Александров Алексей Николаевич, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор, преподаватель
-Когда вы родились?
-Родился 25 октября 1939 года в деревне Уразкасы Янтиковского района Чувашии.
-Сколько у вас братьев и сестер?
-В семье нас было пятеро детей. К сожалению, на сегодняшний день осталось трое. Два брата ушли из жизни от разных недугов. Сейчас живы сестры: Матрена Николаевна, она – заслуженный врач Чувашской Республики, офтальмолог, и Таисия Николаевна - химик, известный специалист, сейчас она на пенсии.
Братья были талантливыми рабочими. Младший, Михаил, в семидесятые годы трудился на Ишлейском машиностроительном заводе в Чувашии и стал лауреатом ВДНХ, участвуя в конкурсе молодых слесарей-лекальщиков России. Мог делать удивительные вещи.
Другой брат, Анатолий, работал борт-инженером в Чебоксарском аэропорту, летал на разных самолетах.
У них есть продолжатели рода, проживают в Чебоксарах, Ишлеях.
-Как и где вы учились?
-Школу закончил с двумя четверками в аттестате. Четверки - по истории и чувашскому языку.
В Ишлейской школе было тогда удивительное правило: я мог написать директору, что «чувашский язык изучать не буду, потому что им не владею».
Мои братья чувашский язык не изучали, прогуливали, играли в футбол, когда шел урок по языку. А я принципиально захотел учить язык и с шестого класса продолжал им заниматься. Но сочинение на родном языке написал на четверку, которая и пошла в аттестат.
В то время активно шла ассимиляция. В чувашских классах дети имели право, если причисляли себя к другой национальности, не изучать чувашский язык. Братья выросли в Чебоксарах, продолжали общаться на русском, а свой родной язык в школе не изучали. Это не их вина, а беда.
…Если в аттестате стояла четверка по русскому или родному языку, медали не давали, даже если четверок в аттестате было только две.
-В юности занимались спортом?
-Да, борьбой: имел звание кандидата в мастера спорта СССР, был чемпионом Чувашии по классической борьбе.
-Куда решили поступать после школы?
-Подал документы в Казанский авиационный институт, но провалил экзамены.
-Где устроились работать?
-Поступил на Чебоксарский завод резинотехнических изделий, который сейчас называется «завод имени Чапаева». Поработал немного слесарем-электриком и вскоре был призван в армию.
Служил рядовым солдатом в Уральском военном округе под Челябинском три года.
-В каких войсках?
-Попал в последний …кавалерийский полк советской армии.
Его расформировали после вывода войск из Венгрии, где он участвовал в подавлении мятежа и показал свою полную несостоятельность. Сначала перебросили на Урал, а потом - расформировали. В тот момент я туда и попал.
Служил на объекте Челябинск-40, о котором сейчас много пишут: «Киштымский объект», как и Чернобыль, известен на весь мир.
Я счастливо отделался: мне уже под семьдесят.
Солдаты спасались тем, что пили вино «Каберне». Оно считается хорошим средством выведения радиоактивных веществ.
-Вам его выдавали?
-Нет, мы покупали сами.
-После армии вы продолжили учебу?
-По указу Хрущева, в тот момент можно было уволиться из армии на несколько месяцев раньше, если поступаешь в институт.
-Было такое?!
-Да, было!
Я воспользовался этим правом, подал документы в Саратовский юридический институт и стал студентом в июле 1961 года.
На экзамены военнослужащих отправляли только после успешной сдачи экзамена в воинской части специальной комиссии из педагогов местной школы.
А поскольку за три года знания выветрились, то на поступление в серьезный институт – МВТУ имени Баумана или в КАИ - я претендовать не мог, вряд ли сдал бы физику и математику на том уровне. Я ткнул пальцем в самый легкий, на мой взгляд, вуз. Подумал: поступлю, а потом брошу, и буду готовиться к экзаменам в серьезный институт. «Самым легким» мне показался юридический институт, там надо было сдавать историю, русский и иностранный языки: «Ну, уж эти то экзамены я сдам».
Действительно, экзамены я выдержал и поступил. Четыре года собирался бросить и поступить в …Художественный институт, бывшее Строгановское художественно-промышленное училище: хотел стать художником-дизайнером.
Но эту мечту я не воплотил в жизнь.
