28 декабря 2000 г.
Автор – Анатолий Приставкин.
Прощаясь с двадцатым веком, мы словно вступаем в новую жизнь. И все вроде бы сходится: экономическая конъюнктура, новая власть, новый парламент и так далее. А что еще хотелось бы захватить с собой в новый век? И что оставить? Человечество давно играет в такие игры: "Что с собой возьмем: в пустыню, в Космос, на Луну, на Марс", и так далее. Обычно берут лучшую книгу (конечно, Библию), лучшую музыку (Баха, Бетховена, Чайковского), лучшую картину, лучшее изобретение и так далее. Впрочем, это абстрактно. Ну, а что на самом деле понесем мы в тот новый мир, который грядет?
Толстой на исходе ХIХ века писал: "Век и конец века на евангельском языке не означает конец и начало столетия, но означает конец одного мировоззрения, одной веры, одного способа общения людей и начало другого мировоззрения, другой веры, другого способа общения". Толстой, кажется, был прав, если новым мировоззрением XX века считать марксизм, верой - безверие, а новым способом общения - то, что выразил точно в стихах Мандельштам: "...Наши речи за десять шагов не слышны..."
Новый век мы начинаем с новым парламентом, который недавно проголосовал за новую символику: герб, флаг, гимн, и, как в былые добрые времена, на съездах большевиков, можно было наблюдать сияющие, прямо-таки наполненные счастьем лица коммунистов, да и не только их одних. А как дружно поднялись в едином порыве наши славные губернаторы из краев и областей, когда прозвучала в зале новая (старая) музыка Александрова. Подумалось: вот сейчас, сию минуту грянут хором: "Партия Ленина, партия Сталина, мудрая партия большевиков..." Не грянули, до поры сдержались. Но завтра они поедут по регионам и областям и понесут старые песни о новом в народ, который безусловно их поддержит. И прозвучит с трибун привычное: "Этого требует народ".
Бедный народ, кто только от его имени не вещал. И все знают, кроме него самого, что он хочет. А он хочет, чтобы его оставили в покое. Да его и оставили, и бросили, если уж МЧС исполняет роль истопников, спасая детишек Дальнего Востока от мороза, в то время как слуги народа репетируют новый гимн. Это с их слов наш народ (великий, могучий, непобедимый и так далее), выстраивая свой двадцать первый век, лепит его с двадцатого. Как будто мало ему было крови от революции и Гражданской войны до сталинских репрессий и ГУЛАГов? "Россия, ты одурела!" - выкрикнул однажды в сердцах честный гражданин Юрий Карякин. И был бы прав, если бы сказал чуть иначе: "Россия, тебя же дурят!"
Но я мысленно возвращаюсь к залу, встающему под звуки будущего гимна, зацепившись взглядом за эпизод, казалось бы, незначительный, когда Николай Федоров, президент Чувашии, в отличие от остальных не встал под музыку Александрова. На телеэкране это занимает несколько секунд: вскинувшийся в едином порыве зал, монолит, твердыня, а он такой скромный, тихий, посиживает себе, листает какие-то бумажки и делает вид, что вся эта комедия его не касается.
Это наше, наше обретение, бесценное, в знак протеста не вставать, и оно, конечно, принадлежит двадцать первому веку. Я почему-то верю, что когда-нибудь пройдет затмение, и мы захотим думать о себе чуть-чуть лучше, мы снова покажем в хрониках этого одиноко сидящего человека среди сплоченной над его головой стихией толпы. И нам, конечно, вспомнится: так одиноко стоял Андрей Сахаров перед ревущим залом, так Борис Ельцин, исключивший себя из коммунистов, покидал под негодующими взглядами съезд, так, ранее, Солженицын бросал из своего одиночества правду в ответ на единодушное газетное осуждение, так выходили на Красную площадь во время оккупации Чехословакии Богораз и ее друзья. И разговор вовсе не о том, что не сегодня-завтра подкатит "воронок" и загребут невстающего Федорова на Лубянку. Но пора, давно пора, как наставлял великий Толстой, оценивать гражданские деяния не годами ссылки, что привычнее, а скажем, мерой совести, чести, боли за прошлое или стыдом перед детьми и внуками за происходящее сейчас, в том же парламенте. И тогда вдруг осознается, что мы, хоть и тащим на ногах старую грязь в неиспоганенный еще, сверкающий, как мечта, Новый Век, но принеся с собой Библию, Баха, Шекспира, образ Матери, образ любимой Женщины и примеры гражданского мужества, не сможем не быть другими и даже чуть лучше. А значит, наши дети, глядя на нас, прибавят к этому багажу что-то свое. Я верю – будет реять над Россией их флаг, прозвучит их музыка и гимн, под который я встану вместе с Николаем Федоровым».