В последнее время казанским историком С.Х.Алишевым издана книга “Казань и Москва: межгосударственные отношения в ХV–ХVI вв.” В ней большинство событий изложено односторонне, в некоторых фактах и датах имеются ошибки. Йошкар-Олинским историком А.Г.Бахтиным, выпустившим в 1998 г. книгу “ХV–ХVI века в истории Марийского края”, в специальной главе “Марийцы и русско-казанские отношения во второй половине ХV – первой четверти ХVI вв.” по достоверным источникам объективно, тщательно и подробно исследована проблема московско-казанских отношений – дипломатических и военных и причастность к ним луговых и горных марийцев [86]. Положения и выводы А.П.Бахтина имеют прямое отношение и к нашей теме. Мы не имеем возможности проанализировать все события московско-казанских отношений.
Улук-Мухаммед еще при занятии Казани в 1438 г. путь из Белева в Казань проделал по территории Чувашии, через которую в 1439 г. им был свершен поход на Москву “со многими силами”. В 1444 г. он идет на Нижний Новгород и захватывает его. Отряды сыновей Улук-Мухаммеда – Махмутека и Якуба – разгромили у Суздаля войско великого князя московского Василия II, взяли его в плен и доставили в Курмыш, где продержали почти два месяца, и отпустили его с условием выплаты большого выкупа (по разным сведениям, от 25 тысяч до 200 тысяч рублей). В 1446–1447 гг. ханом Махмутеком были совершены два похода на Русь. Следовательно, уже в первое десятилетие существования ханства Казань стала совершать грабительские походы на русские земли. В конце 50-х гг. Москва совершает походы против Вятки, попутно подчиняя Верхнее и Среднее Поветлужье. В 1462 г. на луговых марийцев была направлена судовая рать устюжан, вологжан и галичан. Татары и марийцы совершили поход на Устюжский уезд [87].
Осенью 1467 г. касимовский хан Касим при поддержке Москвы направлялся на Казань, чтобы отвоевать престол у хана Ибрагима. Но после переправы с Горной стороны на Луговую войско Касима встретил отряд Ибрагима. Касим побежал назад, а вскоре умер. В ответ Ибрагим совершил нападение на Галич. В набеге участвовали и луговые марийцы, за что Москва решила их наказать [88].
В декабре 1467 г. (а не 1468 г., как пишет А.В.Изоркин) “князь велики Иван послал на Черемису князя Семена Романовича (Ярославского. – В.Д.), а с ним многых детеи боярьских, дворъ свои, и совокупившеся вси поидоша из Галича на Николин день декабря 6, и поидоша лесы без пути, а зима была велми студена… Тоя же зимы въ 6 генваря на крещение господне рать великого князя прииде в землю Черемисскую, многа зла учиниша земли тои, люди иссекоша, а иных в полон поведоша, а иных изожгоша, а кони их всякую животину, чего нелзе с собою имати, то все иссекоша, а что было живота их, то все взяша, и повоевавше всю землю ту досталь пожгоша, а за один день (пути. – В.Д.) до Казани не доходили. И възвратившися приидоша к великому князю вси по здорову. А Муромцемъ и Новгородцемъ велелъ князь велики воевати по Волзе, и те шедше повоеваша горы и бараты (по-видимому, торговые фактории. – В.Д.) по обе стороны” [89]. Рать Семена Романовича воевала только на Луговой стороне, а муромцы и нижегородцы воевали и по левому, и по правому, чувашскому, берегу Волги. Но летопись не сообщает о разорениях чувашских селений, далее летописец рассказывает, что весной 1468 г. русское войско, возглавляемое воеводой Иваном Руно, воевало против черемис (здесь: марийцев и удмуртов. – В.Д.) и татар по Вятке и Каме [90]. В дальнейшем до похода Ивана Руна из Нижнего Новгорода на Казань весной 1469 г. ни в одной летописи ни о каких походах на Казанское ханство, включая Чувашию, не сказано.
