Аркадий Айдак
Быть России — значит, быть Чувашии!
Мы были так воспитаны, что верили: скоро будет коммунизм и нации сольются. Гласность, перестройка позволили понять, что не только в природе, но и в хозяйственной деятельности, и в области культуры национальное многообразие народов — величайшая ценность, богатство. Как исчезновение любого вида животных и растений, любого способа хозяйствования, так и исчезновение языка, культуры — пусть самого немногочисленного народа — есть ничем не восполнимая, общечеловеческая потеря. Нам, воспитанным на всеобщей унификации и упрощении, привыкнуть к яркому многообразию жизни во всех его противоречивых проявлениях не так просто.
Отсюда и противоречия реальные — они внутри нас. Вся сложность данного момента в том, чтобы каждый понял, что новые реалии накладывают новую ответственность, и действовал соответственно, обеспечивая, как было сказано, «революцию в эволюции». В том числе и в области культуры.
Сейчас, на мой взгляд, диалектика национального и интернационального такова, что спасение национальных языков, знание национальных языков, их истории, знание этнографии, культуры — это интернациональное дело, дело всех проживающих на территории людей. В то же время наилучшее овладение русским языком, инструментом интернационализма, есть глубоко национальное дело каждого народа. Это необходимо для успешного осуществления в стране научно-технической революции, что только и позволит улучшить жизнь всех граждан, обеспечит им реальные права и свободы и укрепит чувство как национальной гордости, так и гордости гражданина Страны Советов. И это то главное, что способно не формально, а на деле укрепить нашу федерацию.
Тут есть проблемы.
Главная идея нашей социалистической федерации — все нации, народы имеют в ней равные права, А так ли это в действительности? Надо бы рассекретить, сколько выделяется на душу населения средств на развитие культуры в тех или иных национальных общностях. Даже «зрительно» мы наблюдаем огромные диспропорции. В Чувашии — явное отступление по сравнению с 20-ми — 30-ми годами. Тогда чувашский язык был практически государственным языком, чувствовался национальный подъем, связанный с предоставлением автономии. Было свое «Чувашкино». Вдобавок к нынешним двум чисто чувашским театрам тогда было пять передвижных, так называемых колхозных, работавших в районах республики. Было шесть газет и журналов на чувашском языке, был журнал «Труженица» (уже сорок лет мы безуспешно добиваемся его восстановления), была молодежная газета, был педагогический журнал.
Нужна государственная помощь, чтобы восстановить утраченное. Получим ли мы ее? В РСФСР десятки автономных образований, но в Верховном Совете нет Совета национальностей или Комитета по делам национальностей. Он крайне необходим. Например. вот проблема: из всех чувашей только половина живет в своей республике, а остальные 800—900 тысяч — в основном, в Татарии, в Башкирии, в Ульяновской, Куйбышевской областях Они почти не учат родной язык, некому нынче их обеспечивать учебниками. Национальный театр фактически не для них. В нашей республике живут татары, мордва. И у них та же проблема. И некому нынче удовлетворять их культурные запросы. Организовать в других республиках культурное национальное обслуживание при нынешней принципиальной нерешенности этой проблемы затруднительно. Это связано и с материальными ресурсами, бумагой, финансированием. Театрам, например, насколько я знаю, не хватает бензина — нет возможности ездить играть для сельского зрителя.
По сравнению с союзными организациями автономные фактически в значительной степени бесправны. Уже многие десятилетия у нас не могут решить вопрос о сооружении памятника Михаилу Сеспелю, основоположнику советской чувашской литературы. Настолько все зацентрализовано.
Дальше. При нынешних реалиях, когда множеству языков грозит исчезновение, нет иного выхода для их спасения, как обязательное двуязычие. Для начала в школах. Во всех школах в автономиях все дети должны изучать и знать и русский, и национальный языки. Так же обязательно, как и все другие предметы. Иначе не сохранить национальные языки.
«Добровольность выбора» языка обучения родителями есть смерть для национальных языков, а значит — в будущем,— и для национальной государственности, ибо что за государственность без языка данного народа? Наши народы многолетним волюнтаризмом, беззаконием, отрывом от привычной среды обитания, урбанизацией, господством административно-командной системы в значительной степени приведены в состояние, как бы это сказать, древнеримского плебса, люмпенов, которых называли пролетариями, которым все равно, их единственное требование — хлеба и зрелищ. А в нашем варианте — уравнительности и водки.
Отдать дело сохранения, спасения национальных языков, так сказать, на «общественный самотек» — значит, загубить это дело наверняка. Пример тому — массовое неприятие кооперативов, аренды. С каким трудом они внедряются в нашу жизнь! А ведь без них нет будущего. Требуется прямо-таки давление сверху, чтобы дело пошло.
