удмуртском – 500, мордовском – более 100, в коми – более 300, в венгерском – 600, в восточнославянских языках – до 300 чувашских слов, вошедших в указанные языки примерно с YII по XIY вв., до полного опустошения Болгарской земли Золотой Орды во второй половине XIY- начале XY вв. С начала X в. элита болгар, горожане, значительная часть сельских жителей приняли ислам. Но в ходе опустошения Болгарской земли и позже чуваши отошли от ислама. Венгерский этнограф Д. Месарош, полтора года изучавший в чувашских деревнях мифологию и фольклор чувашей, в 1909 г. в Будапеште выпустил книгу, в которой пришел к такому выводу: “Исследования языческой веры чувашей показывают, что большая часть народа когда-то была мусульманами, но в результате позднейшей неблагоприятной политической ситуации связь между ними и мусульманским миром прекратилась, в душе народа неукоренившийся ислам слился с еще не совсем забытым язычеством. Из этих двух составляющих создавалось сегодняшнее религиозное верование чувашей, в котором местами еще чувствуется и русское христианское влияние” (Месарош Д. Памятники старой чувашской веры. Чебоксары: ЧГИГН, 2000. С. 20). Неблагоприятная политическая ситуация для Волжской Булгарии наступила в XIII в. В 1236 г. армада хана Бату громила Волжскую Булгарию в течение года. Многие города и селения были уничтожены, огромное количество булгарского населения было перебито. Волжская Булгария перестала существовать. Ее территория в 1243 г. была включена в состав Золотой Орды. Булгарская земля с оседлым населением стала житницей кочевой империи. Она охватывала территорию нынешних Самарской, Ульяновской, восточной части Пензенской областей, закамскую и юго-западную части Татарстана и юго-восточную часть Чувашской Республики. Вся эта территория во второй половине XIY-начале XY вв. была опустошена нападениями золотоордынских ханов и эмиров, Тамерлана в 1391 и 1395 гг., русских князей, новгородских ушкуйников и, главным образом, ордами Мангитского юрта князя Едигея в 1391-1420 гг. Как показывают археологические исследования, в Булгарской земле было стерто с лица земли 32 города и около двух тысяч селений, уничтожены почти вся светская и духовная элита, горожане, преобладающая часть сельских жителей – всего около 80 процентов населения. Вся территория Булгарской земли превратилась в “дикое поле” – кочевья мангитов (ногайцев). Сохранившиеся “худые болгары” (по выражению “Казанского летописца”) перебежали в Приказанье и Заказанье, где образовалась Чувашская даруга (область), которая с начала XYII в. называлась Зюрейской дорогой, на территорию центральной и северной Чувашии, в среду марийского населения. Здесь “худые болгары”-чуваши в какой-то мере ассимилировались с горными марийцами. Поскольку на территории современной Чувашии до конца XIY в. жили, в основном, “черемисы”-горные марийцы, в русских источниках население Горной стороны в XY -XYII вв. по давней традиции называли “горной черемисой”. Поэтому князь А.М. Курбский писал: “Егда же переплавишася Суру реку, тогда и черемиса горняя, а по их чуваша зовомые, язык (т.е. народ. – В.Д.) особливый”. В источниках, относящихся к левобережью Казанского Поволжья, этноним “чуваши” впервые встречается под 1508 г. (в некоторых списках “Казанского летописца”, в книге А.И. Лызлова “Скифская история”). Первый документ, называющий переселившихся на Чепцу (Северная Удмуртия) булгаро-чувашей чувашами, относится к 1510 г. Этот документ опубликован М.В. Гришкиной. В русских летописях наиболее раннее упоминание этнонима “чуваши” относится к 1521 г. (Проблемы аграрной истории удмуртов. Ижевск: Удмурт. ИИЯЛ, 1988. С. 25-38; ПСРЛ. Т. XXIY. С. 218; Лызлов А. Скифская история. М., 1787. Ч. 1. С. 96). В XYI-XYII вв. левобережных чувашей источники всегда называют чувашами же. В XYII в. в некоторых документах служилых чувашей называли служилыми татарами (Димитриев В.Д. Опустошение Болгарской земли в конце XIY - начале XY вв.// Вопросы истории народов Поволжья и Приуралья. Чебоксары: ЧГУ, 1997. С. 7-44; он же. О значении этнонима “черемисы” в русских и западноевропейских источниках XYI – начала XYIII веков.// Ученые записки ЧНИИ. Чебоксары, 1964. Вып. XXYII. С. 118-132). В 1438 г. изгнанный с золотоордынского престола хан Улук-Мухаммед с войском, которым он побеждал русские войска в 40 тысяч воинов, прибыл в Казань и основал Казанское ханство. В татарском войске было не 3 тысячи воинов, как пишет автор “Казанского летописца” через 130 лет, а не менее 40-50 тысяч человек (Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1960. С. 245). Вскоре в ханство стали стекаться татары “от Златыя Орды, от Асторохани и от Азова и от Крыма” (Полное собрание русских летописей – ПСРЛ. Т. XIX. Стб. 19-20). В состав Казанского ханства были включены земли горных и луговых марийцев, правобережных и левобережных чувашей, южных удмуртов, небольшого числа восточной мордвы, т.е. земли, расположенные севернее Нижней Камы на левобережье и линии Камское Устье – Чутеево – река Кубня – Барышская слобода на правобережье. Территория бывшей Болгарской земли не входила в состав Казанского ханства. Данных о численности населения в Казанском ханстве не имеется. Первые точные данные о численности народов Среднего Поволжья появились только в начале XYIII в. По данным I ревизии населения в Среднем Поволжье числилось мордвы 77,3 тысячи, марийцев – 47,6 тысяч, татар – 211,2 тысячи, чувашей – 217,6 тысяч, прочих – 12,8 тысяч (Кабузан В.М. Народы России в XYIII веке. М.: Наука, 1990. С. 84-85). Нами выяснено, что в XVI в. на левобережье Казанского ханства числилось более 200 чувашских деревень, на правобережье – свыше 300 (нами составлен их перечень). На Горной стороне было около 30 деревень горных марийцев, около 20 мордовских деревень, переселенных с бассейна Суры и Мокши для обработки ханских земель. В писцовой книге Свияжского уезда 1565-1567 гг. указывается, что после 1551 г. мордва вернулась на Мокшу и Суру. Несколько селений служилых мурз и татар были расположены в междуречье Нижней Свияги и Волги. На левобережье в чувашских деревнях были размещены дворы мурз и служилых татар. В ханстве татары составляли господствующую светскую и духовную элиту и военнослужилое сословие. Ясачных людей из татар не было. Мурзы, размещенные в чувашских деревнях Приказанья, Заказанья и между Нижней Свиягой и Волгой, на сойюргальном праве владели ясачными чувашами, заставляли их принимать ислам, что вело к отатариванию. Значительное количество левобережных и присвияжских чувашей отатарилось. Приблизительно можно определить, что в Казанском ханстве чуваши составляли 50 процентов населения, марийцы и южные удмурты – 30 процентов, татары – 20 процентов. Общепринято: территорию, населенную определенным этносом, называют страной. Страна – не обязательно государство. О стране “Чувашия” впервые писал австрийский посол С. Герберштейн, живший в Москве в 1517 и 1526 годах по семь месяцев и опубликовавший в Вене в 1549 г. книгу “Записки о Московитских делах”. Он же писал, что казанский хан “может выставить войско в тридцать тысяч человек, преимущественно пехотинцев, среди которых черемисы и чуваши – весьма искусные стрелки. Чуваши же отличаются и знанием судоходства” (Герберштейн С. Записки о Московитских делах. СПб., 1908. С. 95, 145). Две пятых “худых болгар”-чувашей проживало на левобережной стороне Казанского ханства, в основном, как свидетельствуют источники, в Чувашской даруге (эта даруга только в XYII в. называлась Зюрейской дорогой Казанского уезда, до XYII в. ее все источники называют Чувашской дорогой (даругой). Немало чувашских деревень было в Ногайской, Алатской, Галицкой и Арской даругах ханства. Часть чувашей проникла даже в Северную Удмуртию, в бассейн р. Чепцы, где их источники называют чувашами и одновременно бесермянами (Луппов П.Н. Документы по истории Удмуртии XY-XYII веков. Ижевск: Удмурт кн. изд-во, 1958; Тепляшина Т.И. Язык бесермян. М.: Наука, 1970). Документы второй половины XYI-XYII вв. левобережных чувашей называют “ясачными чувашами". Профессор М.И. Скворцов доказал, что топонимы селений ясачных чувашей Казанского уезда – чувашские. Многие деревни (свыше 50) ясачных чувашей даруг (дорог) Казанского уезда, сохранив свои прежние названия, переселились во второй половине XYI-XYII вв. на правобережье Волги и Нижнее Закамье, на свои прежние территории. Эти селения до сегодняшнего дня являются чувашскими. Но уже в Казанском ханстве многие ясачные чуваши были отатарены. Если надолго сохранилось бы Казанское ханство, то все чуваши как тюркский народ могли быть ассимилированы татарами. В Казанском ханстве, как и в Крымском, Касимовском и других татарских ханствах, ясачных татар не было и не могло быть. В нем все татары являлись господами. Русское простонародье Среднего Поволжья даже в XYIII-XIX вв. всех татар величало “князьями”. В писцовых и переписных книгах Казанского уезда “ясачные татары” появились только в середине XYII в. (См.: Чернышев Е.