Вряд ли из меня получился бы великий художник. А юристом я стал, как вижу, неплохим, поскольку, отдав службе более тридцати лет, даже получил почетное звание «заслуженный юрист России».
Тем не менее, долгое время возил с собой этюдник, писал картины даже когда был направлен работать следователем в Прибалтику и трудился следователем прокуратуры Правдинского района Калининградской области.
Писал картины и этюды маслом.
Потом этюдник подарил племяннице, которая увлекалась живописью, закончила Суриковку в Москве и стала профессиональным художником.
-Ассимиляция, о которой вы сказали, она идет всюду и всегда. Как и обратный процесс.
-В 1961 году при переписи в анкете была графа «национальность», причем, принадлежность к ней определялась по паспорту или свидетельству о рождении.
Но в 1991 году этого требования уже не было, можно было, зная, что ты - этнический чуваш, записать, что ты - казах, и это считалось в порядке вещей, никто не поправлял.
В Москве количество чувашей резко уменьшилось, потому что все стали писаться русскими.
Был комический случай. Когда мне исполнилось шестьдесят лет, меня пришли поздравлять с моей бывшей работы: из Главной военной прокуратуры. Исполняющий обязанности Главного военного прокурора генерал Носов произнес: «Алексей Николаевич - не только даровитый юрист, он еще и шутник. Когда мы его направляли в заграничную командировку, он, заполняя анкету, в графе «какими языками владеете?» написал: «русским и чувашским, немецким со словарем». И мы долго гадали, как рассматривать эту запись».
-А в чем юмор?
-У нас никто не писал, что владеет удмуртским или татарским языком. Писали «русским и английским».
А я написал «русским, чувашским - в совершенстве; немецким – со словарем».
Анкета до сих пор - в моем личном деле в ГВП лежит.
-Как развивалась ваша юридическая карьера?
-Прокурорская работа - многогранна.
Я себя видел следователем.
Через полгода меня назначили старшим следователем. Через год – прокурором- криминалистом областной прокуратуры в Калининграде. Потом, как офицеру запаса, мне предложили перейти в военную прокуратуру. И я плавно перешел на равнозначную должность из Калининградской областной прокуратуры в военную прокуратуру Балтийского флота.
Почти тридцать лет прослужил в органах военной прокуратуры. Был следователем, помощником прокурора, прокурором - криминалистом, начальником методической группы Главной военной прокуратуры.
Уволился с должности помощника Главного военного прокурора по особым поручениям. В 1992 году.
-Когда оказались в Москве?
-В Москву я был переведен в 1975 году из Прибалтики, где служил на Балтийском флоте. Создал семью.
Жена, Екатерина Яковлевна Александрова, сейчас - доктор культурологии, профессор, проректор по науке Театрального института имени Щукина.
Дочь закончила юридическую академию, и второй год работает старшим помощником прокурора межрайонной прокуратуры в Москве.
-Как появилась ваша известная, часто цитируемая книга «Расследование цареубийства»?
-В порядке служебного задания я готовил много методических пособий для следователей. По методике расследования отдельных видов преступления: о том, как расследовать взрывы и поджоги, грабежи, другие виды преступлений. Был соавтором учебных фильмов.
Я имел богатый профессиональный опыт: почти шестнадцать лет был прокурором – криминалистом, выезжал на сложные запутанные дела, оказывал помощь в расследовании.
В 1988 году мне попались материалы уголовного дела о расстреле царской семьи. Они оказались в архиве Главной военной прокуратуры.
По поручению Главного военного прокурора Александра Филипповича Катусева я изучил материалы. Тогда как раз возник всплеск интереса к гибели царской семьи и горячо обсуждались сообщения о том, что во Франции нашлись копии документов о расследовании расстрела царской семьи. Якобы, сохранившиеся документы даже выставили на аукционе Sotbis.
...При очередном посещении особого архива Главной военной прокуратуры я увидел их на полке!
После изучения материалов у меня и моего коллеги - второго помощника главного военного прокурора, Прищепа Валерия Ивановича, возникла идея придать документы огласке, чтобы общественность, историки знали, что документы имеются и у нас.
Следователь Соколов, который расследовал гибель царской семьи в Екатеринбурге в 1918 году, готовил материалы в нескольких экземплярах. И не через копирку они были сделаны, он их просто писал от руки в двух экземплярах.
