Чувашия, конечно, не Япония и не Кавказ, но все же и в нашей республике тоже немало долгожителей. В том числе и в Канаше. Как сообщили в управлении социальной защиты населения администрации города, в настоящее время в Канаше проживает 80 человек старше 90 лет.

Рекордсменом по долголетию безусловно является ветеран войны и труда А.Г.Григорьев, которому в конце августа нынешнего года исполняется 100 лет. Да, да, он родился в 1905 году - в год печально известной русско-японской войны. Век прожить - не поле перейти, гласит пословица. Так сколько же полей перешел канашский долгожитель?

…Просторный старинный дом, расположенный за городским Дворцом культуры по улице Ленинградской. Меня встречает сын хозяина дома Валентин Александрович. Ему 75 лет, но этих лет пенсионеру никто не даст. Он держится как 50-летний мужчина: энергичен, живой, словоохотлив, легкий на подъем.

Заходим в дом. Старец сидит за столом, положив на колени натруженные руки с узловатыми пальцами. Он седой как лунь, высок ростом, но не сгорбился. Вежливо здоровается с гостем и опять задумывается.

- Я только что побрил отца, - говорит Валентин Александрович. - А до этого он погулял во дворе, надышался свежим воздухом. Каждый день просится на прогулку. Это ему очень полезно.

В доме уютно и тепло. Постели аккуратно заправлены, чисто.

- В прошлом году природный газ подвели, - сообщает В.А. Григорьев, - теперь стало благодать: живи не хочу. В соседней комнате ванну, колонку установил. Теперь как в городской квартире проживаем. Дров не надо запасать, спичкой чиркнул и тепло есть, и горячая вода. Нам, старикам очень удобно. А ведь лет десять назад об этом даже мечтать не могли.

Но слово «старик» ему, ей-богу, никак не подходит. Этого о Валентине Александровиче никто не скажет. Некоторые и в 60 лет, а то и моложе, становятся немощными, безразличными к происходящим событиям.  Видимо, сказалась отцовская кровь.

- Может быть, - улыбается он. - Яблоко ведь, как говорят, от яблони далеко не падает…

Усаживаемся за стол. Живой о жизни говорит. После нескольких дежурных фраз о погоде, о том и о сем начинаем разговор о судьбе А.Г. Григорьева. Он несколько туговат на ухо, поэтому сын повторяет мои вопросы громче, чем обычным голосом.

И вот что я заметил. Память у Александра Григорьевича отличная. Когда речь заходит о событиях далеких лет прошлого века, они иногда друг с другом не соглашаются, уточняя тот или иной факт. И во многих случаях прав оказывается старший. Я же удивляюсь: надо же иметь такую память, какой молодец!

Родом А.Г.Григорьев из деревни Норваш-Кошки, что располагается в тринадцати километрах от Канаша в соседнем Янтиковском районе. В семье воспитывалось 9 детей, и в ней Александр был пятым ребенком.

Земля не уродит - никто не наградит. Ничего нет удивительного в том, что Григорьевы с детства привыкали к тяжелому крестьянскому труду: работали в поле, ухаживали за скотом, убирались в домашнем хозяйстве. И слово родителей для них было непреложным законом.

Теперь из девятерых детей остался в живых только Александр. Последним до него два года назад из жизни ушёл Никита Григорьевич, проживавший в Канаше по улице Константина Иванова. Ему, ветерану Великой Отечественной войны и кавалеру многих боевых наград, было 81 год. Автору этих строк приходилось с ним встречаться, написать и опубликовать о нём зарисовку в газете «За коммунизм» (теперь «Канаш»). Хорошо знаком и с его сыном, Петром Никитичем Софроновым, сейчас пенсионером.

Ещё в начале двадцатых годов отец Григорьевых, оставив крестьянский труд, устроился конюхом в Канашскую учительскую семинарию (сейчас педагогический колледж). Перевёз семью в город, как не уговаривал старший брат Иван, кстати, потом ставший первым председателем Норваш-Кошкинского колхоза. В учительской семинарии начал свою трудовую биографию и шестнадцатилетний Александр. Был он рассыльным, то есть курьером. Потом Григорьевы и многие односельчане, родственники трудились в леспромхозе, изготавливали дубовые клепки.

Здесь необходимо сделать одно разъяснение. По законам того времени, родственникам не разрешалось работать в одной организации. Поэтому отец Александра «по совету умных людей» заменил свою настоящую фамилию Сафронов на Григорьева, которую он и его дети носят до сих пор.

Женился А.Г.Григорьев в 1925 году на девушке из Русских Норваш Александре Новиковой. Через год в молодой семье появился первенец Борис. Потом один за другим родились Геннадий (он долгие годы проработал на вагоноремонтном заводе электросварщиком, умер восемь лет назад), Валентин, Александр, Михаил, Тамара.

