Карсаков Владимир Федорович, режиссер чувашского кино и телевидения
-Где и когда вы родились?
-Родился 10 сентября 1961 года в деревне Чувашские Ишаки Батыревского района.
-Чем знаменита ваша деревня?
-Может, тем, что там родился Кураков Лев Пантелеймонович, ректор ЧГУ.
-Общались с ним?
-Нет, никогда…
-Кто был для вас примером?
-Отец. Он - человек трудной судьбы, но не сломался, не спился.
У него был очень сильный, невероятно сильный характер.
После войны он летом – плотничал, зимой – валенки валял. Зарабатывал хорошо, у нас в семье никогда не было финансовых проблем.
Он не уважал скользких людей, которых нельзя понять: то ли они говорят правду, то ли - обманывают. У него основным принципом в жизни была честность, и честность была его силой.
…Сегодня практически не осталось честности на самом деле, очень мало ее.
-Почему? Много честных людей.
-Но много и лжи. Начиная с политики. А мы киваем головой, нам так – удобно.
-Вот вы – очень любите играть в шахматы. Где вы видели шахматиста, который объясняет противнику свой план игры? Да, каждый старается перехитрить. Но в любой борьбе есть свои жесткие правила.
Переносить правила политики на бытовую ситуацию – вряд ли верно.
-Политика – это пришлось к слову. Честно говоря, я не интересуюсь ею. Перестал ею интересоваться давно уже. Мне безразлично абсолютно.
-При всем критическом отношении к частностям, надо признать: сегодня в элите государства преобладает разумное начало.
Прежде было много импровизаций, фиктивных обещаний.
-Да, да, так. Блеф часто имел место.
…Искусная и эффективная высокая политика - это хорошо. Но она очень мало касается культуры народов, например, чувашей. Геополитика России почти никак не отражается на национальной культуре. Может быть, и есть культурные проекты, но национальная культура живет своей абсолютно обособленной жизнью.
Сейчас национальная культура начинает искать и находить пути для спасения. Сама.
-Так и должно быть. Нас слишком приучили к тому, что кто-то должен помочь. Не приедут же австралийцы развивать чувашскую культуру. Она - личное дело самих чувашей. Захотят – будут ее развивать. Не захотят – кто может заставить?
Это личный вопрос чувашской нации, больше ничей.
-С этим - совершенно согласен. Не захотят – никто не заставит!
-…Следовательно, какой смысл рассчитывать на помощь? Вопрос культуры – частный. Каждый сам себе чистит зубы. Но даже если каждый не будет чистить зубы, это вряд ли станет вопросом дебатов в Государственной думе.
-Я как раз об этом и сказал: каждый народ сам должен спасать свою национальную культуру. Потому что политика ею не интересуется, и каждая нация должна сама решать свою проблему.
-Дело политиков – обеспечить защиту, социальный мир и нормальную экономику. Что касается культуры, то лишь бы никто не мешал ей развиваться. Это максимум, на который любой народ может рассчитывать.
-Совершенно верно. Это - да, самое лучшее.
Я в Интернете задавал вопрос на сайте www.chuvash.org, который вызывает интерес к чувашской культуре: кто будет для наших детей создавать чувашские мультфильмы? Придет Москва и сделает?
У нас самих в Чувашии столько художников! У нас есть очень хорошие художники! Но раз так, то давайте создавать мультфильмы для детей!
Кто это сделает?
Вот дети – мой сын Атнер и сын Юрия Яковлева Савдей - сделали первый чувашский мультфильм «Улып». Технологически это сегодня очень просто. …Чувашское кино – то же самое. Никто со стороны не будет его создавать. И не надо говорить, что «нужны миллионы, миллиарды», это чушь: никаких миллионов сегодня не нужно, если делаем для своего народа, своего зрителя.
У чувашского кино есть свой зритель. Большой, небольшой, но он есть, я думаю, минимум, тысяч сорок. По сути, это очень большая аудитория, она дает возможность существовать чувашскому кино.
