 |
АНАТОЛИЙ ГРИГОРЬЕВ: «Я СМЕЛО СМОТРЮ В ГЛАЗА ЛЮДЯМ»
А.И.Григорьев, первый заместитель Полномочного представителя Чувашской Республики при Президенте Российской Федерации, руководитель Чувашского национально-культурного объединения Москвы
-Где, когда, в какой семье вы родились?
-Я родился 6 сентября 1941 года в Чувашии, в Вурнарском районе. В десяти километрах от Вурнар есть деревня Айгиши – бывший фосфоритный рудник. В этой деревне я родился в семье рабочих.
Мама моя – родом с Полтавщины, приехала из Украины в Чувашию в годы войны. Папа работал на шахте маркшейдером.
Они познакомились, поженились, завели семью. Родился старший мой брат, Александр, потом – я.
Так получилось, что отца я не узнал. Его призвали на военную службу, он ушел на фронт в 1942 году, хотя на шахте имел бронь. Тем не менее, был призван, прошел курс офицеров в Чувашии, затем его направили на передовую в Белоруссию, где он воевал командиром танка.
Маме всегда писал письма с фронта, треугольнички приходили: «Полина, если со мной вдруг что-то случится, дети должны продолжить мои дела - быть офицерами, служаками».
Отец погиб 27 марта 1944 года в Могилевском районе, деревне Быховщине.
Мой брат, следуя наказу отца, поступил в авиационное училище в Казани, закончил его, долго служил в частях Кавказского военного округа; затем поступил в инженерно-техническую авиационную Академию имени Жуковского, после ее окончания был направлен во Вьетнам, где тогда шли боевые действия.
Я, младший, тоже учел наказ отца, стал военным.
-О чем вы мечтали в детстве?
-Детство у меня было очень интересным.
Мечтал стать если не летчиком, то верхолазом, монтажником, высотником.
Прочитав в газете, что Семипалатинске есть учебное заведение, готовящее монтажников-высотников, лэповцев, я пацаном уехал из Чувашии. Естественно, мама была против того, чтобы сын учился на высотника. Но, коль цель мною была поставлена, я уехал, закончил учебу в Семипалатинске и был направлен в Красноярский край, на электрификацию крупнейшей в мире железнодорожной магистрали «Москва-Байкал».
Проработал три года монтажником-высотником.
Работа - очень опасная по тем временам: мер безопасности для высотников было тогда не очень много предусмотрено.
Тем не менее, я свою работу полюбил: моя мечта сбылась. Но, конечно, мечта была взлететь выше - в облака, небо.
Поступил в Омский институт инженеров железнодорожного транспорта. Замечательный город, замечательный институт. Я был направлен туда от производства. Проучился полтора курса, и призвали в армию – в вузе не оказалось военной кафедры.
Нас, практически полкурса молодых пацанов, призвали в Вооруженные силы.
Я попал в Московский военный округ.
В то время служили три года. В роте я оказался одним из призванных со студенческой скамьи института, сразу попал в число активистов.
Вообще я всегда был активным. И в пионерах, и в комсомоле, и в партии. Членством в этих общественных организациях горжусь: они научили меня организованности, умению подставить руку и плечо другу, оказать содействие тому, кто в том нуждается.
Школу очень хорошую прошел.
В детстве был вожаком пионерского отряда. Работая в Сибири - стал секретарем комсомольской организации прорабского участка. А когда попал в армию, меня сразу направили в школу сержантов. Три месяца проучился, и меня, буквально через два месяца, избрали на офицерскую должность: секретарем комитета комсомола полка. Выполнял обязанности помощника начальника политотдела. Для молодого человека - очень ответственная должность: около восьмисот комсомольцев было в полку. Прошел хорошую закалку.
-Потом вы снова стали студентом?
Когда завершил службу, командование уговорило меня перейти в Московский институт инженеров железнодорожного транспорта. Что и было сделано. Параллельно мои документы направили в Высшее командное военное училище имени Верховного Совета СССР, так оно раньше называлось, а в простонародье его называли «кремлевское военное училище».
