Междуречье Волги и Чебоксарки по своим очертаниям сходно с Кольским полуостровом. Как известно, Кольский полуостров от материка выдвинулся далеко на восток и омывается Баренцевым и Белым морями. Взглянем на географическую карту и туристическую схему Чебоксар, изданную в 1984 и 1989 годах Главным управлением геодезии и картографии при Совете Министров СССР. «Кольский полуостров» в Чебоксарах омывается с севера Волгой, с востока и юга — заливом. Территория «полуострова» расположена вдоль улиц К.Иванова и М.Сеспеля.
Чебоксарский «кольский полуостров» — это мемориальный район города. Здесь разместились объекты старины, исторического прошлого. Тут же когда-то стоял кремль со стеной из заостренных бревен. Он сгорел во время пожара в 1704 году. Территория в прошлом была застроена служебными зданиями, жилыми домами бояр, дворян, купцов, служилого люда. Здесь располагались женский монастырь, не сохранившийся до нашего времени, и ряд церквей.
Монастырь находился там, где сейчас сквер К. В. Иванова. По преданиям, здесь покоился прах дворянки Шестовой. Она была тещей Федора Никитича Романова. Из стольной Москвы сослана в Чебоксары Борисом Годуновым.
Я попытался убедиться документально в правдивости предания. Пересмотрел схемы генеалогии дворянских семей в книгах «История родов русского дворянства» и «Трехсотлетие дома Романовых». Прямого подтверждения не нашел, зато встретил фамилию Шестуновы. Такие дворяне были, и они Годуновым действительно отправлены в ссылку.
Женский монастырь упразднен давно, еще в середине ХVIII века.
А там, где сейчас находится кирпичный завод, чуть повыше его была Геронтьевская пустынь — бывший монастырь, также упраздненный еще в 1839 году.
Первым обитателем пустыни был старец Геронтий. При нем в 1653 году построена церквушка во имя Преображения Господня. В 1694 г. деревянная постройка была заменена двухэтажной каменной. В 1817 году кельи иноков обгорели, а в 1840 г. все оставшееся от пожара было разобрано. Территория пустоши полностью расчищена в 1926 году. Отобрали пригодные к делу кирпичи.
Полуостров — не только прошлое. Здесь явствует современность, ХХ век с его объектами.
В числе доживших до конца ХХ века стоят на взгорье свидетели образования города-крепости — Введенский собор и Троицкий монастырь.
Начнем с крутого, обрывистого волжского правого берега. Его откосы облицованы железобетонными плитами. Они защищают берег от разрушительных набегов воды наседающей на город великой реки. Выше железобетонной защиты лежит пояс озеленения. По кромке откоса своеобразным ожерельем светятся гирлянды светильников. Спуски к воде асфальтированы. Бульвар — в цветах и клумбах, отгорожен от откоса балюстрадой. В единый ансамбль укрепленного берега вписываются ротонда и площадка обозрения.
До сооружения ГЭС правый берег Волги был малопривлекательным, хотя еще до войны с помощью населения были высажены деревья и кустарники. Откос был выложен дерном, имелись мощеные съезды для транспорта и деревянные лестницы для пешеходов.
Набережная начиналась со стрелки, от места впадания Чебоксарки в небольшой залив. На стрелке находились переправа через Волгу и причалы речных судов. Эти-то места облюбовали мальчишки и рыбаки-любители. Кому не хватало места на лодках и плотах, те пользовались дебаркадерами и сходнями. В ходу были удочки. В предвоенные годы они оправдывали свое назначение. Рыба ловилась и не была отравлена сбросами в Волгу.
Когда запевают чувашскую народную песню «Снизу подходит белый пароход», возможно, многим старожилам видятся одно-двухпалубные пароходы с колесным ходом и деревянные дебаркадеры. Эти пароходы в сравнении с современными трех-четырехпалубными лайнерами — карлики и малокомфортабельны, но мы, люди старшего поколения, рады были и таким. Радовались каждому новому дебаркадеру. К дебаркадерам и плашкоутам причаливали пароходы и баржи. Они доставляли различные грузы с верховьев и низовьев Волги, с Оки и Камы для развивающегося города.
У этих пароходов, наряду с минусами, были и свои плюсы. В сравнении с современными, каюты — просторные, потолки выше. Хотя пароходы старой конструкции проигрывали в скорости — от Чебоксар до Астрахани шли десять дней, а то и больше, зато на пристанях остановки были столь долгие, что пассажиры успевали потолкаться в торговом ряду. На всех пристанях торговали вареной картошкой и солеными огурцами. Хвалынск славился топленым молоком, запеченным в крынках. Саратов отличался калачами, Камышин — арбузами, Астрахань — всеми фруктами и рыбой. Всегда были в продаже балык, икра и другая снедь. Тихий ход пароходов давал возможность налюбоваться берегами, обозреть населенные пункты, рассмотреть даже одинокие повозки и людей.
Чебоксарцы выходили специально встречать пароходы из Астрахани, привозившие арбузы и помидоры на продажу. Трюмы были загружены бочками с сельдью, кулями с воблой. Поставщиком мягкой тары для рыбных промыслов Прикаспия была промысловая кооперация Чувашии.
...Выше Дома крестьянина (гостиница «Турист») начинался бульвар с грунтовыми дорожками и тропинками. Только в послевоенные годы на прогулочные дорожки лег асфальт. Бульвар обсажен липами. Здесь появились первые памятники Чебоксар — Степану Разину и Братская могила...
Помню, на бульваре в дощатом красивом павильоне, как говорили тогда, летнего типа, построенном австрийскими военнопленными, находилась библиотека имени А.С.Пушкина. Ее читальной комнатой пользовалась отдыхающая публика.
Муниципализация не обошла и этот павильон, так как он принадлежал семье дворянина Эннатского (предводитель дворянства, председатель земства Чебоксарского уезда) и его дочери, служил беседкой. Отсюда открывался вид на Волгу и Заволжье. Сам же семейный дом Эннатских находился на улице Большая Соборная (облвоенкомат, ГПУ). Повыше беседки стоял также дощатый летний театр, ниже — спортивная площадка «Динамо». С нее начиналось строительство спортивных сооружений города. И в числе первых была водная станция с вышкой. В Заволжье около торфопредприятия находился трамплин. Такой же имелся в городе на Старой горе. Памятью о недалеком прошлом служит название улицы Трамплинная.
Не так уж много было в городе мест, пригодных для массовых гуляний и отдыха, поэтому набережная Волги с бульваром долго оставалась самым посещаемым уголком для прогулок. Здесь встречались, знакомились, влюблялись. К слову сказать, сам Мыс любви находился выше бульвара, дальше здания тюрьмы, между территорией старой больницы и волжским обрывом. Теперь больница снесена. С Мыса любви далеко просматривается Заволжье, широко обозревается Волга. Возможно, наши потомки превратят этот уголок в благоустроенное и привлекательное место отдыха горожан.
Междуречье застроено двумя широкими улицами, обе идут параллельно Волге, удалены от берегов на сто и более метров. Это — Константина Иванова и Михаила Сеспеля. Их пересекают меридианные — Союзная, Розы Люксембург, Бондарева и Свердлова. На улице Константина Иванова наиболее отличительное здание — бывший купеческий особняк, построенный в 1911 году младшим сыном Ефремова Федором Прокопьевичем, в нем размещались Совет Народных Комиссаров и Центральный исполнительный комитет Чувашской АССР. После постройки Дома Советов особняк обретает новых хозяев — Республиканскую библиотеку имени М.Горького, затем — художественную галерею. Сейчас здесь размещается отдел русского искусства художественного музея.
Купеческий особняк Ефремовых даже в наши дни смотрится интересно со всех его четырех фасадов. Разноразмерные окна, по форме круглые и полукруглые, не выглядят анахронизмом. Простеньки с заполненными нишами оживляют плоскость стен. И поныне красивы карниз и изгибы крыши. Эту одухотворенность оживляет парапет, слегка выдвинутый в пространстве. Хозяин постарался, чтобы красное здание было внешне благоустроенным. Тротуар со стороны улицы был заасфальтирован с вкраплениями цветного мрамора. Это было диво уездного захолустья. Асфальтовое покрытие оказалось настолько прочным, что служило даже в послевоенные годы. Это была первая, частично заасфальтированная, улица. По всему периметру пролегали широкие отмостки, во дворе стояли конюшни для выездных лошадей, к конюшням пристроены жилые секции для конюхов и кучеров. После революции хозяйственные постройки использовались мастерскими индивидуального пошива одежды...
Набережная Волги в 1936 году украсилась 26-квартирным жилым домом — его называли «правительственным». Построен по проекту архитектора Чувашпроекта М.П.Костромитинова, прорабом был молодой инженер-строитель К.М.Васильев, его сменил П.М.Ятмасов.
О Константине Михайловиче Васильеве следует сказать подробнее. В фотоальбоме «Спасибо тебе, театр», изданном в 1980 году, помещен снимок, на котором запечатлены трое молодых людей: П.А.Федоров, И.С.Максимов-Кошкинский и К.М.Васильев. Под фотографией подпись: «Они были первыми». В то лето Косте Васильеву пошел двадцать первый год. Он учился в Казанской художественной школе, принимал участие в постановках первых чувашских спектаклей как художник-декоратор и актер-любитель. Через двадцать лет стал инженером-строителем, работал в Чувашпроекте инженером-конструктором. Выйдя на пенсию, занялся изобразительным искусством, устроил выставку своих рисунков и вырученные деньги в сумме 500 рублей передал в Фонд мира.
До советского периода улица Константина Иванова заканчивалась ликеро-водочным заводом. За ним лежало поле, да тянулся пыльный почтовый тракт, бывший Большой Московский.
Ныне сквер К.В.Иванова — излюбленное место отдыха горожан и гостей. Отсюда открывается красивый вид на Волгу, сквер украшает бюст незабвенного классика чувашской литературы работы И.Ф.Кудрявцева. 1990-й решением ЮНЕСКО был объявлен годом Константина Иванова. В Москве состоялся торжественный вечер, на котором присутствовали гости из союзных и автономных республик, из зарубежных государств.
