До революции в Тетюшах были городское начальное училище, высшее начальное училище, татарская школа-медресе. Неправославных в государственные учебные заведения не принимали. В Тетюшах была женская гимназия, где учились дочери купцов, дворян, священников. Образование платное, в женской гимназии платили примерно 40-50 рублей в год, в мужской — 30-35 рублей в год. Для сравнения приведу лишь один пример, за 7 рублей в то время можно было корову купить, а за 5 рублей — телку.
Весть об Октябрьской революции в семинарию пришла неожиданно. Осип Григорьевич Григорьев (Романов) вел урок. Он был директором учительской семинарии. Зашел старый священник А.Рекеев (из Симбирска), человек правых реакционных взглядов, и сказал ему в ухо что-то. Григорьев воскликнул:
— Пропала Россия! Кучка большевиков с авантюристом Лениным захватила власть!
Уроки прекратились, нас распустили. Мы вышли на улицу. Люди уже собрались. В Тетюшах состоялась первая демонстрация, посвященная революции.
В 1918 году в городе организовали филиал Чувашского национального общества. Одним из его деятелей был Иван Афанасьевич Афанасьев — очень грамотный священник. Он нам в семинарии преподавал географию. Михаил Кузьмин часто ходил к нему, хотя и был атеистом. Не разобравшись в политических программах и в национальном вопросе, он внимательно прислушивался к националистической программе ЧНО.
Однажды я у него спросил:
— Почему ходишь к попу? Ты же неверующий.
Михаил ответил:
— Ты этого не можешь понять. Ты русский, а я чуваш, и Афанасьев чуваш. Мы можем расходиться во взглядах на религию и на что-нибудь еще. Но оба принадлежим одному народу и думаем, как сделать ему лучше.
Это было в самом начале 1918 года. В газете «Хыпар» появилась статья Михаила Кузьмина-Сеспеля «Наша сила». Судя по всему, статья написана не целиком Сеспелем, так как там встречались термины, которых я от него никогда не слыхивал. Там не только его мысли.
Грозный 1918 год был для нас очень суровой школой. Этот год показал всему народу, чего стоят многие партии, которые кричали о свободе, о равенстве, о братстве. А на деле при белочешском мятеже все партии, кроме большевиков, оказались в лагере буржуев и развязали гражданскую войну против Советской власти.
В Тетюши чехословаки вошли без боя. Они приплыли на 4 пароходах, дали 4 залпа. Некому было оказать сопротивление. Были схвачены активные участники установления Советской власти Василий Иванович Рыжков, Дмитрий Дмитриевич Карасев, Дмитрий Флегентович Фуражков. Все трое были зверски убиты. 15 августа 1918 года в деревне Пролей-Каши, где белогвардейцы пытались провести мобилизацию в свою армию, произошло стихийное восстание крестьян против белогвардейцев. При этом было убито 5 белочехов, а остальные сумели убежать. Через сутки в Пролей-Каши ворвался сильный карательный отряд под командованием офицера-помещика Лопаева. Это у него пролейкашинские крестьяне насильно отобрали землю и поделили между собой. И теперь Лопаев жестоко мстил крестьянам. 15 активистов восстания были арестованы, приведены в Тетюши и зверски замучены.
Летом 1918 года все семинаристы находились дома на каникулах: Михаил Кузьмин, узнав, что белые захватили Волгу, Казань, Тетюши, вступил в Красную Армию. Он с освободителями вошел в Казань. В это время создавались маршевые роты. Красная Армия с самого начала была гуманной. В роту зачисляли солдат после прохождения медосмотра. Михаил Кузьмин был признан годным только к нестроевой службе. Поэтому его на фронт не отправили, а назначили помощником делопроизводителя военной комендатуры города Казани.
В октябре Михаил был демобилизован для окончания семинарии и вернулся в Тетюши. В Казани он тесно связался с Чувашским военным комитетом и с чувашскими большевиками. Оттуда вернулся твердо убежденным большевиком.
Уездный партийный комитет в Тетюшах был создан в октябре 1918 года, и мы пошли туда с просьбой принять нас в партию. Нас было пятеро: Михаил Кузьмин, Павел Бекшанский, Петр Слесарев, Василий Сухарев, Василий Дмитриев. Нам поручили поработать в союзе молодежи, восстановить его, наладить работу.
— А мы посмотрим, на что вы способны, и тогда будем решать — принимать вас в партию или нет.
И мы увлеченно выполнили первое партийное поручение.
15 декабря 1918 года в воскресенье нас (Бекшанского, Сеспеля, Слесарева, Дмитриева, Сухарева) вызвали на городское партийное собрание и там приняли в члены партии. 22 декабря нас пригласили на заседание укома, всем дали билеты, а мне — нет, т.к. мне было только 16 лет. После решения Казанского губернского комитета партии, утвердившего мой прием в члены партии, билет мне вручили лишь 21 января 1919 года.
22 декабря, в день вручения билетов, председатель укома Василий Федорович Блинников (1893—1946 гг.) на заседании зачитал телеграмму председателя ВЦИК Я.М.Свердлова. Вот текст этой телеграммы:
“Телеграмма от 17 декабря 1918 г. № 1335
Установлены сроки приема и выпуска курсантов. 7 января заканчивается очередной курс и начинается шестинедельный ГЧК. Присылайте по пять человек от уезда и не раньше 5 января и не позже 18 января. Присылайте безусловно грамотных, способных стать инструкторами. Желательно коммунистов, сочувствующих. Обучение и содержание бесплатное. Необходимо захватить на пару дней провианта”.
Василий Блинников на эти курсы инструкторов-пропагандистов решил послать только-что вступивших коммунистов, еще политически малограмотных, «неоперившихся птенцов» — Мих. Кузьмина, Пет. Слесарева, Вас. Сухарева.
В конце декабря 1918 года они выехали в Москву через Казань. И ехали 8 суток. На курсах занимались по программе, собственноручно составленной Я.М.Свердловым.
Лекции на курсах читали ближайшие соратники В.И.Ленина и Я.М.Свердлова: Луначарский, Ярославский, Петровский, Цурюпа, Коллонтай и другие.
Это была школа теории классовой борьбы. Сеспель ее прошел с большим успехом.