Естественно, нам надо найти темы для фильмов, прежде чем думать о миллионах, технике, экранах, тележках. Найти самые актуальные темы, которые можно было бы разрабатывать. Вопрос - в сценариях. А другие условия у нас есть. Самое главное условие – у нас есть актеры. Хорошие, замечательные актеры.
-Где и как вы учились режиссуре?
-Теорию я изучал в Казани, в институте культуры; учился в Москве, у документалиста, режиссера документальных фильмов Игоря Беляева, на курсах повышения квалификации.
Затем я работал на чувашском телевидении тринадцать лет, режиссером. Снял с Юрием Яковлевым фильм «Народ в серебряном одеянии», потом фильм «Елена», который тоже несколько раз прокручивался на экране. Еще один наш с Юрием Яковлевым фильм был о Президенте Чувашии Николае Федорове. Он победил на конкурсе социально-культурных проектов, проведенным фондом «Чувашия».
После этого мы завершили наш период кинодокументалистики.
Началась эпоха художественных фильмов.
Пять лет уже я каждый год снимаю по одному фильму.
-Расскажите, как вы их сделали?
-Первый фильм был полулюбительский: я собрал эстрадных певцов и мы попробовали сделать прозрачный, легкий сюжет в песенном жанре. Главную роль играл певец Николай Гордеев, героиню играла Надя Кузьмина, артистка драматического театра.
Сценарий сделали совместный: в его создании участвовала Марина Карягина с чувашского телевидения.
Бюджет - минусовый. Все участники - Коля Гордеев, другие - скинулись и на свои деньги сняли фильм.
Следующие фильмы взялся финансировать руководитель фирмы «Аксар» Алексей Васильевич Иванов, он все расходы взял на себя. Сейчас он выпускает все чувашские фильмы, а также кассеты и диски с чувашской эстрадой.
-Каков объем финансирования каждого фильма?
-По-разному бывает. В среднем, по-моему, примерно, в восемьдесят - девяносто тысяч рублей обходится каждый фильм, если учесть суммарно все расходы. …Затем он записывается на DWD и продается.
-Как сделаны другие ваши фильмы?
-Второй фильм у меня был по повести Юрия Скворцова «Суром хере» - «Дочь Сормы». Сорма – это река, и есть еще пять-шесть одноименных с рекой деревень.
Фрагмент фильма я три года назад возил и показывал на фестиваль фольклорно-этнографических фильмов в Йошкар-Оле, он очень понравился всем, хотя и шел вне конкурса. Лауреатом там стал фильм «Юман» - «Дуб».
…«Суром хере» - востребованный фильм, его можно даже рассматривать как фильм для школьной программы. Он до сих пор тиражируется и продается фирмой «Аксар».
Следующим был «Арбат» - молодежный фильм.
Потом я снял фильм по сценарию Николая Сидорова, впервые с актерами ТЮЗа. Работать с ними очень понравилось: люди ответственные, легкие, работают интересно.
А затем был фильм «Аннене «анне» теессе». Он вышел буквально в январе, посвящен моей матери. Благодаря этому фильму, я нашел, куда мне идти в чувашском кино, какие темы разрабатывать.
-И какие же?
-Я считаю, что у нас накопилось очень много зла. Его накоплению способствуют пьянство, распутство в деревнях, аборты, снижение уважения к старшему поколению.
Сейчас я разрабатываю следующий фильм, в его центре должны быть идеальные, очень сильные характеры, способные решать очень большие, глобальные проблемы для нации.
-Героические типы?
-Нет, я не хочу показывать героев, а хочу показать идеальные характеры.
Не чувашского Шварценеггера, который воюет и крошит врагов направо и налево, а нормальный характер, который проявляется и может побеждать в обычных бытовых ситуациях.
-Сложная задача.
-Да, сложная. Но у меня есть пример – мой отец. Я исследую его период. Слава богу, я много записал воспоминаний на видео об отце; просматриваю их, перерабатываю, встречаюсь с людьми, которые близко его знали. Но, естественно, кино не делается на истории одного человека.