Рядом со сквером в довоенное время на крутом откосе стояло кафе «Лето». Здесь, сидя за столиками, можно было любоваться волжскими берегами, слушать шум речных волн. Автором проекта кафе был Ф.С.Сергеев. Под откосом по его же проекту в послевоенное время построен торговый комплекс с резными украшениями.
Вторая параллельная улица — Михаила Сеспеля — также переименовывалась несколько раз. До 1918 года называлась Второй Соборной, затем Малой Советской, Канашской. Начало улицы попало в зону затопления, ряд домов уже снесен. Однако знакомство с улицей можно начать с сохранившегося дома № 8, идя от набережной Волги в сторону залива. Он стоит у подножия горы Архангельской. Благодаря яркой окраске фасада хорошо просматривается издали, особенно с Красной площади. Дом легко принять за кирпичный, на самом деле он деревянный, оштукатуренный с двух сторон.
До революции дом принадлежал дворянину Черкасову, имел меньший объем и более скромный вид, и в ценах 1913 года стоил 1200 рублей. Только в 1926 году он приобрел свой нынешний облик. К западному торцу был приделан двухэтажный трехоконный пристрой. По смете техника-строителя А. Иванова (1925) пристрой стоил 14333 рубля.
В советское время здесь размещались некоторые отделы ревкома области, в 1921 году работал поэт Михаил Сеспель. Позже здание использовалось Чувашоблпрофсоветом и называлось Домом труда, а с августа 1924 года было переименовано в Дворец труда. Здесь работали первые 13 профессиональных союзов Чувашии с охватом 17 тысяч членов профсоюза. Первым председателем облсовпрофа был А. Т. Ласточкин. В 1987 году членов профсоюза стало 600 тысяч. Такая подробность потребовалась в связи с тем, что в 1996 году это здание решили реконструировать с тем учетом, чтобы оно сохранило свою историческую значимость и стало украшением залива. Во дворе дома №8 находился одноэтажный деревянно-рубленый флигель под железной крышей. Флигель не сохранился. В настоящее время дом №8 (или как чаще называют его домом Сеспеля) сдан в аренду и будет реконструирован.
Площадь перед Дворцом труда служила местом проведения митингов и демонстраций. В 1927 году здесь отмечались Первомай и 10-летие Октябрьской революции. Когда Киевская киностудия имени А. Довженко в Чебоксарах вела съемки кинофильма «Сеспель» (1964), то отдельные кадры снимались в этом дворце. В последнее время в нем размещаются Чувашский республиканский трест «Агродорспецстрой» объединения «Чувашагропромстрой» и его отделы. В 1962 году аппарат профсоюзов перебазировался на площадь Ленина, а с 1966 года — в Дом союзов на ул.Калинина.
По улице выше, на взгорье, стоит живописный небольшой трехэтажный кирпичный жилой дом Управления автодорог. Дом построен в начале тридцатых годов по проекту архитектора Б. А. Борисова. В 1997 году надстроен четвертый этаж. Вернее — реконструирован. Еще выше, на углу улицы Свердлова, — бывшая глазная лечебница, трахоматозный институт, в котором ныне располагаются хирургическое и кардиологическое отделения первой городской больницы.
На противоположной Введенскому собору северной стороне улицы Михаила Сеспеля до нашего времени сохранился двухэтажный кирпичный бывший жилой дом, ныне под номером 24, постройки 1773 года. Он находился на территории кремля (крепости) и принадлежал купцу Ивану Селиванову. Затем — его сыну. Несколько раз перестраивался. В нижнем этаже сохранились сомкнутые своды с распалубкой. Такая конструкция была надежной как несущая, но неэкономичная и неудобная: она «съедала» много полезной площади. Поэтому в последующие века взамен сводчатого появляются плоские балочные перекрытия.
В 1849 году наследники Селиванова дом продали городской управе под присутственное место. На Руси была такая служба: государственные чиновники проводили приемы посетителей и различных заявителей. Это было нечто похожее на РКИ и народный контроль советского времени.
А вот в конце 80-х и в начале 90-х годов ХХ века дом стал известен как кабинет кардиологии и иглотерапии со своим прогремевшим на всю Россию иглоконвейером. Здесь на уровне изобретения и открытия работают чебоксарские врачи и медицинские инженеры.
Названная постройка для нас ценна еще тем, что по ней можно судить об уровне строительного производства веков минувших. Тогда возведение домов производилось в двух уровнях: нижний — подвал и верхний — жилище. Это называлось сооружением на подклетях, имевшее повсеместное распространение. В подвалах располагались кладовые с массивными и тяжелыми дубовыми или металлическими дверями с оконными проемами крепко обрешеченными. Видимо, нашим предкам, как и жителям конца ХХ века, приходилось страшиться воров и жуликов. Теперь же устраиваются двойные входные двери с секретными запорами.
В северной части Руси — я об этом сужу по сельским постройкам Архангельской и Вологодской областей, где мне пришлось бывать — внизу содержался домашний скот. В нашей средней полосе, где климат теплее, домашние животные размещаются в сараях под общей крышей с жилым домом, с сенями. Это можно наблюдать также в русских деревнях Чувашии. В чувашских деревнях сараи и хлевы строятся на отдалении от жилья, а уборные тем более. Кажется, это гигиеничнее и лучше в санитарном решении.
В догэсовских Чебоксарах было немало сохранившихся строений на подклетях. Вспомним старое здание Госбанка, дом Соловцова, дом воеводы (коммунальная баня), аптека №1, дом Корытникова (литературный музей), наркомфин и другие. Теперь дом Селиванова, пожалуй, единственный, если не считать дома, что рядом с Воскресенской церковью (ул. Калинина). Более древние по времени строения имели контрфорсы (соляной склад, баня, театр у слияния Чебоксарки с Волгой). В ХIХ веке началась реконструкция домов на подклетях. Сводчатые перекрытия подвалов заменялись плоскими балочными.
Любители старины, желающие знать, как жили наши предки, могут судить по дому Селиванова. Потребуется лишь чуть-чуть воображения. Воспользуемся этим и мы. Выключим электроосвещение, вооружимся свечой — и спустимся в подвал, где сейчас размещаются вспомогательные хозяйственные службы. Напоминаю: они уже не те, что были в ХVIII веке, люди внесли изменения в их несущие конструкции.
Познакомимся с пересекающими меридианными улицами. Первая — Бондарева. До этого она называлась Аптечной, потому что здесь находилась первая и единственная тогда в городе аптека. В двадцатые годы она стала на этаж выше благодаря проекту В. Н. Александрова. По его предложению, верхняя куполообразная часть была поднята на домкратах, а под нее подведен этаж из кирпичной кладки. Такое оригинальное решение украсило не только здание, но и эту короткую улицу. Здание аптеки было построено в 1765 году и принадлежало коллежскому асессору Кушникову, в конце ХIХ века — его наследникам. Под Г-образным зданием находился подвал. Перекрытие первого этажа покоилось на сводах. В ХIХ веке своды были разобраны и вместо них устроено плоское перекрытие. Аптека принадлежала земству.
Рядом с аптекой в двухэтажном кирпичном корпусе — фармацевтическая фабрика, ныне — объединение «Фармация» Минздрава ЧР. В основном здесь производится расфасовка готовых лекарств.
Уместно вставить несколько слов о Петре Павловиче Бондареве, сказанных о нем известной многим ядринцам и чебоксарцам — Еленой Михайловной Юровской в письме, адресованном ею из Норильска краеведу С. Ф. Мочалову (1956). Она пишет: «Всегда очень оживленный, деятельный, без суеты и крика, он умел подчинить себе людей и его очень любили. По-настоящему творческий человек, он прекрасно умел гримировать, сам любил играть. Хорошо помню его высокую фигуру в Ваське Пепле («На дне» М. Горького). Как режиссеру, ему мог позавидовать любой профессионал».
Письмо Юровской мое внимание привлекло тем, что П. П. Бондарев охарактеризован как некрикливый, уравновешенный по характеру человек. В годы революции быть таким мог только культурный, уважающий себя руководитель.
От улицы Розы Люксембург практически осталось только одно название. На перекрестке с улицей К. Иванова стоят Дом молодежи, гостиница «Турист», остаток монастырской стены с башенкой, да за стеной небольшой монастырский домик. С улицы его не каждый заметит, хотя, если замедлить шаг и внимательно посмотреть, можно на общем фоне различить конек крыши.
Улица Розы Люксембург и до затопления была невеликой, но знатной, многолюдной, магистральной, ведущей к Волге. Улица начиналась от Красной площади между парками Детский и имени Крупской. За мостом улица пересекала Чернышевскую, резала начало Сеспеля слева, а справа Театральный переулок, за собой оставляя несколько каменных, полукаменных и деревянных строений, в числе их дом Боне, контору «Союзутиль», пункт «Заготзерно» слева, а справа библиотеку (гинекологическая больница) и Успенскую церковь. Рядом с ней на углу Театрального переулка стоял полутораэтажный дом — студенческое общежитие, бывший детский парк, за которым — одноэтажный Г-образный деревянно-рубленый дом Чувашкино.
Пройдя менее полукилометровое расстояние, люди шли в гору, выходили на Константина Иванова и к Волге, а там на бульвар, к пристани, дебаркадерам и перевозу.
К Волге и непосредственно перевозу вела еще другая улица — Союзная (Рождественская). Вплоть до ХХ века низинная (затопленная) часть имела неорганизованную застройку. Здесь стояли амбары и кладовые купцов. Они в осенне-зимнее время закупали зерно и заполняли закрома, а с началом навигации зерно и прочее добро свозили к пристаням или Чебоксарке, к баржам, зашедшим в горнило реки и ставшим на якорь в непосредственной близости от складских помещений.
