Владимир Родионов

Перелистав несколько раз книгу, прочитанную мною неединожды, я бережно положил её на полку. Какой же ценный, редкий экспонат я имею! Отложенная книга – рыболовный сборник. Она досталась мне от Кутлина Е.И. И не только эта, а вся его небольшая библиотека с первыми изданиями об охоте и рыбной ловле.

Один из моих знакомых как-то мне сказал: «Да-а, друзья-то у тебя хорошие были!»

«Какие друзья?» – переспросил я его.

«Твои друзья, – ответил он мне. – В.И. Грибанов, Е.И. Кутлин, П.Е. Прокопьев…»

Уникальные люди…

Евгений Иванович Кутлин коренной поречанин. Родился 23 февраля 1910 года. Бывший офицер, проживал он в Муроме и в Москве. После увольнения в запас оставил московскую квартиру и переехал в Порецкое. Работал учителем в Алгашах и на Глухой.

Все в династии Кутлиных были грамотными, образованными. Брат Евгения Ивановича, Виктор, жил также в Москве, работал в посольстве. Сестра Валентина проживала во Владивостоке с мужем, флотским офицером – капитаном первого ранга. Она была старше Евгения Ивановича и занимала какие-то руководящие посты, кажется, в Тихоокеанском научном институте океанологии.

Евгений Иванович был тоже образованным человеком. Как-то особенно, по-своему тонко понимал природу.

Стоим однажды с ним около его дома. Весна, бегут ручейки. «Ну, вот и вода пошла!» – говорит он.

А я уже ловлю и продолжаю его мысли. Что же он подразумевает под задумчиво брошенной репликой? Это вскрытие озёр, рек, прилёт птиц, весенняя охота, обновление всего живого в природе. Вода – это кровь земли.

Он был старше меня на четыре десятка лет с лишним. Знал он боевые приёмы по самбо. Один раз завалил на льду озера верзилу-браконьера выше себя, хотя и сам имел приличный рост. Я не был очевидцем того случая в Засурье, мне об этом рассказывали другие люди. Как-то я осторожно спросил у него об той схватке, когда ему пришлось выступить в защиту природы. На что он коротко ответил: «Я не забыл ещё боевые приёмы». Мне кажется, он обучался тем боевым искусствам еще при своей военной службе.

Вспоминая о жизни, Евгений Иванович рассказывал про своё детство: «Пошел я однажды подростком в августе на охоту и заночевал в стогу. Просыпаюсь утром, а вокруг меня вся поляна белая: выпал снег. А я без сапог, с босыми ногами! Вот так и просидел в стогу до полудня, а когда растаял снег в полдень, слез со стога и пошел домой». Дичи в то время в Засурье, говорил он, было очень много.

Он считал меня своим другом, хорошо в людях разбирался.

Сам я в молодости немного хулиганил, наверное, как и все. В чём заключалось хулиганство? Ну, например, я мог пропустить занятия в школе, залезть на колокольню на самый верх, что около собора стоит, цигарку закурить и просидеть там все занятия школьные. А сверху-то, мама родная, красота-а! Всё Засурье как на ладони: лес, озёра, Сура, природа! Но я вовремя опомнился. «Ты чего творишь? – сказал я сам себе. – В школу не ходишь, покуриваешь!» И занялся самовоспитанием. Чтобы иметь дружбу с офицером, учителем, нужно быть самому порядочным. И я прошел этот этап.

Помню, я написал стихи. Тогда думал, что они на ура пойдут и их напечатают в газете, будет читать весь район. Но со стихами я к Кутлину не пошел. Отнёс их Владимиру Ивановичу Грибанову. Он всё же член Союза писателей. Я помню, он их прочитал, покрутил в руках мой исписанный блокнот и не очень довольно изрёк: «Сыроватые…».

Дня через два я показал их Кутлину. «Для первого раза неплохо. Над ними надо ещё поработать», – сказал он мне.

Но со стихами я покончил окончательно, хотя написал их целый альбом. С В. И. Грибановым мы провели не один день на охоте. Около костра говорили обо всём: об охоте, литературе, стихах, о жизни. Были в весьма дружеских отношениях.

Осталась в памяти встреча с ним. Он шел по парку с палочкой, заросший седой бородой, его провожала женщина. Я догнал его, поздоровался. Он встал, долго рассматривая меня, сказал, что ничего не видит: «Потерял зрение, но слышу знакомый голос. Тёзка, это ты?»

«Да-да, это я…» – ответил.