И. Татарская деревня второй половины XYI и XYII вв. //Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы 1961 г. Рига, 1963. С. 174-176; он же. Селения Казанского ханства. //Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань, 1971. С. 282-283; Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам нового времени. Казань, 1998. С. 58-60, 80-102; Димитриев В.Д. О последних этапах этногенеза чувашей. //Болгары и чуваши. Чебоксары: ЧНИИ, 1984. С. 39-43; Скворцов М.И. Чувашский языковой материал в “Писцовой книге Казанского уезда 1602-1603 годов”. //Межязыковые взаимодействия в Волго-Камье. Чебоксары: ЧГУ, 1988. С.89-101; Список с писцовых книг по г. Казани с уездом [1565-1568 годов]. Казань, 1877; Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда. Казань, 1909; Писцовая книга Казанского уезда 1602-1603 годов: Публикация текста. Казань: КГУ, 1978). В Казанском ханстве был установлен лишь немного отличавшийся от золотоордынского общественно-политический и социально-экономический строй, который можно определить как военно-феодальный. Все ханство представляло собой огромный военный лагерь. Высшая политическая власть принадлежала хану-чингисиду – монарху типа восточных деспотов. При нем действовал диван – своего рода правительство. В нем были представлены четыре главных члена - карачи из родов Ширин, Барын, Аргын и Кипчак (как и в Крымском, Касимовском и других татарских ханствах). В феодальной иерархии за карачи шли эмиры, бики (князья), мурзы, уланы. Большими правами пользовалось мусульманское духовенство (сеиды, шейхи, имамы, муллы). Лишь за ними следовали сотные, пятидесятные и десятные князья нетатарских народов. Многочисленную группу военнослужилых людей составляли служилые татары – казаки (ички, исники). Казаки были и из чувашей. Трудовой люд составляли чувашские, марийские, удмуртские ясачные люди, рабы из русских полоняников (до 100 тысяч человек). Земли делились на ханские (дворцовые), государственные, сойюргальные светских феодалов и вакуфы духовных феодалов. Сойюргальное землевладение выступало в форме ясакодержания: татарские феодалы получали от хана волости, сотни или селения с правом сбора с населения ясака и других податей в свою пользу. Служилые татары владели небольшими участками государственных земель за несение военной службы и были освобождены от ренты-налога. Большая часть государственных земель находилась во владении общин ясачных людей из нетатарских народов, обязанных платить ренту-налог государству (около 20 видов податей и пошлин, см. ярлык Сахиб-Гирея). Все ясачное население было поделено на сотни, пятидесятни и десятни во главе с местными беями (чув. пю) – князьями. Ясачные люди одновременно были военнообязанными. Их князья (пю) вместе с сотней, пятидесятней и десятней ясачных воинов выступали в походы против русских земель. Была установлена военно-крепостная система угнетения ясачных людей. Земли правобережных чувашей и горных марийцев, как и земли левобережных чувашей, являлись наиболее плодородными. Здесь было развито пашенное земледелие и скотоводство. Сойюргалы многих татарских феодалов находились на Горной стороне и на землях левобережных чувашей. Татарские князья и мурзы собирали от чувашей и горных марийцев в свою пользу сверхокладные поборы. Они, совершая под видом сбора ханских податей военизированные экспедиции, открыто грабили ясачных чувашей, жгли их селения, допускали даже угон в плен и рабство чувашских парней и девушек (Димитриев В.Д. Чувашские исторические предания. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. С. 68-79). Чувашский историк и этнограф середины XIX в. С.М. Михайлов писал: “Казанские цари жили почти за счет чуваш, населяющих богатую страну, частовременно посылали своих подчиненных обирать их и уводить в неволю их дочерей... Татары... при малейшем сопротивлении оказывали всю варварскую жестокость, резали нещадно мирных людей и грабили их достояние” (Михайлов С.М. Труды по этнографии и истории русского, чувашского и марийского народов. Чебоксары: ЧНИИ, 1972. С. 331). По данным русских летописей в 1974 г. удалось установить, что с 1439 по 1549 гг. по чувашской земле казанские войска шли походом против русских 31 раз (с учетом данных вновь обнаруженных источников это число приближается к 40). С 1455 по 1550 гг. русские полки проходили через Чувашию на Казань или в пределы ханства 33 раза. Военные столкновения между казанскими и русскими войсками также разоряли правобережных чувашей и горных марийцев. На Горную сторону постоянно совершали грабительские набеги ногайские отряды. Чуваши и горные марийцы непрестанно боролись против казанских ханов и феодалов (Димитриев В.Д. Чувашские исторические предания. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. С. 68-79). Луговые марийцы и южные удмурты жили в лесной зоне (тайге), ветлужские марийцы не занимались земледелием, туда татарская администрация остерегалась заходить; на их территориях не было сойюргальных владений татарских феодалов, татарских крепостей и острогов, каких немало было в Чувашии и Горномарийском районе. Ханское войско редко совершало через территории луговых марийцев и удмуртов разорительные для них походы на русские земли. Напротив, во второй половине XY – первой половине XYI вв. русские предпринимали с Галича разорительные походы в селения луговых марийцев. Во второй половине XY в. русские войска, борясь за Вятскую землю и Северную Удмуртию, нанесли большой урон удмуртскому народу. А.Г. Бахтин, указывая, что для Казани одним из источников дохода были грабительские походы, пишет: “К этому виду промысла прибегали и левобережные марийцы, чему благоприятствовала слабость их хозяйственной базы и пограничное расселение, где почти постоянно сохранялась напряженность. Многочисленные источники недвусмысленно свидетельствуют о том, что левобережные марийцы долгое время промышляли грабежом и работорговлей” (Бахтин А.Г. XY-XYI века в истории Марийского края. Йошкар-Ола, 1998. С. 61). Следовательно, луговые марийцы и удмурты не могли мирно (добровольно) присоединиться к Русскому государству. Чуваши помнили о своем трагическом прошлом: о разгроме монголо-татарами в 1236 г. их государства – Волжской Булгарии, о полном опустошении ими Булгарской земли и невиданном геноциде в конце XIY- начале XY вв., о вынужденном бегстве на территории центральных и северных районов нынешней Чувашии, о жестоком угнетении их казанскими ханами и феодалами. Горные марийцы смешались с чувашами, они были дружны с ними. Чуваши и горные марийцы не могли поддержать казанских ханов и феодалов. Чуваши в середине XYI в. находились между сильным Русским государством и подавлявшей их Казанью, не могли рассчитывать на возрождение их былой государственности. Для них оставался единственный путь – без людских потерь, мирно, по челобитью (прошению) войти в состав Русского государства. Надо учитывать и то, что между правобережными чувашами, горными марийцами, с одной стороны, и русским населением Нижегородского Поволжья установились добрососедские отношения. В XIY в. рубежи русских земель вплотную подошли к р. Суре. В 1373 г. русскими был основан на Суре город Курмыш. Чуваши близко общались с русскими, вели с ними торговлю, устанавливали деловые связи. Еще в первой половине XYI в. чувашские и горномарийские ясачные люди снимали на оброк у русских властей бортные леса в Нижегородском уезде для сбора меда (Книга о земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и св. Синода. СПб., 1871. Приложения. С. 65-73). Происходило сближение чувашей с русскими полоняниками, которые для обработки ханских земель размещались в чувашских селениях. Многие полоняники и после падения Казани не вернулись в русские уезды, остались в чувашских же селениях (Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда. Казань, 1909). По словам одного летописного памятника, “воеводы великого князя и город Суреск (т.е. Васильсурск. – В.Д.) на реке на Суре поставили, и Мордву, и Черемису казаньскую за государя всея Руси к шерти привели” (Тихомиров М.Н. Российское государство XY-XYII веков. С. 102). Хотя М.Н.Тихомиров склонен считать это событие временным присоединением Нижнего Присурья к Русскому государству, но в цитате речь идет, по всей вероятности, только об обязательстве населения Засурья не нападать на Васильсурск. По данным других летописей, Василий III, стремясь восстановить потерянный в 1521 г. протекторат над Казанским ханством, во время основания Васильсурска “отпустил под Казань царя Шигалея въ судовой рати по Волзе, а съ нимъ воеводъ своихъ, такоже и Полем конную со многыми людми, а велел пленити Казанские места... И великого князя воеводы Казанские места плениша, возвратишася здрави, многъ пленъ с собою приведоша” (ПСРЛ. Т.YIII. С. 270; Т.XIII. С. 43-44; Т.ХХ. С. 402; Т.XXIII. С. 203). В декабре 1531 г., когда Василий III и казанские феодалы московской ориентации вели пропаганду за свержение хана Сафа-Гирея и замену его касимовским ханом Шах-Али, было направлено воззвание к чувашам, марийцам и удмуртам, в котором подчеркивалось, что по старанию Василия III при хане Мухаммед-Амине им было дано облегчение в податях и повинностях, что и теперь, после отстранения Сафа-Гирея, наступят времена правления Мухаммед-Амина (ПСРЛ. Т.YIII. С. 274). В мае 1532 г. произошло всенародное восстание против Сафа-Гирея, в котором участвовали также чуваши и горные марийцы (ПСРЛ. Т.YIII. С. 274-275). Ханом был провозглашен ставленник Москвы Джан-Али (ПСРЛ. Т.YIII. С. 276-277). Летописные записи Марка Левкеинского сообщают, что в 1534 г. вместе с русскими полками “татарове касымовьские, да иные многие татарове, да мордва, да черемиса, да чювашене... да иные многие языки (т.е. народы. – В.Д.) неверных воевали Литовскую землю” (Исторический архив. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 13). Но казанцы еще при хане Джан-Али возобновили нападения на русские земли. А.Г. Бахтин со ссылками на русские летописи указывает, что летом 1534 г. казанцы совершили нападение на Вятку. “Русское правительство в связи с этим подтвердило грамоту от 1522 г., приписывающую проживающим в Вятской земле татарам, удмуртам и чувашам вместе с русскими участвовать в отражении казанских набегов”. Осенью 1534 г. татары и черемисы (луговые марийцы. – В.Д.) совершили набег на Галич. “Зимой 1534/35 г. “приходили многие казанские люди к Нижнему Новгороду и Новгородские места многие пусты учиниша... полону без числа много поимали, жен и детей боярских да и черных людей с женами и з детми многих поимали”, - записал летописец”. Заняв казанский престол в сентябре 1535 г., Сафа-Гирей “сразу же мобилизовал казанцев на войну с Россией”. Далее в своей книге А.Г. Бахтин с 32 ссылками на летописные и другие источники описывает и анализирует 21 грабительский и разорительный поход Сафа-Гирея и его военачальников на русские земли, совершенные в 1535-1544 гг. Со стороны русских в эти годы не совершалось на Казанское ханство ни одного похода. В эти годы казанцы “много христианства погубиша и гроды пусты створиша”. Были опустошены, ограблены, сожжены Нижний Новгород, Муром, Мещера, Гороховец, Балахна, Заволжье, Галич с весями, Вологда, Тотьма, Устюг, Пермь, Вятка, Владимир, Шуя, Юрьевец Вольский, Кострома, Кинешма, Унжа, Касимов, Темников и др. Иван IY писал: “От Крыма и от Казани почти половина [Русской] земли пустовала”. А.М. Курбский в “Истории о великом князе Московском” указывает, что “казанцами все было опустошено даже в 18 милях от Москвы, а земли за Окой разорялись крымцами и ногайцами”. В 1997 г. кандидат исторических наук Д.А. Мустафина опубликовала обнаруженные в Варшавском архиве три письма казанского хана Сафа-Гирея польско-литовскому королю Сигизмунду I Старому, написанные в 1538-1545 гг. (по мнению А.Г. Бахтина – в 1542-1545 гг.). В них Сафа-Гирей сообщал Смигизмунду: “Землю московскую завоевал и опустошил... Зо всим своим войском был и замки (т.е. крепости, города. – В.Д.) иншии побрал, и иншии попалил, и со всем войском своим был есми за Окою рекою далеко в земли неприятельской”. Хан указывает, что в походах участвовали по 10, 40 и даже 70 тысяч воинов, причем не только казанцы, но и нагайский мурза Алей с 10000 воинов и 1000 астраханцев. “И теперь тоя земля та пуста... до Студеного моря”, - пишет хан. В одном письме он указал, что Вятскую землю взял и берет с нее дань. Сафа-Гирей отвергал мирные инициативы Москвы. “Князь великий московский, - писал Сафа-Гирей королю, - присылал до нас послов и гонцов своих, просячи и жедаючи мене; а быху з ним валки не мел и мир быху з ним принял. И я того не хотел и миру з ним не принял”. О зверствах казанцев в русских землях в 1534-1545 гг. автор “Казанского летописца” написал особую главу “От казанцев пленение Рускую землю...” (Бахтин А.Г. XY-XYI века в истории Марийского края. Йошкар-Ола, 1998. С. 80-90, 104-105. Ссылки №№39-70 на источники; Мустафина Д.А. Послания царя казанского //Эхо веков. 1997. №1-2. С. 26-36). Сафа-Гиреем Руси был нанесен не меньший урон, чем ханом Батыем в 1237-1240 гг. В ханстве в рабстве томилось 100 тысяч русских полоняников. После такого варварского опустошения русских земель и порабощения русских людей воспрянувшая к 1545 г. Русь не могла не принять решения о покорении Казани. Если Москва до середины 40-х гг. XYI в. стремилась к установлению протектората над Казанским ханством (а народы Горной стороны поддерживали эту политику), то в 1545 г., начав Казанскую войну, Иван IY переходит к политике покорения ханства. Эта политика была выработана под влиянием Избранной рады и “Большой челобитной” идеолога дворянства И.С.Пересветова. В 1545 г. Русское государство начало Казанскую войну. Русские полки подходили к Казани. От похода “начаша рознь быти в Казани”. Хан Сафа-Гирей “почалъ на князей неверку дръжати, “вы деи приводили въеводъ великаго князя”, и учалъ ихъ убивати; и они поехали многие ис Казани къ великому князю, а иные по инымъ землямъ” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 146-147; Разрядная книга 1475-1598 гг. М.: Наука, 1966. С. 109; Разрядная книга 1475-1605 годов. М.:Ин-т истории СССР АН СССР, 1977. Т.I. Ч.2. С. 316-317). Татарские феодалы московской ориентации в октябре-декабре 1545 г. подняли восстание против Сафа-Гирея и его крымского окружения, оно переросло во всенародное восстание. Автор “Казанского летописца”, очевидец этого события, пишет: “Воста в Казани в вельможах и во всем народе, и во всем люду казанском смятение великое; воздвигоша бо крамолу, все соединившися болшие с меншими, на царя своего Сапкирея и свергоша его с царства, и выгнаша ис Казани со царицами его, и мало не убиша за сию вину, что он приемляше свояземца (т.е. земляков. – В.Д.), крымских срацын, приходяще к нему в Казань, вельможам им быти устрояше,и богатяше их, и почиташе, и власть велику обидети казанцев, любяше и бережаше их паче казанцев. И побеже царь (т.е. Сафа-Гирей. – В.Д.) в Ногаи” (Казанская история. С. 78; ПСРЛ. Т.ХIII. С. 147-148; Т.XXI. С. 639). В этом восстании не могли не участвовать и чуваши, и горные марийцы, поддерживавшие русский протекторат над Казанью. Весной 1546 г. казанским ханом стал ставленник Москвы касимовский хан Шах-Али. Ему, ехавшему в Казань, чуваши и горные марийцы устраивали по пути встречи, приветствовали его, выражая тем самым свои симпатии к Русскому государству (Исторические записки. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Кн. 46. С. 286; Тихомиров М.Н. Русское государство XY-XYII веков. С. 105). Но в Казани агрессивная по отношению к Москве группировка светских феодалов и мусульманского духовенства встретила нового хана враждебно. Шах-Али пробыл на престоле только один месяц и сбежал из Казани. Сафа-Гирей после изгнания с казанского престола поспешил в Астрахань, получил астраханское войско и пришел под Казань. Два месяца осаждал он Казань, но ничего не добился. Отсюда Сафа-Гирей напрвился к своему тестю князю Юсуфу в Ногайскую орду. Из письма сыновей Юсуфа – Юнуса мурзы и Али мурзы (Али-Акрама) Ивану IY (1551 г.) известно, что Сафа-Гирей дал обещание ногайским князьям: “Возму деи Казань, и язъ деи князю [Юсуфу] и вам дам Горную сторону, да и Арскую... На том нам (ногайским князьям. – В.Д.) Сафа-Гирей царь в головах и все крымца роту (т.е. клятву. – В.Д.) и правду дали. И отец наш Юсуф князь в головах да и мирзы такъже приговорили. Да и послали нас с Сафагиреем царем ратью” (Продолжение древней Российской вивлиофики. СПб., 1793. Ч.III. С. 272-275). Ногайское войско, сражаясь за Казань восемь дней, взяло ее и вернуло Сафа-Гирея на казанский престол. Весть об обещании Сафа-Гирея передать Горную и Арскую стороны Ногайской орде, без сомнения, была доведена до населения Горной стороны кочевыми ногайцами. Перспектива подчинения Горной стороны кочевой Ногайской орде, от грабительских набегов которой чуваши сто с лишним лет назад потеряли всю Болгарскую землю, все свои города и селения, преобладающую часть своего народа убитыми и уведенными в плен для продажи в рабство, а в последующем страдали от ногайских нападений каждый весенне-летний сезон, не могла не показаться населению Горной стороны страшнее всего. Мною было высказано предположение, что осенью 1546 г., после завершения уборки, население Горной стороны восстало против Сафа-Гирея и направило в Москву своих представителей с просьбой о помощи. Первые исследователи проблемы присоединения Чувашии к Русскому государству Т.Г. Гусев и М.Н. Тихомиров не знали о письме ногайского князя Юсуфа - Юнуса мурзы и Али мурзы, поэтому каких-либо выводов по его содержанию не могли сделать. М.Н. Тихомиров, как и Т.Г. Гусев, знал лишь следующую цитату из Никоновской летописи: “[1546 г.] Декамврия 6 прислали къ великому князю бити челомъ горняа Черемиса Тугай съ товарыщи дву Черемисиновъ, чтобы государь пожаловалъ, послалъ рать на Казань, а они съ воеводами государю служати хотятъ.- Тоя же зимы послал князь великий князя Александра Борисовича Горбатого и иных своихъ воеводъ Казаньскихъ местъ воевати, по горнихъ людей челобитию; и великого князя въеводы ходили до Свияжского устиа и Казаькые места многие воевали и привели к Москве сто человек Черемисы” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 149-150). Аналогично сообщение Львовской летописи, лишь вместо 6 декабря в ней указано 7 декабря (ПСРЛ. Т.ХХ. С. 468). М.