17 января 2017 г.
17 января 2017 г.
Министр труда и социальной защиты России Максим Топилин дал интервью «Российской газете» и рассказал, что будет с безработицей в этом году, планируется ли ограничить зарплаты в госкорпорациях, как страна готовится к массовому внедрению роботов в производство. Когда встанет вопрос о повышении пенсионного возраста и вернут ли индексацию пенсий работающим пенсионерам.
Максим Анатольевич, как известно, безработица в России сейчас низкая. Это хорошо или плохо? Можно расслабиться или есть подводные камни, на которые мы можем натолкнуться?
Максим Топилин: Мы никогда и не расслаблялись. В 2016 году нами был реализован пакет мер по поддержке 34 регионов — в основном тех, где есть точки напряжения, проблемы на крупных предприятиях, например автомобильной промышленности, вагоностроения.
На софинансирование программ временной занятости, переобучения персонала направили из федерального бюджета более 2 миллиардов рублей. Это позволило регионам оперативно реагировать на меняющиеся обстоятельства, поддерживать испытывающие трудности компании, а работникам — получать новые квалификации и дополнительную занятость, сохраняя рабочее место и зарплату.
Помогать предприятиям сохранить кадры в сложной ситуации — крайне нужное дело: работодатели очень часто говорят, что сложно найти квалифицированных работников и вновь приходящие на предприятие люди требуют вложения денег и знаний.
Когда работников приходится сокращать, а после улучшения экономической ситуации вновь набирать и обучать — это ведет к большим дополнительным издержкам. Сегодня кадровая тема стала настолько важной, что работодатели более бережно и ответственно относятся к подчиненным, некоторые даже создают службы по охране здоровья работников.
Если говорить о безработице, официально в службе занятости зарегистрировано сейчас менее 900 тысяч человек, а общая безработица — чуть более четырех миллионов человек. Это меньше, чем в 2015 году. На уровень безработицы влияет в том числе демографический фактор — численность россиян в трудоспособном возрасте снижается.
А в этом году планируете выделить деньги «проблемным» регионам на поддержку занятости?
Максим Топилин: Сейчас заканчивается подготовка плана по развитию экономики на 2017 год. В январе он будет обсуждаться в правительстве.
Мы ставим вопрос о выделении средств на программы поддержки занятости регионам, где есть крупные градообразующие предприятия, испытывающие трудности.
Окончательного решения по финансированию этого направления из федерального бюджета пока нет.
Региональным властям надо самим больше внимания уделять программам переобучения, а не просить деньги на пособия — здесь они, надо сказать, пока шалят.
Когда мы передавали субъектам полномочия в сфере занятости, они тратили больше денег на активные программы. И сейчас мы ориентируем их на то, чтобы они предусматривали средства на программы переобучения, временные работы.
Зачастую власти на местах считают, что меры по поддержке рынка труда должна финансировать федерация. Неправильная логика. Регионы должны сначала сами что-то сделать для решения локальных проблем на рынке труда, а если не получается — обращаться к нам за помощью. А не наоборот — сначала дайте денег из федерального бюджета, потом начнем работать.
Регионы должны понимать, что человек не должен остаться без работы и внимания, один на один с проблемой.
Когда речь заходит о высокой занятости, эксперты часто говорят, что она идет в ногу с низким качеством рабочих мест и низкой оплатой труда в общей массе. И по сути рост безработицы часто сдерживается искусственно. Вы согласны?
Максим Топилин: Рынок труда — зеркало экономики. И рабочих мест столько, сколько она требует, и того качества, которое она способна обеспечить.
Искусственно никто ничего не сдерживает. Если работодателю нужно оптимизироваться, он не спрашивает у нас разрешения. Но ставит службу занятости в известность, чтобы государство было готово к высвобождению кадров и составило план действий по содействию людям в переобучении или поиске работы, если они обратятся.
Не было случаев, чтобы мы кому-то приказали: не сокращай! Все изменения на рынке труда происходят естественным путем.
Эксперты Агентства стратегических инициатив и WorldSkillsRussia говорят о том, что неизбежно наполнение наших предприятий роботами, иначе они станут не конкурентоспособными. Но приход роботов — это изменение структуры рынка труда. Ожидаете ли вы эти перемены? Готовитесь к ним?
Максим Топилин: Конечно, автоматизация не стоит на месте. Она идет уже очень много лет. Когда-то не было экскаваторов и копали вручную, не было энергетики в том виде, в каком она есть сейчас, не было мобильных телефонов и Интернета...