Верхняя часть улицы проходила между домами Антонова, Соловцова и территорией монастыря с запада, а с востока находился мочальный склад (театр), двухэтажный жилой дом, построенное в советский период каркасно-засыпное адмздание с автовокзалом.
Западный косогор, Бондарева, 3. Теперь там нет этого дома: снесен в порядке подготовки строительства ГЭС.
В начале послевоенных лет дом был реконструирован капитально: по проекту архитектора Ф. С. Сергеева надстроили третий этаж. Крыша не разбиралась, подняли на домкратах. После подводки этажа здание использовалось под партийную школу, а затем чувашскую среднюю школу №15. В 1957 году пытались разместить аппарат совнархоза, но от этого варианта отказались. Здание оказалось тесным.
У подножия Архангельской горы дом был построен в середине ХVIII века и принадлежал купцу Клюеву. В числе владельцев первой половины ХIХ века числился некий Мясников. В начале ХХ века дом принадлежал Забродиным и Бычковым, у которых здание было куплено городом под размещение женской гимназии. Вот тогда производится первая крупная реконструкция — убирается сводчатое перекрытие первого этажа.
Улица Союзная — одна из древнейших в городе. Она небольшая, начало ее сейчас оказалось в зоне затопления. Сохранившимся концом она упирается в Стрелку — правый берег Волги. На этом месте имелось плотное средоточие церквей, на моей памяти их было пять. Все они снесены в конце двадцатых и в тридцатые годы. Союзная улица имела свои «ответвления» — спуск к речной переправе — улица Перевозная и к устью Чебоксарки — к цыганскому «поселку». Перевозная теперь ушла под воды залива. На ней находился одноэтажный с подвалом кирпичный дом купца Игумнова, затем Клюева, а в конце ХVIII века — Войлошникова и Огашина. Дом старинной постройки доживал свой век, держался на контрфорсах. В народе назывался Соляной конторой, хотя документально это не подтверждено. Между тем в Чебоксарах действительно была Соляная контора, сгоревшая во время большого пожара 1773 года (торговля солью являлась госмонополией, как и торговля вином). Естественно, прежде чем отстроили новую контору, соль могла находиться в сохранившихся частных складах купцов и монастырей. В 1779 году городские власти намеревались построить казенные каменные соляные амбары. Ныне Соляная контора восстановлена как исторический памятник на взгорье.
Следы соляных складов встречались и в начале ХХ века. Кинотеатр «Родина» построили на месте соляного склада. Стены долгое время «потели», сырели. В таком же состоянии находилось здание бывшего Дворца пионеров на улице Карла Маркса.
Чтобы знать, какую ценность представляла соль, не мешает вспомнить, как Степан Разин и Емельян Пугачев, занимая города, брали под свою охрану прежде всего соляные склады и раздавали соль населению. Достаточно вспомнить распространенную поговорку: недосол на столе, пересол — на спине.
Трудно жилось в годы гражданской войны. Соль была бесценна. При варке пищи бросали в котел пропитанные солью стружки деревянных солониц и ступ, в которых некогда толкли или хранили каменную соль. Газета «Известия» (Чебоксары) в ноябре 1920 года сообщает: «Всему пролетарскому населению г.Чебоксар ко дню годовщины Октябрьской революции будет выдано дополнительно по одному фунту (400 г) соли на едока». При нэп в 1923 году организуется синдикат «Соль», который через газету «Канаш» доводит до сведения госорганов, кооперативных организаций и частных лиц, что в поселке Канаш при станции Московско-Казанской железной дороги открыт склад оптово-розничной продажи соли.
Чувашия получала соль по железной дороге и водным путем. Разгрузка велась в Канаше и Чебоксарах, куда соль развозили подводами по всей республике. В 1924 году Чебоксарский перевоз с помощью баржи и моторной лодки перевез 120 тысяч пудов соли.
В конце двадцатых годов нашего века в Чебоксарах на берегу Волги был построен соляной склад в виде огромной круглой юрты. Он был доверху засыпан солью. Чтобы достать ее, люди лопатами пробивали тоннели. В памяти старожилов остался случай, когда под обвалившейся солью были погребены несколько человек. Теперь этого склада нет. Он разобран. На его дощатых стенах долгие годы сохранялась надпись: «Лабаз купца...», он-то и был использован при съемках кинофильма «Сеспель» Киевской студией имени А. Довженко. Фильм снимался по одноименному роману украинского писателя Героя Советского Союза Юрия Збанацкого.
* * *
Территория Чувашии рекой Волгой разделена на две части. Площадь Заволжья составляет 3 процента от всей площади республики. Здесь нет крупных населенных пунктов, а те, что есть, практически являются пригородами Чебоксар: Сосновка, Кувшинка, Торфяное, Первомайское...
Однако эти три процента заволжской территории много значат для ее северной части. Этим анклавом пользуются шестьсот тысяч городского населения только Чебоксар и Новочебоксарска. Для них «север» — это легкие, вырабатывающие кислород. И нельзя не согласиться — 90 процентов — 29 тысяч га из 32 тысяч гектаров лесной площади заняты сосной. За нею следует береза, осина, ольха, липа. В подлеске под многометровыми деревьями уживаются рябина, можжевельник, бересклет, ракитник, крушина и пока еще не полностью загубленные горожанами бесчисленные поляны с лекарственными растениями, грибницы, ягодники.
Чтобы сберечь для потомства такое природное богатство, Президентом Чувашии Н. В. Федоровым издан указ — Заволжье объявлено природным национальным парком. А за ним севернее и восточнее от него стоят ветлужские, марийские, вятские и пермские леса — с небольшими разрывами городских и сельских населенных пунктов — аж до самой тундры!
Йалам — так называется по-чувашски левобережье Волги напротив Чебоксар с его лесами и луговыми угодьями.
Правобережное население переправлялось на левобережье на лесоразработку и заготовку сена. Населенных пунктов (кроме марийских в 15—20 километровой глубинке) не было.
С тридцатых годов начались массовые лесоразработки — и для людей строились временные поселки с бараками. Организовывали лагеря. Заключенные умирали — их хоронили в безымянных могилах. Одно такое «кладбище» я видел собственными глазами. Это было в конце сороковых годов. Оно находилось поблизости от развилки лесных дорог. Металлические штыри с приваренными к ним номерками. Цифры и больше ничего.
— А вы знаете, как хоронят покойных арестантов? — спросил меня один из них, отсидевший свой срок. — Ночью вывозят в мусорном ящике под усиленной охраной, закапывают в землю, вытаптывают могилку, ставят вот такой штырь с номерком. Учтите, охрана не снимается до самого последнего момента, словно боятся, как бы не сбежал покойник.
Правый берег Волги, занятый Чебоксарами, в далекие времена был значительно круче и разрушался волжскими волнами, хотя они очень редко доходили до полуметровой высоты. Спуск к пристани и перевозу в двадцатые годы осуществлялся с двух концов: верхний — несколько выше Дома крестьянина, нижний — от улицы Союзной. Эти спуски в тридцатые годы были замощены камнем и заасфальтированы. Но старожилы помнят и конные спуски, когда подводы увязали в грязи и дорога долго проклиналась ямщиками и крестьянами.
Чебоксарская пристань и перевоз были всегда рядом. В дооктябрьское время в городе насчитывалось семь пристаней: «Каменская», «Кавказ и Меркурий», «Самолет», общество «Русь», «Савинская», «Кашинская», «Любимовская». Кроме одной, все они принадлежали владельцам, чьи имена носили, лишь «Самолет» содержался чебоксарскими купцами на правах акционерной общественности. Названные пароходные компании конкурировали между собой, и каждая старалась переманить к себе как можно больше грузовладельцев и пассажиров.
После Октября количество пристаней сократилось. Иногда на плаву стоял один, в лучшем случае два-три дебаркадера. В послевоенное время дебаркадеры стали «целевыми»: один — для судов, идущих вверх, другие — для тех, кто направлялся вниз по Волге и Каме.
В 1884 году в инвентаризационном списке городского хозяйства имелась строка — перевоз. Перевозом ведала городская управа, стоил он по тому времени 120 рублей. Дешево это или дорого? Судите сами — одноэтажные жилые деревянные дома крестьянского типа стоили от 10 до 40 рублей, двухэтажные — 60—100. В цене были добротные кирпичные сооружения. В зависимости от размера и этажности они стоили 300—500 и более. А у купца Ефремова даже склады стоили дороже. Семь чебоксарских пристаней стоили 200 рублей. А стоимость всех строений города, включая шесть водяных мукомольных мельниц, лавки, лабазы базара и ярмарки, бойни и даже два острова на Волге, ценилась в 108635 рублей! Эта цена более столетней давности. Заработки были невысокие. В цене и на сче-ту была каждая полушка (четверть копейки).
После Октябрьской революции недвижимое имущество купцов, зажиточных мещан, церквей и служителей культа прошло несколько этапов муниципализации. В описи материалов и имущества Чебоксарского земства, муниципализированного 22 марта 1918 года, значатся пристань, старая маленькая лодка, паром. Однако это вряд ли имело прямое отношение к перевозу, так как за земством числился деревообделочный завод около деревни Набережная (Капраново).
В отчетном докладе облкоммунотдела сказано, что перевоз в 1921 году работал до 17 ноября. За сезон тогда было перевезено 400 кулей угля, 100 тысяч крошен мха, 500 конских упряжек, 640 коров и лошадей, 3670 пассажиров.
В 1924 году состоялись торги на сдачу перевоза в аренду. В этот год работала баржа с моторной лодкой. Работа шла по расписанию. За сезон, кроме пассажиров и прочего груза, переправили на правый берег 120 тысяч пудов соли.
В 1927 году Чебоксарский горкомхоз для перевоза приобрел новый катер стоимостью 3500 рублей. Катер брал в рейс 26 пассажиров, 15 пудов груза, имел скорость 6 км в час, обладал мощностью 15 л. с. За сезон перевезено 24915 человек, 1498 единиц скота, 2623 пуда груза.