Одни документы остались в архиве французской академии, а другие попали в архив Главной военной прокуратуры.
-Как попали?
-Тут целая история.
Следователь Соколов, который по поручению Колчака расследовал дело, с материалами расследования через Владивосток перебрался во Францию.
Потом руководители французского правительства забрали их в архив государства.
В 1939 году немцы, напав на Францию и захватив Париж, материалы архива, касающиеся бывшей царской семьи, Николая II и его жены, вывезли в Германию.
В 1945 году один из советских военных юристов наткнулся на них в архиве горящего дома. Упаковал их и привез в Советский Союз, сдал в архив Главной военной прокуратуры, где они пролежали до 1988 года.
-Вам кто-то подсказал, что надо заняться книгой или вы сами догадались?
-Использовать материалы, если они представляют интерес для общества, поручил бывший Главный военный прокурор Катусев Александр Филиппович.
Мне с Прищепом было интересно выяснить: как происходило расследование? Насколько объективно? Насколько это соответствовало требованиям того времени?
И вообще действовали ли законы во время жестокой гражданской войны?
Оказывается, законы действовали!
Следователь прекращал дело за недоказанностью вины того или иного человека, если не было доказательств. Он всегда мог проявить свою юридическую принципиальность.
В этом деле много загадок.
Арестовал семью царя кто? Высокообразованный юрист Александр Федорович Керенский, бывший министр юстиции Временного правительства, вскоре ставший его Председателем.
Следователь Соколов допрашивал его во Франции, в Париже. Он разыскал Керенского и пригласил на свободную беседу. Беседа изложена на бумаге и оформлена в виде протокола допроса. Керенский подписал каждую страницу. Вероятно, хотел излить душу. Ведь монархисты считали его главным виновником гибели царской семьи.
Керенский рассказал, почему дал санкцию на арест.
На этот шаг он пошел для обеспечения безопасности царя и его семьи. Чтобы толпа их не растерзала.
Аргумент сильный, его трудно опровергнуть.
-Керенский - родом из Симбирска.
-Да, он - однокашник Ленина по гимназии.
Один заменил другого на посту руководителя государства.
Все переплетается…
-Почему регион Средней Волги так много определяет в российской политике?
-Сходу на вопрос без подготовки не ответишь.
Вероятно все же потому, что в Поволжье сосредоточены многие нации, пересекаются многие маршруты. Славяне, тюрки, угро-финны…- туда доходили все. На таких этнических пересечениях всегда возникают талантливые личности.
Сказывается и географическое положение, наличие Волги. Кочевать по лесным дебрям Новгородчины, Псковщины тогда было намного сложнее. А река - как дорога. И климатические условия в среднем Поволжье – более терпимые, не сравнить с Астраханью.
-Сейчас пишете новую книгу? О чем?
-Есть несколько глав, которые готовы. Они написаны по материалам моей следовательской практики.
Не называю фамилий, должностей, чтобы не затрагивать личных интересов конкретных персоналий. Нежелательно это.
…О языкознании написал очерк.
Работая прокурором в Эстонии, столкнулся с необходимостью изучения языка страны пребывания. Говорил коллегам: «Ребята, изучайте эстонский язык». Они отвечали: «Вам хорошо, Алексей Николаевич, вы - чуваш, для вас эстонский язык почти родной». Я говорю: «Чуваши – это не угрофинская группа, а тюркская»…
Поступил на курсы и стал изучать эстонский язык, того же требовал от офицеров. Расследование преступления без знания местного языка просто немыслимо даже при наличии переводчика: перевод часто скрывает важные нюансы.
Офицеры на меня пожаловались в Москву, в Центр: «Нас Александров заставляет изучать эстонский язык».
Но я считаю, человек должен знать язык той местности, где живет.
Об этом я написал в очерке.
…Есть очерк о моем деде, талантливом самородке, который умел и коня подковать, и скрипки-гармони делал, и играл на музыкальных инструментах.
По самоучителю он научился гипнотизировать.
К деду ходило много народу. Скажем, ребенок заболел. Дед делал пассы, вводил ребенка в транс и снимал боли.
Студентом я разговорился с дедом. Спросил, почему бросил занятия гипнозом.
Он ответил, что его вызвали в органы и строго предупредили: «Если будешь заниматься хиромантией, мы тебя накажем».
