Тарасов Арсений Алексеевич, специальный корреспондент филиала ВГТРК – «Чувашия»
-Где и когда вы родились?
-Родился 28 июня 1956 года в деревне Булаково Батыревского района Чувашской Республики.
-Кто ваши родители?
-Мать – Серафима Алексеевна Нестерова - обычная сельская женщина, неграмотная: так получилось, что она не училась в школе, поскольку росла круглой сиротой.
Язык у нее был очень литературный. Я записал когда-то на магнитофон ее великолепную образную речь, и слушаю.
Мой дед по материнской линии был состоятельный крестьянин. В тридцатые годы, когда началось раскулачивание, все его имущество распродали на торгах. Самого долго держали в сарае перед отправкой в ссылку. Он заболел и через две недели умер.
Отец, Алексей Николаевич Сурков, учился в педучилище в Батырево.
-Мать – Нестерова, отец – Сурков, откуда же у вас фамилия «Тарасов»?
-В 1962 году отец решил переделать фамилию – стал Тарасовым: взял фамилию моего прадеда.
Отец, кстати, в педучилище учился вместе с автором романа «Черный хлеб» Николаем Ильбековым. Потом поступил в Чебоксарах в педагогический институт, на факультет естествознания. Но помещение сгорело, и ему пришлось уехать для заработков на лесные работы в Ивановскую область.
Потом началась война. Отец служил в Керчи, где Малая земля. Получил контузию и попал в плен. У него была амнезия. Ближе к старости он узнал в телевизоре молодого Брежнева. Родственникам говорил, что «у этого служил».
В колхоз не вступал, был единоличником, индивидуальным хозяйственником, «инхоз», плотничал. По старости писал в архивы, чтобы ему выдали бумажки военных времен для получения пенсии. В ответ приходили письма: «Ваш архив не сохранился».
Хотя я и не уверен, что отец служил вместе с Брежневым, но он воевал в Керчи в 1942 году, самое тяжелое время в Крыму.
Так и не дали отцу бумажку, чтобы мог получать пенсию.
-Где вы учились?
-Я учился в Тойсинской средней школе, потом - в Чувашском государственном университете, на историко-филологическом факультете. По специальности – преподаватель чувашского языка и литературы.
-Когда занялись журналистикой?
-Первокурсником оказался на Чувашском радио. Так с первого курса я, по сути, в этой телерадиокомпании.
В 1982 году меня перевели на телевидение старшим редактором литературно-драматических передач.
В 1987 году мне пришлось с телевидения уйти, поскольку началась перестройка и я, наверное, в какой-то степени опередил события, попытавшись сыграть роль реформатора. Возник скандал.
Через пять лет вернулся на ТВ, где работаю до сих пор.
-Чем занимались после ухода с ТВ?
-Меня затянуло в литературу. Я начал писать литературные вещи, перевелся в книжное издательство. Два года работал редактором, потом ушел в профессионалы.
В то время в республике начали появляться чувашские газеты.
Сотрудничал с новой газетой «Паянтан». Потом в Новочебоксарске решили открыть радиовещание на родном языке. Меня пригласили помочь в организации радиовещания. Там поработал.
Перевелся в газету «Хресчен сасси» - «Голос крестьянина». Затем вернулся на новочебоксарское радиовещание.
Оттуда уже вернулся на чувашское телевидение, в 1992 году.
-Сейчас над чем работаете?
-Когда-то у меня были свои авторские программы. Телеканал «Тавси», развлекательные проекты «Калтармач-шоу», «Хоппасем», проект «Провинциальные зарисовки». Ездил по селам, всю республику объездил. В моем активе - зарисовки изо всех районов.
Потом на ТВ появились другие люди, ситуация изменилась, и меня оставили без авторских программ.
Сейчас я уже в течение пяти лет, наверное, работаю в новостной редакции. Езжу по районам и делаю новостные сюжеты. В принципе, мне эта моя работа даже нравится. Скучаю, конечно, по каким-то проектам. Мне уже 52 года, но есть опыт, профессионализм и бывает жаль, что я как бы вне авторских проектов.
Изредка делаю документальные фильмы.
-Какие и о ком?
-О первой чувашской актрисе Тани Юн сделал фильм «28 месяцев на обочине жизни». Потом - «Ночь длиною в жизнь», об Иване Яковлевиче Яковлеве. Фильм –документальный, с элементами актерской игры. Роль Яковлева сыграл Геннадий Терентьев.
Сейчас сделал еще один документальный фильм об Иване Яковлеве - «Слово о патриархе». 25 апреля будет его премьера.
-Как получилось, что вы не вошли в число лауреатов Госпремии, которой был удостоен спектакль академического театра, поставленный по вашей пьесе «Звезда далекого счастья»? Это же курьез! Такого не может быть в принципе.
