25 октября 2017 г.
Жизнь забрасывала меня то на Дальний Восток - в Амурскую область, то на Северный Кавказ - на Ставрополье, то в Тверские и Вятские края.
В Вятской тайге в Федоровском леспромхозе я проработап пять лет - там мы грузди собирали мешками. Нет, не наших белых подгруздков, там их просто не замечают, а самых настоящих, со свисающей по краям шляпки бахромой. Заполненные мешки мы выносили на просеку, а там их грузили на телегу, и лошадь доставляла наши лесные трофеи в поселок лесорубов Тулашор. Вообще надо заметить, что вятичи признавали только три вида грибов: груздей, белых и красноголовиков, т.е. подосиновиков. А каких размеров строчки вырастали: с человеческую голову! Как-то спросил у местного жителя Ивана Куклина, почему, дескать, не едите сморчков и строчков, он искренне удивился: так это же, мол, несъедобные грибы, вроде бледной поганки, ими отравиться можно!
Как-то принес в общежитие корзину осенних опят, ими на делянке рядом с поселком прямо-таки были усыпаны еловые пни. Отварил, начал жарить. Тут зашел ко мне киномеханик Налик Селиванов, выхватил из рук сковороду и чуть не вывалил грибы в помойное ведро: "Отравиться хочешь?"
Я еле-еле уговорил его попробовать эти незнакомые ему грибы. "Сперва ты…"- сказал он. Опята ему очень понравились, он на радостях даже сбегал в магазин за вином. Пришлось мне жарить вторую сковородку…
А какая в таежной реке Федоровке водилась рыба! Спустился к реке, размотал удочку и закинул. Через полчаса ты уже идешь домой с уловом.
Тайга была богата дичью. Отставной бухгалтер Алексей Егорович Рычков, несмотря на нашу большую разницу в годах, водил меня на охоту на рябчиков с манком, весной - на тетеревиные токовища, осенью - на глухаря с лайкой.
А какие озера были в Тверской области! Длиной до 10 - 15 километров и шириной до трех - четырех. Таких полноводных рек я не видел нигде. Съежа, Волчина, Мста… Названия-то, какие! Красота неземная! Она и вдохновляла Исаака Левитана на создание художественных шедевров…
Да, многое пришлось повидать в жизни, поколесить. Пусть будет красота неземная в Вятском и Тверском краях, но все же мне всего милее неброский наш чувашский край. Речушки наши мелководные, летом они почти пересыхают, и куры их вброд переходят. И леса наши вырублены безжалостно. Но я здесь родился. И здесь с материнским молоком впитал в себя то, чем богата наша земля…
- Василь, а Василь, составь компанию, давай сходим за орехами, - клянчит с утра подвыпивший сосед.
Орехов нынче, как и в прежние годы, уродилось богато, и вся деревня, торопливо позавтракав, с сумками и котомками устремляется в лес. Знаю, что не орехи главное для моего соседа, во мне он, прежде всего, видит хорошего слушателя. Изрядно расслабившись, он любит порассуждать о житье - бытье, о своей неудавшейся жизни. Рассказы эти известны всем, поэтому находить новых слушателей соседу становится все трудней и трудней.
- Степаныч, знаешь, куда пойдем? - делает последнюю попытку любитель орехов. - Знаю я места в пятнадцатом квартале.
Но я непреклонен. И в эти тихие августовские дни меня манит не светлый орешник. В мыслях я давно в другом месте. Жду - не дождусь выходного, чтобы взять корзину, складной ножик и неторопливо отправиться в те знакомые только мне места, где ждут меня отливающие темно-зеленым цветом черные грузди. И не нужен мне в лесу никакой попутчик. Одному и думается легче, и хожу я тихо, спокойно, не тревожу пугливую дичь. И жизнь леса как на ладони.
Как скоротечно время! Давно ли на этой поляне, обливаясь потом и отмахиваясь от назойливых слепней, мы косили сено? Звучали шутки, смех, взаимные подковырки.… А теперь здесь тишина, даже птичьего писка не слышно.
К моему заветному месту нет ни дорог, ни тропинок, но до него я дойду с закрытыми глазами. Мне знакомы тут каждое дерево, каждый кустик. И они встречают меня тихим шорохом листьев. Что это? "Ти, ти, тиу, тиу !" Голос ломкий, как у молодого петушка. Рябченок! И тут в метрах пяти появляется хромающая рябчиха. Идет она жалко, волоча крыло. Да не ковыляй ты, не буду гнаться за тобой, знаем мы такие фокусы!
Только сделал шаг в сторону, как послышался шум крыльев, и взлетели с земли молодые рябчики: один, два, шесть, девять… Целых девять особей! Ну, ты молодец, мама-рябчик! Такое потомство сумела вывести в наших лесах!
… В густых и непроходимых лесах нашли приют первые поселенцы Новых Бюрженер. О том, какие звери и птицы водились в окрестностях, красноречиво говорят названия, дошедшие со времен наших прадедов: Журавлиное болото, Медвежье озеро…
. Этих зверей и птиц в здешних местах давно нет и в помине, и названия эти остались только в памяти народной. Есть опасения, что внуки и правнуки наши о рябчиках и тетеревах, которые во множестве водились в наших местах, будут знать только по рассказам и книгам. Да где же выводить потомство тому же рябчику? Леса безжалостно вырубаются. Там, где в середине прошлого века даже боязно было ходить одному, сплошные вырубки. И истребление лесов продолжается.
В середине шестидесятых прошлого века в своих Новых Бюрженерах токованием тетеревов я наслаждался прямо во дворе отчего дома. Гулкими весенними утрами песни токующих птиц слышались далеко окрест, и им внимала вся деревня. А теперь? Не стало леса, не стало птиц. Разве что одинокий косач-петух подаст голос и тут же, спохватившись, замолкнет.
Леса.…Нет уж прежних лесов. Только снаружи защитная полоса похожа на лес. Углубись в него метров на триста - сплошные вырубки. Лес так поредел, что и речи не должно быть о его промышленной разработке.
… Чтобы не вспугнуть сидящих на рябине птиц, пячусь назад, и боком, боком ухожу в овраг и останавливаюсь только тогда, когда мое внимание привлекает что-то давно знакомое. Грузди! Из-под разлапистой ели на меня весело глядит целая россыпь красавцев с темно-зеленой шляпкой. Под пересвист рябчиков дюжина ядреных грибов занимает свое место в корзине. В шагах десяти опять натыкаюсь на целую колонию чернушек. Потом еще.… Еще… Корзина тяжелеет с каждым шагом.
До чего удивительно тихо в лесу! Где-то мои односельчане, переругиваясь и перебрасываясь шутками, крушат, ломают орешник, стараясь поскорее набить рюкзаки и котомки. А тут - звенящая тишина. Мелочными и никчемными кажутся дрязги и пересуды, которые портят жизнь каждому из нас, суета городской жизни, вечные жалобы на нехватку денег…
Ставлю полную корзину у ног и опускаюсь на густой, пружинящий мох. Мысли витают далеко - далеко… Что это? На той стороне оврага мелькнуло что-то темное и остановилось. Заяц! Глядит прямо на меня. Но я сижу, не шелохнувшись, и косой меня не замечает. Не знаю, что его насторожило, но вдруг он поднялся на задние лапы, посмотрел по сторонам и тихо заковылял по своим заячьим делам…
Когда я возвращался домой с полной корзиной, мой неугомонный сосед сидел на крыльце. Он был сильно навеселе и не сразу признал меня. Заметив полную корзину, проговорил: "Вот это да! А я ведь так и не сходил в лес…"
Василий ЛАПИН.