Весной 1469 г. из многих городов и уездов Русского государства по распоряжению великого князя Ивана III в Нижнем Новгороде было собрано значительное войско. Главным воеводой избрали Ивана Руно. В летописи читаем: “И того же дни отплывше от Новагорода 60 верстъ, начевали, а на утрее обедали на Рознежи, а начевали на Чебоксаре, а от Чебоксари шли весь день, да и ночь ту всю шли, и приидоша под Казань на раннеи зоре маиа 21, в неделю 50-ю (т.е. в Троицу. – В.Д.), и вышед ис суд поидоша на посад, а Татаром Казаньскым еще всемъ спящим, и повелеша трубити, а Татаръ начаша сечи и грабити и в полон имати. А что полонъ был туто на посаде христианскои, Московскои и Рязаньскои, Литовъскои, Вяцкои и Устюжскои и Пермьскои и иных прочих градов, тех всех о[т]полониша (т.е. освободили от плена. – В.Д.), а посады их все со все стороны зажгоша. Мнози же Бесурмени и Татарове, не хотяще ся дати в рукы христианом, а болшее, жаляще по мнозем богатстве своемъ, и запирающися над своим добромъ въ храмех своих и з женами и з детми и со всемъ, что у них есть, и тако изгореша. Погоревшим же посадом, и рать отступи от града”. Через неделю на Ирыхове острове (Й.р.х утрав.? – В.Д.) на Волге татарское войско напало на русскую флотилию. С обеих сторон были потери. Флотилия вернулась в Нижний Новгород, не ведя никаких боев с чувашами [91].
В 1487 г. русские войска заняли Казань. Был установлен русский протекторат над ханством, который продолжался до 1521 года. В период протектората ханы ставились Москвой. Ими были: Мухаммед-Амин (1487–1495), Абдул-Латиф (1496–1502), Мухаммед-Амин (1502–1518), Шах-Али (1519–1521). В этот период мирные отношения между Москвой и Казанью были прерваны лишь в 1505–1506 годах. Ясачные чуваши, марийцы и удмурты в годы протектората не призывались в армию и были довольны этим. Мухаммед-Амин провел налоговую реформу. Чуваши в 1531 и 1551–1552 гг. выражали свое удовлетворение налоговой реформой Мухаммед-Амина и просили восстановить ее.
В 1521 г. в Казани победила крымская партия татарских феодалов и возвела на престол крымского ставленника Сахиб-Гирея. Но весной 1524 г. хан Сахиб-Гирей поставил на свое место вызванного из Крыма племянника Сафа-Гирея, сам удалился в Стамбул и стал вассалом турецкого султана. Тяжелое положение народных масс еще более усугубилось. В Казань наехало множество крымских феодалов. Размеры поборов с податного населения возросли, ограбление народа усилилось. Ясачные чуваши, марийцы и удмурты почти ежегодно призывались в ханскую армию для ведения войн против русских. Даже представители казанских феодалов жаловались в мае 1541 г. в Москве Ивану IV, что от казанского хана Сафа-Гирея “ныне Казанским людем велми тяжко, у многих князей ясаки поотъимал да Крымцом подавал; а земским людем великаа продажа: копит казну да в Крым посылает” [92].
В 1487 г. великий князь московский Иван III добавил к своему титулу слова “великий князь болгарский”. Установление протектората над ханством не позволяло ему считаться царем казанским (сам Иван III еще не был царем). Титул “великий князь” переставшего существовать Болгарского государства носил формальный, но, возможно, символический характер и не вызвал возражения со стороны казанского хана и татарских феодалов.
В “Казанском летописце”, как и в “Скифской истории” А.И.Лызлова, сказано: в 1508 г. “отвори врата царь градныя и выехав со 20000 конными, а 30000 пешцев, черемисы злыя, и нападе на полки руския… Воевод же великих 5 убиша: трех князей Ярославских, князя Андрея Пенка да князя Михаила Курбскаго, да Карамыша с братом его, с Родоманом, да с Федором Киселевым, а Дмитрея [Ивановича, брати Василия III] же взяша жива на бою, и замучи его царь казанский злогоркими муками. И от тое 100000 осташася 7000 русских вои” [93].
