7. ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ ЧУВАШСКОЙ ДИАСПОРЫ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

В.П.Иванов Проблемы чувашской диаспоры отнюдь не специфичны. В том или ином виде они характерны для целого ряда народов России. Так, по данным переписи населения 1989 г., из народов СССР, имевших свои союзные и автономные республики, в число наиболее дисперсно расселенных вошли татары (73,5% от всей численности народа живет за пределами Республики Татарстан), мордва (72,8%), марийцы (51,7%) и чуваши (50,8%). Понятно, что диаспорные группы чувашей и других народов, расселенные в различных регионах России, а также в странах ближнего зарубежья, одинаково нуждаются во внимании к своим специфическим интересам (в том числе и в силу отрыва от исторических этнических территорий и основного ядра материнских этносов) в сфере культуры, печати, школьного образования, в вопросах кадровой политики и форм представительства в органах управления на местах. Расчлененность этноса на диаспорные территориальные группы, отсутствие у последних национальных административных и социокультурных институтов, функционирование их этнокультур в окружении и под влиянием русской культуры и культуры титульных наций, интенсивное разрушение культурной преемственности поколений — эти и ряд других обстоятельств поставили этнические группы в отдельных регионах России на грань духовного кризиса. Поэтому в концентрированном выражении основной проблемой диаспорных групп этносов в современных условиях являются вопросы сохранения этничности. По данным на 1989 г., численность чувашей на территории СССР составляла 1842346 чел., в том числе в Российской Федерации — 1773645 чел. В ряду почти 130 национальностей СССР чуваши по численности занимали 16-е, а по России — 4-е место (после русских, украинцев и татар). На территории самой Чувашской Республики проживают лишь 49,2% всех чувашей, то есть 906992 чел. Вне Чувашской Республики наиболее крупные и компактные в плане территориального расселения массивы чувашского населения в настоящее время находятся в Урало-Поволжском регионе: в Татарстане, Башкортостане, Самарской и Ульяновской областях. Значительные группы чувашей, расселенные сравнительно менее компактно, имеются в Тюменской, Волгоградской, Саратовской, Пензенской, Омской, Кемеровской, Томской областях и Красноярском крае. В других регионах России чуваши расселены в основной массе дисперсно и не образуют, как в первом и втором случаях, локально-территориальные этнокультурные ареалы. Толкование термина "диаспора" дискуссий, как правило, не вызывает. Диаспора — часть народа (этнической общности), живущая вне страны его происхождения, в новых районах своего расселения; как 6ы рассеянная часть народа, живущая дисперсно или относительно компактными группами в инонациональной среде. Относительно широкое употребление термина "диаспора" берет начало со времени развернувшейся в республиканской печати в период с июня по октябрь 1992 г. активной дискуссии в преддверии подготовки I форума Чувашского национального конгресса (состоялся 8—9 октября 1992 г.) Благодаря публикациям и выступлениям В.П.Станьяла и др. в обиход входит один из далеко не бесспорных вариантов чувашского эквивалента термина "диаспора" — "тулай" ("чувашская диаспора" — тулай чăвашĕсем, "в диаспоре" — тулайра и т.д.). Следует заметить, что более точным и правильным представляется все-таки термин "тулаш". * * * К сожалению, проблемы расселенных за пределами Чувашской Республики групп чувашского населения в советское время, за исключением первых лет автономии и последнего десятилетия нынешнего постперестроечного периода, на официальном уровне никогда специально не рассматривались и не обсуждались. Диаспора не воспринималась руководством республики как многогранное явление и органическая часть национальной истории и культуры, как заслуживающий большого внимания важный аспект политики Чувашской Республики. Что касается науки, то ее интерес к теме диаспоры начал возрождаться примерно с начала 1960-х гг. Изначально повышенное внимание проживающему за пределами республики чувашскому населению оказывали диалектологи, фольклористы, этнографы. Это естественно, ибо этнокультура диаспоры, функционировавшая в этнолокально замкнутых пространствах и в отрыве от изменений и процессов, переживаемых национальной традиционной культурой и профессиональным искусством на территории Чувашии, сохранила целые комплексы уникальных явлений, элементов, обрядов, обычаев и особенностей, восходящих к глубинным корням этноса. Кроме одиночных и узкоспециализированных выездов исследователей в чувашские селения за пределами республики, Научно-исследовательским институтом языка, литературы, истории и экономики при Совете Министров Чувашской АССР были осуществлены 4 крупные комплексные экспедиции — в 1960, 1961, 1984 и 1987 гг., с посещением одновременно Башкирии, Татарии, Самарской, Ульяновской и Оренбургской областей. Накопленный исследователями запас знаний, сведений и наблюдений, безусловно, заложил предпосылки для лучшего, чем прежде, понимания проблем чувашской диаспоры исследователями и политиками конца 1980 — начала 1990 гг. Изданные по материалам комплексных экспедиций 1984 и 1987 гг. сборники научных исследований уже содержали конкретные предложения по поддержке национально-культурного возрождения чувашской диаспоры в Волго-Уральском регионе. Большинство чувашей, живущих ныне за пределами Чувашской Республики с исторически обозримого времени, являются потомками переселенцев с территории Чувашии, покинувших ее в разное время в силу различных причин. Согласно приблизительным подсчетам на основе материалов ревизий и переписей, с начала XVІІІ в. по настоящее время чувашское переселенчество имело устойчивый нарастающий характер. Если в 1719—1723 гг. за пределами территории, составляющей ныне Чувашскую Республику, проживало 11% от числа всех чувашей, в 1795 г. — 33,6%, то в 1989 г. — уже 50,8%. При этом численность чувашей в самой Чувашии только за последние два столетия (с конца ХVІІІ по конец ХХ вв.) увеличилась вдвое медленнее — с 234 до 907 тыс. (то есть примерно в 4 раза), чем за ее пределами — со 118 тыс. до 935 тыс. (то есть почти в 8 раз). Интересно отметить, что за последний после 1970 г. период наблюдалось широкое расселение чувашей в относительно новых, ранее не "традиционных" для них регионах. В то время как в Поволжье и на Урале численность чувашей не изменялась, она резко возросла в Центральной России (на 122%), на Северо-Западе Европейской России (на 75%), Дальнем Востоке (на 46%) и в Западной Сибири (на 25%). * * * Как известно, в досоветский период чуваши не имели своей сколько-нибудь фиксированной, очерченной какими-либо границами территории, то есть отдельной административной единицы под названием "Чувашия" не было. К концу ХІХ в. (1897 г.) 59,4% всех чувашей Российской империи проживало в Казанской губернии, 18,9% — в Симбирской и 10,9% — в Самарской. А остальная их часть находилась на территориях Уфимской (6,9%), Оренбургской (0,25%), Саратовской (1,7%) губерний. С образованием в 1920 г. Чувашской автономной области и преобразованием ее в 1925 г. в Автономную Республику 40% чувашей оказалось за ее пределами. В досоветский период территориальные группы чувашей, как правило, обозначались по названиям губерний — "казанские" (изредка "закамские"), "уфимские", "саратовские", "симбирские", "оренбургские" и т.