Ищу характер, то, как он психологически создается.
Сегодня нужны борцы: сильные, устойчивые люди.
Многие реальные эпизоды, рассказанные отцом, я беру для фильма.
-Расскажите об его истории.
-В двадцать лет он ушел служить в армию. Началась война, отец попал в плен, бежал, был пойман и оказался в Бухенвальде.
Восемь лет оказались наполнены опытом войны, плена, штрафбата.
После победы он в штрафной роте служил старшиной; его не посадили, как многих военнопленных, ему повезло.
…Воспитание у нас было очень жесткое, тюремно-военное.
-Отец рассказывал вам о Бухенвальде?
-Постоянно.
-Что, в частности?
-Рассказывал, как фашисты в Бухенвальде замораживали евреев. Зимой их раздевали, складывали в кучу и из брандспойта обливали холодной водой. Узники - доходяги, в основном, ослабленные, истощенные физически чрезвычайно. Естественно человеческое желание как-то спастись: узники старались уползти, но вновь попадали под ледяную струю брандспойта.
Люди боролись до конца. Пирамида долго шевелилась, а к утру полностью застывала.
Отец рассказывал, как он выживал сам.
По утрам, когда пленных выводили на работу, два здоровенных охранника били их кнутами по спине и считали: «Айн, цвай, драй…». А он умудрялся через этих охранников проскальзывать без удара кнутом: те просто не успевали его ударить.
Он был очень шустрый, быстрый, это ему помогло.
Система - тюремная, фашисты специально насаждали стукачей, узники их ловили и расправлялись с ними.
В Бухенвальде действовала организация, созданная советской контрразведкой. Она строилась на особой системе конспирации. Во всей организации каждый боец знал лишь троих членов. Мой отец знал командира и еще двух человек, которые были его подчиненными. Следующий человек тоже знал моего отца, как начальника, и еще своих двух подчиненных. И так далее. В случае провала, организация не засвечивалась. Стукач мог, максимум, заложить троих.
В состав узников внедрялись разведчики, которые попадали как «пленные». Узниками приберегались любые предметы, которые можно было использовать в качестве оружия: железная палка, эрзац-мыло, жесткое, как камень, мыло - им запросто можно было оглушить человека. Отец рассказывал, как они прятали такое мыло в укромных местах.
В Бухенвальде готовили восстание, и оно состоялось. До прихода американцев Бухенвальд уже сам себя освободил.
…В плен отец попал вынужденно. Он служил в стрелковой пехоте, был командиром отделения охраны штаба. Когда под Киевом враг подошел близко, штаб полностью загрузился в автомобили и уехал, а отделение солдат осталось как прикрытие.
Отец рассказывал: «Фашисты едут на мотоциклах и стреляют из автоматов. А мои солдаты - ребята молодые, встали и побежали. Я им кричу, мол, не надо бежать, ложитесь!.. Немец сделал только одну очередь из автомата и сразу положил четверых молодых солдат. Они бежали не врассыпную, а кучно».
Вот так отец попал в плен. Его определили в Германию работать помощником у фермера. Выделили комнату, кормили. Это были обычные гражданские люди. Но отец подготовил побег и бежал, так он был воспитан. Его поймали и определили уже в Бухенвальд, в очень жесткий режим. Гоняли в каменоломни целый день, заставляли толкать тяжелую железную тележку, поднимать ее в гору. Иногда тележка, нагруженная камнями, срывалась и - как асфальтовый укладчик с массивными колесами - задавливала несколько человек. Выживать в жестком режиме было очень сложно. Отец болел цингой, желудок был испорчен баландой. Готовили ее просто: в большую бадью заливали из брюквы сваренную жидкость. Ложек не было, люди черпали ее руками.
От жесткого режима его спасли свои, русские узники. Переодели в одежду погибшего лагерника, одежду отца - одели на погибшего. У отца оказался другой номер, а в лагере все узники учитывались по номерам.