Беда, что называется, не по лесу ходит, а по людям. Александр, Борис, Михаил умерли совсем молодыми. В 1949 году не стало и Александры Тимофеевны, сорокачетырехлетняя, она погибла под поездом. Самой младшей из детей, дочери Тамаре, тогда шел одиннадцатый год. Теперь она на пенсии, проживает в городе Сибай Республики Башкортостан. Она не забывает малую родину, вместе с мужем, кстати, уроженцем Ибресинского района, регулярно приезжали в Канаш.

Александр Григорьевич, окончив курсы трактористов, отправился в Норваш-Кошки. Но тут руководство Канашской машинно-тракторной станции пригласило его на работу заведующим складами. Согласился.

- МТС тогда располагалась на территории недалеко от мясокомбината, - вспоминает ветеран. - Там стояли сорокатонные цистерны с соляркой, автолом, легроином, керосином. Были склады запасных частей, продовольственные. Нелегко мне приходилось. Отпускал горюче-смазочные материалы, запчасти, товары, вел строгий учет. Претензии ко мне начальство не имело. Никого не обвешивал, не обманывал, потому что совесть не позволяла.

А.Г.Григорьев по национальности русский. Естественно, он не знал чувашского языка, так как Норваш-Кошки русская деревня. В МТС за горюче-смазочными материалами, продовольственными и другими товарами приезжали из колхозов Канашского и Янтиковского районов. Многие из них совершенно не знали русского языка. Именно поэтому Александр Григорьевич без отрыва от производства окончил курсы чувашского языка, потом совершенствовал его в общении с коренным населении. Это помогало и выручало его и в работе, и в обычной жизни.

Семье Григорьевых дали квартиру в деревянном доме, что располагался в районе СМК, недалеко от второй бани. Жили дружно. Но как-то дирекция станции узнала о том, что Александр Григорьевич имеет в деревне дом. С квартирами было туго, а тут на работу приняли нового главного механика.

- Вызвал меня начальник и говорит: «Дадим тебе полторы тысячи рублей ссуды, перевези дом в Канаш. Действуй и не робей, во всем поможем» - рассказывает Александр Григорьевич. - Нанял я в Норваш-Кошках мужиков с лошадьми, отдал им четыреста рублей и перевез избу. Место выкупил. На нынешней Ленинградской улице тогда лишь несколько домов было. Это она сейчас длинная и большая, тянется от Дворца культуры до улицы Чернышевской. Канаш в те годы был маленьким городом. Рос и развивался он на глазах.

Так получилось, что героя нашего рассказа не призвали в Красную Армию, хотя военный комиссариат несколько раз привлекал его на курсы обучения.

Когда началась Великая Отечественная война, А.Г.Григорьеву почти сразу же вручили повестку из военкомата. Из Канаша он вместе с другими земляками сопроводил на фронт целый эшелон лошадей. Дело, вроде, нехитрое, но все же весьма ответственное. Выручило то, что Александр, как любой другой сельский парень, умел ухаживать за лошадьми, да и отцу-конюху в педагогической семинарии много помогал.

- Вместе со мной служил Иван Дмитриев из Канаша, - делится воспоминаниями фронтовик. - Высадили нас на станции Тумановка Московской области. Лошадей сдали по назначению. Нас же определили в отдельную минометную роту. Как сегодня помню, располагалось наше подразделение возле деревни Вешки Краснополянского района. Боевому мастерству приходилось учиться на ходу. Линия фронта находилась в сорока километрах.

Стояли самые тяжелые дни Великой Отечественной войны. Решалась судьба Советского Союза. Опьяненные первыми успехами, немецкие фашисты рвались к сердцу нашей Родины. Они хотели до наступления холодов, во что бы то ни стало овладеть столицей.

Но не тут-то было. Советские воины стояли насмерть, проявив чудеса храбрости и стойкости.

На войне каждому выпадала разная судьба. Кто-то погибал в первой же атаке, другие, самые счастливые, тяжелыми боями доходили до Берлина, третьи становились после ранения калеками. Там, на фронте, не приходилось выбирать судьбу. Помня о присяге, об оставшихся в тылу семьях, родных, советские солдаты и офицеры беспрекословно выполняли приказы командования. Не прятались за спинами товарищей.

В декабре в пекло войны бросили и подразделение, где проходил службу наш земляк. Не повезло ему или наоборот повезло - это кто как считает. В одном из первых же боев минометчик Григорьев получил тяжелейшее ранение. В военно-полевом госпитале врачи вытащили из его тела 27(!) осколков. Это какую же выдержку надо иметь, чтобы вытерпеть такую сложную операцию.