Закончив его, начал служить в Московском военном округе, в основном - в Москве. Сначала - помощником начальника политотдела дивизии. На учете у нас тогда было около двадцати тысяч комсомольцев, солидная организация в Москве очень высоко котировалась. Мы проводили большую работу.
Когда меня выдвинули на одну из должностей в вышестоящий штаб воинской части, где я был секретарем комитета комсомола, командир в донесении о состоянии воинской дисциплины написал: «дисциплина ухудшилась в полку из-за того, что забрали на повышение Григорьева Анатолия».
Командир дивизии показал мне донесение: «Почитай!». Я прочел и, не мудрствуя лукаво, сказал: «Все понял, готов вернуться из дивизии опять в полк».
Но меня не отпустили. Служба проходила уже в дивизии, соединении, затем я ушел опять в часть, уже на командные должности – заместителем командира по политической части, командиром части, начальником политотдела мощнейшей дивизии. Коммунистов в ней было порядка трех тысяч.
Мы проводили большую работу по взаимодействию с местными органами власти Москвы.
Меня избрали членом бюро Ворошиловского райкома партии Москвы, затем – вторым секретарем райкома.
Мне «посчастливилось» принимать историческое решение: закрывать работу партийных организаций в 1991 году. Когда вышел указ первого президента России, Ельцина, о расформировании и ликвидации всех общественных организаций, особенно - партийных, комсомольских.
Пришлось мне закрывать районную парторганизацию.
-А какую формулировку вы тогда составили?
-«В связи с указом президента»…
-Как люди реагировали?
-Неоднозначно.
Но в тот период коммунисты уже повально выходили из партии. Пример подал Борис Николаевич Ельцин на партийной конференции: положил партбилет и вышел из зала.
Многие тогда чувствовали обстановку развала.
Но внизу мы работали честно и добросовестно.
Сегодня возврата к коммунистической идеологии уже, естественно, нет.
-Пробовали сопоставлять нынешнюю работу и ту? Есть разница?
-Разница - большая.
Чистейшей воды централизм был, давление сверху, только и всего.
Хотя по ряду позиций - в вопросах дисциплины, подбора кадров, исполнения функциональных обязанностей - порядка было больше. Не было и такой коррупции, какая сегодня во властных структурах. Довлела боязнь какая-то.
С другой стороны, имелись отступления от всех норм.
Тем не менее, я рад, что прошел школу партийной работы.
-Что для вас сегодня Чувашия?
-Чувашия для меня - родной дом, родная земля. Моя мама живет в Вурнарах.
-Сколько лет вашей маме?
-Ей уже 93 года, но она – бодрая, принимает самое активное участие в жизни района. Все приходят к ней и советуются, просят помощи в чем-то. Она ведет очень активный образ жизни.
Горжусь ею, дорожу тем, что у меня есть мама.
Она всегда чистоты и честности от меня требует, во всех делах, работе.
-Чем вы объясняете свой быстрый карьерный рост?
-Иногда меня люди спрашивают: «А как же ты поступил в институт?» «Как стал начальником политотдела и в звании старшего лейтенанта был назначен на полковничью должность?»
А так! Обошелся без лохматых рук, влиятельных родственников.
Всего добился своим трудом.
-Но трудолюбивых - много…
-Прежде всего, я бы не сказал, что все это - какие-то особые высоты. Но когда цель перед собой ставишь - может, несколько банально звучит - честно, добросовестно, профессионально выполняешь свои обязанности, то, даже если ты в других сферах можешь не так себя повести, не так сказать, не то сделать, люди знают: за свой участок ты отвечаешь. Ты получил образование, имеешь практические навыки, профессионально себя ведешь в работе.
-Нередко люди, добиваясь успеха, идут на сделки с совестью. Как с этим делом у вас?
-Я сегодня сплю спокойно, не шарахаюсь от мыслей, что меня прокуратура или милиция за взятки или другие нечистоплотные дела может прихватить.
Ничего этого у меня не было изначально.
-Почему и как подали в отставку из армии?
-Двадцать пять лет добросовестно отслужил. Может, служил бы и еще, но 1991–й год оказался для военных сложным. В тот период на армию все стали наезжать, появилось много фальсификаций, гонений.