А до этого он лечил всех, и домашних животных, в том числе.
Дед говорил: «Даже лошадь подвержена гипнозу». Я с ним спорил: «Не может этого быть, лошадь не понимает языка».
Он говорит: «Я глажу, приговариваю, успокаиваю. Узнаю причину: заноза в копыте. Размягчаю с помощью хозяйственного мыла и теплой воды, смазываю, поглаживаю, и конь успокаивается. Делаю компресс, перебинтовываю, и конь пошел! Перестает хромать, у него быстро заживает».
В дедовском сундуке я нашел журнал «Нива» 1904 года. Там был раздел «Как самому изготовить скрипку для сельской свадьбы». По этому самоучителю дед сам изготовил инструмент и научился на нем играть. Играл сносно.
А гармони он делал еще раньше.
Обо всем этом рассказываю в книге.
Печатать ее планирую в Чувашском книжном издательстве, где вышло второе издание книги «Расследование цареубийства». Очень хороший полиграфический продукт получился. Я доволен их работой. Если дойдет до издания, то рукопись беллетристики собираюсь напечатать там. Есть предварительная договоренность.
-Войну помните?
-Войну, военные Чебоксары хорошо помню.
Война запомнилась пленными немцами, которых водили мимо дома, где мы жили – по улице Карла Маркса, 18, рядом с академическим театром. К дому потом пристроили театральное кафе. …Каждый день мимо дома два пожилых красноармейца вели немецких военнопленных на стройку. Они возводили кирпичный дом на улице Ленинградской, где сейчас стоит Дом мод.
Сначала мы бегали за ними и улюлюкали. Потом нам надоело: они были беспомощные и беззащитные, вызывали жалость. Истощенные, голодные. Хотя и у нас тоже нечего было есть.
В бараках, где пленные ночевали, они мастерили игрушки: если дернуть за ниточку, куклы реагировали.
Подзывали нас: «Киндрик, киндрик, ком цу мир. Гебен зи мир бите айн штюк брод» - «Мальчик, подойди, дай кусок хлеба»…И протягивали игрушку.
Какой пацан удержится?
Игрушку пленные давали авансом, без хлеба. Бежишь домой и из чугунка пару картошек конфискуешь, относишь. А вечером получаешь затрещину от матери потому, что вместо восьми картофелин в чугунке - только шесть.
Пленные немцы – целая эпопея. С ними у меня много наблюдений связано.
…Я не желал ходить в детский сад: тяготился отсутствием свободы. Там меня безуспешно пытались накормить манной кашей. Сколько ни наказывали, я так и не привык к детсаду. И на меня махнули рукой.
В шесть лет я читал и писал свободно, а в детский сад не ходил. Братья - ходили, я – нет.
В 1943 году был налет немецкой авиации на Чебоксары. Одна бомба упала в Волгу и, на радость горожан, наглушила много рыбы. Вытащили большого, громадного сома - больше человека размерами.
Вторая бомба упала в районе детского сада.
По рассказам, она, якобы, разнесла в щепки здание суда, где шел процесс над уголовником, всех поубивало, а преступник остался жив. Но это была, конечно, придумка, легенда, в реальности ничего такого не было.
…Наверное, это отбомбился один из заблудившихся самолетов. Может, он летел бомбить Нижний или Казань, да перепутал.
…День победы тоже помню.
Мы жили в комнате большой трехкомнатной коммунальной квартиры. Имелось радио, по которому Левитан провозглашал приказы.
О Победе сообщил рупор сетевого радио. Довольно качественно звучал этот черный бумажный рупор.
-Вы – организатор первых структур чувашского землячества Москвы.
-В 1989 году мы создали Общество чувашской культуры Москвы, зарегистрировали его.
Цель - объединение чувашей. Задачи общества - очень простые: проводить литературные вечера, чтения, музыкальные камерные концерты.
Мы использовали небольшие залы.
Нас очень хорошо принимали в библиотеке имени Некрасова. Прекрасная библиотека. Мы там в конференц-зале устраивали вечера, на которых выступали артисты, музыканты, литераторы со своими произведениями.
Потом появились другие организации земляков: Федеральная и Московская национально-культурные автономии, общество ветеранов - выходцев из Чувашии, Товарищество офицеров «Сыны Отечества».