С появлением этого всего мгновенно изменился рынок труда и началась массовая безработица? Нет. Новые технологии внедряются постоянно, и надо относиться к этому спокойно. Будет использоваться больше роботов — значит, понадобится больше людей, которые будут их программировать и обслуживать. Структура занятости постоянно меняется. И это дело не одного дня или года.
Тем не менее изменение структуры занятости требует изменения уровня квалификации работников. Будут ли они успевать приспосабливаться к новым реалиям?
Максим Топилин: Мы вынуждены успевать. У нас нет выбора. И мы не стоим на месте.
Вы знаете, например, что команда из России заняла на чемпионате EuroSkills, который недавно прошел в Швеции, первое место по количеству баллов.
Всего несколько лет назад наши ребята или не участвовали в таких соревнованиях или занимали последние места. Значит, сегодня молодежь заинтересована овладевать передовыми практиками.
И мы учим не только молодых ребят. В прошлом году на подготовку преподавателей средних профессиональных учебных заведений были выделены бюджетные деньги. 700 преподавателей прошли обучение стандартам WorldSkills и начали внедрять их в учебный процесс. В 2017 году проект продолжится.
Кроме того, обучением работников занимаются корпоративные учебные заведения. Представители РСПП часто говорят о том, что эти университеты нуждаются в господдержке — льготах, преференциях. Сейчас мы готовим программу, в рамках которой НКО, работающие в социальной сфере, занимающиеся не только оказанием социальных услуг, но и образованием или здравоохранением, должны получить доступ к десяти процентам бюджетного финансирования этих услуг (в стоимостном выражении). Я предложил министерству образования и науки в 2018 году передавать по этой схеме часть госзаданий для средних специальных учебных заведений корпоративным университетам, если они есть в регионе.
Люди сами будут выбирать — идти им учиться в классический колледж или техникум или корпоративное учебное заведение.
Кстати, дуальное образование, когда учащийся изучает практическую часть профессии на реальном рабочем месте, там, где он впоследствии сможет трудиться, очень популярно в Европе, например в Германии.
Как вы думаете, каким будет 2017 год с точки зрения безработицы и занятости?
Максим Топилин: Я думаю, что безработица расти не будет, скорее всего, она будет колебаться в рамках показателей 2016 года. По крайней мере, на сегодня нет предпосылок для резкого изменения ситуации.
А заработная плата, по нашим оценкам, будет увеличиваться. Не только номинальная, но и реальная. По итогам 2016 года мы, скорее всего, увидим рост реальных зарплат, потому что уже с августа наметилась положительная тенденция к их повышению.
Сыграет в этом роль и реализация указов президента об увеличении заработной платы в бюджетном секторе.
А не получится, что указы президента будут выполнять путем сокращения кадров и повышения нагрузки на оставшихся?
Максим Топилин: У нас нет такой цели — повысить оплату труда за счет сокращения кадров.
В 2012 году наряду с увеличением заработной платы была поставлена ключевая задача — повысить качество услуг, предоставляемых населению государственными учреждениями. Для ее решения внедряются новые квалификационные требования к работникам, а также технологии работы, вносятся изменения в функции персонала.
Безусловно, указы президента по повышению оплаты труда основным категориям работников бюджетной сферы будут выполнены. Для этого предусмотрены все необходимые ресурсы. Соответствующая работа проводится с региональными органами исполнительной власти.
Какие меры намерен принять минтруд в 2017 году, чтобы снизить теневую занятость?
Максим Топилин: Вы сами, как считаете, это правильно, когда один человек официально трудится, за него платятся все взносы в социальные внебюджетные фонды или он их платит сам, будучи индивидуальным предпринимателем, а другой имеет доход, но никуда ничего не платит, при этом пользуется теми же социальными услугами по сути за счет первого?
На мой взгляд, это несправедливо. Я считаю своим профессиональным долгом найти правильный ответ на этот вопрос и закрыть тему.
Мы понимаем, что она очень чувствительная, поскольку многие работают «в тени». Но так не может продолжаться бесконечно. Из-за того, что платят далеко не все, недофинансируются многие услуги, в том числе — в здравоохранении.
Кроме того, большую нагрузку несут региональные бюджеты, ведь они финансируют взносы в систему обязательного медицинского страхования (ОМС) за всех неработающих людей — а это и дети, и пенсионеры, и те, кто занят в теневом секторе. Если последние сами за себя платили бы, у бюджетов было бы больше денег на реализацию различных социальных программ.
Вы склоняетесь к схеме, при которой бы самозанятые или официально нетрудоустроенные и незарегистрированные безработными сами платили страховые взносы?