От командиров были такие, например, распоряжения: «Нежелательно ходить в военной форме по городу».
Я «имел честь» быть оплеванным в автобусе и тысячу матерных слов в свой адрес услышать, уже в звании полковника.
Армию хаяли: мол, военные - нахлебники, пустое дело.
На гребне демократической волны доставалось всем силовым структурам, в том числе - и армии.
Воспринимать это все было сложно: армия меня взрастила, в армии я возмужал, об армии у меня самые добрые, самые хорошие воспоминания - и об учебе в военном училище, и о дальнейшей службе в Вооруженных силах.
-Как складывалась ваша карьера после отставки?
-После отставки карьера у меня пошла в гору.
Гавриил Харитонович Попов, тогда мэр Москвы, и вице-мэр Юрий Михайлович Лужков пригласили меня возглавить один из районов столицы.
Произошла реорганизация, упразднили горком партии, Моссовет, народных депутатов.
Образовались мэрия Москвы, префектуры и муниципалитеты города. У меня не было особого желания идти на чиновничьи должности. Но где-то с третьего-четвертого раза меня все же уговорили.
Работа была в своем районе, где я и службу проходил: штаб дивизии у нас находился у станции метро «Щукинская». На территории Ворошиловского - Хорошевского района города Москвы.
-Ворошиловского или Хорошевского?
-Район тогда менял названия. В одно время был Ворошиловским, затем – Хорошевским, когда на Ворошилова накаты пошли.
И вот меня назначили.
Я проработал порядка четырех лет в муниципалитете, управе Строгино, на северо-западе Москвы.
-С чего начали свою гражданскую службу?
-Мы начинали с нуля. Ничего не было, в штате – семь человек.
Нас называли «семеро смелых», потому что ни финансирования, ни бюджета. «Голодный период»: кроме березового сока и огромных очередей за водкой, хлебом в магазинах – ничего!
Приходилось очень тяжко. Все структуры - разогнаны, мы начинали с чистого листа эту работу.
-Предлагали ли вам взятки?
-Предлагали, сколько угодно!
Когда были приняты решения о выделении земель под строительство, о выделении нежилых помещений под магазины, офисы, предлагали и взятки, и все что угодно.
-В каких объемах?
-Объемы я никогда не выяснял, но то, что предлагалось – это да.
-Трудно отказывать?
-Если у тебя уже прилипло к рукам, и не единожды, отказаться - невозможно.
Но если ты себя с первого раза принципиально повел – то нетрудно.
Говорили так: «К Григорьеву бесполезно идти с чем-то, даст от ворот поворот».
Коррупции никогда не было, я смело в глаза смотрю всем своим друзьям и коллегам.
Не брал я никогда охрану, хотя у некоторых руководителей муниципалитета округа, управы были так называемые телохранители. У меня охраны не было, я в ней не нуждался даже в самый тяжелый период.
-Как складывалась ваша руководящая карьера затем?
-Меня выдвинули на очень высокую должность – первым заместителем префекта в Северо-Западном округе Москвы.
Округ - непростой. Наука, в основном; промышленный и военный потенциал - очень мощный на территории.
Сейчас говорю с гордостью о том, что принимал участие в строительстве Тушинского машиностроительного завода, который в свое время выпускал «Буран».
Работал на Центр управления полетами в Королеве, мы строили этот центр, другие объекты оборонного значения.
Когда проходишь такую школу, то чувствуешь гордость за то, что ты в Москве на благо Вооруженных сил сделал хорошие дела.
Первым заместителем префекта я трудился около четырех лет. В районе расположены Тушинский машиностроительный завод, Тушинский аэродром, Институт атомной энергии имени Игоря Курчатова, институт биофизики, другие крупные НИИ. Мощнейший научный потенциал на территории.
С наукой было работать очень сложно - с ее руководящим составом, коллективом. Но – интересно.
-Что входило в круг ваших обязанностей?
-Отвечал я за работу местных органов – муниципалитетов, общественных организаций, церкви.
Московская патриархия назначила благочинного Отца Стефана практически в то же время, когда я занял пост главы района.
-С чего вы начали на новом посту?