Профессор Виссарион Пряников - сейчас он заведует кафедрой в чувашском университете в Чебоксарах – активно эти общества создавал. Очень талантливый во всем человек. Физик, одаренный музыкальными способностями. Приходил на вечера в вышитой узорами рубашке, с женой исполнял чувашские песни. Несколько лет был председателем общества культуры.
Когда он уехал в Чебоксары, общество возглавил доктор медицинских наук Петр Мульдияров. Он настолько увлекся историей чувашского народа, что иногда считает: медицину выбрал ошибочно. Исследование прошлого своего народа его по настоящему увлекло.
-Чем, на ваш взгляд, должно заниматься чувашское сообщество в Москве?
-Оно должно заниматься самовыражением, показывать этническую культуру и пытаться сохранить свое лицо в этом довольно однообразном мире.
Мир, вопреки утверждениям пессимистов, не деградирует, но иногда в нем происходит нивелировка.
Если бы все шло в том русле, каком оно шло в шестидесятые - восьмидесятые годы, то языки малых народов – я говорю не о чувашах, которых несколько миллионов, а о малых народах, они вообще бы исчезли из обихода.
Сейчас есть надежда, что такие народы, как чукчи, нанайцы, эвенки, которых - всего несколько сот или даже десятков тысяч, сохранятся.
-Кто быстрее забывает язык: более развитые люди или обладающие низким образовательным уровнем?
-Я с девятнадцати лет не жил в Чувашии: жил в Европе, Москве, Прибалтике, Африке, Японии, но в Чебоксарах не работал. А языка не забыл.
Как–то в Москве заговорил с женщинами-землячками по-чувашски на отвлеченную тему, чтобы напомнить им родной язык.
Что услышал в ответ? С акцентом они мне ответили: «Мы не умеем говорить по-чувашски, забыли».
Я удивился: «Вы уехали из Чувашии в тридцать лет. Как могли забыть?»
А потом задумался вот над чем: Пряников, Мульдияров - им за семьдесят, они - профессора, у них – множество профессиональных интересов, но они знают язык в совершенстве. А вот люди малообразованные, малограмотные, с низким уровнем культуры, самоуважения, самоидентификации почему-то очень легко становятся жертвами ассимиляции, забывают свое родство и язык.
Умный, уверенный, уважающий себя авторитетный человек никогда не забудет родного языка!
-Какие дела вы расследовали?
-Как прокурору-криминалисту мне поручали расследовать тяжелые преступления: следы исчезли, прошло много времени.
Тем не менее, удавалось раскрывать даже такие преступления.
Приходилось расследовать кораблекрушения по вине отдельных людей. Траулера «Тукан» у датских берегов. Трагедии на корабле «Приамурье», туристического теплохода, который загорелся в японском порту «Осака» и много пассажиров погибло.
Участвовал в расследовании дела бывшего министра внутренних дел Щелокова.
Во время межнациональных конфликтов в Карабахе был сбит вертолет, погибло восемнадцать старших азербайджанских и российских офицеров, генералов. Это был декабрь 1991 года.
Я вылетел на расследование из СССР, а вернулся в другую страну.
Это было нечто!
Я не вел дело ГКЧП, но Александр Филиппович Катусев, бывший Генеральный прокурор, когда было возбуждено дело о защитниках Белого дома, в том числе - маршала Язова и генерала Ачалова, которого парламент тогда назначил министром обороны, инструктировал меня и других следователей: «Когда пойдете в изолятор, не забудьте прихватить им хороших бутербродов с семгой».
Их кормили плохо, а они были совершенно не виноваты, сидели в тюрьме.
Все юристы прекрасно знали, что нет у них вины, и привлечь их по существующим законам невозможно. Они выполняли приказ. Ведь функцию парламента назначать министра обороны никто не отменял. Назначили – обязан выполнять.
-Мог подать в отставку.
-Да, мог подать в отставку. Сказать: «Не согласен». Но в военной среде такое порой просто невозможно.
…В любом случае, история рассудит дела давно минувших дней.
-Генерал Ачалов - чуваш?
-Не могу однозначно утверждать. Не знаю.
Корни по материнской линии у него - из Чувашии.
-Чем он сейчас занимается?
-Если не ошибаюсь, он - советник в солидной фирме. Бодрый, оптимистичный человек.