Максим Топилин: Самозанятых (домашних работников, нянь, репетиторов) с 1 января освободили на два года от уплаты подоходного налога и страховых взносов — внесены поправки в Налоговый кодекс. В дальнейшем им будет предложена возможность оформлять статус — «самозанятый». Закон о самозанятости готовится сейчас минюстом.
Параллельно мы с фондами делаем сверку: сколько в регионе человек трудоспособного возраста и сколько из них платят взносы. То есть тех, кто «в тени», мы видим, поэтому меня очень удивляют комментарии в соцсетях или записи в блогах, мол, если взносы введут, я оставлю трудовую книжку в какой-нибудь фирме и вы меня никогда не поймаете. Но смысла «пристраивать» трудовую книжку нет: навряд ли работодатель готов начислять зарплату и платить за вас страховые взносы, если вы там на самом деле не работаете. Или того хуже — фирма фиктивная.
Нам предстоит разработать несколько возможных схем легализации, чтобы человек мог выбрать для себя наиболее комфортную. Кому-то проще будет самому делать за себя минимальный платеж в фонды, за кого-то согласится платить работодатель — частное лицо.
И для первых, и для вторых это должно быть максимально просто.
А суммы предполагаемых платежей обдумывали?
Максим Топилин: Нет, конкретные платежи пока не рассчитываются. Но раз мы говорим о справедливости, то нужно помнить, что есть медицинское страхование по линии ОМС и пенсионное. Первое обходится регионам примерно в десять тысяч рублей за одного неработающего в год. Второе, для того чтобы формировать пенсионные права, должно быть минимум 15 тысяч рублей.
Боюсь, не каждой семье, где, скажем, папа-кормилец, работает нелегально, будет посильно расстаться пусть даже раз в год с такой суммой, чтобы он мог заплатить за себя страховые взносы...
Максим Топилин: Вы совершенно правы, необходимо максимально разумно и аккуратно подойти к рассмотрению этого вопроса. Могут быть разные модели. Безусловно, нужно учитывать семейное положение, уровень доходов.
За последние два года у нас снизился поток трудовой миграции. Как вы считаете, для нашего рынка труда это чувствительно?
Максим Топилин: Эксперты много говорили, что мы не сможем прожить без иностранной рабочей силы.
Возможно, какие-то секторы — да. Но вы видите, что с уменьшением числа мигрантов по большому счету ничего не изменилось.
В ряде сфер произошло замещение иностранных работников российскими, внутренними мигрантами. Страхи были сильно преувеличенными.
А что у нас с трудовой мобильностью? Заработала программа?
Максим Топилин: Пока эта программа идет сложно, поскольку жестко администрируется.
Напомню, в рамках программы работодатель может получить компенсацию в сумме 225 тысяч рублей за оплату переезда работника с другой территории страны, аренды жилья для него и других расходов. Но там, где бюджетные деньги, всегда жесткий контроль. А мы хотим сделать программу более дружественной к работодателям.
Сейчас от них требуется много документов для получения господдержки, соблюдение многих условий.
Например, в течение трех лет нельзя сокращать персонал, что не позволяет оптимизировать численность работников, проводить реорганизацию предприятия. Компания не должна иметь задолженность по зарплате. Но в нынешних экономических условиях даже у крупных работодателей иногда возникает оперативная задолженность, что исключает для них возможность участия в программе.
Некоторые документы предоставляются работодателями в орган занятости до трех раз — это, конечно, излишняя нагрузка.
Чтобы снять для работодателей определенные барьеры, мы подготовили изменения в закон о занятости. Законопроект направлен на согласование в ведомства. После его принятия, я надеюсь, программа станет привлекательнее.
Какова судьба законопроекта по изменению пособий по безработице?
Максим Топилин: Он существует, но его не поддерживают профсоюзы. Мы хотим с его помощью закрыть ряд дыр в законодательстве, когда люди могут сниматься с учета в службе занятости, потом опять на него становиться, то есть проводить разные манипуляции для получения пособия по безработице.
Мы исходим из того, что доступ к пособиям должны получать лишь те, кто имеет трудовой стаж и утерянный заработок. Всем остальным служба занятости должна помогать в поиске работы, прохождении обучения, но без выплаты пособий. К сожалению, пока профсоюзы против. Так что законопроект будет еще обсуждаться с партнерами.
Электронные трудовые договоры и книжки могут появиться в 2017 году? Или хотя бы законы, которые дадут им жизнь?
Максим Топилин: Эта тема касается тех, кто работает удаленно. Особенно на малых предприятиях.