-Случай - не очень редкий: в истории чувашского театрального искусства такое уже было. Автора оставляли за скобками.
В данном случае творческая группа в составе режиссера, композитора, трех артистов, получила Госпремию, я оказался вне списка.
Люди, принимавшие решение, сказали так: «Поскольку это первая пьеса молодого как бы автора, то…».
Огорчение было, но не очень сильное. Я не в обиде на режиссера Валерия Яковлева: мне было лестно, что Госпремию Чувашский академический театр получил по моей пьесе, хотя на сцене великолепного театра тем же великолепным Яковлевым было поставлено много пьес и русских классиков, и чувашских авторов.
«Литературная газета» писала: «На фоне нынешней духовной безыдейности вдруг – такой спектакль».
Мне, честно говоря, было приятно получить такой отзыв.
-Когда это было?
-В 2004 году.
…Мне в тот момент оказалось не до премий, не до обид, потому что 26 марта, когда номинировался спектакль, у меня умер младший брат Юрий, и мне премии оказались до лампочки.
Брат жил в Подмосковье, Глуховицком районе, селе Павловске: переехал с семьей когда-то. Он страдал оттого, что мать одна оказалась в деревне.
Чистейшей души человек и очень сострадающий, сопереживающий.
Я успокаивал его: «Мать не совсем одна, я часто езжу к ней, сестра навещает из соседней деревни».
Но он чувствовал свою вину.
Работал электриком. Когда я приехал в Павловск, вся деревня его вспоминала добрым словом: многим он чем-то помог, был своим, душевным, честным, отзывчивым человеком.
Мне было приятно слышать такое.
Я очень ценю память о нем.
…А Госпремия – заслуга, естественно, режиссера Валерия Яковлева. Если бы не он, не было бы Госпремии, пьеса бы не получила воплощение на сцене.
-О чем она?
-Есть большой мир, большой космос. И есть маленькие люди с очень большим желанием жить счастливо. Страдающие от того, что не совсем у них это получается.
Поставлена пьеса 14 декабря 2000 года. А написана – за два года до этого.
-Адресная вещь по конкретному заказу?
-Я, когда писал ее, не ориентировался на чувашский театр.
Мне всегда хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы было и французу интересно, и немцу.
Обычно я, когда пишу, ставлю для себя планку, стараюсь понять, а как это воспримет человек совершенно другой культуры, с другим менталитетом?
Когда писал, я знал, что получу премию. Например, Госпремию Чувашии.
О российской Госпремии и не думал, но – хотел ее, естественно.
К сожалению, мы, чуваши, на своем пятачке возимся, выращиваем урожай, возделываем землю и забываем, что за забором тоже есть целый большой мир!
Почему бы нам не снести свой забор?
Я ругаю нашу чувашскую эстраду, нашу литературу, потому что они ведут себя так, как будто большого мира не существует.
Ведь если постоянно думать об этом, то планку придется ставить на большей высоте, выбирать другие темы, других героев.
У меня - сильное желание не замыкаться в чувашской тематике, чувашском мире, на пятачке, а жить и действовать с ощущением большого мира.
Я ругаю себя и наших журналистов: то, что мы делаем, не имеет никакого отношения к большим явлениям и событиям, происходящим в России и мире.
-А какой функциональный смысл в том, чтобы постоянно держать в поле зрения события, происходящие вне поля видимости?
-Во-первых, следует читателя, зрителя, радиослушателя заставить думать «в мировом масштабе». Чтобы его размышления о жизни, времени, фактах, событиях, явлениях тоже были масштабными, объемными и, соответственно, его самочувствие, самосознание, самоопределение места в этом мире были совершенно другими.
-Есть пословица: «всяк сверчок знай свой шесток». Еще говорят – «не моего ума это дело».
-Ну, да, знай свой уровень, типа.
Все, что происходит в мире, происходит по воле конкретного человека.
Война началась - точка отсчета идет от одного человека.
Революция – тоже берет начало от одного человека.
Фамилии меняются, но принцип остается: все, происходящее в мире, идет от одного человека.
А тогда почему я не должен влиять на большой мир?
От меня тоже может пойти необходимая человечеству идея.
Вот, не появись Иван Яковлев, зарождение чувашской интеллигенции затянулось бы на много лет. Позже бы появились чувашская письменность, литература.
Благодаря ему, чуваши стали православными, в результате очень сильно изменился их образ жизни.
Иван Яковлев оформил чувашский народ, воспитал нацию, создал ей другой менталитет, образ мысли.
Как говорится в Библии, «вначале было слово».
Везде и во всем в начале стоит конкретный носитель идеи, я так считаю.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