Так отец выжил.
Отец рассказывал, как узники самоорганизовывались, расправлялись с предателями-стукачами. Рассказывал, как делили кусок хлеба: пусть даже в бараке - человек двадцать, а кусок хлеба – маленький, всем этот кусок делили поровну.
Он и в мирной жизни потом соблюдал все эти привычки, обычаи, они проявлялись в эпизодах.
…После освобождения, когда проводилась фильтрация, отец попал как раз к своему руководителю: он уже носил форму майора и работал в составе в фильтрационной комиссии. Тот сказал: «Это - наш человек».
Отца отправили в штрафную роту, но - старшиной.
… Там, в Бухенвальде, все народы были. В лагере узники разных национальностей жили отдельно. Отец, естественно, жил вместе с русскими. Он рассказывал о том, как вели себя итальянцы, поляки, немцы…
Кстати, он уважал немцев и австрийцев, которые там сидели.
-Немцы тоже сидели в Бухенвальде?
-Да, немецкие коммунисты, ведь в Германии было много несогласных с режимом Гитлера; это – естественно: Германия - культурная, высокоразвитая страна.
-А за что он их уважал?
-За честность и порядочность.
-Вы сделаете документальный фильм?
-Нет, это будет фильм художественный. Мне важно показать характер, очень сильный характер.
-Почему тема «сильного характера» вам кажется актуальной?
-Она востребована для нас, чувашей. Мы очень разболтаны сейчас, очень разболтаны. Это видно на каждом шагу.
Вчера мы ездили на турнир борьбы керешу. Чувашская национальная борьба быстро развивается.
Я наблюдал, как ведут себя борцы. Большая разница. Татары чисто делают приемы, не бегают и не суетятся. Сидит борец, готовится, в глазах его – решимость, смотрит на противника, изучает. А наши борцы - суетятся.
Мы - как стадо, которое сбилось с пути. Нужны ориентиры.
…На турнир мы ездили с Николаем Федоровичем Угасловым, он точно такого же мнения. Говорит: «Надо воспитывать сильные характеры».
Угаслов - генеральный директор ЗАО «ТУС», строитель, состоятельный человек, меценат. Помог выпустить книгу «Чуваши Татарстана», поставить в Татарстане памятник Полоруссову-Шелепи, сейчас ставит памятник Ивану Яковлеву в его деревне; памятник уже готов, в марте его откроют. Предприниматель осознанно вкладывает средства в национальную культуру. Вчера ему исполнилось пятьдесят шесть лет.
Таких меценатов, заботящихся о национальной культуре, сбережении традиций, пока немного, но они есть, и их становится все больше.
Я снял на турнире сюжет, сделал репортаж, чтобы борцы посмотрели на себя со стороны.
Если удастся – репортаж покажут по телевидению.
-Что необходимо делать для развития нового чувашского кино?
-Надо постараться привлечь в него как можно больше специалистов. Есть хорошо образованные, опытные профессионалы. Иосиф Дмитриев, например, может интересно работать в кинопроизводстве. Или молодой, очень талантливый режиссер ТЮЗа Станислав Васильев: если он сделает фильм, это будет очень талантливый фильм, по его работе в театре видно.
А сегодня уже не сложно завлечь в кинопроизводство новых людей. «Аксар» способен профинансировать их работу.
Чувашское кинопроизводство платежеспособно. Если увеличить аудиторию, то повысится и платежеспособность.
Разумеется, у чувашского кино нет аудитории в полтора миллиарда, как у индийского кино, где артисты и режиссеры могут получать миллионы долларов гонорара. Но уже сейчас люди, работающие в чувашском кино, получают больше, чем, скажем, в ТЮЗе.
-Индийское кино процветает еще и потому, что его смотрят в десятках стран. Фильмы сделаны так, что массовый зритель хочет смотреть их всюду.
-Это цель, к которой и мы должны стремиться.