д. С образованием автономии появилось новое понятие — "коренные чуваши" — тĕп чăвашсем, в просторечии используется также понятие "чебоксарские чуваши" — Шупашкар чăвашĕсем, шупашкарсем. Следует согласиться с утверждением, что еще до обретения чувашами своей автономии, т.е. в 1917—1920 гг., наблюдался ускоренный подъем национального самосознания и расширение политического кругозора разных территориальных групп народа. Благодаря этому чувашская диаспора 1917— 1920 гг., в отличие от современной, имела несравнимо разветвленную и многообразную организационную структуру, что, понятно, было обусловлено задачами национального развития и особенностями политической ситуации в стране в тот период. Уже в 1917 г. организуется "Чувашское национальное общество", в армии возникают военные комитеты чувашских солдат и офицеров, учреждаются союзы чувашских учителей, молодежи, женщин, в Казани создается Комиссариат по чувашским делам. В 1918—1919 гг. в Казанской, Симбирской, Уфимской и Самарской губерниях возникают Чувашские подотделы при отделах национальностей и просвещения губисполкомов, образуются соответствующие чувашские секции при уездных и губернских партийных комитетах и т.д. Центральным учреждением, объединявшим политически, организационно, морально всех чувашей страны, стал в тот период Чувашский отдел при Наркомнаце РСФСР. Надо сказать, большую роль в национально-духовной консолидации чувашей, проживавших на территории нескольких губерний, в период судьбоносных решений сыграла на удивление солидная и разнообразная пресса. Еще до образования автономии в Казани выпускались газета "Канаш" (Совет), журнал "Ана" (Нива) и "Шурăмпус" (Заря); в Симбирске — газета "Сĕнĕ пурнăс" (Новая жизнь). В первое десятилетие автономии проблемы расселенных за ее пределами чувашей, особенно районов Татарии, Ульяновской области, граничивших с Чувашией, принимались в республике во внимание, учитывались в ходе переговоров с соседями о границах. Постановка и обсуждение вопросов национального развития чувашей характеризовались тем, что имелся в виду, как правило, весь народ в целом, т.е. не только население самой республики. Об этом красноречиво свидетельствуют и названия многочисленных в тот период "всечувашских", "общечувашских", "всероссийских чувашских" конференций, съездов, собраний. С 1920 по 1925 гг. — со времени образования Чувашской автономной области и до преобразования ее в Чувашскую АССР — интересы чувашей, оказавшихся вне территории автономной области, учитывались в ходе подготовки проекта преобразования АО в АССР. В частности, предусматривалось образование на левобережье Волги — на территории Татарии — из волостей Спасского и Чистопольского уездов анклавного Сунчелеевского района, отдаленного от Чувашии на 150 км (правда, идея осталась нереализованной). Примечательной особенностью национального возрождения народов России в 1920-х — начале 1930-х гг. было то, что серьезное внимание уделялось и вопросам социально-культурного развития национальных меньшинств и диаспорных групп. Чувашская диаспора имела в тот период весьма солидную сеть национальных педтехникумов (Белебеевский в Башкирии, Подбельский в Куйбышевской области, Аксубаевский в Татарии). В Казани, Уфе и Симбирске работали чувашские педтехникумы, которые, являясь в те годы, по существу, универсальными учебными заведениями, были ориентированы на подготовку национальных кадров для диаспоры. В казанских вузах изучали и преподавали историю и этнографию чувашского народа, в Казанском пединституте было создано чувашское отделение. В Чебоксарах открыты педагогический, сельскохозяйственный, научно-исследовательский институты. В Куйбышеве и Казани выпускались чувашские газеты. В различных центральных организациях и учреждениях Москвы функционировали чувашские секции — в ЦК партии и комсомола, в издательстве восточных народов, в Наркомпросе РСФСР, образовалась чувашская секция в Российской писательской ассоциации. Для чувашских читателей всех регионов Союза ССР в Москве выпускалась газета "Коммунар", а на местах энергично развертывалась национальная литературно-издательская деятельность... В вузах и техникумах различных городов страны (главным образом Москвы и Ленинграда) активно и в плановом порядке велась подготовка национальных кадров учителей, врачей, инженеров, техников. Большим и исторически многообещающим прорывом в решении специфических проблем чувашской диаспоры было образование в ряде регионов страны нескольких чувашских национальных районов и сельсоветов. В частности, в Башкирии были созданы 2 национальных чувашских района, в Ульяновской области — 1 чувашская волость. Чувашские национальные сельсоветы образовались в 1920-е гг. во многих регионах: в Татарии (91), Казахстане (2), Сибири (16), Саратовской области (3), Башкирии, Ульяновской области и др. Вместе с тем нельзя не отметить, что после преобразования в апреле 1925 г. автономной области в республику внимание ее властных органов к проблемам чувашской диаспоры заметно ослабевает. Руководство Чувашии начинает все больше и больше замыкаться на проблемах социально-культурного и национального развития лишь той части чувашского народа, которая населяла территорию республики. К середине 1930-х гг. из всех официальных решений и документов партийных и советских органов, из школьных учебников практически исчезает упоминание о наличии в других регионах страны групп чувашей-соплеменников. "С образованием автономной республики, к сожалению, была отброшена идея национально-культурной автономии, — отмечается в выступлении Президента Чувашии Н.В.Федорова на торжественном собрании, посвященном 75-летию Чувашской автономии 24 июня 1995 г. — В результате о существовании доброй половины народа в разных регионах России постепенно стали забывать". Активная национально ориентированная деятельность быстро набирающего опыт практической работы и теоретические познания корпуса первых руководителей, специалистов, научной, технической и духовной интеллигенции оказалась, к сожалению, "замеченной и по достоинству оцененной" в ходе развернувшихся с середины 30-х гг. массовых репрессий. Большинство из тех, кто оказался в жерновах сталинщины, были огульно обвинены в националистических действиях и помыслах. Преданным забвению, а по существу оболганным оказался ценнейший и оригинальный опыт учета интересов всех этнотерриториальных групп чувашей, освоенный еще в конце ХІХ — начале ХХ вв. И.Я.