-Первый мой шаг на посту главы района был – провести субботник. В апреле субботники, как правило, проводили на благоустройстве дорог, территорий. А я тогда принял решение вывести и жителей, и всех сотрудников муниципалитета в церковь, на благоустройство и восстановление храма. Он тогда еще не работал, был разрушен, отдан под склады Курчатовскому институту; скалолазы лазили по храмам, учились своему искусству.
Первое время на меня смотрели искоса: что такое, бывший начальник политотдела, второй секретарь райкома партии – и вдруг принимает решение работать на территории церкви?!
Затем это стало популярным и модным. С того момента и по сегодняшний день все в преддверии Пасхи, других христианских наших праздников выходят работать в церковь.
Задел был сделан хороший. Мы сдружились с настоятелем храма, отцом Стефаном, мы и по сегодняшний день дружим.
-Вы – крещеный?
-Так получилось, что в детстве мама меня не крестила. Крестился, когда стал главой района - у нас, в Строгино: это место очень известное, там на своей даче живет Солженицын, наш знаменитый писатель.
Строгино – практически, остров: омывается Москвой рекой со всех сторон; там есть и церковь.
Отец Стефан меня окрестил, венчал мою дочь, крестил всех моих внуков. Церковь для меня стал вторым домом. Когда бываешь там, чувствуешь очищение души, какое-то благоденствие на тебя находит.
Веришь - не веришь, но уходишь оттуда в возвышенных чувствах.
-Как вы решали свои бытовые проблемы?
-Когда служил начальником политотдела дивизии, я был еще и заместителем председателя жилищной комиссии дивизии. Она решала вопросы предоставления жилья, дач, телефонов – все решения принимались через комиссию. Естественно, обо всем командиру дивизии докладывали, но комиссия – это был орган, который принимал решения.
Я встал в очередь на жилье, когда был вторым лицом в дивизии после командира. Мы строили свое жилье; тем не менее, прежде чем получить квартиру, я добросовестно отстоял в очереди тринадцать лет. До этого жил у жены, естественно, условия были не те: много родственников, тесновато. Но выдержал, и получил жилье по очереди.
В очереди на телефон я стоял семнадцать лет. Хотя был начальником политотдела, и хорошие завязки имел с районами, местными властями. Но когда мне говорили: «Анатолий Иванович, мы в первую очередь решаем вопросы по ветеранам, участникам войны, героям», я сразу поднимал руки и говорил: «Все, ребята, не имею права лезть вперед этих людей».
Надо мной многие смеялись, но я себе говорил: «Пусть смеются».
Зато меня никто не упрекал в использовании власти в своих целях.
-Можете рассказать историю своей женитьбы?
-…Однажды, перед пятнадцатым съездом комсомола, меня вызвал командир и говорит, что в Московском горкоме комсомола объявлен конкурс для работы на съезде: выписывать мандаты, временные удостоверения. Выбирали, у кого хороший почерк.
Претендентов оказалось человек-тридцать сорок, нам дали бумагу, и мы написали текстовки, цифирь.
Через три-четыре дня – звонок, сообщают: я прошел по конкурсу и меня вызывают официально. Откомандировали.
Где-то неделю мы сидели «на гражданке», выписывали удостоверения.
Там я и увидел Лену, работника Московского горкома комсомола, и у нас завязалась дружба.
В итоге мы поженились.
Горком, командование части организовали молодежную свадьбу.
Затем родилась дочка Наташа. Она стала для меня другом, я ее не доверял ни матери, ни кому другому. Сам в ясли ее отправил в восемь месяцев, и до первого класса практически водил сначала в ясли, потом - в детсад.
Мы жили на Ленинских горах, у нового рынка, а служил я в Химках. Утром ехал на подъем бойцов и проводил с ними занятия, затем ехал на метро домой, отвозил дочь в ясли, возвращался опять на службу, вечером - забирал дочь из яслей. С нею занимался постоянно. У нас такая дружба получилась с дочкой! И в футбол, и в волейбол, и в теннис научил ее играть, решать все вопросы организационного плана.
-Какие в вашей семье традиции?
-В доме есть традиция: мы отмечаем День семьи 7 марта, в день нашей свадьбы, когда регистрация брака состоялась.