Н. Тихомиров считал, что русские войска шли по Горной стороне до устья Свияги, что горные черемисы (чуваши и горные марийцы. – В.Д.) прислали двух “черемисинов” к Ивану IY с сообщением о волеизъявлении народа Горной стороны добровольно войти в состав России. М.Н. Тихомировым в 1950 г. был сделан вывод: “Таким образом в 1546 г. горная сторона Волги отпала от Казани и перешла под власть России. В основном, это был переход под власть России именно чувашей, которые отпали от Казани добровольно, еще до прихода военной московской силы” (Тихомиров М.Н. Российское государство XY-XYII веков. М.: Наука, 1973. С. 105-107). Это утверждение в 50-60-х гг. ХХ в. получило всеобщее распространение в советской исторической литературе. В 1966 г. впервые была опубликована “Разрядная книга 1475-1598 гг.”. в которой имеются следующие строки: “Лета 7055 (1447)-го февраля посылка в казанские места боярина и воеводы князь Александра Борисовича Горбатого и иных воевод по челобитью горные черемисы сотника Атачика с товарыщи, что оне хотели государю великому князю служити и великого князя воевод за Василем городом встретити, и с воеводами идти х Казани. И велел князь великий воеводам из Нижнева Новагорода идти в казанские места по полком (далее перечисляются большой, передовой, правой руки, левой руки и сторожевой полки. – В.Д.) (Разрядная книга 1475-1598 гг. М.: Наука, 1966. С. 110). В 1950 г. М.Н. Тихомиров не обратил внимание и на следующее сообщение “Хронографической летописи”: “Тое же зимы посыла[л царь] и великий князь из Мурома в К[азаньские] места боярина и воеводу сво[его кня]зя Александра Борисовича [Горбато]го да князя Семена Иванов[ича Мику]линского и иных своих воевод со многими людми Московские земли и Новгородские по челобитию черемисы Горние стороны, а просила Горняа черемиса царя Шигалея на Казань, а хотели итти к Казани и царя с Казани сослати. И бояре царя Шигалея не отпустили, а послали воевод казанских мест воевати Луговые стороны, а к городу ходити не велели. И царя и великого князя воеводы в казанских местех черемисы Луговые сторо[н]ы воевали и пришли дал бог со все[м]и людми здорово, а не доходили до [Ка]зани за 30 верст. А черемиса мно[гия] Горние стороны пришла была [к вое]водам и, разведав то, что [с во]еводами царя Шигалея нет, и [он]и поворочалися назад, а иную чере[мис]у воеводы у себя оставили и к Москве привели” (Исторический архив. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Кн. YII. С. 291). В свидетельствах приведенных трех источников об одном событии имеются некоторые разноречия. Согласно первому источнику, горные черемисы “Тугай съ товарыщи” направили в Москву к Ивану IY двух своих представителей. Тугай был чувашским сотным князем, у него была дер. Тугаево, после присоединения к России волость была названа его именем (с 1589 г. входила в Цивильский уезд). Второй источник указывает, что челобитье в Москву было подано сотником (сотным князем) горной черемисы Атачиком “с товарыщи”. Третий источник не называет имени предводителя чувашей и горных марийцев, указывает на челобитье черемисы Горной сторооны. Из всех трех источников видно, что чуваши и горные марийцы просили Ивана IY свергнуть Сафа-Гирея, заменить его касимовским ханом Шах-Али, обещали помогать русским полкам своими отрядами. Однако, поскольку с полками хана Шах-Али не было, отряды горных людей отошли от них. Вероятнее всего, полки воевали на Луговой стороне против имевшихся там татар, а также луговых марийцев, поддерживавших татар. На Горной стороне такой необходимости не было. Поэтому во время похода русских войск на Казань 1547/48 года их сборным пунктом явился район устья р. Цивиль, в гуще чувашских селений (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 156). И во время похода 1549/50 года на Казань русские войска беспрепятственно прошли по территории Чувашии. После смерти Сафа-Гирея в 1549 г. политическая ориентация ногайского князя Юсуфа стала промосковской. В том же году Юсуф советовал Ивану IY: “Да сколько ни будет чюваши и черемисы, и [э]рзян, и мордвы, всех бы еси с Шигалеем царем [к] Казани послал” (Продолжение древней Российской вивфлиофики. Ч.YIII. С. 145). Юсуфу хорошо было известно, что восточные мордва, чуваши и горные марийцы фактически не подчинялись Сафа-Гирею и были готовы поддержать Шах-Али. В третье правление Сафа-Гирей сумел организовать только два похода на русские земли – на костромские места и на Муром, а также поход ногайцев на Мещеру, которые были отбиты русскими (Бахтин А.Г. Указ. соч. С. 99). Сведения о мирном присоединении Горной стороны к Русскому государству в 1551 г., одинаковые, в основном, сохранились в Никоновской, Львовской, Александро-Невской, Лебедевской и других летописях, в Царственной книге, Летописце начала царства. С летописными сведениями совпадают и данные 2-й части I тома “Разрядной книги 1475-1605 гг.”. Лишь сведения литературного сочинения “Казанский летописец” несколько отличаются от летописных, в нем встречаются вымыслы. Русское войско, не достигнув поставленной цели в казанском походе 1549/50 года, 25 февраля тронулось в обратный путь. Иван IY, остановившись в устье Свияги, вместе с приближенными осмотрел Круглую гору и решил поставить здесь “град Каазанского для дела и тесноту бы учинити Казаньской земле” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 460-461; Т.ХХIХ. С. 157). Возвратившись в Москву, Иван IY согласовал этот вопрос с братьями Юрием и Владимиром, членами Боярской думы и казанскими князьями, нашедшими пристанище в Москве. Осенью 1550 г. Иван IY послал военного инженера И.Г. Выродкого с детьми боярскими в Угличский уезд, в вотчину Ушатых, чтобы вырубить крепостные стены, церкви и здания для будущего города. Задание было выполнено. В апреле Иван IY отпустил на строительство города на судах во главе с касимовским ханом Шах-Али пять полков. По-видимому ожидали, что казанцы окажут сопротивление. С ними же отравились казанские князья, мурзы – Костров-князь, Чапкун, Бурнаш “с товарыщи” – 500 человек. Срубы и другие материалы для возведения крепости были отправлены “на великих лодиях белозерских”. Сухим путем выступил полк воеводы князя Д.И. Хилкова. Сверху Волгою спустились казаки и заняли переправы по Волге, Каме и Вятке, “чтобы воиньские люди ис Казани и въ Казань не ездили”. Впереди судовой рати из Нижнего Новгорода 16 мая отправился со своим полком на судах воевода князь П.С. Серебряный. 17 мая полк остановился в устье Свияги на Круглой горе, где исполнили вечернюю молитву. 18 мая рано утром полк П.С. Серебряного приплыл к Казани, совершил нападение на Казань, вернулся в устье Свияги. Эта мера, наверное, была проведена для дезориентации казанцев (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 162-164, 463-465; Т.ХХ. С. 479-480; Т.ХХIX. С. 60-61,159-161; Разрядная книга 1475-1605 гг. Т.I. Ч.2. С. 398-399). Полки на судах (их было пять, в каждом полку двое воевод) прибыли в устье Свияги 24 мая, в воскресенье. Ни в одной летописи не сказано, даже намека нет о каких-либо действиях полков против тамошних жителей. Летописцы пользовались донесениями воевод, иногда находились в воинских соединениях. Только падкий на вымыслы анонимный автор “Казанского летописца”, который находился в то время в Казани, в плену, не мог быть свидетелем прибытия судовой рати в устье Свияги, в своем произведении пишет, что в воскресенье же Шах-Али и воеводы “распустиша воя по улусом казанским воевати и пленити горния черемиса и нижния” (Казанская история. С. 87). Ни один серьезный историк не принимал всерьез этот вымысел, т.к. он не подтверждается сведениями всех других настоящих летописей. В действительности воины пяти полков ни в каких военных действиях не участвовали, сразу же “начаша лесъ сещи, где быти городу, и, очистя гору, пев молебная и воду освятя, и съ кресты по стенному месту обошли, и обложили городъ, и церковь въ городе заложили въ имя Рожества пречистыя и чюдотворца Сергиа... Городъ же (т.е. срубы крепостные. – В.Д.), которой сверху привезенъ, наполовину тое горы сталъ, а другую половину воеводы и дети бояръскые своими людми тотчас зделали: велико бо бяше место, и свершили городъ въ четыре недели”, т.е. в начале 20-х чисел июня (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 162-164, 463-465; Т.ХХ. С. 479-480; Т.ХХIX. С. 60-61,159-161). “Казанский летописец” почему-то сообщает, что строительство города было завершено только 30 июля (Казанская история. С. 87). Как русские начали ставить город, отмечает “Степенная книга”, написанная при Иване IY, “и никто не супротивился им, ни вопреки глаголя. Наипаче же окрест живущии ту горнии людие начаша присягати и град делати помогаху, хлеб же и мед и скот и всякую потребу во град привожаху” (ПСРЛ. Т.ХХI. С. 641). Следовательно, из горных людей никто не оказывал сопротивления русским воинам-строителям, не было никакой надобности воевать их улусы (волости) в первый же день по прибытии. Этот же источник сообщает, что горные люди помогали строить город, привозили к строителям продовольствие и все необходимое. В чувашских преданиях отмечается, что чуваши заготовляли лесоматериалы для строительства Свияжска. Этот источник указывает, что горные люди начали присягать русским. Никоновская и другие летописи говорят об этом полнее: “Горние же люди, видевъ то, что городъ царя православного сталъ въ ихъ земле, и начаша ко царю (хану Шах-Али. – В.