Яковлевым и основанной им в Симбирске чувашской учительской школой, которая, как известно, обслуживала несколько регионов с чувашским населением и работала на экстерриториальной основе (как и сам просветитель, инспектировавший официально чувашские школы нескольких губерний). Таким образом, вплоть до начала во второй половине 1980-х гг. эпохи перестройки о жизни, делах, заботах и нуждах расселенных за пределами республики соплеменников не было принято говорить сколько-нибудь внятно и открыто. Неизвестным для широкого круга людей оставался опыт работы по социальному и национально-культурному развитию чувашской диаспоры. В итоге за несколько десятилетий в республике сформировалась атмосфера невостребованности сведений и материалов о ее прошлом и настоящем. Партийно-советское руководство Чувашии опасалось, что затрагивание темы диаспоры может быть воспринято руководителями соответствующих регионов как "вмешательство в их внутренние дела". Присутствовала при этом и боязнь быть обвиненным в попытках поставить под сомнение правильность ленинской национальной политики, возбудить в политически "неустойчивой" части интеллигенции "нездоровый" интерес к обсуждению проблем национального развития народов и межэтнических отношений. "...Тема диаспоры стала даже запретной, ибо правящие круги видели в ней проявление национализма". * * * В условиях командно-административной системы управления связь Чувашии с диаспорой поддерживалась главным образом через творческую интеллигенцию, в основном через тех писателей и поэтов, кто часто выезжал на свою родину (например, Я.Ухсай — в Башкирию, Ф.Уяр — в Куйбышевскую область, П.Хузангай и А.Алга — в Татарию и т.д.). Существенную роль в сохранении связей республики с диаспорой играли гастроли чебоксарских театральных коллективов в регионы с чувашским населением, как правило, в Татарию, Башкирию, Ульяновскую и Самарскую области. Гастрольное обслуживание диаспоры было в доперестроечный период одним из эффективных средств позитивного воздействия на формирование национального самосознания чувашей других территорий. Была и остается продуктивной такая форма связи республики с диаспорой, как посещение Чебоксар учителями родного языка и литературы из других регионов России для прохождения соответствующих курсов в Институте усовершенствования учителей (ныне — Республиканский институт образования). На официальном уровне в 60—80-е гг. наиболее массовой и довольно многогранной формой поддержания связей республики с диаспорой была практика проведения Дней культуры Чувашии в других республиках и областях страны. "Дни культуры" в тот период, согласно предписаниям ЦК КПСС, проводили практически все регионы, и они имели характер обменных мероприятий. Хотя они были пропагандистскими мероприятиями и проходили строго в рамках идеологических требований, объективно все же являлись достаточно эффективной формой морально-духовной поддержки диаспоры, не говоря уже об их позитивном влиянии на процессы межрегионального и межнационального сотрудничества. Можно сказать, что в так называемые "застойные" годы сложилась своего рода "обойма" из нескольких чувашских селений диаспоры (напр., Слакбаш, Сиктерме, Бижбуляк, Черный Ключ, Тимирсяны), которые систематически посещались представителями государственных органов и культуры Чувашии, о которых чаще всего говорилось в СМИ республики и, соответственно, они же как бы представляли всю чувашскую диаспору России. Между тем многие сотни чувашских селений оставались "в тени" и, не будучи связанными с каким-либо ярким именем, не представлялись интересными. * * * В организационном плане современная чувашская диаспора представлена территориальными (республиканскими, областными и городскими) национально-культурными или общественно-культурными центрами (обществами, ассоциациями). Возникновение и организационное укрепление их приходится в основном на начало 1990-х гг. В настоящее время достаточно многогранно и активно функционируют ЧНКЦ в Башкортостане, Самарской, Тюменской и Ульяновской областях, Татарстане. Всего же в России насчитывается 35 официально зарегистрированных региональных чувашских НКЦ. Кроме того, имеются городские ЧНКЦ — в Уфе, Нижнекамске (Татарстан), Тольятти (Самарская обл.). Чувашские центры функционируют также в трех странах ближнего зарубежья — в Эстонии, Казахстане, Беларуси и Молдове. Основной актив нынешних чувашских региональных центров первоначально находился под влиянием Чувашского общественного культурного центра (ЧОКЦ). С образованием в 1992 г. Чувашского национального конгресса (ЧНК) часть центров сориентировалась на сотрудничество с ЧНК, а другая часть, отказываясь быть втянутой в разногласия между ЧОКЦем и ЧНК, настроилась на взаимодействие с ними обоими. Не вдаваясь в особенности формирования чувашских национально-культурных центров в каждом регионе России (тема эта достойна отдельного обсуждения), хотел бы лишь подчеркнуть, что, при всем разнообразии ситуаций на местах, повсюду основными факторами появления НКЦ были наличие активистов-подвижников и достаточно тесная личная связь их с официальными и общественными структурами Чувашской Республики. Благодаря наличию буквально 1-2 активистов-лидеров и их интенсивным контактам с руководителями национального движения Чувашии даже в регионах со сравнительно малой численностью чувашского населения организовался и своей деятельностью получил широкую известность как у себя на месте, так и в Чувашии ряд национально-культурных центров, как, например, в Эстонии (всего 1,2 тыс. чувашей, руководитель Г.Викторов), Удмуртии (всего 3,2 тыс. чувашей, руководитель А.Иголкин). Руководители чувашских НКЦ, да в целом и весь состав национально-культурных объединений, работают, как известно, на общественных началах. В последние годы в диаспоре ощущается усталость кадров, усугубляемая общей кризисной ситуацией в вопросе финансирования бюджетной сферы, прежде всего культуры и образования. Но, несмотря на трудности, продолжают инициативно работать по возрождению национальной культуры и самосознания народа руководители чувашских центров в Башкортостане (А.Кондратьев, И.Тарасов, В.Никитин), Татарстане (Н.Степанцев), Самарской (Н.Панферова, В.Калмыков, Б.Симаков), Ульяновской (О.Мустаев, В.Егоров, В.Афанасьев), Саратовской (В.Якушов), Тюменской (А.Архипов) и Кемеровской (В.Антонов) областях, Красноярском крае (В.Мешков, Ю.Елизаров), Санкт-Петербурге (Ю.Леонтьев), Москве (П.Мулдияров, Г.Крылов), Тольятти (Н.Измайлова) и др. Как свидетельствует практика, наиболее удачным представляется вариант, когда руководитель НКЦ или его заместитель работают на руководящих должностях в структуре местных властных органов или в организациях образования и культуры (напр., руководитель ассоциации "Тăван" чувашей Тюменской области является председателем комитета одного из ведущих отраслевых профсоюзов). Неоценимую роль в мобилизации этничности чувашей диаспоры, в координации усилий различных социальных и территориальных групп в деле формирования национальных организационных структур на местах играют появившиеся в ряде регионов чувашские периодические издания. Благодаря исключительно самоотверженной и систематической работе ряда лидеров НКЦ на местах в начале 1990-х гг. стали выходить республиканские и областные газеты: "Урал сасси" (Голос Урала) в Башкортостане, "Канаш" (Совет) в Ульяновской и "Самар ен" (Самарский край) Самарской областях, "Сувар" в Татарстане. В Казани издается также чувашский журнал "Шурăмпус" (Заря). Опять-таки в результате инициативной работы отдельных активистов выходят в радиоэфир, с разной степенью регулярности, передачи на чувашском языке в Казани (Н.