Собирается вся семья. Выпускается стенгазета - шаржи, фото. Все смотрят самодельное видео: я увлекаюсь фотоискусством, кино, снимаю на видеокамеру.
Приходит большое количество гостей.
…Дочь сейчас продолжает все эти добрые семейные традиции. Она закончила Московский институт культуры, работает в одной из управ города Москвы, заведующей орготделом в Митино; вышла замуж, родила дочку Дашу и сына Илью.
Даша – моя копия в вопросах организаторской деятельности.
Сейчас решается вопрос о выделении квартиры семье дочери, о переезде. Узнав об этом, директор ее школы полушутя сказал: «Если Даша уйдет из школы, я тоже уйду, потому что она – как палочка выручалочка». Даша – семиклассница. Участвует во всех КВНах, других общественных делах. Активная девчонка, и учится хорошо.
Подрастает Илья, внучок, ему четыре года.
Говорят: мужчина должен посадить дерево, вырастить ребенка и построить дом.
Построил я очень много, особенно военных объектов. Вырастил детей, ращу внуков, на субботниках в Москве немало деревьев посажено - аллей, парков.
Получается, жизнь - не зряшная.
-Какие виды спорта вы любите?
-Дружу со спортом с детства.
Когда отец ушел на фронт, маме дали квартиру в Вурнарах от завода №554, который затем назывался «Вурнарский химический завод», а сегодня именуется «Вурнарский завод смесевых препаратов». Мы, дошкольники, целыми днями играли.
Самой любимой игрой был футбол.
Мяч мы лепили из шерсти коровы, он получался небольшой, плотный. И мы его гоняли.
Если у кого-то из мальчишек был резиновый мяч, то его владелец имел такой же авторитет, какой по нынешним временам имеет владелец машины.
Мы с пацанами завидовали тем, у кого настоящий резиновый мяч.
Футболом я увлекся с детства. Когда подрос, играл за сборную монтажников-высотников, сборную института. С командой объездил Свердловск, Новосибирск, Красноярск, Кемерово, Новокузнецк, Иркутск, Зиму…
Увлекался велосипедными гонками.
Когда поступил в институт, был принят в велосипедную секцию. Тренер меня заметил и перевел в шоссейные велогонки, на трек. Я стал трекачом.
В Омске был хороший трек, еще он был в Туле и Москве. Я неплохо выступал. Чемпионом не стал, но был призером на соревнованиях Сибири и Дальнего Востока, особенно в спринтерской гонке.
Ноги были сильные. Есть одно упражнение, которое в институте делали гимнасты, велосипедисты, баскетболисты, тяжелоатлеты. Когда спортсмен ложится на живот, ноги и запястья подставляет под шведскую стенку, и старается подняться не сгибаясь, как карандаш; только в коленах разрешается согнуться. Все мышцы - особенно ног, брюшного пресса, спины - должны работать.
Из всех, кто занимался рядом, я один мог выполнить упражнение.
Велосипед – второй для меня вид спорта.
Занимался активно и настольным теннисом.
Очередной мой вид спорта - моржевание.
Когда я стал главой района, Гавриил Харитонович Попов и Юрий Михайлович Лужков вызвали зимой однажды на Серебряный бор, где есть озеро, заставили купаться.
В воду полезли два-три-четыре человека, смелых много не нашлось.
Я оказался в воде, и с тех пор настолько полюбил этот вид спорта, что шестнадцать лет моржуюсь! И не просто раз в год, а каждое субботу и воскресенье мы, секция моржей, собираемся у воды. Первенства Москвы проходят, открытия и закрытия сезона. На Крещение, с пятнадцатого на восемнадцатое января, каждый год мы собираемся. Батюшка освящает воду. Это - не купель, а настоящий бассейн, четыре на двадцать пять метров.
Когда начинаешь плыть дистанцию двадцать пять метров, то тебя будто шпагами пронизывает. Если ты - слабый, дальше нет смысла плыть.
…Когда говорю, что я - моржуюсь, мне часто говорят: «О, я тоже по утрам обливаюсь водой!» Если честно, я по утрам люблю обливаться только горячей водой. Зато для меня осенью, зимой, весной залезть в речку не составляет никаких сложностей.