Второй проект обязательно будет такой – рассчитанный на увеличение аудитории. Мы будем делать художественный фильм на основе рассказов Николая Угаслова о детстве. Постараемся пригласить двух-трех очень хороших актеров из Татарстана, это расширит наш рынок: татарам такой фильм тоже будет интересен. Если сможем взять русских актеров, заплатить им хорошие деньги, это тоже раздвинет рынок.
Много путей. Один путь – разрабатывать темы, которые могут быть интересны всей российской аудитории. У нас есть такие темы. Например, история Шуры Петровой, чувашской красавицы. Или тема, связанная с нашим чувашским президентом, которая тоже, наверняка, будет встречена российским зрителем с интересом. У нас в Чувашии есть известные спортсмены, о них можно сделать художественные фильмы.
Есть пути, позволяющие выходить на более широкую аудиторию. Проблема чувашского кино - в том, что пока очень мало людей в нем работает.
Валера Иовлев десятка полтора спектаклей снял на натуре. Они имели большой, даже огромный успех, особенно у старшего поколения. Иовлев работал и с Виктором Петровым, снял фильм в соавторстве с Надеждой Кузьминой. У него есть и провальные фильмы, где очень слабые сценарии. Это показывает, что он еще не работает осознанно. Я, например, сразу от некоторых сценариев отказываюсь: мне не важно, платят или не платят. Если вижу, что это не мое, отказываюсь.
Но в целом Валерий Иовлев – очень талантливый режиссер и, наверняка, он снимет еще много замечательных фильмов.
Вячеслав Оринов начал снимать фильм. Актеры говорили, что он раздал им сценарии.
-Кто с вами сотрудничает?
-Актеры Гена Большаков, Нина Яковлева, Наташа Сергеева.
Молодые очень интересные актеры появились – Ирина Вирьялова и Валерий Карпов, они два-три года назад закончили вуз в Москве и приехали. Работают на очень хорошем уровне. Кстати, в «Суром хере» Ирина Вирьялова как раз играла главную роль, сделала ее блестяще. К сожалению, не могу сказать, что этот фильм - для молодежи, он ориентирован на старший возраст, а надо бы постепенно выстраивать приоритеты в расчете на восприятие молодого зрителя.
Вообще чувашское искусство все оно ориентировано на старшее поколение. Не знаю, почему.
…За новой, молодежной, стилистикой мы не успеваем. Хотя технически очень многие вещи можно делать просто. Например, разные трюки. Есть компьютерная программа «Adobe-autoreflex», которая работает как «Fotoshop», в том числе - и в анимации. Прекрасная программа. Когда Атнер и Савдей делали мультик «Улып», они рисовали сюжеты на бумаге, затем вводили в компьютер, в «Fotoshop» дорисовывали горизонты, фон, и с помощью программы «Adobe-autoreflex» двигали изображение. Затем монтировали и озвучивали.
Так просто сегодня делается анимация. Два человека – вся съемочная группа! Савдей Яковлев и мой сын Атнер.
Сын закончил школу и работает в фирме «Аксар», поступать никуда не захотел: хочет сначала отслужить в армии, Выучился на радиста и занимается видеомонтажом.
-Реален ли выход чувашских фильмов на иноязычную аудиторию?
-Думаю, да. Моими фильмами заинтересовались немцы, хотят два фильма -«Суром хере» и «Аннене «Анне» теессе» - показать у себя по одному из телевизионных каналов. Готовы показать и заплатить гонорар.
У меня две племянницы живут в Германии, я им отправил фильм, а они показали его немцам, и тем фильм очень понравился. Не знаю, почему и что они там для себя нашли интересного. Мне племянница, старшая, так и сказала: «Немцам очень фильм понравился». Я подробности не выяснял: дорого разговаривать по телефону. В основном, общаемся по Интернету.
…Есть такая идея: переводить текст в чувашских фильмах, дублировать на русский, английский, другие международные языки. Мы еще не знаем, как это воспримется. Только на практике можно будет понять.
