Внимание!
Эта страница из архивного сайта. Информация может быть не актуальной.
Адрес нового сайта -
https://rsp.rchuv.ru/
Война своим длинным кровавым языком слизнула практически все мужское население маленькой деревни Синеры, прилепившейся к райцентру Аликово, не пожалела даже хромого коротышку-почтальона дядю Семена. Взамен пригнала уйму эвакуированных женщин и детей, расквартировала их в осиротевших без мужчин избах сельчан. Появились эвакуированные и в коллективе школы райцентра, где работало чуть ли не полдеревни синерских учителей.
Эвакуированные довольно быстро приспособились к местным условиями, благо работа в деревенских условиях находилась для всех, одежду - всесезонную телогрейку - шила местная артель, лапти - самая дешевая обувь - продавались на аликовском базаре.
Мать и сын Лосевы разносили газеты и журналы подписчикам вместо погибшего дяди Семена, первыми узнавали плохие и хорошие новости. Когда впервые прозвучали по радио позывные Москвы на мотив песни «Широка страна моя родная...», Лосева заявила в школьной учительской, что это новый гимн страны. Когда же однажды утром действительно прозвучал новый Гимн Советского Союза, позывные московского радио стали звать «лосевским гимном»,
Летом профсоюзы организовали при школе пионерский лагерь, чтобы подкормить ребятишек, которых строем водили три раза в день из школы в райцентровоскую столовую под гармошку Миньки Ракова. Миньке было всего шестнадцать лет, но этот эвакуированный парнишка так играл на своей гармошке «Егерский марш», что его приняли на работу на весь сезон как взрослого.
По утрам лагерные дети просыпались от голоса Роберта Козырева или просто Робки, как его звали все. Робка эвакуировался из блокадного Ленинграда и, следовательно, был прирожденный моряк. Не успев продрать утром свои черные большие глаза, он начинал петь: «Наверх вы, товарищи! Вce по местам! Последний парад наступает. Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает...» «Варяг» будил всех не хуже будильника.
Двенадцатилетний ленинградец Робка обладал железной волей, никогда ни на что не жаловался и был очень авторитетным в мальчишеской среде. «Скоро уеду в Ленинград, - уверенно заявлял Робка, смотря куда-то вдаль, - поступлю в Нахимовское училище, Алька уже там». Алька Козырев, старший брат Робки, исчез из Аликова, как только прорвали блокаду Ленинграда.
Война, как в гигантской фотографической кювете, проявила позитивные и негативные стороны людей, показав кто есть кто.
Перасковья Петровна и Иван Степаныч в эту тяжкую пору жили сравнительно неплохо. Иван Степаныч был уже в годах, на фронт его не взяли, Перасковья Петровна преподавала в школе, детей у них не было. Но военное время - не сахар. Перасковью Петровну раздражало все: одного нет, того нет, а требования все растут, работаешь как вол, но никто не замечает твоего усердия. «И когда только придут немцы? - вырвалось у ней как-то в учительской. - Уж они-то наведут порядок».
Все обалдело уставились на учительницу русского языка, но никто не проронил ни слова. А на другой день Перасковьей Петровной заинтересовалось НКВД. Выход из опасного положения супруги нашли прямо-таки гениальный: они внесли определенную сумму денег на строительство танковой колонны и дали интервью корреспонденту местной газеты - вышла статья. НКВД, естественно, оставило таких патриотов в покое.
Наконец пришел День Победы как сигнал перехода к новой жизни, после которого исчезли из райцентра и Робка Козырев, и Минька Раков. Новый директор школы, только что вернувшийся с фронта с орденом Красного Знамени танкист Иван Кириллыч, собрав учителей, сказал, полушутя, полусерьезно: «Завтра праздник. Приходите с орденами и медалями. Радостное оживление перекрыл громкий раздраженный голос Перасковьи Петровны: «А я завтра приду с газетой на груди!»
Вениамин Золотов