Ни разу в жизни не болел. Не знаю, что такое болезни. Зато весь резаный-перерезаный, хирургических вмешательств было очень много: ампутация пальца, аппендицит, варикоз - сначала на одной ноге, потом – на другой; в машине разбивался, челюсть, нос мне зашивали…
Около двадцати лет я - вице–президент Всероссийского клуба имени Анатолия Владимировича Тарасова «Золотая шайба». В нашем клубе - мои коллеги, великие спортсмены Вячеслав Старшинов, Игорь Ромишевский, Борис Майоров, знаменитые на весь мир хоккеисты, которые приносили славу советскому спорту.
К сожалению, сегодня хоккей - несколько другой, но мы пытаемся из пацанов сделать настоящих спортсменов. Несколько лет подряд организовываем и у нас, в Чувашии, финальные игры «Золотой шайбы». В позапрошлом году провели первенство Чувашской Республики среди мальчишек на приз памяти Андрияна Григорьевича Николаева. С прошлого года первенство стало традиционным, оно включено в обязательную программу.
Спорт для меня стал одним из смыслов жизни. Без спорта не было бы, наверное, многого.
-Среди ваших друзей - космонавты…
-Да, у меня замечательные отношения с авиацией, космонавтикой.
Очень хорошие связи с Центром подготовки космонавтов.
Сегодня сто космонавтов России и СССР, и среди этих ста три – чувашских: Андриян Николаев, Николай Бударин и Муса Манаров.
Мы в хороших отношениях с пятьюдесятью шестью космонавтами.
Оказываем помощь Звездному городку – еще со времен работы в префектуре. Хорошие связи с 237-м Центром авиационной техники, Кубинкой, где тренируются «русские витязи», пилотажная группа. Уже около шестнадцати лет мы с ними взаимодействуем, работаем.
В префектуре я был председателем Оргкомитета по подготовке и проведению авиационных шоу на Тушинском аэродроме. Для демонстрации возможностей техники привлекалась и военная, и малая, и фронтовая, и дальняя, и морская авиация. В канун 850-летия Москвы в небо поднялись сто пять бортов разных машин, самолетов.
Это было потрясающее зрелище!
Сегодня Тушинский аэродром закрыт, к сожалению. Но с Кубинкой у нас хорошие, добрые отношения.
Тот показательный полет «русских витязей, который проводился в Чебоксарах несколько лет назад, был осуществлен по моей инициативе. Президент Чувашии Федоров Николай Васильевич инициативу поддержал, попросил, чтобы я стал связующим звеном между республикой и пилотами.
«Витязи» показали свое искусство в небе Чебоксар, замечательно отработали.
Мы с ними дружим. В начале апреля вместе собираемся в Кубинке. 13 декабря ежегодно - отмечаем день гибели четверых «русских витязей», которые возвращаясь в Москву из Китая погибли во Вьетнаме, в Камрани. Святой день.
Звездный городок, Кубинка – мы с ними не просто друзья. Я стал «Почетным летчиком» на Кубинке, меня и на Байконур приглашали - на запуск космического корабля.
Рад тому, что в Чувашии при активной инициативной поддержке Президента Николая Васильевича Федорова был создан бесподобный Музей космонавтики. Он - не пристрой к школе, клубу, а отдельное здание. Климук, Горбатко, Николаев, Бударин, Батурин, Манаров открывали музей, и на сегодняшний день порядка сорока космонавтов уже побывали в нем.
Такого потрясающего музея нет ни в одном регионе России.
-Как вы оказались в Представительстве?
-Работая в префектуре, я был приглашен возглавить очень интересную структуру: департамент строительства города Москвы. В Москве строился англо-американский город, на территории Северо-западного округа, и я руководил проектом. Не чертежным, имеется в виду, а всем комплексом работ.
Затем меня попросили поработать в Полномочном представительстве Чувашской Республики при Президенте Российской Федерации. С учетом того, что я - из Чувашии и в Москве имею неплохие завязки в различных структурах.