Качество наших фильмов пока не дотягивает. Стыдно бывает некоторые вещи предлагать. В основном, в теме не дотягиваем, сырые они. А вот «Аннене «анне» теессе» - достаточно тема глобальная получилась, она может быть интересна для всей России.
-У других российских народов есть свои фильмы?
-Татары, башкиры снимают свое кино, они выучили во ВГИКе целые съемочные группы актеров, операторов, режиссеров. Знаю, например, что правительство Башкортостана полностью оплачивало учебу своей киногруппы. Наши соседи готовят кадры для работы в кино очень основательно. И они будут делать хорошие фильмы, уже делают.
К сожалению, я с татарским кинорынком еще не знаком, но очень хочу познакомиться. Татары снимали фильм про Чингисхана, про Волжскую Булгарию. Не знаю, сделали его уже или еще нет, такие фильмы не просто делать. Тема волжских булгар – она очень интересная и для Чувашии. …Марийцы сняли несколько фильмов, выпустили на DWD. Театрализованные спектакли, снятые на натуре - наш путь они повторили.
-Что способствует росту чувашского кинорынка?
-Косвенно этому способствовало чувашское телевидение, которое после перехода в федеральную собственность поменяло сетку программ и отчасти утеряло былые позиции. Сейчас оно в основном занимается новостями. Хотя там еще есть несколько национальных программ – «Телеюра», другие.
Чувашское телевидение прежде активно способствовало формированию национального кинорынка. Тот же Иовлев снимал сериалы: делал телевизионные спектакли на натуре, и спрос появился. А когда чувашское телевидение перешло в собственность федерального телевидения и поменяло репертуар вещания, оно перестало показывать чувашские сериалы, но спрос-то остался! Все начали покупать кассеты и DWD. В деревнях сейчас многие знают все, что снимается. Сельчане так и говорят: «Мы знаем все новые чувашские фильмы, которые выходят. Как только увидим – сразу покупаем».
Три года назад предприниматель Дмитрий Кузьмин организовывал путешествие по чувашским местам: мы с ним объездили Самару, Ульяновск Башкирию, Оренбург, Татарстан, возили с собой чувашские книги, диски с песнями и фильмы.
Книги никто покупать не стал, их пришлось раздарить. Ни одну книгу не купили за деньги. А все чувашские фильмы мы распродали, хотя взяли их с собой немало. И песни люди тоже раскупали.
Приезжаем в деревню, а утром на следующий день всюду звучит привезенная чувашская музыка. То есть они уже купили и во всю мощь громкоговорителей транслируют ее.
-Какие проблемы сейчас требуют своего решения?
-Я думаю над качеством наших новых фильмов.
Для повышения качества, в принципе, есть все условия. Мне нужно будет купить технологию высокой четкости «Highdefinition»: она позволяет обеспечить уровень, близкий к качеству изображения на пленке «Кодак», и дает возможность практически работать без технических ограничений.
И еще очень важно выработать стилистику нового чувашского кино. Оно, на мой взгляд, должно быть близко к стилистике японского кино.
Вот, например, я смотрю в японском фильме сцену у моря. Никаких внешних эффектов, все строится на внутреннем напряжении. Кадры – статичные. Нет голливудских трюков, панорам, пролетов. Все сделано просто, интимно, и, что немаловажно, дешево. Немаловажно, потому, что у нас нет больших денег. И чувашскому характеру такая стилистика как раз очень близка. Некоторая созерцательность, медлительность.
Нам не обязательно бегать за Голливудом с его миллиардами долларов бюджета, мы за ним не угонимся. Нам надо делать простое и «вкусное» кино. К этому стремиться.
А кинорынок чувашский уже есть, люди покупают нашу продукцию. Если бы они не покупали, мы просто не смогли бы работать. Ни «Аксар», ни кто другой нам бы денег не дал на производство фильмов: частные фирмы - они же не могут работать по принципу дотации.