Событие произошло не в 1508, а в 1506 году. Казанский хан Мухаммед-Амин, ставленник Москвы, известный проведением в ханстве налоговой реформы, поддержанной чувашами, марийцами и удмуртами, под давлением татарских феодалов, ориентирующихся на Крым, и ногайцев в 1505 г. изменил московскому великому князю Ивану III и совершил поход с 20 тысячами ногайцев на Нижний Новгород. Современный татарский историк С.Х.Алишев, представитель казанской патриотической школы, на основе достоверных источников указывает, что новый московский великий князь Василий III в апреле 1506 г. с пехотою на судах отправил войска во главе со своим братом Дмитрием Ивановичем и воеводой князем Ф.И.Бельским, сухим путем – конную рать воеводы А.В.Ростовского. Судовая рать, достигнув Казани 22 мая, вступила в бой и была разгромлена татарами. Воеводы отступили. Василий III отправил под Казань новое войско во главе с князем В.Д.Холмским. С приходом конской рати А.В.Ростовского, не дожидаясь войска В.Д.Холмского, Дмитрий Иванович 25 июня 1506 г. начал приступ Казани, но потерпел поражение [94]. С.Х. Алишев пишет: “Лишь автор “Казанской истории” [под 1508 г.] рассказывает, как будто казанский царь поставил до 1000 шатров на Арском поле и организовал не то праздник Сабантуй, не то ярмарку, где праздновали горожане, черемисы, из дальних улусов люди “торговаху з градцкими людьми, продающе и купующе, и меняюще” [Казанская история. С. 61]. На них-то и обрушилось русское войско: многих “поганых варвар казанцев” побили; начали грабить оставшиеся пожитки, “упиватися без ведения ядением и питанием” [Там же. С. 62]. В то время их атаковали казанские войска и наголову разбили московских воевод. Как будто казанцы убили 5 воевод, а Дмитрия Ивановича живым поймали, и царь казанский замучил его; “и от тои 100 тысячи осташася 7000 руских вои” и т.д. Во всем этом рассказе правду найти очень трудно. Он почти целиком состоит из вымысла: ярмарку организовать казанцы в такое время не могли, Дмитрий не был пойман, воевода Киселев не был убит и т.п. После неудачи под Казанью князь Дмитрий ушел в Нижний, а воевода Киселев с касимовским царевичем Джанаем пошел к Мурому. Последних настигла казанская погоня в 40 верстах от реки Суры [ПСРЛ. Т. ХIII. С. 3–4], но она была успешно отражена царевичем Джанаем и Киселевым… Наконец, в 1508 г. был заключен мирный договор, который установил прежние дружеские отношения между двумя государствами [95].
По словам одного малоизвестного летописного памятника, “воеводы великого князя и город Суреск (т.е. Васильсурск. – В.Д.) на реке на Суре поставили, и Мордву, и Черемису казаньскую за государя всея Русии к шерти (т.е. к присяге. – В.Д.) привели” [96]. Хотя М.Н.Тихомиров склонен считать это событие временным присоединением Присурья к Русскому государству, но в цитате речь идет, вероятно, об обязательстве населения Засурья не нападать на Васильсурск. По данным других летописей, Василий III во время основания Васильсурска “отпустил под Казань царя Шигалея въ судовой рати по Волзе, а съ нимъ воеводъ своихъ, такоже и Полем конную со многыми людми, а велел пленити Казанские места… и великого князя воеводы Казанские места плениша, возвратишася здрави, многъ плень с собою приведоша” [97]. Василий III стремился восстановить протекторат над ханством.
Летом 1524 г. Василий III организовал новый поход на Казань. Согласно летописям, в нем участвовало до 150 тысяч войска (С.Герберштейн даже указывает 180 тысяч). Казань подготовилась к отпору, мобилизовала в армию не только татар, но и чувашей, марийцев и удмуртов, которым приходилось участвовать в боевых действиях под принуждением татарских военачальников и своих сотников. Этот поход в летописи описан так: “Тое же весны послалъ князь великий рать свою х Казани, Шигалея царя, а с нимъ воеводъ своихъ въ судехъ и конми, за их неисправление… И царь Шигалей и великого князя воеводы судовые пришедъ х Казани, и сташа на берегу у Волги, выше Казани на Казанской стороне; а про конныхъ воеводъ сведавши казанцы, что идутъ х Казани, и собравшися князи, и мурзы и вся земля Казанская, и встретиша великого князя въеводъ за дватцать верстъ оть Казани от города на Свияге, и бысть имъ бой, и поможе Богъ великого князя въеводамъ. И на томъ бою многыхъ князей, и мурзъ, и Татаръ, и Черемису, и Чювашу избиша, а иныхъ князей и мурзъ многыхъ живыхъ поимаша. И снидошяся конная рать съ судовою, и начаша приступати къ граду, и многыхъ Татаръ подъ градомъ побиша; и Казанци видя свое изнеможение и добиша челом великого князя воеводамъ да и шерть дали на всей воли государя великого князя” [98].