Д.) и воеводамъ приезжати и бити челомъ, чтобы ихъ государь пожаловалъ, гневъ свой отдалъ, а велелъ бы имъ быти у Свияжского города и воевати ихъ не велелъ”“град Свияжский ставити почавшим, в третий день приидоша ту з дары и обославшеся старейшины и сотники горния черемисы, и моляхуся царю (т.е. хану Шах-Али. – В.Д.) и воеводам, еже не воевати их, князем бо и мурзам их оставлешим их в Казани во осаждение” (ПСРЛ. Т.ХIX. Стб. 63; Казанская история. С. 88). В этом сообщении примечательно указание на то, что к Шах-Али и русским воеводам обратились не татарские князья и мурзы (мусульмане), убежавшие, как здесь сказано, в осажденную Казань, а старейшины и сотные князья (сотники) горных людей – язычников. Они вместе со всем народом были сторонниками вхождения Горной стороны в состав России. Вначале Шах-Али и воеводы направили в Москву ханского дворецкого князя Шабаса Шамова и дворянина И.Ф. Шишкина сообщить Ивану IY, что город на Свияге ставят, князь П.С. Серебряный вернулся с Казанского посада, побив многих казанцев, с небольшими потерями, “а горние люди государю хотят служити” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 164, 465; Т.ХХ. С. 481; Т.ХХIX. С. 62, 161). После этого пришли к Шах-Али “отъ всее Горнее стороны бити челомъ, чтобы имъ ослободить ехати бити челомъ къ царю государю великому князю [Ивану IY]. И царь (т.е. хан Шах-Али. – В.Д.) и воеводы послали к государю (Ивану IY. – В.Д.) горнихъ людей Магмета Бозубова да Ахкубека Тогаева съ товарыщи, а съ ними послали Григориа Семенова сына Плещеева. И Магмет съ товарыщи государю [Ивану IY] били челомъ ото всея Горние стороны, от князей и мурзъ и сотных князей и десятных и Чювашей и Черемисы и казаков, чтобы имъ государь гневъ свой отдалъ, а велелъ бы у Свияжьского города быти; и правду государю на том по своей вере даютъ, что имъ отъ государя и ихъ детемъ неотступным быти и къ Казани отъ Свияжскаго города никакъ не отложитися; и пожаловалъ бог ихъ государь, въ ясакехъ полегчилъ и далъ бы имъ жаловалную свою грамоту, какъ имъ впредъ быть. И государь [Иван IY] их пожаловалъ, гневъ свой имъ отдалъ и воевати ихъ не велелъ, и взялъ ихъ к своему Свияжьскому городу, и далъ имъ грамоту жаловалную з золотою печатию, а ясакы имъ отделъ на три годы; да Магмета съ товарыщи пожаловалъ великим жалованиемъ, шубами и денгами” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 164-165, 466; Т.ХХ. С. 481; Т.ХХIX. С. 62, 161). У чувашей, в булгарское время значительная часть которых исповедовала ислам, вплоть до второй половины XYIII в., до их крещения, преобладающее количество имен были мусульманские. Только незначительная часть имен объясняется чувашскими словами. Чувашские имена в большом количестве зафиксированы в документах XYII в. В хранящихся в РГАДА переписных книгах ландратской переписи 1716 г. и III ревизии населения 1761-1762 гг. зафиксированы мужские и женские имена чувашей всех чувашских селений Среднего Поволжья, в переписных книгах I и II ревизий – мужские имена. В них – десятки тысяч имен. В.К. Магницкий по переписной книге Чебоксарского уезда II ревизии опубликовал книгу “Чувашские языческие имена” (Казань, 1905). В ней представлено более 5 тысяч мужских имен. Сравнение их с именами казанских татар, перечисленными в книге Сатарова Г.Ф. “Татар исемиэре сузлеге” (Казань, 1981) показывает, что преобладающее большинство чувашских и татарских имен совпадают. К такому выводу пришли и исследователи чувашских имен Л.В. Данилова, Л.П. Петров, М.Р. Федотов. Они указывают на огромное количество арабско-иранских имен в чувашской антропонимике. В книге В.К. Магницкого указаны чувашские имена Махмут (С. 56), Позип (С. 68), Ахкибей, Ахкилда, Ахкирей (С. 30), Тогай (С. 83). Марийцы с конца IX в. находились в составе Волжской Булгарии. Значительная часть марийских дохристианских имен также мусульманские. Магмет Бозубов и Ахкубек Тогаев “с товарыщи” несоменно не были татарскими князьями и мурзами (которые к 1551 г. сбежали в осаду в Казань),не были и татарскими казаками. Ахкубек Тогаев, по всей вероятности, был сыном того чувашского сотного князя Тугая (Тогая), который в 1546 г. направил в Москву чувашско-горномарийскую делегацию и именем которого после присоединения названа чувашская Тогаевская волость Прицивиля. Он не имеет никакого отношения к “Тогаевым детям” левобережья, сыновьям татарского князя, упоминаемым в русских летописях в 1553 г. в числе участников антимосковского мятежа. На Руси с древних времен по XYI век вислыми золотыми печатями удостоверялись лишь важнейшие международные акты. Жалованная грамота, выданная Иваном IY чувашскому, горномарийскому и другим народам Горной стороны, считалась важнейшим международным актом, фактически – двусторонним договором. Оригинал жалованной грамоты Ивана IY народам Горной стороны не сохранился. Н.В. Никольский еще в 1911 г. опубликовал чувашское предание о том, что Иван Грозный дал чувашам жалованную грамоту с золотой печатью. “Получившие ее сделали для нее футляр в виде палки, и для лучшего сбережения скрыли в землю” (Никольский Н.В. Краткий конспект по этнографии чуваш. Казань, 1911. С. 91). Отпуск жалованной грамоты мог сохраниться в фонде “Казанских дел” Государева (царского) архива или же в фонде Приказа Казанского дворца, но оба фонда полностью сгорели. Полный текст жалованной грамоты в летописях не приводится, но по их содержанию академик М.Н. Тихомиров определил, что Иван IY в жалованной грамоте гарантировал сохранение за чувашами и другими горными людьми их поместных и общинных земель и бортных ухожаев, их служилого и особенно ясачнообязанного состояния (т.е. установил запрет на передачу ясачных чувашей, горных марийцев и других в частновладельческую крепостную или кабальную зависимость), службу их в русской армии, облегчение в ясаках – их сбор по налоговой реформе Мухаммед-Амина, освобождение от ясака на три года. Вторая часть жалованной грамоты несомненно соответствовала тексту присяги (правды) горных людей, который приводится ниже. Таким образом, присоединение чувашского, горномарийского и других народов к России произошло мирно, по челобитью горных людей Ивану IY, по волеизъявлению населения Горной стороны. Оно было оформлено торжественным государственным актом, равным двустороннему договору, - жалованной грамотой Ивана IY с вислой золотой печатью, которая прикреплялась лишь к важнейшим международным актам Русского государства. Автор “Казанского летописца” сделал такое заключение: “Тогда вся горныя черемиса царю и великому князю приложися, пол земля Казанския людей” (ПСРЛ. Т.ХIX. Стб. 63; Казанская история. С. 88). В “Степенной книге” указано: “... Горнии людие... во всем покоряхуся православному государю” (ПСРЛ. Т.ХХI. С. 641). Еще в 1555-1556 гг. иосифлянин Игнатий Зайцев в своем “Летописчике” записал научно верное заключение: “Горняя черемиса (т.е. чуваши и горные марийцы. – В.Д.) мирна заложилася за великого князя в лето 7059 (1551) июня, как поставили город на Свияге” (Исторический архив. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. Кн. Y. С. 18). И. Зайцев правильно определил мирный характер присоединения чувашей и горных марийцев к Русскому государству и точно определил время совершения этого важнейшего исторического акта – июнь 1551 г. После записи о назначении 18 июня 1551 г. епископа в Суздале в летописях указано, что Иван IY послал в Свияжск к хану Шах-Али с наградами – с золотыми – стряпчего И. Вешнякова и приказал хану и воеводам, “чтобы всю Горнюю сторону, приведши к правде (т.е. к присяге.– В.Д.), послали к городу Казани; а съ ними бы послали того смотрити детей боярьскыхъ и Казаньскыхъ князей, прямо ли государю станутъ служити, и по тому ихъ правду и узнаютъ” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 165, 466; Т.ХХ. С. 482; Т.ХХIX. С. 62, 162). При приведении к присяге было переписано мужское население Горной стороны, “кроме мала и стара, не взраславо юноши, ни стара мужа”. Г.З. Кунцевич, изучивший все свыше 100 списков “Казанского летописца”, издавший в XIX томе ПСРЛ этот памятник по 8 спискам и исследование “История о Казанском царстве” (СПб., 1905), установивший, что это сочинение “как исторический источник имеет много неточностей, недостатков, ошибок”, опубликовал список, где указано: “И послал царь (т.е. хан Шах-Али. – В.Д.) во улусы ихъ писареи; описаше ихъ 40000 луковъ гораздыхъ стрельцов” (ПСРЛ. Т.ХIX. Стб. 62, 308). В “Казанской истории”, опубликованной Институтом русской литературы как литературное сочинение, вместо 40000 указано 12000 (Казанская истоия. С. 88). Г.З.Кунцевич остановился на более достоверной цифре (Кунцевич Г.З. История о Казанском царстве или Казанский летописец. СПб., 1905. С. 351). Хан Шах-Али и воеводы “горнихъ людей,князей и мурзъ, и сотных князей и десятныхъ, и Чювашу, и Черемису, и Мордву, и Можаровъ, и Тархановъ привели къ правде (т.