Публикации » Николай Федоров: Конституция как основной инстинкт.

29 октября 2000 г.

"Новое время", №43 2000г. У меня нет никаких личных политических целей. Я не выстраиваю какую-то особую политику, за мной никто не стоит, никакие структуры, и я не лидер какой-то оппозиции президенту,- заявил в интервью корреспонденту "НВ" Любови Цукановой президент Чувашии. - Вы последовательно выступаете против известных законов о реформе государственной власти. Какую цель вы перед собой ставите? - Может быть, это наивно звучит в устах политика, но я верю в потенциальную силу правовых подходов в политике; верю в потенциальную силу действующей конституции страны. И я использую все свои возможности, чтобы доказать, что недооценка права со стороны политиков и общества - одна из главных причин наших бед, откатов, потрясений, нестабильности, непрогнозируемости и дискомфорта, в котором находится и российское общество, и отдельные люди. - А конкретно? - А конкретно мы добиваемся соблюдения действующей конституции России. - То есть чтобы эти законы были отменены? - Чтобы были признаны неконституционными нормы этих трех законов, которые разрушают основы конституционного строя Российской Федерации, потому что принципы федерализма, принципы правового государства, принципы разделения власти -это правовой фундамент российского государства. Они все попраны в этих законах, абсолютно все. Страны, которые живут хорошо, давно поняли, чего надо придерживаться в мире людей: надо придерживаться правил. Правило - это прежде всего основной закон, и вокруг этого надо строить политику. Несоблюдение этого заканчивается для любой страны полным провалом. Поэтому мы, ряд членов Совета Федерации, думаем, что надо предпринять все усилия, чтобы помочь и стране, и, если хотите, Путину. Освободить его от тех "медвежьих услуг", которые оказываются президенту. Может быть, он не имеет времени оценить все возможные последствия вот таких решений, которые проводятся под флагом президентской власти сегодня. Удержать сегодня страну в рамках тех представлений, которые предлагаются - сильный президент, опирающийся на сверхразвитую бюрократизированную систему управления с повышающейся ролью генералов, силовых структур, спецслужб, - это представление носителей идеологии тоталитарного режима, это представление очень советских руководителей с имперским мышлением. Но рассчитывать на то, что в конце XX - начале XXI века можно сохранить сложную, уникальную, многонациональную Россию с помощью бюрократии, такой вертикали чиновничества и спецслужб, это как минимум означает очень опасно заблуждаться по отношению к судьбе страны. — Ваши коллеги оценивают это в тех же категориях? - Я думаю, что у всех разные подходы. Есть руководители регионов, которые хорошо меня понимают и разделяют эту логику. Мне кажется, это люди, которые и знают, и чувствуют хорошо, что такое Россия, российская действительность. Постоянно идущие из Кремля попытки унификации субъектов Федерации вызывают сопротивление со стороны региональных лидеров. Практически все мы имеем примерно десятилетний опыт работы в самый тяжелый период, когда Союз распадался и Россию начинали формировать с нуля. В этом смысле, когда окружение говорит: вот какое тяжелое наследство досталось Путину, и всё списывают на это, я вспоминаю 1989, 1990, 1991 годы. Борис Николаевич Ельцин вместе с руководителями регионов, которые тогда начинали, были в куда более тяжелом положении. Сейчас забыли, что было тогда: пустые магазины, бунты табачные и водочные, миллионные забастовки, страна развалилась, армии нет, правовой системы нет, границ нет. И говорить о том, что вот как тяжело Путину... Путину досталось государство, которое строилось семь-восемь-девять лет, пусть не развитое, но сформированное государство. А то, что пережили Ельцин и его соратники того времени, в том числе руководители регионов, и не снилось всем этим сегодняшним политтехнологам, которые снова экспериментируют со страной, совершенно игнорируя огромный, уникальный опыт работы по строительству федеративной России. - Это отсутствие опыта или что-то еще? - Мне кажется, к власти пришли хорошие люди, патриоты страны, но не имеющие опыта государственного строительства. У них представление о том, как лучше управлять процессами, кагэбэшно-силовое. И ведь очень символично и примечательно, что в числе наиболее интересных, приоритетных тем для Кремля в процессе реформы государственной власти оказалась тема гимна страны. У меня такое ощущение, что это проистекает от желания, чтобы страна снова жила под гимны и марши. Вот эти вещи мы пытаемся остановить, понимая, что это все очень опасно для страны, и пытаемся оказывать воздействие на президента. Я о многом этом говорил Путину при личных встречах, на совещаниях. Он удивительно талантливый политик в некотором смысле. Он с очень многим соглашается. Процентов 99 его собеседников уходят от него не просто удовлетворенными, а радостными. Судя по моим контактам, он очень неплохо, в некотором смысле блестяще ведет разговоры с собеседниками, обезоруживает их. А делает совсем другое. Поэтому политиков надо учить практикой. В данном случае я рассчитываю, что Конституционный суд поможет поставить на конституционное место и президента России, и его юристов, и Государственную думу. А на что еще рассчитывать и кто может возразить против постановки вопроса, что все должны жить по конституции? И прежде всего президент страны. Если не получается убедить его, если так сильно влияние на него со стороны носителей неправовой политики, мы обязаны использовать конституционные механизмы. - Запрос уже подготовили? - Фактически запрос готов. Все аргументы, которые нужно представить Конституционному суду, были изложены экспертами в письменном виде на последнем заседании Комитета СФ по конституционному законодательству. Обсуждение текста начнется на следующем заседании. Мне кажется, что работа Кремля с членами Совета Федерации дает некоторые плоды и реально процесс обращения в Конституционный суд затягивается. Я это почувствовал. Конечно, обращение в Конституционный