Люди и животные переправлялись вместе. За полчаса, а то и больше, пассажиры успевали перезнакомиться, спеть не одну песню, рассказать не один анекдот.
В 1930 году Чебоксары приобрели два новых парома. В 1934 году перевоз справился с повышенным заданием. За сезон было перевезено 142 тысячи пассажиров, 29 тысяч тонн грузов.
Минуло полста лет. Показатели удесятерились. В первой половине восьмидесятых годов речники захлебывались от наплыва переправляющихся туда и обратно. Кассы работали на каждом берегу. Едущие должны были выстоять длинные очереди. Чтобы сэкономить время на оформление билетов, решили билетные кассы сократить, оставив только одну на правом берегу, упростили процесс оформления отпуска билетов. Люди билеты приобретали только на правом берегу, обратная переправа считалась оплаченной. Недовольных нововведением не было.
К пятнадцатилетию Чувашской автономии Чебоксары получают из Нижнего Новгорода два пассажирских катера — «15 лет Чувашской АССР» и «ЦИК Чувашии», построенных на Сормовской судоверфи им. Постышева. Каждый катер вмещал в себя до 160 пассажиров. Через пять лет, за год до начала войны, речной флот столицы Чувашии пополнился самоходным паромом «20 лет ЧАССР». В народе самоходку называли «Двадцаткой». Она продержалась на плаву долго. Курсировала много лет и после войны. А два катера «15 лет ЧАССР» и «ЦИК Чувашии» были мобилизованы на фронт и не вернулись со Сталинградской битвы. По неофициальным данным, Чебоксары в годы Отечественной войны перегнали под Сталинград 500 весельных и моторных лодок, которые так и остались там.
В составе Верхне-Волжского речного пароходства находился пароход «Чебоксары», работавший на твердом топливе.
Эти основные этапы работы речного перевоза предшествовали созданию Чебоксарской волжской флотилии, теперь состоящей из нескольких самоходных барж, судов озерного типа и катеров, курсирующих в наше время по различным маршрутам от Чебоксар на левобережье и до ближайших волжских пристаней. Чебоксарские речники неоднократно занимали классные места в соревновании волжских речников.
На фотографии В. Тимкина 1940 года «Двадцатка» смотрится на фоне Кувшинской горы. Справа — эстакада пункта «Заготзерно».
С помощью писателя Николая Стурикова я познакомился с бывшим капитаном судна Борисом Константиновичем Вантеевым. Он уточнил «биографию» самоходки. Она в Чебоксары прибыла уже после капитального ремонта. До этого плавала по Оке и называлась «Окарь-10», а построена в 1905 году. После Чебоксар в начале шестидесятых годов «Двадцатку» переправили в Разнежье как дебаркадер просто для перевоза.
— Гудок «Двадцатки» был голосистым, — вспоминает бывший капитан. — По нему путники и заблудившиеся в лесу люди определяли, в какой стороне находятся Чебоксары. Не надо забывать, что в те годы леса Заволжья были густыми, насквозь, как сейчас, не просматривались.
Без улыбки не вспомнить о поведении коз. Если весной, на первый рейс, их провожали хозяева, то потом козы сами выбирали путь к переправе и судну. Сами снимались с парохода и торопились домой к хозяевам, сытые и с полным выменем. Мы, шутки ради, пытались задержать четвероногих пассажиров — куда там! Они, угрожая рогами, проходили на свое место при посадке утром, как черти, срывались на берег вечером...
В конце 1993 года я встретился еще с другим ветераном чебоксарского речного флота, с бывшим капитаном парохода «Ударник Потапов» Вячеславом Яковлевичем Раковым, ему 88 лет. Выглядел бодро — видимо, впрок речникам волжский воздух!
Считаю нелишним вспомнить уже забытую страницу из периода гражданской войны...
Хорошо знакомый мне чебоксарец, полярник из школы знаменитого Папанина — К.П.Петров показал хранившуюся у него в квартире стопу более двадцати переплетенных томов с документами о Волжской военной флотилии. Ветераны этой флотилии, нижегородцы, решили увековечить память о ней. Бережно подшитые тома показали горьковским писателям (кому?), но те якобы отказались. Тогда наши соседи приехали к своему знакомому Петрову.
— Я взял эти тома в расчете на тебя, — признался мне Константин Петрович.
— Спасибо за высокую оценку моих творческих возможностей, но такой труд мне не под силу, — ответил я.
Это было сказано в конце 60-х годов, еще при жизни Петрова. Мне стало известно, что документы им сданы в бывший институт языка, истории... Но воспользовался ли кто-нибудь ими, не знаю.
* * *
В дореволюционных Чебоксарах не было памятников. Не богат ими был и довоенный город. Самые первые из них оказались в зоне Междуречья.
При слове памятник у каждого по ассоциации возникает представление о монументе, отлитом из чугуна, меди или какого-либо металлического сплава. Первый памятник, сколоченный из крашеных досок в форме невысокого трехгранника, был установлен 1 мая 1921 года на Волжском бульваре. Постамент был также деревянный. Впоследствии памятник нарастили, доведя его до шести метров, заменив подгнивший деревянный постамент на новый, с основанием из кирпича и бутового камня. Реставрация памятника происходила в 1926—1927 годах и обошлась, судя по смете, в 2752 рубля.
Бульвар, где установлен памятник, в 20-е годы носил имя Разина. На одной из сторон трехгранника был помещен барельефный портрет Степана Тимофеевича Разина (работа Григория Спиридонова).
Местная газета «Известия» 7 мая 1921 года напечатала репортаж Львова. Он с восторгом пишет, как у памятника состоялся митинг, на котором присутствовали участники III областной партконференции РКП(б), красноармейцы батальона ЧК и граждане. В тот день был открыт газетный зал ЧувашРОСТА (летний павильон городской библиотеки). В 9 часов вечера началось народное гулянье, состоялись представления сцен из жизни С.Разина. За Волгой горели костры, по реке медленно плыл «струг Разинаќ». Была разыграна сцена сражения отряда повстанцев с царскими войсками. Звучала песня «Из-за острова на стрежень».
В последующие годы бульвар продолжал служить местом народных торжеств. У памятника Разину проходили митинги, детей принимали в пионеры. Так продолжалось до конца двадцатых годов. К сожалению, памятник не сохранился. Но он положил начало сооружению других.
Второй памятник установлен также на берегу Волги в тени развесистых лип. На первой могиле поставили обыкновенный знак с пятиконечной звездочкой. Продолжая захоронения других борцов за установление и укрепление Советской власти в Чувашии в 1921—1924 годы, могилы оградили, а затем установили общий памятник — трехгранник из крашеных досок. Обелиск, который люди видят в настоящее время, — это уже третий или четвертый. В последнем варианте установлена вертикальная стенка с фамилиями погребенных: Пучков И. О., Беззубов А. Г., Башмачников В. В., Кузнецов М. А., Кременский П. И., Ахлаткин Ф. М.
Пучков Иван Осипович родился в 1891 году в селе Мочалей Нижегородской губернии. В партию вступил в августе 1919 года. После Октябрьской революции участвовал в установлении Советской власти и организации красногвардейских отрядов в Чебоксарах. Был начальником мобилизационного отдела Чебоксарского уездного военкомата, затем Чувашского облвоенкомата.
Иван Осипович избирался членом Чебоксарского уездного комитета РКП(б). С образованием Чувашской автономной области до созыва первой областной конференции РКП(б) состоял членом временного обкома. Делегат I съезда Советов Чувашской автономной области.
«Полный сил, энергии и веры в правое дело, т. Пучков оставался таким до последних дней своей жизни и погиб он от провокаторской руки, поднявшей на него темную крестьянскую массу в тот момент, когда он явился к ней со своим искренним словом и желанием помощи в восстановлении расшатанного сельского хозяйства при проведении в Чувашской области семенной кампании», — так писала местная газета «Известия» 18 февраля 1921 года.
Пучкова похоронили 25 января, на пятый день после смерти. Чебоксарцы прощались со своим делегатом и комиссаром. Его именем в Южном поселке названа одна из улиц.
После убийства И. О. Пучкова и смерти его жены круглой сиротой осталась их дочь Лидия, рождения 1911 г. Однако она не сгинула в неизвестность, приобщилась к культурным людям общества, оказалась музыкально одаренной, активное участие принимала в концертах и хоре при постановке в 1925 году в Чебоксарах оперы «Русалка», а в 1926 году — «Кармен».
Лидия выступала в театре, аккомпанировала певцам и скрипачам с партнером в четыре руки на рояле. Она вела музыкальное сопровождение «немых» фильмов. Выросла до преподавателя и декана факультета инженерно-экономического института (Ленинград).
После опубликования моего очерка «Братская могила» редакция «Советской Чувашии» получила письмо кандидата исторических наук А.В.Изоркина. Оно напечатано под заголовком «От рук мятежников». Арсений Васильевич сообщал: «Среди тех, кто погиб за новую жизнь в нашем крае, в газете названа фамилия и А. Г. Беззубова. К сожалению, автор публикации очень скупо рассказал о борьбе за Советскую власть, указал, что дата и место рождения неизвестны... И хотелось бы дополнить корреспонденцию А. И. Терентьева новыми фактами».
Согласно метрической книге Троицкого собора города Мариинского Посада, Беззубов А. Г. родился в 1887 году в семье сапожника и домохозяйки. В Первую мировую войну служил на Балтике, участвовал в боевых действиях флота, в Февральской революции. 7 апреля 1917 года вернулся на старое место работы в Чебоксарское уездное земство. Участвовал в организации уездного и волостных земельных отделов, после революции — в ликвидации помещичьего и церковно-монастырского землевладения.
В советское время Александр Григорьевич Беззубов работал помощником агронома в Чебоксарах. В декабре 1920 года возглавлял сельскохозяйственный подотдел уездного земельного отдела, в том же месяце принят в члены РКП(б). В январе 1921 года был направлен в Воскресенскую область Чебоксарского уезда для сбора семенного фонда. Недовольные продразверсткой крестьяне подняли мятеж. В селе Бичурино был убит и похоронен в братской могиле.
