01 февраля 1997 г.
Летом позапрошлого года по Республике Чувашия и ее окрестностям пронеслась весть: в одном из местных колхозов ликвидирована молочная ферма. Коров то ли порезали, то ли продали - за молоком ездят в город... И вообще разруха: каждый мужик теперь сам себе хозяин, тащит с полей, что ему вздумается, - и на все ему плевать... "Докатились", - причитали горячие сторонники исключительно коллективного способа хозяйствования. Ну, пусть так. Но почему, собственно, такой резонанс? Разве мало хозяйств, свертывающих общественное производство по разным причинам?
Тут случай был особый. Фермы не стало в знаменитом колхозе "Ленинская искра", которым вот уже три десятка лет руководит не менее знаменитый председатель Аркадий Павлович Айдак... Думаю, представлять этого человека не надо: о нем писали во всех газетах страны; его избирали народным депутатом СССР. Его показывали десятки раз по телевизору. И слава его вполне заслуженна. Ибо... надо на некоторое время вернуться в минувшее.
Возродись и обновись!
...Земля здесь небогатая - пески, суглинки, холмы, склоны. И еще она очень больная, эта земля: истощена, истерзана и людьми, и оврагами. Оврагов - тьма, они рассекали поля подобно шрамам. Разрастаясь год от года, словно щупальца гигантского спрута, тянулись все к новым и новым участкам полей и лугов, высасывая из земли ее соки, ее плодородие. Паводки, ливни, ветер делали свое дело - разрушали, размывали, разъедали плодоносный слой. На одном из полей плуг как-то выворотил россыпь древних монет. В старину здесь было кладбище, но ветра и дожди снесли с него добрых полтора метра земли. Седьмую часть сельхозугодий составляли овраги и балки!
Глубокая эрозия - так определяли специалисты состояние почв колхоза. Но Айдака пугало не только обнищание земель - еще более опасной казалась эрозия человеческих душ. Безрадостных последствий хозяйствования на земле хватало: лень, пьянство, воровство, неверие в добрые перемены. В мечтах виделась молодому председателю обновленная, щедрая, красивая земля: скудные поля стали обильными, жалкие пересохшие ручейки по дну оврагов превратились в полноводные пруды, выбитые пустоши оделись в леса. Обжились е них исчезающие звери и птицы. Он знал, что надо сделать для этого. Строить плотины. Сажать кустарники и деревья. Испытывать новые приемы обработки полей. И прочее и прочее. Не прежде всего надо было убедить людей. что все это возможно. Но как это сделать, как?..
Овражек возле села Большие Шемердяны размывал дорогу, связывающую колхоз с райцентром. Все смотрели на это как на неизбежное зло. Однажды Айдак распорядился сделать по дну оврага десяток плетневых запруд.
- Зачем? - пожал плечами бригадир Алексей Артемьев. - После первого же ливня их размоет.
Но запруды уцелели! Стали задерживать ил, обросли травой! Тогда установили еще. Овраг на глазах стал затягиваться. Через два года исчез. Так началось большое дело, объединившее людей, пробудившее в них чувство гордости и удовлетворения.
- Я понял: чувство привязанности к родным полям, кот- чему краю людей не исчезло, - говорит Айдак. - Просто оно как бы впало в анабиоз. И надо было выводить его из этого состояния.
Разве редкость: устоявшийся уклад жизни, привычный ход событий, которые хоть и не ведут к успеху, воспринимаются многими как единственно возможные и правильные? И все, что не "вписывается" в эту привычность, считается сомнительным, а то и вредным? Ну например, решили значительно расширить посевы люцерны. Это породило недоумение: травы вместо зерновых? Но Айдак понимал: именно эта культура - первая помощница земледельцу. Во-первых, она цепко держит на склонах, сдерживая их разруше- ние. Во-вторых, ее семена продаются по высокой цене, возрастет доход хозяйства. И наконец, богатые укосы этой травы позволят обеспечить колхозников сеном. Последний пункт был весьма существенен. Дело в том, что, пока колхозники продолжали пасти личный скот в оврагах и балках, нечего было и по мышлять о борьбе с эрозией: склоны вытаптывались, травостой исчезал и оголенная земля всецело была во власти ветров и дождей. Но крестьяне загоняли туда скотину не по злому умыслу - хозяйство не имело выпасов.
Прошел год, другой - и в оврагах и делах, где раньше, выедая последнюю траву, топтался скот, стали накашивать, десятки тонн сена! Даже пенсионеры и те завели коров. И в людях пробудилось самое главное - заинтересованность. А заинтересованный человек - это уже деятель. У председателя появились сторонники. Родная земля - холмистые поля и овраги. Где посеять травы? Где построить плотины? Невиданное дело: в "Ленинской искре" решили создать противоэрозийные звенья! Их работа - охрана плодородия почв. На дне оврагов встали сотни плетневых и фашинных запруд. На склонах сеяли клевер, люцерну. Стали получать неплохие урожаи трав. Крестьяне - сами! подобрей воле! - посадили по сотне деревьев! Дело пошло. Оберегали старые посадки, сажали ·новые. Специалисты соседнего лесхоза обеспечивали крестьян саженцами. Любители-лесоводы нашлись в каждой из тринадцати деревень хозяйства. Коллективными усилиями ежегодно сажали деревья на двух-трех гектарах. Семья того самого бригадира А. Артемьева, что сомневался в необходимости перегораживать овраг плотиной, посадила четыреста деревьев!
Прошли годы. Нынче на колхозных землях леса занимают двести гектаров. Бывшие пустоши дают обильные урожаи многолетних трав. Овраги - исконные недруги земледельцев - теперь превращены в их союзников. Шестьдесят прудов! В них полно рыбы - лови на здоровье! Ныне уже нет в "Ленинской искре" оврагов, разоряющих землю. Пруды , леса, луговины, созданные руками людей, украшают ее. И земля, обласканная человеком, откликнулась: дает по тридцать центнеров зерновых с гектара, обильные урожаи хмеля. Коровы стали давать по шесть тысяч литров молока в год! Появились в "Ленинской искре" музей крестьянского быта, музыкальная школа, школа народных промыслов, всякие ансамбли и прочие аксессуары духовного возрождения. Крестьянская душа, потихоньку освобождаясь от равнодушия, косности, хмельного угара, потянулась к... скажем так, красивости. Меня лично поразили копии известных картин русских живописцев, нарисованные на громадных воротах крестьянских дворов. Надо же! Мужики не жалели времени - а главное, краски! - вроде бы на ерунду, на глупость - на
то, чтобы украшать свои подворья... Вот вкратце что стоит за словами "Ленинская искра" и Аркадий Айдак. В сущности, это перемена крестьянских взглядов на свою жизнь-бытие, на свое место и свою роль в этом мире... И так бы век поживать, горя не знать. Но...
Пришли другие времена. Все беды, все нелепицы нашей "перестроечной" эпохи не миновали и "Ленинской искры". И конечно, динамизма, того движения вперед, которые определяли суть будней "Ленинской искры" и ее работников еще недавно, ныне не существует... Нынче везде в жизни сельчан множество бед. Производится меньше молока, мяса и прочего. Дороговизна машин, механизмов, энергии. Не по зубам ныне хозяйствам минеральные удобрения, пестициды. Сельские стройки замерли. Все это плохо. Но самое худшее - на этом фоне - деградация крестьянства. Сколько я видел деревень, где людей уже ничего не интересует, кроме водки, телевизора и сплетен! И сколько полей уже потихоньку зарастает сорняками! Растаскиваются фермы, теплицы, недостроенные дома... Полная разруха. По поводу реформаторства в сельском хозяйстве идут ныне жаркие споры. Давать землю? Не давать? Делить фермы? Машинные парки? Инвентарь? Сообща, артельно? И если б только споры! Сколько уже дров наломано! Шаг вперед, шаг», еще вперед!
Однако не столько о трудностях, свалившихся на знаменитый колхоз, его крестьян, председателя, хочу я рассказать. Мне хочется поведать о том, как даже в условиях глобального утеснения всего отечественного землепользования Айдаку и его команде (а к ней я отношу всех крестьян "Ленинской искры") удается и выжить, и устоять, и - самое главное! - сохранить крестьянство "как класс". Никакой растерянности, уныния и тем более отчаяния я в хозяйстве не приметил. Местные крестьяне все так же деловиты и домовиты. Не опустили рук, не пали духом. Скотины у всех полно, огороды и сады в полном порядке. Строятся: за последние, пять лет поставили сто девяносто домов. И надои не снизились, и урожаи. И кормов хватает. И агробиолаборатория функционирует. Короче, никакой паники, никакого упадочничества. Более того, сюда снова, как и в былые времена, едут делегации изучать опыт. Какой? Что же такого опять напридумывали тут неугомонный Айдак и его помощники, единомышленники?! "Отталкиваемся вот от какой мысли: как включили в восемнадцатом году затратный механизм, текло сих пор и не выключили", - говорит по этому поводу Айдак. Слова "затратный механизм" в устах Айдака означают многое. И полувековую работу полукрепостного крестьянства на государство "за так". И бездумную гигантоманию, когда путем "слияния" десятков сел и деревень создавались совхозные монстры.
