* Перевод А. Зайца Пруд под солнцем колышется сонно, И на церкви не слышно галчат. А в бору переделкинском Сосны, Вековечные сосны молчат. В серебристом костюме, без кепки, Он гулял здесь, товарищ Хикмет: Руки жал Так сердечно и крепко — Так, как может пожать лишь поэт. Рыжеват, с голубыми глазами, Добрый турок, Задумчивый, свой. Он смеялся, беседуя с нами, — Что до славы ему мировой! ...Плыл над липами вечер лилово, Золотилась озерная гладь, Нас в тот вечер Завод Лихачева Пригласил, Чтоб стихи почитать. Вышел медленно он. А какая Тишина в этом зале была! Как орел, В поднебесье взлетая, Он поднял две руки — два крыла. Он читал, с ураганами споря, — Руки, руки над залом летят, Над просторами Черного моря, Что о берег турецкий гремят!.. Бились волны О белые скалы, Чайки вились над морем, скорбя, И гремело набатом металла: — Ветер, вей, мы взнуздаем тебя! Милый берег не виден из окон. Там о нем загрустила трава. В Черном море, Глубоком, глубоком, Спит недвижно Субхи Мустафа. Он читал, И казалось, что в буре Погибала проклятая ночь, И печалилась в дальнем Стамбуле, И грустила Любимая дочь. По-армянски стихи, по-узбекски Здесь звучали, Был радостный зал. — Так похож ваш язык на турецкий, — Мне Хикмет на прощанье сказал. Я хотел его встретить, Но поздно. Я зашел в переделкинский дом — Не шумят в Переделкино сосны Над задумчивым тихим прудом. Я не верю, Что друга не стало. Вижу я на туманной заре: Будет он с высоты пьедестала Долго в море глядеть В Анкаре.