СЕРДЦЕ С ПРУЖИНКОЙ
Операция занимает всего двадцать минут

Профессор Братиславского детского кардиологического центра Павел Гавора приезжает в Чебоксары уже во второй раз. Вместе с медиками республиканского кардиоцентра доктор занимается лечением детей с врожденными пороками сердца. Об этом «СЧ» подробно писала 29 мая нынешнего года. Благодаря приезду профессора Гаворы в этот раз в Чувашии стало на девять здоровых ребятишек больше. Наш корреспондент встретился с доктором после того, как бригада кардиохирургов вышла из операционной.
– С какого возраста вы берете детей на лечение?
– Для того чтобы прооперировать ребенка по нашей методике, нужно чтобы у него были хорошо развиты сосуды, по которым мы специальными инструментами добираемся до сердца и устраняем порок. Поэтому важен не возраст пациента, а его масса. Самый лучший вариант, когда больной весит 15 килограммов, но бывает, что берем детей и с меньшим весом – около 10 килограммов. К семи годам, когда ребенок пойдет в школу, все его проблемы должны быть решены.
– Как вы определяете, можно ли сделать операцию по вашей методике – эндоваскулярно, или ее нужно делать на открытом сердце?
– Хороший вопрос. Во всем мире процент детей с врожденными пороками сердца примерно одинаковый, но только части из них показаны эндоваскулярные операции, примерно в 15­20 процентах. В остальных случаях делаются полостные операции – с открытием грудной клетки, остановкой сердца, подключением аппарата искусственного кровообращения, вентиляции легких. При наших операциях все происходит бескровно, сама манипуляция занимает около 20 минут, однако рядом с нами всегда дежурят кардиохирурги, готовые работать на открытом сердце. Они нас подстраховывают, и если случится какое­-то осложнение, возьмут больного на себя. Что касается отбора пациентов, которых можно оперировать эндоваскулярно, тут самое главное – тщательное обследование. Сейчас проблемы с этим не возникает, есть хорошая аппаратура, специальные датчики.
– После вашего лечения дети быстро восстанавливаются, а что происходит с ребенком в последующем? Ведь окклюдер, это же, по сути, металлическая пружинка, которая остается в его сердце.
– Первая операция сделана мной почти двадцать лет назад, уже накоплен большой опыт. Дети нормально растут и развиваются. Мальчики могут заниматься любым видом спорта, девочки, когда повзрослеют, не будут иметь противопоказаний для рождения детей. Устройство, которым мы как пробкой затыкаем лишнее отверстие в перегородке сердца, обрастает эндотелием, и не всякое УЗИ может показать, что сердце было прооперировано. Окклюдеры сделаны из специального сплава, с ними можно без опаски летать в самолетах, они «не звенят» при прохождении контроля безопасности в аэропорту. Человеку с этой конструкцией в сердце можно проводить исследования на магнитно­-резонансных томографах.
– Как быстро наши доктора освоят современные технологии? Насколько республика готова к оказанию такой высокотехнологичной медицинской помощи?
– Могу вам признаться, что ваши медики практически освоили методику, два дня они оперируют пациентов самостоятельно, я только наблюдаю. Оснащение в вашем кардиологическом диспансере не новое, но и не устаревшее, это такая средняя европейская клиника. Поэтому через некоторое время у вас практически не останется пациентов с пороками. Когда будут рождаться дети с дефектами сердца, врачи будут их оперировать по мере необходимости. Мы сейчас такой же проект запускаем в Дагестане, вот там большие проблемы: очень много больных, людей вообще не оперировали. А у вас ситуация спокойная.
– Какое впечатление произвели на вас Чебоксары?
– Здесь застройки очень органично сочетаются с природой, город приятный и удобный для жизни. Правда, есть один большой минус, у вас тоже появились пробки, но бороться с этим, по­-моему, еще нигде не научились.