С помощью старожилов Чебоксар А. В. Изоркин разыскал в Казани жену Беззубова — Клавдию Яковлевну. Таковы новые данные, которые автору до этого были неизвестны.
Башмачников Василий Васильевич с 1920 года работал инструктором по пчеловодству при Чувашском областном земельном отделе. В январе участвовал в проведении сбора семенного фонда. 23 января 1921 года был убит в деревне Кужмары Помьяльской волости (Марийская АССР).
Кузнецов Михаил Алексеевич родился в 1900 году, добровольно вступил в Красную Армию, участвовал в ликвидации кулацко-эсеровских контрреволюционных выступлений в Воротынце, Юрино, Козьмодемьянске. В 1920 году был переведен в Чебоксары, где служил комиссаром батальона ВЧК. Умер в августе от дизентерии.
Кременский Петр Иванович был членом Чебоксарского уездного комитета партии, Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. В 1921 году командирован на Украину за семенами. На обратном пути во время транспортировки хлеба заболел тифом и 24 мая 1921 года умер.
Ахлаткин Фаддей Михайлович рождения 1895 года. Участвовал в Первой мировой войне. После Октябрьской революции избирался членом исполкома Ядринского уезда. Участвовал в работе губернского съезда Советов. Член РКП(б) с 1918 года. Работал начальником управления милиции Ядринского уезда, начальником Чувашского областного управления уголовного розыска и помощником прокурора Чебоксарского уезда, затем — области. На этом посту его настигла смерть. Это было 12 января 1924 года.
Фаддей Михайлович родился и рос в деревне Сормвары (ныне Аликовского района Чувашской Республики). По воспоминаниям односельчан-стариков, фамилия Ахлаткин связана с глубокой стариной, с историей возникновения деревни. Лет триста назад из-под Цивильска четыре крестьянские семьи переселились в незаселенные леса чувашской глубинки. Среди них была семья старика Ахлаткина. Ахлаткины образовали улицу Ахлаткасы. В наше время прямых наследников Ахлаткина в деревне нет, но о ее первых поселенцах кое-кто еще помнит.
Газета «Канаш» 16 января 1924 года напечатала завещание Ф.М. Ахлаткина. В своем обращении к товарищам по партии он пишет: «Вы знаете, что я умираю от чахотки и истощения, которым страдают многие ответственные работники и многие из них умирают раньше времени. Последнее мое пожелание: дорогие товарищи, чтобы вы своих больных товарищей не оставляли и дальше так одинокими, как оставляли меня без материальной помощи. После моей смерти не бросайте на произвол судьбы мое семейство. И главное, воспитайте моего сына Геннадия так, чтобы он был коммунистом и работником для пролетариата. Похороните меня в гор. Чебоксарах в братской могиле».
Сын Ахлаткина вырос, участвовал в Великой Отечественной войне и после тяжелого ранения вернулся домой, но прожил недолго.
Братская могила в наши дни — место массовых посещений горожан. Она ухожена. Однако теперь здесь никакие мероприятия не проводятся, по революционным праздникам не выставляют почетный караул, не проводится прием в пионеры, поскольку и пионеров, как таковых, уже нет...
* * *
Ревком Чувашской области, созданный декретом ВЦИК и СНК РСФСР 24 июня 1920 года для руководства областью до созыва областного съезда Советов, 20 августа 1920 года постановил: «1) на Красной площади построить крестьянский дом, 2) в саду «1 мая» поставить памятник в ознакомление объявления ЧАО, 3) учредить в гор. Чебоксарах государственный университет, 4) учредить Чувашский государственный театр, 5) соединить ж.д. линией областной центр с узловой станцией Московско-Казанской ж.д. Шихранами, 6) станцию Шихраны переименовать в «Канаш» (Совет), 7) линию ж.д. Чебоксары — Канаш назвать линией Коммуны».
Все перечисленные пункты были выполнены в разные сроки. Дом крестьянина построен в 1928 году, но не на Красной площади, а на берегу Волги. Государственный театр открыт в августе 1920 года в бывшем купеческом мочальном складе. Железнодорожная ветка построена и вступила в действие в 1940 году. Университет создан в 1967 году на базе Волжского филиала Московского энергетического института.
Построен памятник в ознаменование образования Чувашской автономии, но не в саду «1 мая» — такого практически не было, а на Красной площади. Сооружение было деревянное. В народе оно называлось Красными воротами, или Триумфальной аркой, и находилось между парками «Детский» и имени Н.К. Крупской. Когда и кем построена арка, старожилы уже не помнят. Пришлось обратиться к архивным документам и подшивкам газет «Известия», «Чувашский край», «Канаш». Все они издавались в Чебоксарах в начале двадцатых годов как органы ревкома, затем обкома ВКП(б) и облисполкома Автономной Чувашской области.
Триумфальная арка состояла из двух башен, соединенных балконным переходом, над которым была стрельчатая двускатная крыша-шатер со «скворешней». В ее круглом оконном проеме в 1926 году был установлен первый и единственный в городе репродуктор-громкоговоритель.
Радио, чудо-техника тех лет, привлекало внимание всех. Приближаясь к арке, прохожие замедляли шаг, проезжавшие придерживали лошадей и слушали голос Москвы. Отдельные смельчаки старались влезть на крышу и посмотреть, кто спрятался за репродуктором.
На одной башне с плоской крышей с парапетом в форме зубцов и столбиков по углам был прикреплен геральдический щит с цифрой «1917», а на второй, тоже четырехугольной башне со шпилем, закреплен подобный же щит с надписью «АЧО». Ворота напоминали собою средневековое сооружение.
Трудно представить, что арку могли соорудить в годы голода и разрухи. Это предположение подтверждается фельетоном Николая Шубоссинни «НЭП в Чувашии», напечатанным в газете «Канаш» № 114 от 1922 года. «На Красной площади, — пишет Шубоссинни, — где должен был возвышаться памятник в честь открытия области, выстроился красивый ряд уютных павильонов и лачуг, торгующих бакалеей, москательными товарами, старьем и всякой рухлядью...» Выходит, в 1922 году арки еще не было.
Первые сведения о строительстве арки встречаются в газете «Канаш» от 31 октября 1924 года. Информация называлась «Большие ворота облкоммунотдела». Автор за подписью «Крестьянин У.Н.» возмущается несвоевременным строительством. «Облкоммунотдел решил построить посреди базара большие ворота стоимостью 900 рублей. Возможно, ворота будут стоить дороже. Кому нужно это? В Чебоксарах и так не могут наладить работу дома приезжих, Дома крестьянина. Нет средств. Когда есть на что расходовать деньги, строить ворота — пустая трата средств...»
Датой постройки Триумфальной арки следует считать 1924 год. В газете «Канаш» от 12 ноября под рубрикой «Октябрьские праздничные дни в Чебоксарах» помещена информация: 7 ноября на Красной площади открыты «Октябрь хапхи» (Октябрьские ворота). Корреспондент за подписью «Мами» в восторге от электрического освещения трибуны, от выступлений на митинге, на котором были участники октябрьских событий. Представитель комсомола Грузии выступил на своем родном языке.
Красные ворота оживляли площадь, придавали ей праздничный вид. В дни народных торжеств здесь собирались горожа-не и приезжие. Люди слушали выступления ораторов с балконов. На каждой башне было по три балкона, на переходе между башнями выступали певцы и декламаторы, хор и музыканты.
Однако вскоре Красные ворота утратили свое назначение. Арка мешала движению транспорта, поэтому рядом с ней появляется другое сооружение. По форме оно копировало первый вариант Мавзолея В.И. Ленина в Москве. В народе здание имело неофициальное название «мавзолей». Это одноэтажное здание с трибунами, расположенными в верхней части с трех сторон по периметру, все чаще использовалось во время демонстраций и митингов. Внутри здания находился магазин культтоваров. Здесь же торговали книгами. Запомнился продавец по фамилии Малышев. Говорили, Николай Алексеевич приехал из Казани с дочерью Ниной и воспитывал ее один. В моей памяти он остался обходительным, вежливым. Бывало, найдет «ключ» к посетителю, заинтересует какой-нибудь книгой. Я его вспоминаю каждый раз, когда в наших магазинах вижу сгрудившихся в группу продавцов, равнодушных, безразличных к тому, купят книгу или нет. По выражению их лиц можно подумать, что покупатели им только мешают...
Эти два сооружения не сохранились. Ворота были разобраны в конце двадцатых, а «мавзолей» — в начале тридцатых годов. Мои поиски авторов проектов и тех, кто построил их, ничего не дали. Эти первые постройки начального советского периода остались безымянными.
К числу ранних сооружений советского периода относится трехэтажное кирпичное здание Главсуда (Верховного). Построенное в 1926 году, оно простояло до конца семидесятых, до сноса из зоны затопления, являясь украшением Красной площади и города.
Главсуд просматривался издали. Ясно и рельефно читались все архитектурные детали. Плоскость стены главного фасада, с восточной стороны расчлененная угловыми и простеночными пилястрами, смотрелась высокой. Окна второго этажа выигрывали в размерах благодаря фрамугам. Над фрамугами выступали клинообразные замки, выложенные из белого камня. Та же архитектурная деталь была над окнами первого этажа. Над окнами третьего этажа выступали кирпичные экраны.
Посетители в ожидании судебных процессов пребывали на первом этаже. К их услугам были адвокатура и юридическая консультация. Судебные процессы проходили в большом зале на втором этаже. Третий этаж также имел небольшой зал. Большой зал Главсуда, рассчитанный на 300 мест, — единственный в городе — являлся местом проведения конференций, пленумов и собраний партийно-советского актива.