суд будет очень неприятно для Кремля. Это все-таки испытание, это напряжение, это нервы. А они уже привыкли, что никакого сопротивления нет, все идет на ура, рейтинг в результате всех этих неправовых действий только растет. Тем более надо обращаться в Конституционный суд, чтобы остудить горячие головы, готовые как угодно экспериментировать с российским обществом. Мой собственный запрос в Конституционный суд был готов еще в конце августа - начале сентября, я его давно передал коллегам. Как член Совета Федерации, я имею право лично обратиться в КС. Но мне хотелось, чтобы это был коллективный запрос, тем более что многие меня поддержали. Но вот сейчас некоторые сложности возникают... Но я уже принял решение, что вне зависимости от того, что происходит в Совете Федерации, я выполню свой долг И на днях будет мое личное обращение в Конституционный суд. - Вы ощущаете на практике какие-то результаты осуществления реформы? - Первый результат - огромные задержки в прохождении писем, обращений и решений. Сроки рассмотрения всех вопросов увеличились в два, в три раза, потому что теперь все согласовывается с представителями президента в округах, и не просто с самими представителями президента, а псих заместителями. Все бумаги ходят по кругу. Что еще заметно? Федеральная бюрократия вместе с генерал-губернаторской бюрократией резко выросла. По количеству не в разы, но по качеству воздействия на процессы - в разы. Так что торможение всех процессов, связанных с принятием решений, в том числе таких, которые нужно принимать быстро, налицо. Дублирование, параллелизм в работе федеральных структур - это огромные минусы для населения: вопросы не решаются, а заматываются. Между прочим, заметно усилилось внимание и выросло количество людей, которые проявляют интерес к хорошо и успешно работающим предприятиям в регионах. Представители, заместители, сотрудники аппаратов генерал-губернаторов начали проявлять самый живой интерес не к плохо работающим предприятиям, не к тем, которые находятся в тяжелом положении, а к предприятиям, где хорошие денежные потоки. Вот это тоже можно уверенно констатировать, я думаю, во всех регионах. Реальная власть уходит от избираемых народом руководителей к совершенно неподконтрольным народу, назначаемым из Кремля чиновникам. Я это констатирую с большим сожалением. На шею прежде всего простым налогоплательщикам посадили огромную дополнительную бюрократию. По сути дела, создают своего рода межре-гиональные федеральные правительства. - Указ о федеральных округах входит в перечень документов, которые вы будете оспаривать в суде? - Сам указ с точки зрения юридических формулировок оспаривать сложно. Но фактические действия по его реализации становятся все более неконституционными. Здесь придется действовать другими методами: политическими, парламентскими и судебными. - Вы оспариваете право федерального законодателя ограничивать срок пребывания глав регионов у власти. Вас очень легко обвинить в том, что вы просто не хотите уступить место тем, кто идет следом. - Я лично сторонник ограничения сроков пребывания в должности руководителей субъектов Федерации, Но я знаю, что этот вопрос и по форме закона, и по сути права и правопонимания может решить только народ Российской Федерации - в отношении президента России, и народ в субъекте федерации - в отношении руководителей Чувашии, Татарстана, Москвы, Санкт-Петербурга, Кузбасса и так далее. Такова мировая практика. Никто не может подменить право народа. Что нужно делать, чтобы не пугали одиозные фигуры, чтобы не было поводов возмущаться безобразиями в отдельных регионах? Президент России как гарант прав и свобод человека по конституции и парламент как федеральный законодатель должны обеспечить гарантии демократи-ческих выборов регионального лидера, обеспечить условия для свободы волеизъявления. Вот на чем надо сосредоточить все усилия. Это прямая и единственная обязанность в этой области. Должны быть гарантированы максимально равные условия для всех кандидатов и должна быть возможность выбора, чтобы не было безальтернативных кандидатов, как в отдельных регионах. Можно, конечно, перенести все на персоны и сказать, что Федоров, Шаймиев и другие защищают себя. Но это недобросовестная аргументация, это подмена предмета спора, потому что у нас только одна позиция, у меня, по крайней мере, - это защита правовых подходов. - Первое заседание Госсовета назначено на 22 ноября. Может ли Госсовет иметь положительное влияние на президента и на его политику? - Дело в том, что никто до сих пор не знает, что такое Государственный совет. Он возник совершенно спонтанно, в процессе споров, как ответ федеральной власти региональным руководителям, не принявшим реформу Совета Федерации. Это соломинка, за которую зацепились многие. С другой стороны, Кремль смог показать, что якобы слушает регионы, что они ему не безразличны. С конституционно-правовой, юридической точки зрения у нас нет никаких полномочий. Мы - консультативный, совещательный орган. - В России были примеры, когда неконституционные органы играли в политике решающую роль. Я понимаю, как вы к этому относитесь. Тем не менее можно этот орган использовать для благих целей? - Конечно, можно на это надеяться, если думать только об авторитете региональных руководителей. Но реализация наших мечтаний в этой области означает; что нужно отказаться от правовых подходов, от действующих конституционных принципов. То есть политически поддержать процесс восстановления политбюро, советских институтов, когда неюридические, неконституционные органы были в течение долгого времени куда более важными, значимыми и решающими органами, чем правовые институты. - Вы противник этого? - Надо определяться. Конечно, я противник этого. Или, если этот путь выбран, надо его легализовать и пересмотреть всю конституционную конструкцию России, систему власти. А без легализации статуса Государственного совета его деятельность будет неконституционным вторжением в политику. Это очень дурной пример, демонстрирующий, что мы воспроизводим все самое худшее из советского периода.