Миров) и Самаре (Н.Панферова), телепередачи в Уфе (И.Тарасов) и Ульяновске (О.Мустаев). Но не перестает оставаться остро актуальным вопрос организации в Чебоксарах коротковолновой радиостанции специально для чувашской диаспоры России. Помимо всего прочего, СМИ в диаспоре обеспечивают гласность в деятельности НКЦ, способствуют переключению стихийных настроений и действий в конструктивное русло и, что немаловажно в условиях острого дефицита этнозначимой информации, пропагандируют ценности национальной культуры. Роль духовного, морально-психологического связующего звена между метрополией и диаспорой играют главным образом две общественные организации — Чувашский национальный конгресс (ЧНК) и Чувашский общественный культурный центр (ЧОКЦ). Они возникли в ответ на актуализировавшиеся в период либерализации общества три основные проблемы чувашского народа: необходимость 1) укрепления национальной государственности, 2)принятия радикальных мер по расширению функций родного языка и развитию национальной культуры и 3) усиления внимания к чувашской диаспоре. ЧОКЦ во главе с известным писателем М.Н.Юхмой активно содействовал организации в диаспоре чувашских центров, обществ и землячеств. На удивление оперативно была развернута ЧОКЦем многогранная издательская деятельность: выпускалась "всечувашская" газета "Вучах" (Очаг), началось издание журналов для женщин "Пике" (Сударыня) и для детей "Путене" (Перепелочка), библиотечки газеты "Вучах". Издательская продукция была рассчитана в определенной мере также и на диаспору. Достаточно часто проводились ЧОКЦем различного рода встречи, собрания, "всечувашские" конференции и съезды с участием делегатов из диаспоры. В отличие от других общественных структур ЧОКЦ интенсивно и довольно результативно выходил на соответствующие федеральные органы в Москве (Миннац, Минкультуры) по вопросам финансирования своих печатных изданий и ряда других проектов. Можно утверждать, что деятельность ЧОКЦа в вопросе поддержки национально-культурных устремлений чувашской диаспоры вплоть до середины 90-х гг. объективно имела продуктивный и многогранный характер. С появлением в 1992 г. ЧНК чувашское национальное движение приобрело практически двухполюсный характер, можно признать, что в нем создалась определенная конкурентная среда. По существу же налицо явилась борьба за право называться "самым истинным и главным" выразителем национальных интересов всего народа, когда на первое место прорываются эмоции, обиды, а то и амбиции, так что на обсуждение и решение назревших проблем нации, в частности ее диаспорной части, уже не остается ни времени, ни сил и воли. Причем, что весьма печально, невольно втягиваются в это противостояние и властные структуры. Безусловно, ЧНК — сравнительно массовая организация, выгодно выделяется она и по интеллектуальному потенциалу своего актива и электората. Однако, в отличие от ЧОКЦа, ЧНК не вел изначально активную повседневную работу, в том числе организационно-массовую и издательскую. Недостатки в его деятельности заключены также в отсутствии должной пропаганды своих идей, проектов и практических дел. Вспышки активности у ЧНК наблюдаются лишь в период подготовки и проведения очередных съездов. Главной же проблемой для обеих организаций было и остается отсутствие стабильных источников финансирования, недостаточная поддержка со стороны государственных структур. Вместе с тем справедливости ради следует отметить, что с приходом в ЧНК в 1997 г. нового руководства появились признаки некоторого оживления в его деятельности, по меньшей мере ведутся поиски нетрадиционных для раннего ЧНК методов и форм работы с диаспорой и сотрудничества с органами власти. Впрочем, верно и то, что по сравнению с "хузангаевским периодом" нынешнее руководство ЧНК проявляет склонность заниматься в большей мере решением финансовых проблем и организацией культурно-просветительских мероприятий, нежели политико-идеологическими вопросами и программными задачами объединения. Хорошо это или нет — не будем спорить, возможно, что таково требование нынешнего "кризисного" времени. Хотя, с другой стороны, как показывает история, даже незначительное смещение акцентов в практической политике такого общественного движения, как ЧНК, претендующего — ни много, ни мало — на роль выразителя чаяний и устремлений "всего чувашского народа", таят в себе опасность потери им пока еще весомого общественного авторитета. Можно сказать, что в первой половине 1990-х гг. в республике образовались как бы три структуры, так или иначе взаимодействующие с чувашской диаспорой: ЧНК, ЧОКЦ и государственные органы (главным образом Министерство культуры и по делам национальностей). Отдельно в этом ряду следует рассматривать также группу деятелей национальной культуры, науки и образования, организационно не связанных с тремя первыми. В нынешних условиях кризисного состояния экономики республики, перманентно обостряемых расколов в среде национальной интеллигенции, сопровождаемых снижением ее политической активности и авторитета, ожидать от ЧНК и ЧОКЦа каких-либо масштабных подвижек в практике работы с чувашской диаспорой можно только в том случае, если им будет оказываться поддержка со стороны государственных структур. Вместе с тем не приходится сомневаться, что и ЧНК, и ЧОКЦ могут быть востребованы сегодня как символы, как знаковые явления национального движения, которые одним своим наличием могут служить для диаспоры (именно!) важным морально-психологическим объединяющим началом. Первая половина 1990-х гг. для чувашского национального движения оказалась, по существу, временем упущенных возможностей, в том числе и в организации эффективного содействия реализации национально-культурных устремлений диаспоры. Многого не удалось добиться именно из-за раскола в рядах активной части национальной интеллигенции, ибо немалые силы и энергия зачастую растрачивались на выяснение отношений между ее отдельными группировками и деятелями. Вывод очевиден — необходимо организационное объединение ЧНК, ЧОКЦ и других национально ориентированных общественных организаций на основе новой платформы, которая соответствовала бы нынешним условиям. Для этого в современной Чувашии есть все необходимые политико-правовые и морально-психологические условия, есть и наработанный опыт (пусть частью и горький), есть у актива также и навыки, и умение решать проблемы организационно-массового характера, есть уже сложившийся круг регионов России со сравнительно активно действующими Чувашскими НКЦ, поддерживающими с республикой пока еще устойчивые связи. * * * Функции по работе с диаспорой в республике официально возложены на Министерство культуры и по делам национальностей. В пределах своей компетенции данное министерство должно, в принципе, координировать деятельность и других министерств и ведомств по проблематике чувашской диаспоры. Прежде всего это касается Минобразования и Минпечати. В повседневной же практике указанные два ведомства, как правило, совершенно самостоятельно и в соответствии со своими планами решают вопросы поддержки чувашской диаспоры в узковедомственных (отраслевых) рамках. Минобразования участвует в решении задач по подготовке учителей родного языка и литературы, в их переподготовке в республиканском Институте народного образования, в обеспечении школ диаспоры учебными материалами и пособиями. Минпечати занимается обеспечением национальной книжной и газетно-журнальной продукцией читателей за пределами Чувашии, участвует в решении вопросов чувашской периодики в диаспоре. Насколько эффективно и в должной мере ведется работа — это другой вопрос, ибо она, скажем прямо, далеко не удовлетворяет потребности диаспоры. Конечно, в основном этому причина — крайне недостаточный уровень финансирования бюджетной сферы, многократное увеличение цен и тарифов, делающих невозможным поддерживание устойчивых связей Чувашии с диаспорой. С середины 1990-х гг. интерес к диаспоре начало проявлять и руководство Чувашии. В немалой степени это связано с зарождением понимания морально-политической целесообразности акцентирования этой темы при налаживании торгово-экономических связей республики с другими регионами России. Тема диаспоры была учтена при подготовке и подписании Договоров о дружбе и сотрудничестве между Чувашской Республикой и Тюменской областью, Республиками Башкортостан, Татарстан, Коми, Самарской областью и гг. Москвой и Санкт-Петербургом. Другое дело, что соответствующие статьи Договоров зачастую остаются не более чем декларацией, однако сам факт отражения проблематики диаспоры в такого рода документах говорит о многом, по крайней мере свидетельствует о стремлении руководителей регионов выходить на новый уровень осмысления имеющихся проблем, в том числе и в сфере национальных отношений. Поэтому практику учета фактора чувашской диаспоры при налаживании экономического сотрудничества Чувашии с другими территориями необходимо и далее проводить целеустремленно, но прорабатывая при этом и соответствующие механизмы практической реализации намеченных целей. О том, как и чем должна помочь диаспоре Чувашия, к настоящему времени написано и сказано более чем достаточно (см. материалы съездов ЧНК и ЧОКЦ, резолюции творческих союзов, рекомендации многочисленных научно-практических конференций, научные и газетно-журнальные публикации и т.д.). Представители диаспоры, участвуя в Чебоксарах на съездах, конгрессах, собраниях, совещаниях, курсах и разного рода встречах, в том числе посещая и кабинеты республиканских руководителей, считают своим долгом обратиться с просьбами об оказании поддержки (как правило, материально-финансовой) по самому разнообразному кругу вопросов, которые можно условно свести в три группы: 1) доставка этнозначимого информационного материала (книг, газет, журналов, видео- и аудиозаписей, организация на местах теле- и радиопередач); 2) поддержка национального школьного образования (в изучении родного языка и литературы); 3) содействие созданию и развитию на местах самодеятельных творческих коллективов. Накопленный многогранный опыт взаимодействия Чувашии с диаспорой, а также с регионами и федеральными органами по этому поводу, с одной стороны, и с другой — ухудшающаяся реальная ситуация в сфере этнокультурного развития диаспоры ставят во главу угла необходимость, во-первых, подготовки и принятия отдельной комплексной (!) программы по ее поддержке и, во-вторых, учреждения общественного Национального фонда по поддержке диаспоры. Можно, конечно, сказать, что функции такого рода программ должны выполнять по меньшей мере три государственные программы: реализации Закона ЧР "О языках в Чувашской Республике на 1993—2000 гг.", "Сохранение и развитие культуры и искусства Чувашской Республики на 1994—2000 гг." и "Программа реализации Концепции государственной национальной политики Чувашской Республики на 1998—2005 гг." Но данные документы, с одной стороны, носят все-таки отраслевой характер и, с другой стороны, будучи программными "республиканскими", далеко не исчерпывают проблематику чувашской диаспоры. Не хотелось бы здесь приводить развернутый перечень конкретных рекомендаций и мер для включения в данную программу. Во-первых, они специалистам в целом хорошо известны, во-вторых, их рассмотрение и обсуждение представляет из себя отдельную и ответственную работу. В данном же случае считаю необходимым остановиться лишь на некоторых концептуальных аспектах, которые следовало бы иметь в виду в случае детальной разработки программы по диаспоре. 1. Школа. Как показывает практика, действенными центрами национальной культуры в чувашских селениях диаспоры были и остаются школы, ибо в них имеются национальные педагогические кадры, получившие образование в чебоксарских вузах, работают библиотеки, нередко имеются и музеи, функционируют учительские и ученические национальные самодеятельные коллективы (как правило, фольклорные). С учетом интенсивного проникновения в быт селян телевидения и видеокультуры и нищенского финансирования клубных и библиотечных учреждений роль школы как единственно организованного и в целом эффективного центра сохранения и возрождения национальной культуры и языка резко должна возрасти. Иначе говоря, необходима целенаправленная переориентация школ в этом направлении. Между тем школы нуждаются в поддержке, прежде всего учебными пособиями, литературой, современными техническими средствами. Пока же Минобразования и Минкультуры ЧР оказывают помощь лишь при настоятельных просьбах, от случая к случаю. Но абсолютное большинство школ с просьбами не обращается. Целесообразно делу обеспечения школ диаспоры учебными пособиями придать плановый характер. Нелишне будет в этих целях определенную сумму заложить даже в бюджет Минобразования отдельной строкой. Это было бы реальной государственной поддержкой диаспоре. 2. Культура. Концептуально важно исходить из того, что культурная деятельность чувашей, живущих вне территории республики, является частью единого национального культурного процесса. Современная этнокультура чувашской диаспоры не знает профессиональных форм и полностью основана на самодеятельном творчестве энтузиастов. Здесь проявили себя достаточно высококвалифицированные исполнители и коллективы [напр., "Шанчăк" (Надежда) в Тольятти, "Нарспи" в Уфе, "Телей" (Счастье) в Нижнекамске, фольклорный ансамбль села Четырла Самарской области и др.]. Все-таки не должно быть места благодушию и в этой сфере, где после короткого периода взлета и оптимизма начиная с середины 1990-х гг. наблюдаются негативные тенденции, связанные прежде всего с крайне недостаточным финансированием культуры. Национально окрашенная культурная жизнь в чувашской диаспоре поддерживается исключительно благодаря наличию действительно увлеченных и преданных творчеств энтузиастов. Но они нуждаются в стимулировании и поддержке, хотя бы форме морального поощрения их бесплатного, по существу, труда. Следует шире, чем пока это делается, практиковать награждение таких людей почетными званиями и другими наградами Чувашской Республики. Причем вручение государственных наград целесообразно производить приглашением их в Чебоксары и с участием лично Президента Республики 3. Кадры. Это самое сложное и уязвимое место в деле организационного обеспечения национально-культурного возрождения в диаспоре. Уповать только на энтузиазм людей сегодня нельзя. В концептуальном плане нынешнее время речь должна идти о реальных стимулах, новых мотива поведения людей в этой сфере. Не без основания же возникает у активистов ряда региональных чувашских НКЦ желание выдвигать в руководители свои объединений местных "новых чувашей", т.