30 июля 2003 г.
Россия — должник. Однако России должны еще больше.
Вступление России в 1997 году в Парижский клуб кредиторов и почти
двукратное списание долгов третьих стран в обмен на безусловную
выплату оставшейся части не принесли ожидаемого результата,
то есть возврата задолженности, образовавшейся во времена СССР.
Наоборот, ежегодные выплаты сократились с 1,8 до 0,8 млрд долларов.
На прошедшем в Москве 19—21 июня Третьем международном форуме
по проблемным активам (NPA) российские и зарубежные эксперты искали решение проблемы зависших долгов. Инициатором проведения
данного форума в России выступил Совет Федерации. Один из его участников, член Совета Федерации Леонид ЛЕБЕДЕВ
рассказал нашему корреспонденту о своем взгляде на проблему возврата долгов России.
— Леонид Леонидович, представители российских властей не любят говорить о проблеме долгов стран третьего мира. Чем объяснить пробуждение интереса к этой теме?
— Российское правительство инициировало, а Совет Федерации поддержал идею проведения в Москве форума по проблемным капиталам. Проблема эта в самом деле болезненная, но валить все на бездеятельных чиновников неправильно. По большому счету, и законодательная власть не уделяет должного внимания решению этого вопроса. Последний раз статистика по странам, задолжавшим России, содержалась лишь в Законе "О федеральном бюджете на 2001 год". После этого всех больше волновали наши внешние долги: сможем ли мы пройти пик платежей в 2003 году, как договориться о списании с Парижским клубом и т. д. Между тем развивающиеся страны должны России едва ли не больше, чем мы развитым странам.
Они бы и рады вернуть долги, да нечем. Но ждать возврата долгов и прощать долги проще всего. На мой взгляд, правительство должно активизировать работу по возврату долгов, так как даже у самых бедных стран есть что продать на мировом рынке или на нашем внутреннем рынке. Проблема в том, что работать с долгами, которые нам возвращают в натуральной форме, сложно и сами федеральные ведомства, как показывает практика, с этим очень часто справиться не в состоянии. К тому же правила Парижского клуба устанавливают лимит для проведения конверсионно-обменных операций в зачет денежных выплат — 20 процентов от общей суммы долга.
— Насколько распространена в мире практика возврата долгов за счет поставок продукции?
— Возврат долгов продукцией есть общепринятая практика, особенно во взаимоотношениях между не слишком богатыми странами. Не будем ходить далеко. Украина оплачивает значительную часть туркменского газа поставками своих товаров согласно межправительственному соглашению. Армения передала России в счет долга пять крупных предприятий. Россия поставляет в счет своего долга странам бывшего соцлагеря нефть, газ, ядерное топливо. Примеров много.
Но не всегда страна-должник сама может предложить товар, который может быть успешно реализован. А правительственные чиновники часто не готовы пойти на вариант покрытия долга товарами или услугами. Слишком хлопотно иметь дело с натуральным продуктом, к тому же потом очень легко можно быть обвиненным в коррупции, забвении государственных интересов и тому подобном. Но более эффективного решения долговой проблемы не существует. Коэффициент возврата средств в бюджет от товарных поставок в счет долга в середине 90-х годов в России был на уровне 80—85 процентов, а деньгами, к примеру, Замбия может вернуть нам три четверти долга только после 2021 года.
— Что, по вашему мнению, надо делать, чтобы механизм возврата долгов в натуральной форме заработал? Насколько может быть эффективна роль государства в этом вопросе?
— Я считаю, что надо шире привлекать к возврату долгов коммерческие компании. Частная инициатива вообще, как показывает практика, более продуктивна и эффективна. Только коммерсанты могут достоверно оценить, какой товар может быть поставлен в счет долга, за сколько его можно реализовать, не повредит ли сделка коммерческим интересам российских фирм в данном сегменте рынка и т. п. Некоторые российские компании имеют планы строительства предприятий в странах-должниках ("Русал" в Гвинее, "Алроса" в Анголе, "ЛУКойл" в Перу), долги этих стран могут быть использованы при реализации проектов.
— А есть ли удачные примеры возврата внешних долгов России с участием коммерческих фирм?
— Поскольку обычно такие сделки не афишируются, я могу сослаться только на свой личный опыт. В 1995 году я и ряд специалистов нефтяной отрасли смогли убедить правительство принять предложение Ирана выплатить часть своего долга нефтью. Тогда иранская сторона вообще не хотела выплачивать долги за поставленное военное имущество. Согласие России принять часть долга натурой помогло достигнуть решения, устраивающего обе стороны. Реализацией этого контракта от имени "Росвооружения" занималась, в частности, компания "Синтез корпорейшн", одним из учредителей которой я был. Она смогла реализовать за два года иранской нефти на 310 млн долларов. Эти деньги в счет иранского долга пошли в бюджет РФ. Но это только одна сделка.
— Кстати, об этой сделке. Недавно в СМИ появились сообщения, в которых эта сделка освещалась в негативном свете.
— Да, проблемы там были. В той сделке Иран настоял на поставках нефти в Хорватию, которая расплачивалась по цене на 9 процентов ниже, чем мировая, учитывающаяся в погашение долга. Разрыв в 9 процентов по предложению "Росвооружения", выступавшего получателем платежей с российской стороны, возмещался за счет банковских процентов, набегавших на вырученные от нефти средства, размещенные в "Московском национальном банке" Я предлагал размещать средства в более надежном банке, но "Росвооружение" доверяло именно "Московскому национальному", ибо являлось его учредителем. Когда банк рухнул в июле 1998 года, там пропало 36,3 млн долларов процентов. Основную сумму — около 100 млн — мы все-таки успели вытащить из банка.
К сожалению, сменившееся в тот момент руководство госкомпании решило попытаться получить средства с компании "Синтез корпорейшн". В апреле этого года Московский арбитражный суд признал, что претензии "Рособоронэкспорта" (так теперь называется госкомпания) юридически необоснованны. Несмотря на эти досадные моменты, я убежден, что сделка с Ираном может служить образцом для подобных сделок на будущее.
— Какова роль парламента в возврате российских долгов с помощью предложенного вами механизма?
— Прежде всего это учет и контроль, в противном случае у нас все время будут возникать подозрения, что кто-то положил себе в карман часть государственных средств, или, наоборот, будет несправедливо страдать репутация компаний. А во внешней торговле репутация — один из самых значительных ресурсов для успешной работы. К примеру, в Армении передачу ее предприятий России в счет долга утверждал парламент страны. Наш парламент мог бы утверждать условия передачи коммерческим компаниям части государственных долгов. Наверное, надо бы проработать и законодательные аспекты такой деятельности. Это могут быть, например, дополнения в Закон "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности".