00:00 15 апреля 2008 г.
Одной из самых непростых задач, которые нотариусу приходится решать при совершении нотариальных действий, является установление дееспособности завещателя. Дееспособность определяется им документально (путем проверки документов, удостоверяющих личность участников сделки, в которых указан их возраст) и визуально (путем беседы с участниками сделки, собственной оценки адекватности их поведения и т.п.). К сожалению, определить действительные намерения участников сделки, разъяснить им смысл и правовые последствия заключаемой сделки далеко не всегда возможно. Причиной этого отчасти служит несовершенство действующего законодательства, в том числе и нотариального, в котором не только отсутствует какой бы то ни было механизм установления дееспособности, но не имеется и правовых оснований для выполнения ряда необходимых для этого действий.
Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. № 4462-1 вообще не регулируют указанный вопрос. Нотариус лишен возможности назначить психиатрическую экспертизу, которая могла бы дать заключение о способности гражданина понимать характер совершаемых им действий, руководить ими и осознавать их правовые последствия. У нотариуса не имеется законных оснований даже запросить необходимые данные из медицинских учреждений, обратиться за помощью к специалистам-психиатрам за соответствующей справкой, не говоря уже о возможном освидетельствовании гражданина, поскольку указанные сведения являются врачебной тайной.
Одним из способов выйти из положения при возникновении у нотариуса сомнений в способности гражданина руководить своими действиями и понимать их суть является возможность обратиться в органы прокуратуры, которым предоставлено право истребовать сведения, составляющие врачебную тайну, без согласия гражданина, в отношении которого необходимо получить эту информацию (ст. 61 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г.). Представление сведений, являющихся врачебной тайной, возможно также с согласия самого гражданина или его законного представителя.
Однако само по себе наличие либо отсутствие даже достоверных сведений о психическом заболевании участника сделки еще недостаточно для того, чтобы делать из этого какие-либо выводы. При наличии диагностированного психического заболевания у лица могут быть периоды различной продолжительности, когда он находится в состоянии ремиссии, способен руководить своими действиями и давать им отчет. При отсутствии решения суда о признании его недееспособным такой гражданин может быть участником сделки. И наоборот: гражданин, никогда не состоявший на учете в психоневрологическим диспансере, может не понимать значения своих действий и быть неспособным руководить ими. Определить грань состояния такого гражданина, при которой совершение сделки возможно либо невозможно, для нотариуса, не обладающего достаточными медицинскими знаниями и вдобавок не располагающего специальными методиками для этого, естественно, далеко не всегда реально.
Единственным выходом из создавшейся ситуации является, очевидно, внесение в нотариальное законодательство изменений, связанных с предоставлением нотариусу права требовать предоставления сведений о состоянии психического здоровья гражданина либо проведения обследования его в принудительном порядке врачом-психиатром в соответствии с Законом Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях граждан при ее оказании" от 2 июля 1992 г., по которому указанные действия допустимы в случаях, установленных законами Российской Федерации. Перечня таких законов в названном нормативном акте не приводится, таким образом, он является открытым.