е. авторитетных предпринимателей — выходцев из местной диаспоры (напр., в 1996—1997 гг. Московское чувашское общество возглавлял московский предприниматель П.Муллин). По ряду наблюдений, диапазон интереса представителей этой социальной группы к вопросам национального возрождения гораздо шире, чем обычно полагают. Здесь просматривается, кроме всего прочего, не столько экономический интерес, сколько психологические аспекты, в том числе и попытка компенсации некоторых тривиальных традиционных "чувашских комплексов (скупости, прижимистости, этнонигилизма, скованности и т.п.) и неосознанное желание интересно и ярко самоутвердиться в новом (нетрадиционном для чувашского общества) качестве среди группы свои земляков, соплеменников. Имея в виду, что предстоящий период буде временем прихода в руководящие органы региональных чувашских НКЦ людей не только из среды деятелей культуры, науки и образования, но новых лиц, нередко из сферы бизнеса и власти, необходимо выстроит политику стимулирования их участия в процессе национального возрождения чувашской диаспоры с учетом их профессиональных интересов. Время нынешние реальности требуют именно такого подхода. Например предприниматели из диаспоры имеют желание сотрудничать государственными и коммерческими структурами Чувашии, справедлив рассчитывая при этом на определенную поддержку властных органов республики. В ответ на это они готовы оказывать соответствующее финансово содействие в решении проблем культуры и образования чувашского населения в своих регионах. 4. Средства массовой информации. Одна из главных проблем диаспоры -острый дефицит этнозначимой информации, причем речь идет не только газетах и журналах из Чувашии, но и о необходимости монтажа в Чебоксарах коротковолновой радиостанции, организации почтовых отправлений другие регионы (по подписке или по заказу) видео- и аудиопродукции с национальной тематикой. Как известно, в Казани издается специально для татарской диаспоры газета "Татарские края", в Уфе для башкир страны — газета "Соотечественник". Желательность подобного издания для чувашской диаспоры не нуждается в доказательстве. Можно сказать, что в этом направлении уже делаются многообещающие шаги. Так, начиная с 1997 г., в республиканской газете "Хыпар" выходит приложение-вкладыш "Чăваш тĕнчи" (Чувашский мир), правда, пока увидели светлишь единичные номера. Необходимо также учесть предложения о целесообразности организации доставки чебоксарских газет и журналов хотя бы в районы наиболее компактного расселения чувашей в республиках и областях Волго-Уралья путем заключения прямых договоров между их почтовыми ведомствами и Чувашией (конечно, заложив в них механизм экономического стимулирования почтовых работников со стороны ЧР). Необходимо также определиться на правительственном уровне об организации и финансовом обеспечении отправления в центральные районные библиотеки ряда республик и областей России со значительным чувашским населением обязательных экземпляров двух — "взрослой" и детской — газет и журнала на чувашском языке. Это было бы многозначительным жестом реальной поддержки диаспоры со стороны "материнской" республики. Широкой общественности Чувашии, а стало быть и многих других регионов России, жизнь чувашского населения отдельных республик и областей, отраженная на страницах издаваемых там чувашских газет, остается неизвестной. Поэтому представляется целесообразным рекомендовать издаваемым в Чебоксарах газетам "Чăваш Ен" или "Хыпар" выпускать хотя бы в виде ежемесячных бюллетеней или приложений дайджесты чувашских газет диаспоры. Это позволит пробудить и поддерживать в разных этнотерриториальных группах чувашей чувство сопричастности к делам и проблемам соплеменников. 5. Национально-культурная автономия. Один из способов остановить процесс ассимиляции национальных меньшинств и удовлетворить их национально-культурные интересы многие специалисты видят в создании экстерриториальных национально-культурных автономий в качестве составных частей федеративного государства. Как представляется многим исследователям и практикам, кроме права свободно и полномасштабно заниматься сохранением и развитием национально-культурной сферы, данная государственная форма самоорганизации нации должна иметь право 1) представлять интересы данной диаспорной группы в органах законодательной и исполнительной власти, органах местного самоуправления, 2) создавать собственную систему воспитательных, образовательных культурных и научных учреждений, 3) получать из государственного бюджета и бюджета местного самоуправления пропорционально доле своего населения средства на содержание образовательных, культурных и прочих учреждений и организаций. Наконец в 1996 г. был принят долгожданный Закон РФ "О национально-культурной автономии". К сожалению, он оказался документом, далеким от коренных реальных нужд диаспорных групп. По оценке руководителей региональных НКЦ, "закон ничего принципиально нового не несет. Кроме, пожалуй, спекулятивного названия, так как никакой "автономией" от этого и не пахнет". Согласно данному закону, "право на национально-культурную автономию не является правом на национально-территориальное самоопределение". А саму форму НКА законодатель представляет лишь в виде общественного объединения граждан (ст.1 "относящих себя к определенным этническим общностям на основе их добровольной самоорганизации, в целях самостоятельного решения вопросов сохранения самобытности, развития языка, образования, национальной культуры". Но эти самые "общественные объединения", как уже отметили, давно уже организовались и функционируют в более чем 3 регионах в виде НКЦ (обществ, землячеств)! Поэтому пока мало кому ясно, что принципиально изменится от провозглашения создания НКА в том или ином регионе. Но "процесс пошел". Так, начиная с 1997 г. решения создании чувашских НКА приняты уже в ряде регионов России — в г. Москве, Самарской области и др. Надо сказать, что в чувашской диаспоре, не дожидаясь появления соответствующих законов, всегда велись поиски оптимальных форм самоорганизации национально-культурной жизни. Но пока лишь Башкортостане удалось близко подойти к практической реализации идеи национально-культурной автономии в форме общины — самоуправляющейся: организации жителей определенной территории. Благодаря инициативной деятельности руководителей Общества чувашской культуры Башкортостана А.А.Кондратьева и И.Г.Тарасова, поддержанных Миннацем РФ президентом М.Г.Рахимовым был издан в июне 1995 г. Указ "О мерах по комплексному социально-культурному развитию д.