Новое трехэтажное здание стояло вплотную к дому дворянского собрания. Здание бывшего дворянского собрания в советский период использовалось наркоматом юстиции и городским судом. В тридцатые годы здесь квартировали трест «Чувашстрой» и его проектно-конструкторское бюро. Здание было двухэтажное, с мезонином, окрашено в белый цвет. Этот комплекс двух сооружений являлся архитектурной достопримечательностью города. За Главсудом возвышалась Покровская церковь. Площадь перед Главсудом не освещалась.
Кто же был автором проекта Главсуда? Василий Николаевич Александров. Газеты тех лет называли его техником-строителем, инженером, архитектором. С личным делом Александрова познакомиться не пришлось. Оно числилось в специальном хранении и не выдавалось.
Его социальное происхождение? Этот столь важный показатель того времени, когда людей делили на классы, мне удалось установить по косвенным источникам.
В 1919 году родовой дом Александровых, деревянный, одноэтажный, с мезонином, стоял на улице Заводской, напротив пешеходного мостика, переброшенного от Речного переулка через Чебоксарку. В нем проживали военнопленные и беженцы Первой мировой войны. Затем дом был предоставлен отделу здравоохранения, видимо, потому, что находящиеся в аренде у госучреждения дома муниципализации не подлежали. Однако квартиросъемщик не вносил арендную плату, а хозяйка Александра Матвеевна Александрова была выселена на кухню. Переписка о восстановлении ее в правах домовладелицы затянулась на несколько лет. По поручению своей матери Василий Николаевич пишет в ГУКХ — Главное управление коммунального хозяйства РСФСР, в Верховный суд Российской Федерации, в Главсуд АЧО и ЧАССР, прокурору РСФСР, ЧАССР и другим официальным лицам. Дом так и не возвратили. Александровы получили мотивированный отказ. Основанием для муниципализации являлось: 1) жилищный кризис, 2) нахождение дома в начале революции в пользовании государства и 3) принадлежность самой владелицы дома к классу эксплуататоров, как тогда говорили.
Что такое муниципализация? Это еще не национализация, хотя для хозяев — как по пословице: что в лоб, что по лбу. Они лишались права на собственность и в том, и в другом случае.
Национализация и муниципализация в Чебоксарах проходили неоднократно. В первую очередь оказались национализированными предприятия и жилые дома Ефремовых, Астраханцевых, Тавриных и некоторых других семей города.
Муниципализирование затрагивало в первую очередь частный жилой фонд. К сожалению, даже в 1930 году не были известны итоги муниципализации. Точные данные не обнародовались. В этом сказалось пренебрежительное отношение к своим служебным обязанностям аппарата коммунальной службы города. По одним данным, в Чебоксарах было муниципализировано 126 домов площадью 11024 кв. м, по другим — больше. Муниципализация была приостановлена в 1930 году, когда началось раскулачивание.
Однако вернемся к истории Александровых. Через несколько лет после муниципализации 24 апреля 1929 года сын А.М. Александровой по ее просьбе снова обращается в ГУКХ РСФСР. «Мои родители по происхождению крестьяне, — пишет он. — Отец мой, безграмотный черемис, до 22-летнего возраста занимался хлебопашеством в деревне, затем, по отбытии воинской службы, в течение 20 лет служил лесником в казенном лесу, получал 12 рублей в месяц, последние 10 лет до закрытия винной торговли в 1914 году работал в казенном винном складе аппаратчиком, получая 20 рублей в месяц.
Мать всю жизнь занята хлопотами по домашнему хозяйству и уходу за малолетними детьми. Отцу уже 68 лет, матери 58, и как нетрудоспособные по старости в настоящее время находятся на моем иждивении».
Все старания Александровых оказались пустыми хлопотами. Да еще в 1924 году ему пришлось пережить обвинение в участии в контрреволюции: якобы он бежал «во время наступления Колчака в ряды белой армии и сражался с оружием в руках против Красной Армии». На эту жалобу Василий Николаевич пишет прокурору Чувашской автономной области, что он оклеветан, «что не служил ни в царской, ни в Красной, ни в белой армиях. Отец уделял последние крохи на мое образование. Я честный труженик. В партии не состою, был далек от какой-либо партии, работал, не имея для этого времени. Я служу делу, а не лицам, не верчусь на глазах начальства и не афиширую себя... Из Самары я приехал в Чебоксары в 1922 г. В Самаре служил в земстве с 1909 г.».
Пребывание на службе у белых документально не было подтверждено, но на Александрова брошена тень подозрения, от которой он не смог отделаться всю свою жизнь. Я привел в подробностях историю муниципализации дома Александровых, этот пример типичен для тех лет.
Несмотря на эти испытания, Василий Николаевич не переставал трудиться. До начала строительства Главсуда Александров среди чебоксарцев, и в первую очередь строителей, был известен как автор проектов первых 6—8—12-квартирных жилых домов. Неоднократно подвергался гонениям. Например, на ликеро-водочном заводе его обвинили в том, что дымят временные брезентовые трубы, сделанные, вместо кирпичных, из пожарных рукавов, установленные через окна. Под защиту его взял председатель Президиума ЦИК Илларионов. Александрова обвиняли также в поджоге Дома крестьянина и в других грехах. Но, на удивление всем, как вызов, Александров носил форменную инженерную фуражку с кокардой царского времени, разъезжал по городу в коляске. Он спешил закладывать здания, не дожидаясь полного оформления проектной документации. Так было на строительстве Главсуда, Дома крестьянина и поликлиники.
Гордостью жителей города стали первые небольшие скверы. Позднее эти оазисы городского озеленения стали базой для организации садов и парков.
В начале XX века Чебоксары смотрелись зеленым городом. Таковыми они оставались и в позднее время. По берегам речек и на дне оврагов росли ветлы. Эти быстрорастущие деревья с мощной корневой системой высаживали как берегоукрепительные.
За Волгой стояли хвойные леса, начиналась тайга от Волги до тундры. Чебоксары находились на последней черте северной границы российского садоводства. Чебоксарцы любили фруктовые сады, служившие подспорьем в хозяйствах многодетных семей.
Сады высаживали на склонах оврагов, поблизости от ручьев и речек. На сравнительно больших площадях раскинулись сады Астраханцевых (Дом Советов), Корытниковых (косогор ул. Урицкого). Славился сад купца Кушева, священника Дроздова. Однако город не имел общественного сада, где можно было бы прогуливаться семьями, послушать музыку. Правда, был такой сад на гребне Слюзовой горы, принадлежал он купцам Дрябловым. По субботним вечерам здесь играл духовой оркестр.
Первые благоустроительные работы в Чебоксарах носили неотложный, авральный характер и были связаны с необходимостью укрепления берегов, ремонтом мостов и переходов. Такие работы выполнялись на набережной Волги и Красной площади. Строились мосты и переходы через Чебоксарку и Кайбулку, спуски в оврагах, подходы к общественным колодцам, родникам, пристани и переправе. До образования автономной области эти работы ведет уездный коммунальный отдел, позднее совнархоз, в составе которого были дорожно-строительный отдел, отдел городского строительства, функционировал строительно-архитектурный подотдел. При Чебоксарском горсовете действовали коммунтрест (1922—1932) и коммунотдел. Имелись благоустроительные и дорожные отделы. Штаты были малокомпетентными, материально-техническая база для разворачивания работ отсутствовала...
При кажущейся озелененности городские улицы не имели культурных посадок и до 1930 года не благоустраивались. Озеленению мешали козы. Чтобы спасти деревья от этих животных, первые посадки на улицах Карла Маркса, Ленинградской, Ярославской, Союзной, Розы Люксембург, Чувашской и других закреплялись поштучно за жителями. Деревья отгораживались решетками или к их стволам подвязывали лубки, дощечки, рейки. В создании зеленого наряда столицы большой вклад внесли коллективы цветочного хозяйства горисполкома и садово-огородной школы. В 1926—1927 годах на Красной площади появились первые зеленые островки цветочных клумб. С них началась организация первых садов, а затем парков — «Детского» и имени Н.К. Крупской.
Детский парк был заложен в 1927 году. Первоначально он назывался имени 10-летия Октября. Перед войной здесь работал фонтан, действовали детские игровые павильоны. Стоял памятник Сталину.
В том же году закладывается другой парк — имени Н.К. Крупской. Здесь был установлен первый в Чебоксарах памятник В.И. Ленину. Вопрос о его сооружении обсуждался неоднократно. В 1925—1926 годах в плане работ Чебоксарского горисполкома предусматривалась разработка проекта. Стоимость этой работы оценивается в 3327 рублей. Автором проекта был московский скульптор Лавров. Художественное оформление сделал Моисей Спиридонович Спиридонов (Чебоксары). В 1960 году из зоны затопления памятник был вывезен в Чапаевский поселок и установлен на территории завода. В этом же парке на небольшом постаменте стоял бюст Н. К. Крупской. Некоторые считали, что бюст был еще в довоенное время. Однако документально это не подтвердилось. По данным Министерства культуры Чувашской АССР, бюст был установлен после войны около входных ворот в створе улицы Карла Маркса со стороны Главсуда. В 1979 году бюст перенесли из зоны затопления к клубу «Электрик». На бюсте можно прочесть имена авторов — Г. Кирпичникова и Н. Дыдыкина.
Парки «Детский» и имени Н. К. Крупской входили в черту Красной площади. На древнерусском языке «красная», значит «красивая». Что же, набережной красоты не занимать. Когда стоишь на ее ступеньках лицом к Волге, за спиной — центральная часть города, в плане, как полуостров между заливом и Кайбулкой, с меридианными улицами Урицкого, Ленинградской, Карла Маркса и Ярославской, с поперечными — широтными: Плеханова, Володарского, Дзержинского, Кузнечная и так далее — образуют плато с постепенным подъемом от отметки 65 до 180 м у железнодорожного вокзала и телевышки.
