Виталий БУЙНИЦКИЙ прибыл в Новочебоксарск в далеком 1961 году. Ехал он, двадцатишестилетний, на новую родину вместе с молодой женой и трехлетним сыном. Ему довелось быть свидетелем и даже участником исторического события — начала строительства Новочебоксарска. Будучи старшим инженером-геологом экспедиции № 45, он участвовал в проектно-изыскательских работах на строительстве Чебоксарской ГЭС, химкомбината, пром­зоны. В 90-е годы был директором Чувашского государственного института инженерно-технических изысканий (ЧувашГИИЗ), а до этого главным специалистом по геологии и управляющим Чувашским отделением Горьковского треста инженерно-строительных изысканий. Он хорошо знает не только историю строительства города, но и геологию всей республики.
Виталий Федотович и на пенсии продолжает заниматься общественной деятельностью. Он председатель совета ветеранов своего института, член совета ветеранов Московского района Чебоксар, председатель ревизионной комиссии Чебоксар­ской городской общественной организации ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов.

— Виталий Федотович, откуда у вас такая интересная фамилия?
— Мама моя была полячкой, родословная отца — из селения Буйничи. Вот отсюда и по­шла наша фамилия.  
Я же родился в Калинин­ской (ныне Тверской) области в деревне Зуево, недалеко от города Западная Двина.
Во время войны мы находились в оккупации под немцами. Нам, детям, пришлось нелегко. Будучи семилетним ребенком, я был ранен в грудь. Лазаретов и врачей тогда не было. Забинтованный, лежал и умирал. А что мать могла сделать? Она кормила и ухаживала. Мой осколок, который попал на одно ребро ниже сердца, прижился и сейчас не мешает.
— Помните, как оказались в Новочебоксарске?
— Я работал на изысканиях на Саратовской ГЭС, в городе Балакове, туда прибыл из Новочеркасска, где окончил вуз с отличием и получил диплом инженера-гидрогеолога. Где поставить ГЭС, на каком уровне, на какой глубине, на чем она будет стоять и как ее закрепить, чтобы не перевернуло напором водохранилища, — эти во­просы решаются проектно-изыскательскими работами.
После завершения изыскательских работ на Саратовской ГЭС меня направили сюда, на будущую гидроэлектростанцию. Здесь как раз освободилось место старшего геолога в экспедиции № 45.
В 1961-м по Волге на теплоходе разгрузился в Марпосаде. Там находился штаб 45-й экспедиции, а действующая партия расположилась в Баннове.
Работы по водоснабжению будущего города, который вначале назывался Спутником, а через пять лет Новочебоксарском, велись и на левом, и на правом берегу. Около семидесяти глубоких скважин было пробурено, чтобы найти воду.
Как вы знаете, Чувашия не имеет серьезных источников водоснабжения. Но в районе деревень Анаткасы и Пустынькасы мы нашли подземный источник и оттуда качали 100 литров в секунду. Представляете, какая сила! И эта вода очень пригодилась. Первое водоснабжение промзоны, химкомбината, ТЭЦ и всего остального шло оттуда до тех пор, пока не дали воду из Чебоксар.
Скважина № 6728, которую мы пробурили, обеспечивала первые дома по улице Коммунистиче­ской. Вода была прекрасная, изумрудная, словно из озера Рица. Я опивался этой водой, когда мы поселились на Коммунистической. Был очень рад, что в нашем доме такая вода. Сам для себя постарался. Позже, когда вода пришла из Чебоксар, этой скважиной перестали пользоваться.
— Как строились первые дома?
— Под каждый дом проводили исследования и определяли типы фундаментов. Вначале закладывали ленточные, о сваях не знали ничего. Это потом я выезжал на Камский автомобильный завод, получал опыт вместе с главным инженером управления Конкиным. После мы здесь, на ЖБК-9, начали изготовление свай. И в Новочебоксарске впервые по всей республике начали строить дома на сваях. Первым был 22-й дом по Коммунистической.
Важно было так строить, потому что грунты здесь просадочные. В случае самоподтопления территории за счет незначительных утечек коммуникаций происходит не осадка, а просадка. Дом мог упасть за 45 секунд, как при землетрясении.
— Где вы все это время жили?
— Из Марпосада я проездил на работу 9 месяцев. Когда возвели бараки для строителей нового города и химкомбината у деревни Ольдеево, перебрался туда. Было девять бараков дощатого типа, холодных. Особенно тяжело было зимой. В одном из бараков организовали медицинскую службу, там работала моя жена. Жилье нам дали только в 1962 году.
Две комнаты были объединены голландкой, которую отапливали углем. Ночью печь остывала, тогда приходилось вставать и вновь кидать в нее уголь. Но все равно в комнате всегда было холодно. Бывало, что одеяло примерзало к стене.