Основных целей нынешнего реформирования в "Ленинской искре" две: выживание крестьянства и сохранение производства. А достижение этих целей - через противостояние этому самому "затратному механизму". Противостояние на первый взгляд негромкое, но упорное и каждодневное. Вот, скажем, сколько сетований, слез, проклятий сыплется со стороны руководителей хозяйств по поводу "непаритетных цен" по линии город - деревня! "Но коль скоро изменить ты ничего не в состоянии - то постарайся обойтись своими возможностями".- И вот вместо плача и слез "Ленинская искра" решила, "не увлекаясь минералкой" удобрять свои поля в основном навозом. Далее, жрет колорадский жук картошку? Так не ядохимикатами его бьют, а в колхозной лаборатории разводят и раздают крестьянам яйца клопа подизус... Вредители хмеля завелись? Десять лет разводят в колхозе санитара - златоглазку... И так по всем направлениям. Едем дальше. Поскольку государственной "обязаловки" ныне не существует, то и решили: с двух третей общего землепользования (а приходится в "Ленинской искре" всего-навсего по семь гектаров на каждого) доходы идут на нужды личных крестьянских подворий (в том числе и самого Айдака). А вот "приварок" с последней земельной трети - это на общие нужды: на дизтопливо, электричество, зарплату, содержание общественно необходимых учреждений - школы, амбулатории, агрослужбы, ветеринарии и тому подобного. Новостройки - тоже на доходы за счет этой одной трети земель. Деньги здесь извлекают из всего, что может их дать. Свой пивзавод - небольшая выручка , пивная дробина для животных. Молокозавод тоже свой. Выращивание гриба вешенки для московских коммерсантов: не один миллион рублей в колхозную кассу. Лечебный травяной чай из семнадцати трав надумали в колхозе делать!
Что ж, кругом нелады* а в "Ленинской искре" - благодать? Насчет благодати судите сами. Главный агроном хозяйства Николай Васильевич Атласов
получал год назад (держитесь крепче за стул!) менее ста тысяч рублей в месяц. Остальное где добирает? А у себя, на подворье: скотины полон двор. Тут надо сказать, что главную заботу - корма - колхоз снял с мужиков. Ибо каждому члену артели полагается и зерно, и сено, и комбикорм. Остальное - дело личного старания. Заглянем в обычный сельский дом. Семья - шесть человек, три поколения: отец - мать, сын - сноха, двое внуков. Две коровы, свинья, теленок, куры-утки и четырнадцать поросят. Добротный дом плюс "летник" - летний домик. Надумала семья расширять жилье - запасает стройматериалы. По такому случаю прошлой зимой молодой хозяин два месяца был "на отходе" - подрабатывал в Нижнем Новгороде, этот город недалеко.
- Разруха начинается в голове, - повторяет мой собеседник знаменитую фразу из фильма "Собачье сердце". - А если с умом, да по трезвости, да со старанием... Сено - коси его по оврагам сколько влезет, солому - вези с любого поля; свекла, если пожелаешь обрабатывать, - половина твоя с любого участка... А свекла - это, брат, молоко у буренок... Не от утихли "свобод" рождена легенда о мужике, который что захочет, то с поля и волокет? Вывод?
Не через колено, не в угоду теоретическим постулатам, не бросаясь сломя голову исполнять руководящие пожелания типа "В три месяца реорганизовать колхозы!", а вдумчиво, с учетом местных условий, постепенно включая каждый крестьянский двор в конкретные хозяйственно-экономические отношения, проводятся реформы в "Ленинской искре".
Поскольку мы начали с коров, то ими и закончим. Да, с фермой здесь разобрались, но не порезали и не пропили буренок, а сократили стадо наполовину: вместо 700 оставили 350 голов. Но зато надои вверх пошли, молоко подешевело - ведь электричества, кормов, воды и прочих побочных расходов стало ровно вполовину меньше... А вот колхозный откормочник на 1200 голов действительно закрыли: нет смысла обогревать, освещать, охранять, ремонтировать и вообще содержать громадный комплекс. А стадо? Нет, не пропили, а раздали бычков по подворьям на каждому понятных условиях: чем быстрее набирает вес скотина в твоем дворе, тем больше причитается тому, кто ее обихаживает. Говорят, и сам Аркадий Айдак этой статьи дохода не чурается... Оно и понятно: не поучает он своих подчиненных, а вместе с ними реконструирует жизнь...
Жан Миндубаев, собкор "РФ"