Слева — залив, старая гора со зданием театра оперы и балета. Затем Слюзова гора с улицами Герцена Первая и Вторая, Западный косогор, Стрелка, дамба и Дорога к храму. По дамбе проложена дорога от улицы Ярославской. Правая сторона — Кувшинская гора, Восточный косогор с монументом Славы. Церковь Воскресения Христова (1758), улицы в гору Зои Яковлевой, Учительская, Калинина.
Дамба — сооружение конца XX века. Она построена на энтузиазме, благодаря Президенту Чувашии Н.В. Федорову и мэру Чебоксар А.А. Игумнову. Возможно, со временем ее украсят архитектурно, превратят в место для прогулок, со скамейками для обозрева чудесного Заволжья и города в южном направлении...
Двумя кварталами южнее — главная площадь Чебоксар. Ее оформление и застройка начались с 1937—1938 годов. За полвека она несколько раз переименовывалась: Сталина, Ленина, Советская и площадь Республики. А еще выше, т.е. южнее, недолго продержалась площадь Чапаева. Это на стыке улицы Карла Маркса и проспекта (Сталина) Ленина. Для образования площади намечалось снести двухэтажное кирпичное здание учебного заведения. Но на это никто не отважился, да и ни к чему. Площадь Чапаева как название и как состояние — не сложилась.
Не выжила Ярмарочная площадь — на Грязевской стрелке. От нее осталось только одно название. Есть еще площадь Победы в Чапаевском поселке, которая более подходит под транспортную развязку. В целом, Чебоксары небогаты площадями. Такая недоработка архитектурно-планировочного решения произошла по вине проектировщика «Ленгипрогор».
Когда шла гражданская война, через Чебоксары на Восточный и другие фронты отправлялись красноармейские части. Из местного населения формировались команды мобилизованных и призывников срочной службы. Действовал сборный пункт. Он не отвечал мобилизационным планам, так как был мал, не имел бани (санпроспускник), подготовленного учебного плана.
С помощью общественности в 1919 году строятся барак и баня, плац для строевых занятий и физической подготовки.
Чебоксарские юноши приступают к сооружению «стадиона» на территории призывного пункта. 26 декабря 1920 года объявляется днем постройки «Международного стадиона». Были выполнены только земляные планировочные работы. Не хватало средств. Даже футбольный мяч был куплен в складчину на деньги футбольной команды. Стадион строился на пустыре, на месте будущего стадиона «Темп» («Медик», «Энергия»). В 1922 году 6 июля состоялась первая олимпиада спортсменов Чувашской автономной области.
На берегу Волги под крутым откосом бульвара организуется сначала лодочная, а затем водная станция общества «Спартак». Первые такие станции относятся к 1925—1926 годам. Комплекс спортивных сооружений строится в 1935 году, последующие — вплоть до 1942 года. «Динамо» на Волге имело свою лодочную станцию.
Ветеран спорта Михаил Александрович Зефиров, ныне покойный, один из организаторов музея спортивной славы при школе-интернате спортивного профиля, вспоминал, как своими силами общество «Спартак» строило эти объекты. Для устройства требовались железные бочки. Их не было. Тогда Зефиров привез дубовые из Новинской промысловой артели Мариинско-Посадского района. Чтобы их закрепить, сделали деревянную раму и дощатый настил. Все изготовлялось на месте промысловыми артелями по принципу «с миру по нитке».
Именно на этой водной станции были подготовлены чемпионы Чувашии по плаванию: А.Воробьев, А.Иванов, В.Боб и другие. Тренерами работали мастера спорта сестры Лидия и Мария Николаевы.
— Неутомимым и инициативным был Константин Николаевич. Это при нем в городе и Заволжье были построены трамплины, действовал каток на улице Луговой, функционировали игровые площадки, — говорил Зефиров. — Водные станции создавались на общественных началах, и в этом были свои активисты: Круглов, Андреев, Нагоркин и другие.
На водной станции проводилась сдача норм ГТО по плаванию и прыжкам в воду. Учились гребле на весельных лодках, байдарках и каноэ. Готовились пловцы. Участвовали в спортивных состязаниях, спартакиаде республики и Поволжья по 12 видам спорта. Перед войной Чувашия держала второе место, уступая горьковчанам...
На волжском же бульваре находилась спортивная площадка «Динамо». Здесь действовал теннисный корт с трибунами на 200 мест. Корт был построен по проекту и при участии его автора В.Н.Александрова. Были еще две волейбольные площадки. Ими пользовались мужская и женская команды. В дощатом резном, красиво украшенном павильоне, построенном австрийскими военнопленными в 1915 году, размещался шахматный клуб и читальный зал ЧувашРОСТА — летняя библиотека. Военнопленные австрийцы в том же году оставили еще один добрый след. На пересечении улиц Дзержинского и Карла Маркса построили двухэтажное красное кирпичное здание. Оно стоит и поныне, являясь образцом качественной работы. Здание в советский период использовалось под школу II ступени, классы школы-коммуны. Здесь размещался Институт повышения квалификации учителей, некоторое время его занимала столовая, а в восьмидесятые годы — различные учреждения...
Во время Первой мировой войны в результате Брусиловского прорыва на фронте в России оказалось много военнопленных австрийцев. Полтысячи пленных прислали и в Чебоксары. Куда деть такое количество, чем занять, как кормить?
Положение спас купец Сергей Прокопьевич Ефремов. Он нашел работу: поставил их на строительство лазарета, устроил с жильем и питанием. Глядя на успешное решение проблемы, в Чебоксары прислали еще пятьсот военнопленных. Выручил опять тот же Ефремов. Он на объекте устроил свой деловой кабинет, следил за работой.
В 1993 году Краеведческий музей предоставил мне возможность встретиться с двумя австрийцами. Они изучали маршрут своего ученого Йозефа Ротта. Австрия через год собиралась отметить столетие своего земляка. Естественно, их маршрут проходил через наш город.
В наше время в историческом здании квартируют другие учреждения. Рассказать о них могут другие краеведы из молодого послевоенного поколения.
Спортивные площадки «Динамо» находились в стесненных условиях. Тесно было игрокам и зрителям, которых год от году становилось все больше. В 1931 году во дворе здания НКВД ЧАССР (ул. Ярославская) был сооружен спортивный зал. Спортивное общество «Динамо» перед войной имело филиалы в городах Ядрин, Мариинский Посад, в районных центрах Козловка, Красные Четаи. Тогда руководство НКВД (Марсельский) уделяло много внимания физкультуре и спорту. Оказывали помощь даже в развитии музыкальной культуры. Например, духовой оркестр Ядрина переехал в Чебоксары. Немало спортивных активистов Алатыря перебрались в Чебоксары. Через первую спортивную площадку прошел Михаил Бундин, ставший чемпионом Чувашии по прыжкам в длину, Александр Беспалов — известный футболист. Футбольная команда «Темп» имела неизменный успех в играх. В Чебоксарах побывали некоторые иностранные футбольные команды, происходили встречи с московскими командами. «Динамо» имело своих постоянных активистов, в числе их: К.Сапожников, В.Филиппов и др.
...Украшением Волжского бульвара является ротонда со смотровыми площадками отдыха вдоль балюстрады. Они построены по проекту архитектора Ф.С.Сергеева. Приятно постоять или посидеть рядом с колоннами. Чувствуешь свое приобщение к миру античности. Отсюда хорошо просматриваются теплоходы, пассажирские лайнеры, суда на подводных крыльях, интересно следить за работой волжской переправы...
Несколько слов о пионерской организации города и республики. Она создана в сентябре 1923 года, первоначально в нее вошло 198 ребят. В 1924 году их в организации было уже 216, из которых 45 готовили к вступлению в комсомол. В 1926 году численность пионерской организации дошла до 679, в республике — 17 тысяч. От их имени пионерский вожак Русаков выступил с балкона Красных ворот и на митинге у братской могилы поклялся быть верным делу Октября.
В 1927—1928 годах в распоряжении пионерской организации передается муниципализированный дом А. Х. Ходяшева. В небольшом, но светлом здании размещался Чувашский центральный пионерский кабинет и детская техническая и сельхозопытная станции. Впоследствии в доме находился горсовет, прокуратура. В распоряжение пионерии предоставили здание рабочего клуба, получившего название Дома, а затем Дворца пионеров (Карла Маркса, 13).
История с муниципализацией дома А.Ходяшева является примером раннего советского бюрократизма. Александр Христофорович Ходяшев (отец композитора Виктора Ходяшева) одиннадцать лет добивался восстановления за ним права на свою собственность: он писал письма и заявления в различные организации и инстанции, доказывая незаконность действия Чебоксарских властей, так как по социальному положению он, как учитель, не относится под категорию лиц «наказуемых», да и жилая площадь его дома была меньше нормы, оговоренной правом на конфискацию. Это признавалось, но никто не шел на отмену первичного решения о муниципализации. Так была защищена «честь мундира» — и Ходяшевым пришлось кочевать по чужим квартирам...
Уже упоминалось, что северная сторона монастырской территории граничила с линией застройки от угла гостиницы до пересечения улиц Союзной и Константина Иванова. На этой линии стоит двухэтажный кирпичный монастырский дом. В советское время он использовался под жилье. В начале двадцатых годов здесь жили ответственные работники области и республики Г. С. Савандеев, Н. И. Ванеркке, В. А. Алексеев, П. З. Львов, К. М. Никишова и другие.
В соседнем дворовом домике жили престарелый монастырский художник и последний монах. Это было в 1926 году, а двумя годами раньше, в октябре 1924 года, монастырь был закрыт. Последние представители монастырской братии жили на подаяния старух.
Архиерей проживал в Казани. Когда приезжал в Чебоксары, заходил в монастырский садик. Следом за ним монах нес большую деревянную плошку, наполненную ягодами. Архиерей собственноручно угощал ребятишек, начиная с самых маленьких. У тех, у кого мокрые носики, вытирал их своим платком. У кого запачканы руки, заставлял их мыть. При этом повторял: «Бог грязнуль не любит». Все это мне пришлось слышать от сестер Аллы и Нонны Никишовых.