Думаю, важно создать онлайн-ресурс, на котором можно было бы найти образец стандартного трудового договора, заполнить его, подписать в электронном виде и зарегистрировать там же. Подобный ресурс содействовал бы и легализации трудовых отношений.
Реализация идеи потребует внесения изменений в трудовое законодательство. Пока изучаем этот вопрос, смотрим в том числе опыт других стран.
Кстати, и крупным компаниям электронные трудовые договоры не помешали бы, ведь у них, как правило, много удаленных сотрудников, и оформление и пересылка бумажных трудовых договоров отнимает много времени и сил. И знаю, они тоже готовы создавать ресурсы для хранения электронных документов и доступа работников к ним, чтобы человек из другого региона мог спокойно распечатать экземпляр.
В 2017 году все эти идеи будут обсуждаться с экспертами и ведомствами. Стратегически это очень правильное направление.
Вы не планируете законодательно ограничивать зарплаты руководителей, их замов и главных бухгалтеров в госкомпаниях — ООО, АО, как вы это сделали для госучреждений и унитарных предприятий?
Максим Топилин: Нет, не планируем. Это коммерческие компании, а в бизнесе нельзя регулировать заработную плату.
Максим Анатольевич, хотелось бы понять судьбу накопительной компоненты. Она сохранится? Будет обязательной или добровольной?
Максим Топилин: В министерстве финансов считают, что это должен быть обязательный элемент. А мы считаем, что добровольный, поскольку доходы у людей не очень высокие, и они не растут так быстро, чтобы можно было легко изъять их часть и направить в силу закона, а не выбора гражданина в накопительную компоненту.
Коллеги предлагают всех россиян автоматически подписать на уплату этих взносов, но с правом отказаться, через специальное заявление. Мы убеждены, что заявление человек должен писать для того, чтобы войти в систему, а не выйти из нее. В этом основная суть разногласий. Надеемся, что в 2017 году в споре будет поставлена точка.
Помимо этого остается нерешенным вопрос гарантирования пенсионных накоплений. Мы считаем, гражданам должен быть гарантирован возврат номинала плюс проценты по размеру инфляции, особенно в случае принудительной системы, когда человеку не дали выбора.
Скажите, пожалуйста, обсуждается ли вероятность возврата индексации пенсий работающим пенсионерам?
Максим Топилин: Их пенсии и сейчас индексируются, только получать их повышенными люди начнут тогда, когда будут увольняться с работы. Вариант возврата к старой схеме, когда человек и работал, и получал на руки проиндексированную пенсию, пока не обсуждается.
Планируется ли сократить количество категорий работников, имеющих право на льготную пенсию?
Максим Топилин: Мы сделали главное — ввели в 2013 году дополнительные тарифы по результатам специальной оценки условий труда за тех, кто работает во вредных и опасных условиях.
Таким образом, появился источник для формирования льготных пенсий. Конечно, он недостаточный, тариф для этой категории работников должен быть выше. Но есть решение не поднимать тарифы до 2018 года.
Что касается других категорий льготников, пока пересматривать их право на досрочную пенсию никто не планирует.
Эксперты часто говорят, что низкие пенсии в нашей стране из-за низких зарплат. Вы планируете решать эту проблему?
Максим Топилин: Зарплата будет расти вместе с экономикой и повышением производительности труда. Просто так зарплаты расти не могут.
Плюс у нас недостаточно легализован рынок труда. По мере его выхода «из тени» будут увеличиваться пенсии.
А минимальную зарплату к прожиточному минимуму когда приравняют? Это ведь тоже приведет к росту и доходов, и пенсий...
Максим Топилин: Будем продолжать переговоры с профсоюзами и работодателями. Мы не раз заявляли о своей позиции: МРОТ и прожиточный минимум должны быть равны на региональном уровне.
Но работодатели считают, что повышение зарплаты должно быть плавным и растянутым на несколько, например пять, лет. А профсоюзы убеждены, что районные коэффициенты должны начисляться «поверх» регионального МРОТ. Хотя мы считаем, что если он привязан к региональному прожиточному минимуму, то в нем уже учтены все территориальные коэффициенты, и нет смысла начислять их на минимальную зарплату повторно. Скоро начнем новый раунд переговоров со сторонами.
Надеемся, что коллеги разумно подойдут к решению этой задачи.
А тема пенсионного возраста будет подниматься в новом году?
Максим Топилин: В прессе и экспертами — наверное, да. Позицию министерства я уже не раз озвучивал, и она не изменилась: время для повышения пенсионного возраста еще не пришло. Хотя бы потому, что у нас пока не настолько продолжительный период получения пенсии и население к такому решению не готово.
Источник: "Российская газета"
Первоисточник: Российская газета