Поговорили обо всём понемногу. Больше я его при жизни не видел. Это была последняя наша встреча: вскоре его не стало…

Пётр Егорович Прокопьев был начитан, ходил в папахе и белых бурках. Он брал в библиотеке такие охапки книг, что я в своей жизни больше никого не видел, как он. «И что, всё прочитаешь?» – задавал я ему вопрос, не скрывая своего удивления. «Не прочитаю, а изучу!» – получал ответ.

Я знаю людей, которые по его жизненной указке и совету выбрали нужную профессию, получили хорошее образование и до сих пор вспоминают его добрым словом.

Мы с ним не раз ездили на рыбалку и охоту. Об охоте он знал всё…

Е.И. Кутлин при жизни вёл дневники, записи о природе, о жизни. Я их иногда перечитываю – зачитаешься, настоящая энциклопедия.

Первейший рыбак и охотник нашего края, уважаемый человек – Геннадий Андреевич Ансеев. Как-то мы вспомнили Е.И. Кутлина с ним, и я ему напомнил о дневниках Евгения Ивановича, и он при этом сказал: «Да, у Кутлина записи интересные!»

Нередко в своих двадцатилетних дневниковых записях упоминал Кутлин и о самом Г.А. Ансееве.

После Евгения Ивановича мне ещё остались рукописи «Лес», «Охота на лис». Это просто какие-то научные работы. Иногда мне кажется, что он имел какую-то ученую степень, а если и нет, то мог её защитить, чуть подучившись. Он знал всё и обо всём, рисовал, прививал разные редкие сорта яблонь. У него в саду гнездились редкие птицы. Он знал какие-то особенные, небольшие размеры скворечников. Дом был завешен этими птичниками. В них гнездились и мухоловки, и горихвостки, а я в то время кроме воробьёв вокруг себя ничего не видел. Подражал он голосам птиц какими-то искусными манками.

Помню, написал небольшую заметку, пришёл к нему и показал. «Её нужно отослать в журнал «Охота и охотничье хозяйство», – дал он такую оценку.

Это меня удивило. Журнал этот – один из лучших в России изданий об охоте. В нём печатались статьи ученых, профессоров, докторов биологических наук, охотников-промысловиков Сибири и Дальнего Востока, а также рассказы из золотого фонда советской охотничьей литературы. Это самое лучшее, что есть. В настоящее время хорошие статьи – большая редкость. Отзывы читателей о журнале были самые лестные. В одном из номеров в рубрике «Отзывы читателей» было напечатано письмо одного из подписчиков: «Спасибо за великолепное издание журнала, опишу я вам, как читаю наш журнал. Сначала его обнюхаю, прочитаю 5-6 страниц и – всё, на сегодня хватит праздника! Остальное – на завтра!» Это пишет взрослый человек, влюбленный в охоту и природу, жизнь. Печататься в таком издании! Это было моей заоблачной мечтой с детства.

Я тогда долго не решался отослать свою заметку в редакцию. Но в этом благодарен другому человеку – Галине Петровне Стариковой. Это она дала мне мощную поддержку своим советом и словом. До мелочей помню наш с ней разговор. Не забыть и её красивый магический голос: «Говорит Порецкое!», от которого пробегает холодок по коже.

А потом пришли компьютеры…

Электронной почтой я отсылал свои зарисовки в московские, сибирские, приволжские издания, вёл с ними переписку. Их все печатали. Но перед тем как отправить, я давал свои произведения прочитать своим друзьям. Если нравится читателю, значит, материал подойдёт. Так я оценивал свои зарисовки. А теперь их даю на «экспертизу» своей внучке Саше, ученице Чебоксарской гимназии.

– Саш, статью набрал, не посмотришь?

– Давай-давай! Опять природа-охота? – отзывается внучка.

– Ну-да! Прочитала?

– Да!

– Ну, что, подойдёт?

– Хорошо, нормально!

– Можно отсылать?

– Да-да!

– Редакция-то не забракует?

– Да нет!

– Редакция-то московская, если пропустят, статья-то на всю Россию пойдёт.

– Дед! А что она, Москва-то? Она что, не печатала твои статьи?

– Печатала, и не раз.

– Ну, вот и отсылай!

Сейчас поколение другое…

Потом я этой писаниной переболел, успокоился…

Я, конечно, не достиг таких высот, как мои ушедшие из жизни друзья, знакомые по охотничьей страсти. Не всем в этой жизни летать к звездам, получать награды и венки из лавров. Главное – по жизни идти нормальным человеком.