Народная молва сохранила легенды о монастырях и церквах, мол, в них замурованы гробы. Газета «Канаш» 14 июля 1926 года писала: «При разборке стены обнаружено семь мощей. Высохшие скелеты». Десять лет спустя газета «Красная Чувашия» сообщала: при разборке фундамента Предтеченской церкви (на берегу Волги) на глубине полутора метров нашли замурованный в стену выдолбленный из дуба гроб. При вскрытии гроба обнаружены остатки платья и волосы. Предполагают: гроб был замурован при закладке фундамента церкви.
Замуровывание живьем, особенно девственниц, при строительстве церквей и монастырей в древности, видимо, имело ритуальное значение. Подобные истории можно услышать и в других древних городах.
Напротив церкви Толгской Божией Матери стояла церковь Николая Чудотворца с весами в одной руке и мечом в другой. Чуваши поклонялись иконе Николая Чудотворца. Как рассказывается в дореволюционных путеводителях по Волге, часто судебные акты завершались тем, что обвиняемый клялся в своей невиновности на иконе Чудотворца — ему верили, и на этом завершались суд и следствие.
В Чебоксарах церквей было немало, они украшали город, оживляли архитектуру. Основная масса сохранившихся церквей была построена в ХVIII веке. Городское население было малочисленным и поэтому на приход приходилось немного посетителей. Выручки явно не хватало. В целях экономии церкви строились в зимнем и летнем вариантах. На строительство церквей в основном расходовались деньги от сбора и пожертвований богатых прихожан.
Но и беднота старалась внести свою лепту. Из дырявых карманов доставала мелочь и клала на жертвенный поднос или отпускала в кружку. Бедные тешили себя евангельской притчей о бедной вдове. О ней Христос своим ученикам сказал: истинно, истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех клавших в сокровищницу; ибо все клали от избытка своего, а она от скудности своей положила все, что имела, все пропитание свое (от Марка, ХII, 42—44).
По некоторым источникам, до пожара 1773 года в Чебоксарах имелось 28 церквей и 4 монастыря. Все деревянное сгорело, сохранились только каменные строения. Поэтому новые постройки велись в кирпичном исполнении. В 1919 году имелось 16 церквей. Они стояли плотно друг к другу. Выйдя из одной, можно попасть в другую.
Столетием раньше каждая церковь имела свой приход, куда входили определенные деревни. К Введенскому собору относились Протопопиха (Заводская), Маложданово, Свечкино, Селиваново, Заовражная, Новоилларионово, Аникеево — всего населения 1294 души. К ныне действующей Воскресенской церкви (ул. Калинина) — Гремячево (128 дворов, 673 чел.). К Крестовоздвиженской —Ќ Соляная — 95 дворов, 599 чел., к Рождественской — Банново и Набережная (523 чел.), к Покровской — Малые Катраси — 106 дворов, Яушево Ќ— 10 и Кошки — всего 166 дворов, 951 чел. Деревня Будайка (124 двора, 466 душ) имела прямое отношение к Вознесенской церкви. За Николаевским женским монастырем числилась Голодяиха (Сосновка) и Якимовка — 141 двор, 817 душ. Деревня Чандрово (158 дворов, 824 чел.) была за Благовещенской церковью. Деревня Кнутиха (66 дворов, 336 чел.) за Михаило-Архангельским приходом.
Известные в городе купцы Ефремовы слыли богомольными людьми. За свой счет они возвели колокольню Благовещенской церкви, некоторое время содержали церковь Геронтьевской пустыни. Незадолго до Октябрьской революции Ефремовы переоборудовали двухэтажное кирпичное здание, находившееся внутри квартала за Благовещенской церковью, под духовное учебное заведение.
История Чебоксар богата фактами из духовной жизни. Пока не все раскрыто. Хотя на уровне ученого-исследователя Л.Ю. Браславский издал книгу «Православные храмы Чувашии» (Чувашское книжное издательство, 1995). Едва не были потеряны для потомства древние Чебоксары с его строениями, памятники деревянного и каменного зодчества ХVI—ХХ вв., но художник Егор Иванович Иванов, можно сказать, воскресил из небытия полузабытое прошлое, издав альбом рисунков «Старые Чебоксары» (1994).
Со временем некоторые культовые строения ветшали. Отдельные из них закрывались еще в ХVIII—ХIХ веках. Например, Николаевский (женский) монастырь. На его месте теперь сквер К.Иванова. Прекратила свое существование Предтеченская церковь (собор) с падающей колокольней. Она до Первой мировой войны была включена в список замечательных памятников старины. Была выпущена почтовая открытка с видом наклонившейся башни, «родственницы» знаменитой Пизанской. Церковь находилась в ста саженях от Введенского собора и 30 саженях от берега Волги.
В 1926—1927 годах снесена теплая церковь Пераскевы Пятницы. В 1929 году закрыта Христо-Рождественская (ул. Союзная). Однако массовое закрытие церквей происходит в тридцатые годы. В 1934 году сносится колокольня Успенской церкви. Кирпич потребовался для новостроек.
В свое время церкви и монастыри использовались под жилье, служебные помещения и склады.
Уже в послевоенное время на берегу Волги сносится Вознесенская церковь. На ее месте организуются танцплощадка и торговые павильоны. Красавица Покровская церковь используется под хлебозавод и сносится из зоны затопления в 1980 году.
Для предохранения от окончательного разрушения сохранившуюся часть церкви Успения обваловали песком, сделали благоустроенный подход к ней. Здесь предполагалось открыть зал органной музыки. Однако обвалованная сторона — это лишь малая часть от того, что было в тридцатых годах. Красивую колокольню и архитектурно богатую переднюю взорвали на кирпич. Между тем церковь Успения имела большую ценность. Она представляла из себя копию прославленной на всю Россию церкви в Киеве. В настоящее время церковь находится в ведении Епархии...
Дом Соловцова, как принято называть в наше время двухэтажное с метровыми кирпичными стенами здание, где квартирует художественное училище, первоначально принадлежал купцу Котельникову. С середины ХVIII века хозяином его стал Соловцов. Вплоть до конца ХIХ века здание считалось одним из лучших в Чебоксарах. Стены дома могут выдержать даже артобстрел, перекрытие кирпичное, сводчатое. Окна, в отличие от строений раннего периода, — большеразмерные. Архитектура здания претерпела изменения в связи с неоднократным ремонтом и реставрационными работами. Здание осело, потеряло свой первичный вид.
Еще в дореволюционное время в доме Котельникова-Соловцева размещалась первая светская школа. Затем она стала школой II ступени. В ней с 1908 по 1916 год учился будущий генерал-полковник, Герой Советского Союза Александр Николаевич Боголюбов (1900—1956). В этой же школе тремя годами позже учился будущий контр-адмирал Родионов и другие знаменитые чебоксарцы.
Заинтересовала меня небольшая корреспонденция «Пребывание императрицы Екатерины II в Чебоксарах в 1767 г. Из синодика Чебоксарского Троицкого монастыря». Синодик представляет рукописную книгу формата в лист, толщиною в палец, переплетенную в кожу; записи, сделанные до ХVIII века, написаны «уставом». Имена, внесенные в ХVIII—XIХ столетиях, писаны иным почерком. Приведу текст полностью.
«...Заметки о пребывании в Чебоксаре Екатерины II сделана при упоминании игумена Хрисанфа.
При сем архимандрите Хрисанфе было шествие Ея Императорского Величества вниз по Волге до Казани и до Симбирска.
1767 года мая 25 дня приближались к городу Чебоксару к третьему часу полудни и стали на якорь; а Ея Императорское Величество в 9 часу изволила в шлюпке пойти к приготовленной преизрядной столярною работою пристани, на которой Казанский губернатор, с воеводою того города и множеством окрест живущих дворян ожидал прибытия Ея, в препровождении всех их взощед Ея величество на гору принята духовным собором под предводительством архимандрита монастыря живоначальные Троицы Хрисанфом, за которым пришлось к животворящему кресту изволила пойти в Соборную монастырскую церковь. Оттуда по возглашении многолетия соблаговолила пройти в дом отставного надворного советника Соловцова, где милостивейше жаловала к руке 1) воеводу и с ним дворянство, 2) их жен, 3) тамошнее купечество, по сем Ея величество соизволила пойти в карете за город, дабы собственным озрением осмотреть принадлежащие для корабельного строения адмиралтейству дубовые рощи: куда прибыв, несколько времени пешком по оным ходити изволила. Откуда возвратясь, опять к городской пристани изволила в шлюпке на свою галерею, а по окончании обеденного стола повелела 2 часа полуполудни поднять якоря и по семичастном на гребле плыти, стать для ночлега на якорь ниже села Кушникова; а сие писано сегож монастыре Игуменом Севастианом своеручно». (Сообщил Никанор, епископ Чебоксарский, ныне Архангельский.)
О чебоксарской старине, мемориальном междуречье, названном мной «Кольским полуостровом», на худой конец, можно было бы ограничиться сказанным выше. Но наступили новые времена, новые веяния.
После образования городского внутреннего залива историческая часть оказалась заблокированной, оторванной от центра Чебоксар. Перекинутые через залив транспортный и пешеходный мосты стали недостаточными для оживленной связи разобщенных территорий. Междуречье превратилось в малопосещаемую часть города, померкла его былая слава. Снизилась экономическая роль Волги как транспортной магистрали. Обезлюдело побережье.
Чтобы устранить отчужденность людей от Волги, городская и республиканская власти начали возведение песчаной дамбы от улицы Ярославской к Дому молодежи. Это отсекло залив от Волги и создало возможность зеркало залива держать в двух уровнях. Длина плотины почти 600 метров, а ее высота 6—7 метров, объем 180 тысяч кубометров...
Дамба введена в эксплуатацию в 1996 году. Открыт специальный автобусный маршрут. Заработал пятиструйный фонтан, ожила вся историческая часть города. Снова многолюдна Волжская набережная. Народ потянулся к заливу и Волге.