Более подробно, но, как признано историками, не совсем точно описывает поход 1524 г. С.Герберштейн. Между прочим он указывает, что Василий отправил из Нижнего Новгорода для оказания помощи своим войскам под Казанью конный отряд в 500 человек и флотилию князя И.Палецкого с продовольствием (по сведениям “Казанского летописца”, и стенобитным нарядом – артиллерией). Конный отряд перебили черемисы, в живых осталось только 9 человек, а флотилию И.Палецкого разгромили они же [99]. Анонимный автор “Казанского летописца” эмоционально описывает разгром его флотилии черемисами [100]. Н.М.Карамзин поверил автору “Казанского летописца” и передал его рассказ в своем изложении: “Там, где Волга, усеянная островами, стесняется между ими, черемисы запрудили реку каменьем и деревьями. Сия преграда изумила россиян. Суда, увлекаемые стремлением воды, разбивались одно об другое или об камни, а с высокого берега сыпались на них стрелы и катились бревна, пускаемые черемисами. Погибло несколько тысяч людей, убитых или утопших; и князь Палецкий, оставив в реке большую часть военных снарядов, с немногими судами достиг нашего стана” [101].
Некоторые историки с недоверием относились к рассказу автора “Казанского летописца”. Первый чувашский историк С.М.Михайлов увязывал место разгрома флотилии И.Палецкого с существовавшей на Сундырской горе татарской крепостью (в 15 верстах ниже построенного позже г. Козьмодемьянска на Волге) [102]. Операция по разгрому русской флотилии, несомненно, была подготовлена татарскими военачальниками. Среди исполнителей, вероятно, преобладали черемисы, среди которых были, по-видимому, не только горные и луговые марийцы, но и чуваши. Население Горномарийского района не стало бы участвовать в подобных событиях, если оно уже к 1523 г. было завоевано русскими. Русские войска под Казанью не добились успеха и, неся значительные потери, возвратились в Московию. В “Казанском летописце” сообщается, что на обратном пути воеводы “повоеваша нагорную черемису” [103]. Однако в других летописях об этом не сказано. Замысел Василия III о восстановлении протектората над ханством не осуществился. В мирных переговорах, проводившихся казанскими и московскими дипломатами вплоть до 1530 г., московская сторона безуспешно настаивала на признании русского протектората. В течение шести лет военных столкновений между Москвой и Казанью не было.
В 1530 г. Москва направила против Казани огромное войско, возглавляемое почти 30-ю воеводами. Сафа-Гирей, готовясь к отпору, мобилизовал в свою армию не только татар, чувашей, марийцев и удмуртов, но и пригласил в Казань ногайское и астраханское войска. Ему удалось собрать армию в 100 тысяч воинов. Конница татар совершала нападения на русские войска еще по пути их следования на Казань. “И божиею милостию великого князя воеводы татар и черемису побили и Волгу перевозились на козанскую сторону, и с судовыми воеводами совокупишася месяца июня в 12 день”. Русская армия – судовая рать, конница, пехота, артиллерия – 10 июля 1530 г. одновременно обложила Казань. Начались сражения. “… И бысть бой великъ между обоихъ, и Божиею милостию великого князя въеводы царя (т.е. хана. – В.Д.) побили, и острогъ (внешний укрепленный город. – В.Д.) у нихъ по Булаку взяша, и многыхъ людей Казанскихъ побиша, а иныхъ живыхъ переимаша; такоже въ остроге многыхъ Татаръ и женъ ихъ и детей и Черемисы бесчислено побиша, а иныхъ плениша, и пушки и пищали у нихъ поимаша, а царь не въ мнозе утече въ градъ”. Большие потери понесли и русские войска. Они уже могли ворваться в кремль. “В разгар событий в стан воевод из Казани пришли парламентеры Булат-князь, Апай-углан и Табай-князь с предложением мирных переговоров. Посланцы Казани дали письменную клятву в том, что казанцы “во всем будут неотступны от великого князя” и “не брать царя иначе, как из его руки”. Удовольствовавшись этим, – а это был основной лозунг правительства Василия, – главнокомандующий И.Бельский возвратился в Москву со всем войском” [104].
Вскоре в Москву прибыло казанское посольство: Табай-князь, Тевекель-князь и Ибрагим-бакши. В ходе переговоров московская сторона выставила следующие условия: 1) великий князь московский признает Сафа-Гирея “сыном”; 2) казанцы и их дети впредь до смерти должны быть верными и служить великому князю; 3) в этом хан, казанские князья и все люди казанские должны присягнуть перед посланным из Москвы боярским сыном; 4) все пленные, пушки и пищали, попавшие в руки татар, должны быть возвращены вместе с московским послом. “На эти условия послы ответили согласием, и князья Табай и Тевекель “печати свои приложили, а Ибрагим-бакши руку свою приложил”. Для осуществления данного соглашения в январе 1531 года был отправлен сын боярский И.Полев” [105]. Казанские послы оставались в Москве.
26 марта 1531 г. из Казани в Москву прибыли сын боярский С.Нехаев с грамотой И.В.Полева о том, что Сафа-Гирей отверг предложенные условия мирного договора, и представитель Сафа-Гирея Мердень с грамотой хана. Сафа-Гирей требовал от Василия III вернуть ему захваченные русскими военные трофеи и пленных, возвратить послов и прислать в Казань своего большого посла для переговоров [106]. Василий III объявил казанским послам протест. Послы заявили: “Земля Казанская Божиа да твоя государева… А ныне царь (т.е. хан. – В.Д.) въ своемъ слове не устоялъ, на чемъ насъ къ великому государю послал бити челомъ, и онъ то все презрелъ… Пристали къ нему Крымцы, да Нагаи, да тутошние люди лихие, а земля съ нимъ однолично не вместе”. Если Сафа-Гирей не устраивает Василия III, “иного государь царя жалуетъ на Казань пошлетъ?” – спрашивали послы. Они просили Василия III направить Шах-Али (Шигалея), а вместе с ним – их и захваченных в плен татар в Васильсурск, откуда мы “шлемъ въ Казань от себя грамоту, да и къ Черемисе къ Горней и къ Луговой и къ Арским княземъ (т.е. чувашам, марийцам и удмуртам. – В.Д.) жаловати и беречи своимъ жалованиемъ, какъ было государево жалование при Магмедь Амине царе, также и ныне хочетъ ихъ государь жаловати и беречи землю Казанскую”. После установления русского протектората над ханством в 1487 г. по требованию великого князя московского хан Мухаммед-Амин провел налоговую реформу в отношении ясачных чувашей, марийцев и удмуртов, облегчил их положение. Теперь послы хотят напомнить ясачным людям, что при установлении русского протектората наступит такое же облегчение. Послы вместе с Шах-Али и освобожденными пленными татарами хотели доехать до Васильсурска – восточного пограничного города Русского государства. Выходит, восточнее Васильсурска – территория Казанского ханства. Послы заявили, что у них в Казани “роды есть, и братиа и друзи”, у пленных людей ханства также имеются “отцы, и братиа, и роды, и друзи”, и они выступят против Сафа-Гирея.
В начале сентября 1531 г. по указанию Василия III был направлен в Казань к хану П.Головин, который имел также поручение встретиться с мурзой Качигалеем и князем Булатом. В декабре 1531 г. Шах-Али и послы были направлены в Нижний Новгород. Написанные Ибрагим-бакшеем воззвания к казанцам, чувашам, марийцам и удмуртам были доставлены в ханство [107]. В воззвании к чувашам, марийцам и удмуртам подчеркивалось, что по старанию Василия III при хане Мухаммед-Амине им было дано облегчение в податях и повинностях, что и теперь, после отстранения Сафа-Гирея, наступят времена правления Мухаммед-Амина.
17 мая 1532 г. из Казани в Москву возвратился П.Головин и доложил Василию III: “Царь Сафа Кирей Ивана Полева съ товарыщи хотелъ побить, а великому князю недругомъ ся учинить; и какъ пришли отъ великого князя Казанские люди зъ грамотами, а писалъ князь велики въ грамоте ко царевне (Горшедне, сестре Мухаммед-Амина. – В.Д.) и ко княземъ и ко всей земли Казанской, какъ ихъ государь хочетъ жаловати и беречи, гневъ свой царевне и княземь и всей земли Казанской отложилъ, и царевна, и Кичигалей мурза, и Булатъ князь в головахъ, и уланы, и князи, и сеиты, и мурзы и всей земли Казанские люди съвокупишяся въ едино место и убити не дали, а Сафа Киреа царя по великого князя наказу исъ Казани выслали, и царевыхъ советниковъ Крымцовъ и Нагай, и иныхъ побили, которые царю думали на лихо: Роста князя зъ детми, и Али Шакурова сына и иныхъ князей, а опосле его и царицу его исъ Казани выслали в Нагаи къ отцу ее къ Мамаю, а къ великому князю посылаютъ бити челомъ” [108].
Данная цитата свидетельствует о том, что в ханстве произошло всенародное восстание против Сафа-Гирея. В его организации большую роль сыграли Василий III и казанские послы. Указание на участие в нем “всей земли Казанской” позволяет считать, что чуваши и горные марийцы были активными участниками восстания. Ведь к ним обращались его инициаторы, они хотели облегчения в податях и повинностях, как было при Мухаммед-Амине.
Через два дня, 19 мая, к Василию III прибыли из Казани два посланника с грамотами от царевны Горшедны, мурзы Качигалея, князя Булата, уланов, князей, сеита, мурз и “отъ всехъ людей Казанские земли”, в которых сообщалось, что по наказу Василия III хана Сафа-Гирея из Казани выслали, приветствуют намерение великого князя московского беречь Казанскую землю и дать нового хана, но вместо предложенного Шах-Али своим ханом хотят видеть его брата, касимовского хана Джан-Али. Василий III согласился с кандидатурой Джан-Али. Шах-Али, узнав об этом, тайно от Василия III начал добиваться казанского престола, за что он и около 200 человек его окружения были подвергнуты жестокой репрессии. 29 июня 1532 г. Джан-Али был провозглашен казанским ханом [109]. Русский протекторат над ханством был восстановлен.
Летописные записи Марка Левкеинского сообщают, что в 1534 г. “наши воеводы ходили в Литовскую землю месяца генваря 2 день”. После перечисления имен шести русских воевод-князей сказано: “Да с ними многие воеводы, да татарове косымовьские, да иные многие татарове, да мордва, да черемиса, да чювашене.., да иные многие языки неверных воевали Литовскую землю…” [110]. С.Х.Алишев полагает, что “вассал Москвы Джан-Али в том году посылает свои полки, состоящие из татар, мари, мордвы и чувашей, против Литвы, с которою воевала тогда Россия” [111]. Однако в источнике не сказано, что воины перечисленных народов направлены ханом Джан-Али. Вероятно, они были завербованы Москвой. Ведь в 1534 г. Джан-Али фактически изменил России.
Сторонники изгнанного хана Сафа-Гирея добились совершения в Казани государственного переворота. Воскресенская летопись сообщает, что 25 сентября 1535 г. “Ковъгоршадъ царевна, и Булатъ князь, и вся земля Казанская великому князю Ивану Васильевичю изменили, Яналея (т.е. Джан-Али. – В.Д.) царя убили.., а взяли къ себе на Казань царемъ исъ Крыма Сафа Киреа царевича” [112]. Сафа-Гирей восстановил в ханстве крымскую администрацию, жестокие порядки и стал вести агрессивную политику в отношении Русского государства.