В 1962 году, когда наш космонавт Андриян Николаев полетел в космос, эскорт проезжал в Шоршелы, транспаранты были вывешены по всей дороге. Они нам позже очень пригодились. Зимой, когда начались страшные холода, в стенах дощатого барака оседали стружка и опилки. Вот транспарантами мы и закрывали щели.
Кухни у нас не было. И когда в третьем бараке открылась столовая, мы очень радовались этому. Хлеб в одно время выдавался бесплатно, его можно было есть сколько угодно. На створе ГЭС мы питались холодной закуской, в комнате в бараке на электрической плитке готовили самые простые блюда.
Получили квартиру на Коммунистической в 1963-м, а в 1965-м родился второй сын. Сейчас у меня четыре внука и две правнучки.
С супругой мы вместе 57-й год. Это если считать годы брака. А знакомы больше — 62 года. Мы встретились в девятом классе в Западной Двине. Регистрировались в Новочеркасске студентами.Жена училась в Киеве в медицинском институте, с отличием его окончила. Там же в Киеве родился наш первенец.
— Вы думали, что поработаете и вернетесь, или ехали строить город, в котором будете жить всю свою жизнь?
— Мы мечтали остаться. Но всегда было тревожно. После выполнения главных работ на створе Чебоксарской ГЭС меня отправили организовывать и проводить изыскательскую работу на Нижнекам­скую ГЭС. Жил в Набережных Челнах шесть месяцев один, домой приезжал на выходные на “метеорах”, катерах, самолетах. Меня в любой момент могли отправить на новую стройку.
В Чувашии все очень по­нравилось, еще с Марпосада. Родители приезжали и радовались за нас. Если сегодняшним взглядом оценить прошлое, то будет ясно, что мы, по сути, ехали в деревню, в чистое поле, где ничего не было. Жили в Ольдееве, дружили с мест­ными жителями, особенно с семьей агронома Анны Галкиной. Ее муж Петр был зоотехником. Я даже стал крест­ным их сына. В баню к ним ходили.
Вот с ними, с банями, была большая проблема. Их просто не было. Ездили мыться в Чебоксары на грузовиках, оборудованных лавочками. Но я был счастлив даже в бараке, это было наконец-то наше с женой собственное жилье. До этого скитались по чужим углам.
— Чем запомнилась работа на ГЭС?
— Под здание ГЭС на большую глубину, метров 50-70, бурились скважины. Дошли даже до горизонта сероводородных вод. Когда вскрыли эти воды, они начали фонтанировать в Волгу. Запах стоял ужасный. Ох, как ругались матросы с проходящих пароходов!
На створе работа интересная, но и ответственнейшая, ведь нельзя было пропустить и 10 см грунта. По всему створу делали разрез земли.
— Какие чувства испытывали, когда Волгу запрудили?
— Реку перегораживали, чтобы остановить главный поток, бетонные глыбы бросали с двух сторон. Сначала все было спокойно, а потом Волга начала гудеть и реветь. А когда ее перегородили и взорвали плотину, тогда вода хлынула через водосливную и камеры ГЭС. Я стоял на водосливной плотине и следил за движением машин.
— Что думаете по поводу подъема воды в Чебоксарском водохранилище до 68-й отметки?
— Прежде всего такой проект выгоден Чебоксарам и самой ГЭС. Когда вода поднимется до проект­ной отметки, то дополнительные 5 метров самого сооружения уйдут под воду. Все будет красиво.  
Территорию от санатория “Чувашия” и далее надо превратить в зону отдыха, как Юрмалу в Латвии.
С большой ностальгией вспоминаю то время, когда строился Новочебоксарск. От Цивиля до Иванова, там, где сейчас очистные сооружения, были прекрасные земли. И когда мы высаживались в Иванове и шли пешком к баракам, то любовались красивейшим полем, полностью засаженным капустой. Богатейшие земли. На речных террасах всегда были хорошие огороды. Их не стало, как и крупнейшего села Яндашево, деревень Ельниково, Банново, Чедино. Мои друзья очень переживали за свои дома.  
— Как сейчас проводите время?
— У меня много работы в городском совете ветеранов, участвую в написании книги о них, много читаю. Вся квартира заставлена книгами. Я собрал богатую коллекцию по своей специальности, собрания сочинений более 50 классиков. В настоящее время как раз заканчиваю читать Достоевского, за которого раньше брался, но бросал, так как не понимал его. Сейчас читаю с упоением.
Меня интересует историко-религиозная тематика, имеется коллекция книг по самым разным религиям. Хорошо знаю еврей­скую Тору, Ветхий Завет, мусульман­ский Коран и историю христианства.