е. присяге. – В.Д.) на томъ, что имъ государю царю и великому князю служить и хотети въ всемъ добра, и от города от Свияжского неотступнымъ быти, и дани, и оброкы чернымъ людемъ всякые платить, как ихъ государь пожалуетъ и какъ прежним царемъ платили, а полону имъ Руского никакъ у себя не держать, весь освобожати” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 165, 466; Т.ХХ. С. 482; Т.ХХIX. С. 62, 162). Присяга, как надо полагать, повторяла вторую часть жалованной грамоты – об обязанностях населения Горной стороны. Налоги взимались по истечении трехлетней льготы. В октябре 1552 г. Иван IY уточнил, что с ясачных людей ясаки “имати прямые, как было при Магмеделим царе”, т.е. в соответствии с налоговой реформой казанского хана Мухаммед-Амина во времена русского протектората. С юридической точки зрения и проведение переписи, и приведение к присяге населения после мирного, по челобитью (прошению), т.е. добровольного, вхождения жителей Горной стороны к России были вполне правомерны и необходимы для обеих сторон. Царь Иван IY предложил испытать горных людей на верность, направив их войной на Казань. Академик М.Н. Тихомиров верно отметил вторую цель этой меры: показать казанцам, что горные люди мирно вошли в Русское государство, сделались россиянами и противниками казанцев. В 1550 г. Иван IY всем русским войском не сумел взять Казань. Правобережные чуваши и горные марийцы знали, что их отряду в несколько сот воинов Казань не взять, что посылают их на верную смерть. Но они не воспротивились. Собравшимся в Свияжске чувашским и горномарийским воинам касимовский хан Шах-Али и русские воеводы сказали: “Правду есте государю учинили, поидите же, покажите правду государю, воюйте его недруга!” и направили их к Казани. “И горние люди, събрався много, да пошли”. С чувашско-горномарийским отрядом направили детей боярских (дворян) Петра Турова и Алексея Ершева. Отряд пешим ходом прибыл на Арское поле и подошел к городу. “И вышли къ нимъ все Казаньскые люди, Крымцы и Казаньцы, да с ними билися крепко и отъ обоихъ падоша. Казанцы же вывезли на них из города пушки и пищали (т.е. ружья. – В.Д.), да учали на них стреляти, и горние люди, Чюваша и Черемиса, дрогнули и побежали, и убили у нихъ казанцы человек со сто, а съ пятдесятъ живыхъ поимали”. Петр Туров и Алексей Ершов (второй раз написано не “Ершев”) доложили Шах-Али, что “горние люди государю служили прямо” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 165, 461; Т.ХХ. С. 482; Т.ХХIX. С. 62, 162). Сразу по возращении отряда чувашей и горных марийцев из-под Казани в Свияжск Шах-Али и воеводы “горнихъ людей отпустили къ государю очей его видети царьскых и жалование отъ него слышати за службу” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 165, 467; Т.ХХ. С. 482; Т.ХХIX. С. 62-63, 162). Следовательно, в первой массовой делегации в Москву были участники приступа к Казани. Но не только они ездили в Москву. “Горние же люди ездили къ государю въ все лето человекъ по пятисотъ и по штисотъ; а государь [Иван IY] ихъ жаловалъ великым жалованием, кормилъ и поилъ у собя за столомъ, князей и мырзъ и сътныхъ, казаковъ жаловалъ шубами з бархаты и з золотом, а иным Чюваше и Черемисе Камчаты и отласные, а молодымъ однорядкы (шинели с пуговицами в один ряд. – В.Д.) и сукна и шубы бельи; а всехъ государь пожаловалъ доспехи и конми и денгами. И видевъ то государево къ собе жалование и страхъ на собе Божиимъ милосердиемъ и его государевымъ промысломъ, прямити государю почали и служити правдою, и на Луговую сторону ходити воевать и языков добывати. А государево жалование къ нимъ не оскудеваетъ, но паче государь прибавливаетъ: многое множество раздаваше, паче же своих воиновъ жалуючи: въ преднихъ бо летописцехъ такихъ росходовъ не пишетъ, каково государь жалование къ своимъ и ко всемъ приходящимъ показуетъ. Богъ бо вложи въ сердце его (т.е. Ивана IY. – В.Д.), хотя помиловати родъ христианьскый, избавити отъ нападениа варварьскаго (т.е. татарского. – В.Д.) и свободити родъ христианскый на векы отъ бесерменства (т.е. мусульманства. – В.Д.)” (ПСРЛ, Т.ХIII. С. 165-166, 467; Т.ХХ. С. 482-483; Т.ХХIX. С. 63, 162). Татарских князей и мурз, чувашских и горномарийских сотных князей на всей Горной стороне было человек 100-150. Часть делегации составляли казаки – мелкие служилые люди из татар присвияжских, чувашей и горных марийцев. В основную массу нескольких делегаций в 500-600 человек составляли, несомненно, ясачные чуваши и горномарийцы, еще в Казанском ханстве несшие воинскую повинность (в Русском государстве с середины XYI в. до начала XYIII в. ясачные чуваши, марийцы и удмурты во время войн призывались в русскую армию с трех ясаков (с 6 фактических дворов) по одному воину). Всех их, первых, вторых и третьих, на Горной стороне было 40 тысяч “гораздых стрельцов”. Иван IY приглашал их для вручения наград за мирное вхождение в состав России, для прочного закрепления их за ней. Он понимал, что присоединить половину ханства к России без крови – без жертв как со стороны русских, так и со стороны горных людей – это наиболее приемлемый способ решения международных вопросов. Иван IY тогда еще задумал так же мирно решить вопрос о присоединении к Русскому государству левобережной части ханства и до 12 марта 1552 г., до измены казанцев, настойчиво осуществлял этот план. Щедрые награды Ивана IY горным людям после мирного присоединения их края, их земли к России невозможно считать подкупом местной знати. Подкупать можно было до присоединения, а не через 2-3 месяца после присоединения. Многочисленные делегации в 500-600 человек свидетельствуют о том, что весь народ выступал за мирное присоединение. Простонародье еще с 1531 г. требовало облегчения в налоговом обложении, возврата к полюбившейся народу налоговой системе Мухаммед-Амина и добилось освобождения от ясака на три года и возврата к ясачной системе Мухаммед-Амина. Более того, сотные князья и старейшины выступали за мирное вхождение Горной стороны в состав России, прежде всего, по требованию ясачных людей. О массовой, всенародной поддержке вхождения Горной стороны в состав России свидетельствует высказывание командующего большой группой войск (нескольких пятиполковых соединений, целого крыла) в походе на Казань в 1552 г. князя А.М. Курбского: “Егда же переплавишася Суру реку, тогда и Черемиса Горняя, а по их Чуваша зовомые, язык (т.е. народ. – В.Д.) особливый, начаша встречати по пяти сот и по тысяще их (т.е. русские полки. – В.Д.), аки бы радующеся цареву пришествию [поняже в их земле поставлен он предреченный град на Свияге]” (Курбский А.М. Сочинения. СПб., 1914. Т.I. С. 178). Следовательно, тысячи чувашей радовались “цареву пришествию” - присоединению края к Русскому государству. Академик М.Н. Тихомиров писал, что отпадение Горной стороны предрешило судьбу Казанского ханства. “Казанский летописец” сообщает, что возведение Свияжской крепости и мирный переход Горной стороны в состав России были для казанцев ошеломляющей неожиданностью. Они вначале полагали, что русские поставили лишь гуляй-город. “Егда же истину уведаша Казанцы, что поставлен бысть великий град, и почаша тужити и тосковати” (Казанская история. С. 92). Московские летописцы правильно оценили непосредственные последствия мирного вхождения Горной стороны в состав России: “И видевъ то Казаньскые люди въ городе и по селомъ, что горние люди твердо къ государю укрепилися, и имъ нужа великаа”: со всех сторон их воюют, нет к ним проезда из других государств, ниоткуда помощи не ожидать, поскольку по Волге от Васильсурска до устья Камы, по Каме вверх до Вятки и Вяткою вверх по всем перевозам крепко стоят русские воины – дети боярские, стрельцы и казаки “службою и дозоромъ воеводскимъ”, - “и начаша рознити Казанцы съ Крымцы, и приходили Чюваша Арьская з боемъ на Крымцов: “О чемъ де не биете челом государю (т.е. Ивану IY. – В.Д.). Пришли на царев дворъ, и Крымцы Кощакъ - улан съ товарыщи съ ними билися и побили Чювашу”. Многие казанские князья и мурзы приехали служить к Ивану IY, который велел устроить их в Свияжске. Крымцы опасались, что казанцы предадут их русским, “събрався все да пограбя, что взъможно”, побежали из Казани – 300 человек уланов, князей, азеев, мурз и богатых казаков, оставив своих слуг, жен и детей. Их на Каме не выпустили в сторону Крыма. Они побежали на Вятку. Там вятский воевода Б. Зузин со своим отрядом разгромил их: многие были убиты, другие утонули, а 46 уланов, князей и мурз были захвачены в плен. Среди них был Кащак - улан, возглавлявший ханское правительство после смерти Сафа-Гирея до времени изгнания крымцев из Казани. Пленные крымцы были отправлены в Москву и казнены (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 166-167, 467-468; Т.ХХ. С. 483-484; Т.ХХIX. С. 63-64, 162-163). Казанцы обратились в Свияжске к Шах-Али с просьбой занять престол в Казани. По предложению Шах-Али казанцы направили к Ивану IY делегацию Енъбарса-мурзы Растова сына с челобитной грамотой от имени мусульманского духовенства, князей, уланов, мурз, дворных (внутренних) и задворных (внешних) казаков, чувашей, черемис, мордвы, тарханов, можаров и всей Казанской земли, где содержалась просьба направить в Казань ханом Шах-Али, хана Утямиш-Гирея с его матерью Сююмбике доставить в Москву, русских пленных освободить, оставшихся в Казани крымцев, их жен и детей передать Москве. Иван IY согласился с просьбами, изложенными в челобитной грамоте, особо потребовал немедленно освободить русских пленных, привести их для отправки на родину в Казанское устье (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 166-167, 467-468). С царским наказом в Свияжск к Шах-Али , боярам и воеводам был прислан член Избранной рады А.Ф. Адашев, который сообщил им, что Иван IY пожаловал Шах-Али “Казанью и на Казани его учинил, а дал ему х Казани Луговоую сторону всю да Арскую; а Горняа сторона къ Свияжскому городу, понеже государь Божиим милосердиемъ да саблею взялъ до ихъ челобития”. Выслушав А.Ф. Адашева, Шах-Али “государево дело похвалилъ, а того не залюбилъ, что Горняа сторона будетъ у Свияжского города, а не у него въ Казани. И бояре ему по государеву приказу отмолвили, что тому делу инако не быти” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 167, 468-469; Т.ХХ. С. 484; Т.ХХIX. С. 64). Слова “да саблею взялъ” – это обычная дипломатическая фраза того времени. В средневековье в международном праве признавалась лишь сила оружия, только вооруженное завоевание и подчинение чужих земель. Пример: русские княжества, потерпев поражение от войск Бату, 242 года платили дань татаро-монголам и находились в их политическом подчинении. В случае с Горной стороной слова “да саблею взял” не соответствовали действительности. В последующем Иван IY и русские дипломаты для отклонения притязаний казанцев на Горную сторону употребляли другие доводы. Слова “до ихъ челобития” относятся не к челобитной делегации горных людей к Ивану IY в июне 1551 г., а к челобитной грамоте Енъбарса-мурзы Растова сына от имени всей земли Казанской (см. выше). Иван IY поручил А.Ф. Адашеву сообщить о его решении по челобитью казанских людей. Делегации казанцев, прибывшей 9 августа 1551 г. в Свияжск, сам Шах-Али ответил, что все должно быть сделано по наказу Ивана IY и предупредил, что если казанцы не учинят по государеве воле, то государь может пойти на Казань осенью “ратию съ всеми людми”. Шах-Али потребовал от казанцев немедленно доставить в Свияжск хана Утямиш-Гирея и его мать Сююмбике. Они были доставлены и отправлены в Москву. 13 августа Шах-Али в сопровождении русских бояр и воинов прибыл в устье Казани, а 14 августа казанская элита торжественно встречала его в Кремле. Бояре велели казанским князям “чести шертную грамоту – на чемъ ихъ государь [Иван IY] пожаловалъ и какъ имъ впередъ быти”. “И они (т.е. представители казанской элиты. – В.Д.) все стали о Горной стороне говорить, что тово имъ учинити не мощно, что земля разделить. И бояре говорили имъ по государеву наказу, что “Богъ государю то учинилъ да его правда: городъ государь на Свияге поставилъ, а горние люди государю добили челомъ, и горние люди васъ и въевали: тому уже инако не быть, какъ его Богъ учинил”. И много о том спорных слов было, и Божиим милосердиемъ по государеву наказу бояре его по тому и зделали, какъ приказалъ” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 168-169, 469-470; Т.ХХ. С. 485). В отличие от заявления дипломата А. Адашева (дипломаты, как правило, правду не говорят), бояре в споре с казанскими князьями о Горной стороне не говорили “да саблею взялъ”, а подчеркивали, что горные люди по прошению, добровольно, присоединились к России, затем и воевали против Казани. Был выставлен правдивый и веский аргумент. При посажении Шах-Али на казанский ханский престол 14 августа 1551 г. сам “царь Шигалей и вся земля каазанская на томъ государю правду дали, что имъ въ Горную сторону не вступатися, да и въ половины Волги, а ловцемъ ловити по своимъ половинамъ; и шертные грамоты царь попечаталъ своими печатьми, а Казанские люди лутчие многие рукы свои поприклали”. Как видим, признание включения Горной стороны в состав России было основным положением шертной грамоты Шах-Али и казанцев. Казанские феодалы обязались освободить всех русских пленных. Они были предупреждены: если у кого обнаружатся пленные, “того казнити смертию”. Тогда присягу (правду) на согласие с условиями посажения Шах-Али на ханский престол дали все казанцы (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 168-169, 469-470; Т.ХХ. С. 485). После занятия Шах-Али казанского престола возникали затруднения с освобождением 100 тысяч русских полоняников, томившихся в ханстве. А казанские князья не переставали осуществлять свое намерение вернуть Горную сторону. В октябре 1551 г. в Москву к Ивану IY прибыли казанские послы от хана Шах-Али, большой карачий Ширин-Муралей Булатов,князь Шибас Шамов, Абдула-Бакшей с челобитьем: “чтобы государь [Иван IY] пожаловал, Горние сторона царю (т.е. хану Шах-Али. – В.Д.) поступился (т.е. уступил. – В.Д.), а не пожалуетъ, всее не отдастъ, и государь бы пожаловалъ, ясаковъ з Горние стороны придалъ, сколко пожалуетъ”. От имени Ивана IY послам ответили, что “государю Горние стороны х Казани ни одной денги не отдавывати”.“до единого человека”, но они “и ныне еще многой полонъ у себя дръжатъ; и какъ свободятъ царь (т.е. хан Шах-Али. – В.Д.) и казанцы весь полонъ Руской, и государь [Иван IY] имъ тогды правду учинитъ, а вы въ то время зде побудете”. В то время прибыли из Казани в Москву боярин И.И.Хабаров и дьяк И.Г. Выродков и сообщили Ивану IY, что “полону Казанцы мало освобождаютъ, куютъ и по ямомъ полонъ хоронятъ”, но Шах-Али, когда это обнаруживается, виновных “не казнитъ по шертным грамотамъ”, ссылаясь на опасность начала волнений. Боярин и дьяк также сообщили, что Шах-Али известно о связях казанских князей с Ногайской ордой (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 171-172, 472; Т.ХХ. С. 488; Т.ХХIХ. С. 67-68, 167). В ноябре 1551 г. Шах-Али раскрыл заговор Бибарса-князя, Кадыша-богатыря, Карамыша-улана и других, задумавших убить его и пригласить хана из Ногайской орды. Среди казанской элиты росло недовольство ханом Шах-Али. Иван IY направил к Шах-Али А.Ф. Адашева с предложением хану, чтобы он “Казань крепко устроил государю”, укрепил город русскими людьми. В беседе с А.Ф. Адашевым Шах-Али заявил: “Прожить де мне въ Казани не мощно”: обещал было казанцам “у царя и великого князя Горнюю сторону выпросити и взяти, и толко меня царь и великий князь пожалуетъ, Горнюю сторону дастъ, и мне жити въ Казани мощно, и докуды язъ живъ, докуды Казань царю и великому князю крепка будетъ, а после меня кому ведати?”. При этом боярин князь Д.Ф. Палецкий “по государеву наказу царю то отъмолвилъ, что Горние стороны ему государю х Казани никакъ не отдавывать: ему ее Богъ далъ, а отдать Горняа сторона, Свиязскому городу как быть? А ведаешь самъ, колко государемъ нашимъ от Казани безъчества и убытковъ; и ныне полонъ христианьский у собя дръжатъ въ неволе давъ правду (т.е. присягу. – В.Д.) государю нашему, лжутъ”. В ответ хан Шах-Али говорил: “А коли мне Горние стороны не отдастъ, и мне какъ прожить въ Казани, загрубя? И мне бежати къ царю великому князю”. Князь Д.Ф. Палецкий и А.Ф. Адашев говорили хану: “Коли тебе ко государю же бежати, укрепи же городъ его людми Рускыми”. И много о томъ речей спорныхъ было, и царь (т.е. Шах-Али. – В.Д.) то отмолвилъ: “Бусурманъ (т.е. мусульманин. – В.Д.) де есми, не хочю не свою веру стати, а государю своему царю великому князю изменити не хочю же; ехати де мне инуды некуды, еду ко царю и великому князю; коли де меня отъ Казанцов иметь немера, и язъ лихихъ еще изведу да буду у государя” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 172-173, 472-473; Т.ХХ. С. 489). Как видим, единственной возможностью своего дальнейшего пребывания на казанском престоле Шах-Али считал выполнение требования казанской элиты вернуть ханству Горную сторону, т.к. ханство могло существовать только за счет ясаков с Горной стороны. Д.Ф. Палецкий и А.Ф. Адашев в декабре выехали из Казани, а с Шах-Али оставили Ивана Черемисинова с его стрельцами хана беречь от казанцев и Ивана IY информировать о казанских делах. Д.Ф. Палецкому по прибытии в Свияжск жившие там татарские князья Чапкун, Бурнаш и другие заявили, что “Слышатъ отъ [Казанской] земли: весна будетъ, и Казанцы все хотятъ изменити государю, а Шигалея не любятъ”. Это было доложено Ивану IY; он послал к Шах-Али Семена Ярцова, повелев сообщить хану, “чтобы жилъ брежно отъ Казанцовъ”. Но какзанцы перехитрили Ивана IY. В январе 1552 г. к Ивану IY явились живущие в Москве Муралей-князь, Костров-князь и Алемердин-азий и сообщили, что они получили “приказ” (повеление) от Казанской земли, “чтобы государь [Иван IY] пожаловалъ, царя Шигалея свелъ съ Казани, а далъ бы имъ наместника боярина своего, а дръжалъ бы ихъ такоже, какъ и во Свиязском городе”. Татарские князья заверили Ивана IY: “Как царь Шигалей съедетъ, и Казанцы все государю дадутъ правду и наместниковъ его въ городъ пустятъ и град весь государю здадутъ”. Иван IY поверил татарским князьям, т.