Суук-Чишмы Кармаскалинского района". Таким образом, будущим центром первой в Башкортостане (и вообще в чувашской диаспоре) республиканской чувашской общины определена деревня Суук-Чишма, находящаяся в окружении ряда моночувашских населенных пунктов. Принятое вслед за Указом соответствующее постановление правительства республики включает мероприятия по созданию необходимых первичных условий для центра чувашской культуры. На начальном этапе это меры по подтягиванию деревни в социально-культурном отношении и одновременно создание соответствующей материальной и кадровой базы. Предполагается, что община будет функционировать прежде всего как центр образования и культуры с такими учреждениями, как лицей и музыкальная школа, театр и издательство, библиотека и закрытый стадион. Однако и здесь принято (решение нуждается в активных практических действиях по его реализации Понимание назревшей необходимости обращения к этой теме применительно к чувашской диаспоре имеется в Чувашской Республике — это немаловажно. "Новое качественное содержание на современном этапе развития российского федерализма должна обрести, — подчеркивает президент Н.В.Федоров, — национально-культурная автономия народов, проживающих вне территории своих национальных государств (т.е. составляющих диаспору). [...] Это предполагает зарождение новых форм консолидации этноса и освоение специфических направлений сотрудничества народов. В конкретном случае таковыми станут договорные отношения Чувашской Республики с федеральным центром и субъектами Российской Федерации по поводу реализации прав чувашской диаспоры в части удовлетворения культурных и духовных потребностей". Таким образом, в сложившихся условиях отсутствия должного законодательства, речь надо вести о необходимости более активного использования правовых возможностей, вытекающих из заключенных Чувашией соглашений с другими регионами и подписанного 27 мая 1997 г. Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти ЧР и РФ. 6. Управление. Накопленный за последние годы опыт деятельности государственных структур Чувашии в сфере национальных отношений, в том числе и в решении проблем чувашской диаспоры, подтверждает целесообразность создания специального органа, осуществляющего на республиканском уровне как минимум организационно-управленческую и координационную функции в области практической национальной политики. Надо заметить, что на рубеже 1980—1990-х гг. большинству активистов чувашского национального движения образование Госкомнаца (Миннаца) виделось как панацея от всех проблем процесса национального возрождения. I форум ЧНК (октябрь 1992 г.) принимает резолюцию, рекомендующую властям республики образовать Госкомнац. 25 декабря 1992 г. Верховный Совет ЧР по предложению правительства принимает решение о преобразовании Минкультуры в Министерство культуры и межнациональных отношений (с января 1994 г. — Министерство культуры и по делам национальностей). Надо сказать, что несмотря на критику со стороны части актива ЧНК половинчатости данного решения, большинством наблюдателей оно было оценено как весьма важный шаг в создании взаимодействия властных органов и общественности в области национальных отношений. Вместе с тем в коренном плане мало что изменилось, ибо произошло лишь придание дополнительной функции Минкультуры, которое осталось, как и раньше, обычным отраслевым ведомством со своими "профильными" проблемами, правда, еще более усугубившимися в связи с кризисом в экономике. Примерно уже за 1,5—2-летний период деятельности преобразованного Минкультуры стало ясно, что национальную проблематику нельзя втиснуть в рамки прерогатив и компетенций отраслевого ведомства, ибо она имеет, как правило, межотраслевой и межведомственный характер и пронизывает все сферы общества. В условиях многонациональной республики и при наличии внушительной по численности и географии диаспоры региональный Миннац, не представляя собой вершину пирамиды иерархически подчиненных государственных органов и имея лишь полномочия отраслевого органа, не способно в должной мере координировать и направлять работу целого ряда республиканских органов (министерств и комитетов, райгорадминистраций) в национально ориентированных вопросах. Большинство проблем национального развития имеет совершенно конкретную и тривиальную основу и требует решений экономического, финансового, политического, административного характера. По существу решение их приходится искать не в Миннаце (реально только там они не могут быть решены), а в Минэкономике или Минпечати, Минфине или Минкультуре, Минспорте или Минобразовании, администрации президента или города и т.д., и т.п. Отсюда вывод: целесообразно, создав самостоятельное Министерство (Госкомитет) по делам национальностей и чувашской диаспоры, ввести в структуру правительства Чувашии должность заместителя Председателя Кабинета Министров исключительно по гуманитарным вопросам. Данный институт, располагая сравнительно широкими полномочиями и координирующими функциями, станет управленческим механизмом, обеспечивающим решение прежде всего задач и проблем межотраслевого, межведомственного, а в вопросах чувашской диаспоры — и межрегионального характера. 7. Чувашская диаспора — проблема общефедеральная. В принципиальном плане тема чувашской диаспоры не должна являться прерогативой и вопросом властных органов лишь Чувашии и соответствующих регионов. Ее следует рассматривать в масштабе общефедеральном, как проблему межрегиональную, общероссийскую. Надо сказать, что Миннацу РФ часто ставили в упрек отсутствие вертикальной структуры. Наконец, в 1997 г. в Самаре был создан Территориальный отдел Поволжского региона Миннаца РФ, который курирует поволжские республики и области. В штат отдела, кроме сотрудников, работающих в Самаре, включены по 1—2 работника, находящихся непосредственно на соответствующих территориях. Так, в Чувашии данный отдел представляет всего 1 работник. Создавая такие отделы, Миннац РФ в качестве приоритетных поставил, по существу, регионально-территориальные проблемы, а не вопросы этнических общностей, меньшинств и диаспорных групп. Между тем, как представляется, Миннацу необходимо в своей политике и практике больше внимания уделять не столько территориям ("федеративным и региональным отношениям"), сколько национальным и социально-культурным проблемам народов и этнических групп. Автор убежден в том, что это принципиально важно для повседневной реальной работы. В регионах органы власти всех уровней зачастую не выражают особого желания заниматься специфическими проблемами населяющих их территории национальных групп и меньшинств. Именно поэтому нужен механизм постоянного системного взаимодействия национально-культурных центров не только с местными властными органами, но и с соответствующей "материнской" республикой и Миннацем РФ. Нынешняя модель взаимоотношений властных структур регионов и федеральных органов пока не позволяет организовать такое взаимодействие в должной мере. Нужна договорная взаимная привязка по крайней мере трех сторон — Миннаца РФ, руководящих органов соответствующей территории и "материнской" республики. Иначе говоря, заключение трехсторонних договоров придаст делу поддержки развития и сохранения культур народов России действительно государственный характер, прибавит госчиновникам чувство ответственности, а этническим общностям — дух оптимизма и надежды (по крайней мере, люди будут знать, что их проблемы пытаются учитывать). Конечно же, реализация положений указанных договоров возможна лишь при наличии соответствующего механизма. Таковыми представляются небольшие по штату Территориальные управления (или отделы) Миннаца РФ, создаваемые непосредственно в республиках — субъектах федерации — на основе смешанного финансирования. Такой орган, имея права и полномочия федерального ведомства, имея штаб-квартиру в центре соответствующей республики, мог бы заниматься, согласованно взаимодействуя с местными органами власти, проблемами не только национальностей, населяющих данную территорию, но и диаспорными группами титульной нации, расселенными в других регионах России. Самое важное здесь то, что наличие в регионах Территориальных управлений (отделов) Миннаца РФ как структурных подразделений федерального органа создаст благоприятные условия и возможности для преодоления межрегиональных и межведомственных препятствий при решении вопросов любой этнической общности. * * * Нельзя не согласиться с А.