Пока не идет. И если так будет дальше, то язык чувашей — народа, который создал первое в Среднем Поволжье государство в то же самое время, когда создавалась Киевская Русь, скоро исчезнет. В деревне все меньше детей, а в городе родному языку учить не хотят.
В царской России за сотни лет со времени создания огромного государства от Балтики до Аляски не исчез ни один язык. А у нас за семьдесят лет Советской власти есть исчезнувшие, а некоторые — на грани. Мы знаем, что каток административно- командной системы в первую очередь прошелся со всей тяжестью по культуре русского народа, но и другим немало досталось.
Что за общество мы создали, если оно ставит людей в такие условия, делает их таковыми, что они отказываются от языка родной матери? Ведь это глубоко безнравственно, и не надо винить людей, люди в своей массе таковы, каковы обстоятельства.
В народе говорят: для чего нужен чувашский язык? Действительно, он сейчас ни для чего не «необходим» даже в своей республике. Мы прекрасно можем обойтись без него, и в этом заключена его погибель, если дело пойдет так, как шло до сих пор. Государственность любого народа, если это государственность, а не пустая формальность, принимает все необходимые меры для сохранения и развития своего языка, первого признака народа, и делает знание его обязательным для нормального функционирования общественного организма.
У нас, у чувашей, сейчас почти в каждой семье уже хватает и взрослых, и детей, плохо говорящих или вообще не говорящих на родном языке. Фактически русский сейчас для нас — второй родной язык. Если на то пошло, то скорый всеобщий переход на русский язык не составит для нас никакого труда. К тому же нас к этому подталкивает широко распространенный национальный нигилизм. Но так ли должно быть?
В этом мы должны строго руководствоваться словами Михаила Сергеевича Горбачева, сказанными на заседании Президиума Верховного Совета СССР. Он сказал, что будет величайшей ошибкой, даже преступлением, если станут исчезать народности, если все будет сглаживаться. Сберечь и развить язык народа автономной республики, часть общечеловеческой культуры,— это есть наш интернациональный долг. И в первую очередь это интернациональный долг всей нашей интеллигенции, особенно писателей.
Думается, что надо начинать с детей. Во всех школах республики (видимо, кроме Алатырского и Порецкого районов, где чисто русское население) все дети, и не только на селе, но и в городе, в Чебоксарах, и не только чувашские дети, но и дети других национальностей, должны учить чувашский язык в обязательном порядке. Если это сделать только для чувашских детей, толку не будет — воспримется только как лишняя нагрузка. А если сделать для всех — сразу поднимется престиж языка нашей автономии. Он уже хоть для чего-то будет нужен. И это будет и знаком уважения к народу, на территории которого живешь. Ведь уважение должно быть взаимным А от того, что выучат дети чувашский, кроме хорошего, ничего не будет.
Мы глубоко убеждены, что русская часть населения республики пойдет на овладение чувашской речью. Конечно, не с ходу, не с сегодняшнего дня, а постепенно. Надо начать с детских садов, со школы, надо заранее готовить преподавателей чувашского языка для школ. Главное — психологический перелом. Если мы этого достигнем, то и село чувашское сбережем, а оно сейчас пустеет крайне быстро, ибо ресурсы в республике направляются, главным образом, на решение городских проблем. Если возьмемся за село, за сельскую промышленность, то село — опора национальной культуры — сохранится и сохранение чувашского языка в веках будет гарантировано.
В эти годы решается, быть или не быть нашей стране. Быть России — или начнется стагнация? Это зависит от успеха перестройки, в первую очередь в российской, в особенности нечерноземной деревне. С этим связано также и решение демографической проблемы, а не только продовольственной. Ее успешное решение — гарантия будущего. Сердце, совесть и разум не могут примириться с нынешним состоянием жизни в центральных областях нашей страны.
В Чувашской республике создается сейчас Яковлевское общество — на заветах просветителя чувашей и других народов Поволжья Ивана Яковлевича Яковлева, близкого друга семьи Ульяновых в Симбирске. Его идеи изложены в завещании чувашскому народу — чтите и любите великий, добрый и умный русский народ, таящий в себе неисчерпаемые силы ума, сердца и воли... Да будут его радости, вашими радостями, его горести вашими горестями , и вы приобщитесь к его светлому будущему и грядущему величию... Завещаю чувашам, что бы ни случилось с Россией, жить с нею, разделяя ее радости и горе... Твердо верую, что не может погибнуть многомиллионный русский народ. Значит, если вера моя осуществится, не погибнет и чувашское племя, пока тесно будет слито с общей родиной — Россией.
Так говорил Иван Яковлев.
На том стоим.