Через год, когда полпреда, Геннадия Семеновича Федорова, Президент Чувашии пригласил на работу в свою Администрацию, я почти три года возглавлял Полномочное представительство. Затем Геннадий Семенович вернулся, и я опять тружусь в должности его первого заместителя.
Горжусь своей работой. Опыт службы в армии, Правительстве Москвы очень помогает. Здесь ведь особенно важно четкое взаимодействие с федеральными структурами, правительством Москвы, муниципалитетами. От него зависит реализация целей Президента, Кабинета Министров Чувашии.
Мне эта работа нравится, она - интересная, и опыт, который я набрал за время службы здесь, пригодился.
-Вы также руководите национально-культурным объединением.
-Год назад меня избрали руководителем Московской чувашской национально-культурной автономии. Работа неимоверно сложная. Цель и смысл ее – объединение. Чуваши, представители других национальностей, приехавшие в столицу из Чувашии, нуждаются в общении. Не только на клубных мероприятиях – концертах, тематических вечерах. Люди хотят просто встречаться, общаться, говорить друг с другом.
В некоторых регионах есть межнациональные распри. У нас такого нет. Чуваши дружны в республике с представителями всех наций; чувашское землячество в Москве – тоже сплоченный многонациональный коллектив.
Цель и смысл работы на новой должности я определил для себя так – человеческое отношение ко всем просьбам, которые поступают от земляков, живущих в Москве. Проведение максимального количества мероприятий. Пусть они будут иногда не очень крупные, локальные. Но коммуникативные акции необходимы. В месяц мы проводим два мероприятия, такого прежде не было. Проводятся они на профессиональном уровне, люди знают, что идут не на халтуру. Плата - невысокая: сто – двести рублей за билет. Но все знают, что они идут смотреть нормальное представление.
3 июня мы проводим Акатуй. На чувашский народный праздник приходят не только москвичи, приезжают гости и из других регионов.
-Сколько чуваш в Москве и области?
-Численность чувашской диаспоры в столице увеличивается. Раньше мы говорили, что в Москве проживают порядка тридцати тысяч чуваш, а сегодня в Москве и Московской области их около сто тысяч. Это численность большого города.
Проведение мероприятий способствует единению и укреплению нашей титульной нации в России.
Мы решили провести перепись чувашей вне Чувашии, попытаться выяснить точнее, какие есть национально-культурные организации за пределами республики.
Сегодня, по нашим данным, четыре десятка регионов в России, где проживает солидное количество чуваш.
Еще мне приходится исполнять обязанности вице-президента Федеральной чувашской национально культурной автономии.
-Каковы ваши принципы?
-Высочайший уровень дисциплины. Обязательность в словах и действиях. Обязательность требования «окажи содействие другу товарищу, любому, кто нуждается».
Главным для меня является работа, потому что я родился под знаком девы, они - трудоголики. Бывали периоды, когда я по три-четыре года не бывал в отпуске.
Стараюсь не лезть вперед кого-то.
Если человек приходит с просьбой, бедой, ставлю себя на его место и прокручиваю в голове: а что бы я хотел услышать, узнать у начальника, к которому пришел? Для меня важен принцип почитания старших, любви ко всему дому – родным, близким.
Нет ни одного дня, чтобы я не позвонил маме. Нет ни одного квартала, чтобы я не приехал к ней.
Мама готова приезжать в Москву, но надо знать психологию пожилого человека: она стремится туда, где корни, где она – хозяйка. В Москву приезжает на месяц максимум, затем – «назад, я здесь больше не хочу».
Мы общаемся постоянно, это вдохновляет.
Если она говорит, что ей нездоровится, у меня - совсем другое отношение к работе, я закрываюсь в скорлупу. Как и брат мой.
О дочери я уже рассказывал. Расскажу о сыне: он летает из Шереметьево в международные рейсы на «Боинге-777», «А-310», самых мощных пассажирских судах. В Китай, Японию, Индию, Европу, Париж, Англию, Германию. Ему почему-то больше нравится летать в Китай, но совершенно не нравится в Америку, даже не хочет оформлять визу.
-Каков ваш главный принцип?
-Главный мой рабочий принцип - честное, добросовестное отношение к исполнению своих обязанностей. |