В малолетстве великого князя Ивана IV, когда Русским государством правили бояре, не только Крымское ханство, но и Казанское развернули разорительные и грабительские набеги на русские земли. А.Г.Бахтин обстоятельно, со ссылками на источники, анализирует набеги на Русь, совершенные казанцами (Ниже приведены выдержки из его книги). Еще при хане Джан-Али, русского ставленника, но попавшего под влияние восточной партии в Казани, татары начали набеги на русские земли. Летом 1534 г. казанцы совершили нападение на Вятку. “Русское правительство в связи с этим подтвердило грамоту от 1522 г., предписывающую проживавшим в Вятской земле татарам, удмуртам и чувашам вместе с русскими участвовать в отражении казанских набегов”. Осенью 1534 г. татары и черемисы (луговые марийцы. – В.Д.) совершили набег на Галич. “Зимой 1534/35 гг. “приходили многие казанские люди к Нижнему Новугороду и Новогородские места многие пусты учиниша… полону без числа много поимали, жен и детей боярских да и черных людей с женами и з детми многих поимали”, – записал летописец”. Заняв казанский престол в сентябре 1535 г., Сафа-Гирей “сразу же мобилизовал казанцев на войну с Россией”. В октябре 1535 г. “приходили татарове и черемиса” на Галицкую землю, ограбили и разорили ее, “в Галиче половину посада сожгли”. “24 декабря появились под Нижним Новгородом и Балаханой, сожгли посады и несколько недель грабили близлежащие волости”. В ту же зиму “приходили татарове казанскые и черемиса, многие люди в Коряково”. Русские воеводы “татар и черемису” многих побили, привели в Москву, и они были казнены. 30 июля 1536 г. большой отряд казанцев вторгся в костромские и галицкие места, убили двух князей и многих детей боярских. Зимой 1536/37 г. сам Сафа-Гирей возглавил поход, подошел к Мурому, сжег посад. Узнав о приближении русских войск, повернул назад. Тогда же казанцы разоряли северные районы Руси, дошли до Вологды. В 1537 г. Сафа-Гирей снова совершил поход на Муром, где сжег посады, и Нижний Новгород, где также сжег посад (сгорело 200 дворов), в течение шести часов продолжался бой между нижегородцами и татарами. Зимой 1537/38 г. “ходиша татарове по московским городом, в Костромщины, и в Муромщины, и в Галич, и в Вологде”, все “пограбиша и пожгоша”, “житных людей, и жен младых, и отроков поведоша во свою землю”. Татарами была ограблена и Нижегородская земля. В Вологодской земле казанцы “собра полона безчислено, отоидоша прочь”. Мирные переговоры между Москвой и Казанью осенью 1539 г. Сафа-Гиреем были прерваны, и он возобновил вторжения на Русь. “Осенью 1539 г. Сафа-Гирей с войском подходил к Мурому и опустошил нижегородские земли. Другой казанский отряд во главе с князем Чюрой Нарыковым 20 сентября захватил Жиланский городок. В феврале-марте 1540 г. тот же Чюра Нарыков с восьмитысячным войском, в котором были татары, черемисы и чуваши, опустошил костромские места. Русские воеводы смогли догнать казанцев, однако те не только отбились, но и нанесли русским значительный урон”. В декабре 1540 г. Сафа-Гирей напал на Муром, увел с собой значительный полон. В сентябре 1541 г. казанские татары совершили набег на Нижний Новгород, убили 36 нижегородцев и увели много пленных. Зимой 1541/42 г. тридцатитысячное казанское войско, в составе которого были также крымцы и ногайцы, разорило муромские волости и половину владимирских волостей, Стародуб и Ряполов, увело в Казань большой полон. В 1542 г. 4000 татар и черемис напали и ограбили Вятскую и Устюжскую земли. Награбленную добычу и пленных решили увести на плотах. Но под Котельничем вятичи полностью уничтожили татар, “марийцам же удалось прорваться в лес и уйти на р. Пижму”. В 1543 г. Сафа-Гирей опять напал на Муром, разорил волости и увел в плен жителей. В 1544 г. татары и марийцы ограбили нижегородские места. Зимой 1544/45 г. казанцы совершили набег на Владимирские места и “полону много имали”.