к. он все еще надеялся присоединить левобережье ханства так же мирно, как присоединил Горную сторону (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 173-174, 473-474; Т.ХХ. С. 489-490; Т.ХХIХ. С. 69-70, 169). В феврале 1552 г. Иван IY направил в Казань А.Ф. Адашева сообщить Шах-Али, что ему по указанию государя необходимо оставить Казань, т.к. казанские князья хотят, “чтобы великого князя наместник былъ на Казани”. Шах-Али ответил А.Ф. Адашеву, что “ему никак бусурманьского юрта не порушить, а прожити мне въ Казани не мочно, въ Нагаи Казанцы послали царя просити, язъ иду въ Свиязъской городъ, тако ми отъ нихъ быти убиту” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 173-174, 473-474; Т.ХХ. С. 489-490). 6 марта 1552 г. Шах-Али покинул Казань. Наместником в Казань был назначен боярин и воевода С.И. Микулинский, ранее в Свияжске управлявший Горной стороной. Велись подготовительные работы к его встрече в Казани. Казанцы приезжали в Свияжск, заявляли, что рады будут наместнику. Но когда наместник с воеводами и воинами прибыл в Казань, татарские князья закрыли крепостные ворота, наместника и воевод не пустили. 12 марта С.И. Микулинский, воеводы и воины возвратились в Свияжск (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 175-177, 474-476; Т.ХХ. С. 492-493; Т.ХХIХ. С. 70-72, 169-171). Провал попытки мирного присоединения левобережной стороны ханства к Русскому государству показал, что без волеизъявления народа такое присоединение чужой территории невозможно. Вопрос о событиях весны 1552 г. обстоятельно и объективно исследован академиком М.Н. Тихомировым (см.: Тихомиров М.Н. Российское государство XY-XYII веков. М.: Наука, 1973. С. 112-113). Проследим по источникам факты, связанные с переживаниями свияжских воевод с конца марта по июнь 1552 г. После провозглашения казанской знатью астраханского ханыча Едигера ханом Казань стала направлять на Горную сторону войска, намереваясь отторгнуть ее от России. Уже в середине марта 1552 г. казанцы “на Горную сторону стали войною приходити и отводити ихъ отъ государя. И горние люди одну посылку побили, а дву князей, Шах-Чюру и Шамаа-мурзу, и къ воеводамъ, изымавъ, привели [в Свияжск]; и воеводы горнихъ пожаловали, а изменников (т.е. татарских князей. – В.Д.) казнили. Иван IY, получив известия о казанской измене, уже начал подготовку к походу на Казань. По вестям от казанских воевод он направил в Свияжск дополнительные военные силы. Свияжские воеводы не ввязывались в сражения с казанскими войсками. Они сообщали в Москву, что “пришла немочь великая на государевы люди, цынга и язва, многие померли и иные мрутъ и болны лежатъ дети боярьские и стрельцы, и казаки”, что горные люди волнуются, “все изменили горные люди, а сложилися с Казанью”, “непослушание в них великое”. Но ведь русской администрации в волостях и селениях Горной стороны не было, вся администрация была сосредоточена в Свияжске. Никаких конкретных фактов об измене и волнениях горных людей воеводы в своих донесениях в Москву не называли. Они могли привести только такие факты: “по Цывили верхние люди въ городъ на Свиягу не ездятъ”, “горние люди... приходили къ Свиязьскому городу на стада воеводцкие и детей боярьскыхъ, да стада многие поотгонили”. Воеводы единственный раз направили против казанцев казаков, но “казанцы казаковъ побили, убили 70 человекъ, да и пищали поимали; а немочь по грехомъ не лехчаетъ, мрутъ многие люди”. Создается впечатление, что свияжские воеводы добивались скорейшего выступления московской военной силы против Казани. 21 мая 1552 г. митрополит Макарий направил в Свияжск послание, где призывал войска к твердости духа и стойкости в борьбе против мусульман. Между прочим, он писал в нем: “... Горняа Черемиса вся приложилася къ новому сему граду Свиязъскому за нашего государя царя и великого князя”. Оказалось, что отложились от Свияжска только “горние люди по Свиягу-реку внизъ и по Волге”, где проживали татары и куда вторглись казанские войска. Только после того, как в Свияжск прибыли направленные из Москвы новые полки А.Б.Горбатого, П.И. Шуйского и иных воевод, на отложившихся татар были направлены три полка. “А яртоулы воводские з горними людми билися, и от обоихъ падоша, и потоптали горныхъ людей”. По этому поводу академик М.Н. Тихомиров пишет: “... Опасные волнения развернулись на Горной стороне во время похода русских войск на Казань в 1552 г. Эти волнения, по летописи, распространились на территории между Свиягой и Волгой, в непосредственной близости к Свияжску. Район между Свиягой и Волгой был заселен преимущественно татарами, которые подняли восстание против русских властей. Бояре и воеводы, сидевшие в это время в Свияжске, выступили на “горных изменников” со значительным отрядом и разорили их села. Главная роль в этом восстании горных людей принадлежала татарам”. Массы же чувашей, горных марийцев и восточной мордвы не поддалась давлению казанцев, остались верными Русскому государству. Об их преданности Москве говорит и то, что весной и летом 1552 г. в Свияжске стоял полк чувашских и горномарийских воинов численностью в 4000 человек. Когда русские войска шли на Казань, на 14-м стане на Суре к Ивану IY обратились “горные люди Янтуду-мырза да Бузкей, да Кудабердей съ товарыщи” и сказали, что свияжские воеводы ходили на горных людей, которые после этого подчинились Свияжску. Обратились к царю как раз татарские мурзы, участвовавшие в выступлениях против Свияжска под давлением казанских войск. На 17-м стане на реке Чивлы (Цильна) “государя встретили многые горние люди, а били челом о своем отступлении: сказываютъ страхом от государя отступили, что ихъ воевали Казанцы. И государь ихъ пожаловалъ, проступкы ихъ отдаетъ, и ести зоветъ и удовляетъ ествою и питиемъ” (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 177-183, 198-200, 476-482, 495-497; Т.ХХ. С. 493-499, 512-514; то же в Т.ХХIХ; Курбский А.М. Указ. соч. Т.I. С. 178; Тихомиров М.Н. Российское государство XY-XYII веков. С. 113). В августе 1552 г., во время прохождения русских войск на Казань по юго-восточным окраинам Чувашии, чуваши для них “вся потребная приношаху, и мосты на реках делаху. И везде станы строены бяху, и все бесчисленое воинство всякими потребами изобиловаху” (ПСРЛ. Т.ХХI. С. 643). В боях за Казань в составе русских войск сражались четырехтысячный чувашско-марийский полк и другие отряды чувашских добровольцев, вступивших в войско по призыву Ивана IY. Они участвовали в экспедиции в Арский район, в результате которой было разгромлено несколько татарских острогов, побито и пленено много татарского войска, освобождено из плена большое количество русских, приведено под Казань “бесчисленое множество скота”. Воинские подразделения чувашей и горных марийцев во время штурма Казани вели бои на Арском поле и обороняли тылы русских войск от нападений татар извне (ПСРЛ. Т.ХIII. С. 210-211, 214, 215). Население левобережной части ханства, где значительно было число татар, оказывало сопротивление русским войскам, направленным на завоевание ханства. Левобережное население в 1552-1557 гг. участвовало в антимосковских мятежах, жестоко подавленных русскими войсками. Левобережное население понесло большие людские потери. Чуваши и марийцы, мирно войдя в состав России, избавились от многочисленных человеческих жертв. Они совершенно не участвовали в антимосковском движении в Казанской земле в 1552-1557 гг. К сожалению, казанские историки, начиная от М.Г. Худякова (“Очерки по истории Казанского ханства. Казань, 1923) до современных авторов, ложно заявляли, что мятежи против русских происходили на Горной стороне. Вымыслы казанских авторов на достоверной источниковой базе разоблачены в моей статье “Антимосковское движение в Казанской земле в 1552-1557 годах и отношение к нему ее Горной стороны” (Народная школа. 1999. №6. С. 111-123). Мирное присоединение Горной стороны к Русскому государству явилось крупнейшим переломным событием, эпохальной вехой в истории чувашского и горномарийского народов. Войдя в состав России, чувашский народ избавился от жесточайшего гнета казанских ханов и феодалов, сохранил себя как народность, начал жить и хозяйствовать в мирных условиях. На территории Чувашии прекратились разорительные военные действия и грабительские набеги отрядов ногайцев и других кочевников. Даже в условиях колониального гнета Московской и Петербургской империй чувашский народ значительно расширил в XYII-XIX вв. территорию своего расселения, вырос численно во много раз, добился в мирных условиях жизни значительного хозяйственного прогресса, сохранил самобытную национальную культуру и язык. Мирное присоединение Горной стороны к России представляло собой важную веху и в ее истории, начало превращения ее в многонациональное государство. Чувашский народ не является неизвестным мелким народом. Ныне его численность приближается к 1,9 млн. человек. Чуваши по численности в России после русских, татар и украинцев занимают четвертое место. Народы Татарстана, луговые марийцы и удмурты, вероятно, будут отмечать 450-летие их пребывания в России в 2002 г.