П.Хузангаем в том, что национальная политика в Чувашской Республике должна иметь два измерения: "Во-первых, внутренняя национальная политика: чтобы представители чувашской и других наций в ЧР чувствовали себя нормально, хорошо, жили в мире, без разногласий... Второе измерение — внешние национальные интересы там, где живет компактно чувашское население. Мы должны через Совет Федерации, федеральные органы, Миннац РФ эти проблемы поднимать, но мы должны им помогать, ЧР выступает в известном смысле метрополией по отношению к ним". В обобщенном плане речь идет в первую очередь о формах, методах и механизмах обеспечения лучшей, чем это делалось прежде, государственно-правовой защиты национально-культурных интересов диаспоры, о мерах и путях активизации и расширения связей "материнской" республики с ней с целью усиления национально-культурной целостности чувашского этноса, независимо от места проживания его представителей. Таким образом, обсуждение в данной статье вопросов национально-культурного развития чувашской диаспоры с точки зрения прошлого и настоящего приводит к выводу, что чувашская диаспора была и остается явлением, выходящим далеко за рамки только культурно-этнографических проблем. В той или иной степени тема диаспоры стала (по крайней мере в Чувашии) одним из факторов политики государственных органов, общественных движений и объединений. Подытоживая, следует отметить, что проблематика чувашской диаспоры имеет много сторон, но, как представляется автору, ее значимость должны определять по меньшей мере пять аспектов, которые и хотелось бы рекомендовать при определении приоритетов национальной политики в этой области: — во-первых, речь идет о проблеме сохранения этничности у расселенной вне республики половины чувашского этноса, ее этнокультурного выживания; — во-вторых, вопрос диаспоры, будучи "вечно" болезненным и не имеющим в ближайшей перспективе сколько-нибудь кардинального решения, стал одной из ведущих доминант политического и социально-психологического самочувствия чувашской нации, приобрел характер перманентно обостряемого этносоциального комплекса национальной интеллигенции; — в-третьих, функционирующие в регионах России чувашские НКЦ, НКА и другие подобные объединения не только объективно служат своеобразными ретрансляторами ценностей чувашской культуры за пределы республики, но могут явиться инструментом культурной и иной политики Чувашии; — в-четвертых, следует иметь в виду, что, как показали предыдущие выборные кампании в Чувашии, диаспора, осознавая себя органической частью единого этноса, считает морально оправданным предъявить претензии на полнокровное участие не только в культурной, но и общественно-политической и государственной жизни "материнской" республики. А это, с учетом формирования в диаспоре разнообразных организационных структур и по мере укрепления их информационной базы, может стать одним из существенных факторов этнополитических процессов в Чувашской Республике; — в-пятых, наличие диаспорных групп в регионах России объективно служит фактором формирования и укрепления в этнопсихологии чувашей и в политике официальных кругов Чувашии антисепаратистских, федеративных и пророссийских доминант. Приложения к статье В.П.Иванова "Проблемы национально-культурного развития чувашской диаспоры: история и современность" Таблица 1 Численность чувашей в странах СНГ и ближнего зарубежья (данные 1989 г.) Страны Численность (чел.) Доля лиц, считающих родным чувашский язык (%) Всего 1842346 76,4 Россия 1773645 77,5 Украина 20395 42,2 Белоруссия 3323 37,7 Узбекистан 10074 54,5 Казахстан 22305 49,6 Грузия 542 57,9 Азербайджан 489 59,1 Литва 687 49,2 Молдавия 1204 42,1 Латвия 1509 47,7 Киргизия 2079 45,6 Таджикистан 2512 57,0 Армения 123 79,9 Туркмения 2281 60,2 Эстония 1178 47,8 В том числе в столицах перечисленных государств: Москва 18054 57,9 Киев 705 32,9 Минск 584 30,7 Ташкент 3100 52,1 Алма-Ата 938 45,3 Тбилиси 94 43,6 Баку 85 51,4 Вильнюс 169 49,1 Кишинев 354 30,8 Рига 712 47,6 Бишкек 538 39,8 Душанбе 1022 53,0 Ереван 70 85,7 Ашхабад 479 49,9 Таллин 459 50,8 Таблица 2 Чувашская диаспора в России (данные 1989 г.) Территория Численность чувашей (чел.) Доля лиц, считающих родным чувашский язык (%) 1 2 3 Российская Федерация (всего) 1773645 77,5 Городское население 883587 64,2 Сельское население 890058 90,8 1.Республики: Башкортостан 118509 82,7 Бурятия 1307 49,9 Дагестан 301 75,7 Кабардино-Балкария 289 60,6 Калмыкия 228 76,3 Карелия 1763 44,8 Коми 11253 56,1 Марий Эл 8993 66,6 Мордовия 1278 67,4 Северная Осетия 202 59,9 Татарстан 134221 87,9 Тува 405 59,3 Удмуртия 3173 57,9 Чечено-Ингушетия 277 66,1 Чувашия 906922 85,0 Якутия 3140 50,5 2. Края, области и округа Алтайский край 4718 43,2 Амурская область 2238 43,2 Архангельская область 2939 52,9 Владимирская область 3052 59,1 Волгоградская область 10846 63,1 Вологодская область 1159 59,2 Воронежская область 1875 61,8 Ивановская область 2465 58,0 Иркутская область 11417 49,1 Камчатская область 2322 52,2 Кемеровская область 24372 47,0 Кировская область 2724 65,2 Костромская область 1171 66,9 Красноярский край 26865 51,6 Курганская область 2592 59,9 Ленинградская область 3156 46,4 г. Санкт- Петербург 8994 49,4 Магаданская область 1728 48,5 Московская область 13383 57,1 г.Москва 18054 57,9 Мурманская область 3865 49,7 Нижегородская область 12206 68,0 Новосибирская область 6085 45,1 Омская область 5683 49,1 Оренбургская область 21454 65,2 Пензенская область 7075 85,8 Пермская область 10765 49,9 Приморский край 5129 39,8 Ростовская область 4011 53,1 Рязанская область 1419 57,6 Самарская область 117914 72,5 Саратовская область 20613 66,7 Сахалинская область 2452 39,5 Свердловская область 16295 52,2 Смоленская область 1194 56,9 Тверская область 4206 64,3 Томская обл. 7872 49,0 Тульская область 1317 52,2 Тюменская область 31236 59,8 Ульяновская область 116539 78,2 Хабаровский край 4409 38,0 Хакасская авт.область 3433 50,6 Ханты-Мансийский авт.округ 14000 59,5 Челябинская область 12059 52,7 Читинская область 2306 45,6 Ямало-Ненецкий авт.округ 3657 56,5 Ярославская область 1320 51,1