Недавно в выходящем в Казани журнале “Эхо веков” опубликованы три письма Сафа-Гирея польско-литовскому королю Сигизмунду I Старому, написанные в 1538–1545 годах. В них Сафа-Гирей указывал, что “Землю московскую звоевал и опустошил… Зо всим своим войском был и замки (т.е. крепости, города. – В.Д.) иншии (т.н. иные. – В.Д.) побрал, и иншии попалил, и со всем войском своим был есми за Окою рекою далеко в земли неприятельской”. Хан указывает, что в походах участвовали по 10, 40 и даже 70 тысяч воинов, причем не только казанцы, но и ногайский мурза Алей с 10000 воинов и 1000 астраханцев “И теперь тоя земля та есть пуста… до Студеного (Белого? – В.Д.) моря”. В одном письме хан указал, что Вятскую землю взял и берет с нее дань. Сафа-Гирей отвергал мирные инициативы Москвы. “Князь великий московский, – писал Сафа-Гирей королю, – присылал до нас послов и гонцов своих, просячи и жедаючи мене: а быху з ним валки не мел и мир быху з ним принял. И я того не хотел и миру з ним не принял”. Как итог А.Г.Бахтин приводит сообщение Никоновской летописи: “… Воевали казанцы в те годы по украйнам государя нашего никым взбраняеми, и много христианства погубиша и грады пусты створиша. А воевали казанцы и грады пусты сотворили: Новгород Нижний, Муром, Мещеру, Гороховец, Балахну, Заволжье, Галичь с всем, Вологду, Тотму, Устюг, Пермь, Вятку, многими приходы в многие лета…”. По другим источникам, казанцами были разорены также Владимир, Шуя, Юрьевец Вольский, Кострома, Кинешма, Унжа, Касимов, Темников и др. Сам Иван IV писал: “От Крыма и от Казани почти половина земли пустовала” [113].
О характере походов казанцев на русские земли в 1534–1545 гг. автор “Казанского летописца” написал особую главу “От казанцев пленение Рускую землю и осквернение от них святых церкви и наругание от них крестьяном православным”. В ней он пишет: “И кто бо тогда изрещи может беды сия за многа лета от казанцов и от поганыя черемиса православным крестьяном, паче Батыя… Казанцы… овогда с царем своим, овогда же с воеводами воююще Русь, и посекающе, аки сады, руския люди и кровь их, аки воду проливающе… Мнози гради рустии раскопаша, и травою и былием заростивша, села и деревни, многия улусы орастеша былием от варвар (автор татар называет варварами. – В.Д.). Великия монастыри и святыя церкви оскверниша… И продаваша русьский плен в дальныя срачины… Над мирскими девицами, предо очию отцов и матерей их, насильствующе… Православнии же крестьяне по вся дни татары и черемисою в плен ведома суть … так пометаху по земли: тело валяшеся и после умираше. Иным же главы отсецаше и надвое рассекаху, овии же удами (т.е. крючками. – В.Д.) за ребра и за ланиты пронизающе, повешаху, а иных на колья посаждаху около града своего… Злато и сребро в мегновении ока поимавше. Погании же казанцы все к себе поимаху поплененную Русь и прещаху им, мужеска пол и женеск, в срачиньскую веру принуждаху прияти… Варвари и черемиса крестьян губяху. А кои бо же не хотеху веры прияти, и тех, яко скот, овех толпами, перевязанных, держаше на торгу, продаваху иноземцом поганым… Велик бо плач, и скорбь, и беда, и стонание [на Руси] отя языка (т.е. народа. – В.Д.) поганого” [114]. В 1540-х гг. в Казанском ханстве томилось 100 тысяч русских полоняников. Десятки тысяч пленных были проданы в рабство в юго-восточные страны.
В эти годы чуваши, марийцы, удмурты, восточная мордва и западные башкиры принудительно призывались в ханское войско, и им приходилось участвовать в грабительских набегах на русские земли, погибать ради обогащения Сафа-Гирея и татарских феодалов.
Награбленные богатства Сафа-Гирей отправлял в Крым для ведения агрессивной политики. Для отправки увеличил размеры сбора ренты и налога с ясачных людей, пригонял их в Казань на работы по укреплению крепостных сооружений. В ханстве росло недовольство его внутренней и внешней политикой. Приближалась развязка.