Затем тяжелораненого миномётчика погрузили в санитарный состав, который из Москвы направился на Восток - в город Новосибирск. Тук - тук - тук стучали колёса вагонов, уходящих всё дальше и дальше от фронта. Нелегко было на душе фронтовика: «Не останусь ли на всю жизнь калекой?»

В годы войны существовало правило: раненых бойцов старались направить на лечение на родину. Именно поэтому А.Г.Григорьева по пути в Новосибирск сняли с поезда и оставили в Канаше. Его разместили в эвакогоспитале, который располагался в здании городской больницы.

Раны фронтовика заживали очень медленно. Особенно повреждение возле коленной чашечки правой ноги. И сейчас такая рана считается сложной, а что сказать о тех далеких теперь сороковых годах прошлого века? Целый год пролежал Александр Григорьевич в госпитале. Вышел оттуда инвалидом, но и после этого лечился еще год.

К этому времени подросли сыновья Геннадий, Валентин, которые стали верными помощниками отца и матери. Хозяин дома устроился столяром- плотником на мясокомбинат, туда же пришел работать и Валентин.

- Зарплату там платили мизерную, - вспоминает сейчас ветеран. - Считали, что рабочие и так достаточно воруют. Но это было не так.

В конце сороковых годов А.Г.Григорьев перешел на вагоноремонтный завод и до ухода на пенсию трудился столяром в главном цехе предприятия - вагоносборочном. Он был добросовестным, безотказным работником, поэтому пользовался большим авторитетом в коллективе, не раз поощрялся начальством.

Через год после смерти жены, Александры Тимофеевны, Александр Григорьевич женился еще раз. Его вторая жена, Анастасия Ивановна, уроженка деревни Норваш-Кошки, долгие годы проработала в первой бане. Она умерла в 1991 году, был ей тогда 81 год. Их сын, Станислав, сейчас работает в Южных электрических сетях.

Показав на ноге глубокие шрамы (а последствия тяжелой раны давали и дают знать о себе всю жизнь), ветеран с обидой в голосе рассказывает о том, что с него очень быстро сняли инвалидность. Только в 1991 году А.Г.Григорьеву установили третью группу, через семь лет - вторую группу инвалидности, и то после того, когда Валентин Александрович пригласил медиков домой.

Валентин Александрович показал мне рентгеновский снимок коленного сустава отца. На нем отчетливо видно, что ветеран Великой Отечественной войны до сих пор носит в себе пять осколков, как незаживающую память о фронте.

Хотя нашему земляку довелось воевать не столь уж долго, его мужество не осталось незамеченным. В 1945 году, когда война еще не завершилась, но исход ее уже был предрешен, в адрес А.Г.Григорьева поступила первая боевая награда - орден Красной Звезды. В 1951 году он получил медаль «За боевые заслуги». Как труженик тыла, Александр Григорьевич награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.». Одной из самых своих ценных наград фронтовик справедливо считает медаль полководца Г.К.Жукова.

Несколько часов провел я в доме Григорьевых. В окна заглянул вечер. О многом мы успели за это время поговорить с Александром Григорьевичем и его сыном Валентином Александровичем. Они вспомнили всю свою родословную, родную деревню Норваш-Кошки, в которой долгожитель бывал в последний раз лет десять назад. На месте, где стоял их дом, теперь другой. И проживает в нем с семьей сын двоюродного брата.

- Отец у нас молодец, - рассказывает Валентин Александрович, - в пожилом возрасте он обходился без посторонней помощи, хотя, конечно, мы его никогда не забывали, регулярно навещали. Лишь в последние шесть лет я сам постоянно проживаю здесь и ухаживаю за ним. Честно скажу, больших хлопот он мне не доставляет. Естественные нужды справляет сам, почти каждый день выходит погулять во двор, а летом на улицу. Политикой, конечно, теперь он уже не интересуется, но передачи по телевизору смотрит. Особенно любит старинные фильмы.

- А из еды Александр Григорьевич что предпочитает?

- Мяса и рыбы он совершенно не ест. Любит молочные продукты и разные каши. Аппетит у него нормальный, и ложкой отец справно управляет. С детства привыкший к простой крестьянской еде, естественно, он не мечтает о заморских деликатесах, да и не уважает их. Я отца часто, особенно перед сном, чаем с медом угощаю, благо сам пасеку из 25 ульев держу на даче.

- Александр Григорьевич, а в жизни вы когда-нибудь курили? - спрашиваю ветерана.

- А как же, - говорит он, - дымил, как паровоз. Причем курил только домашнюю крепкую махорку. Когда трагически умерла первая жена, курить бросил, причем раз и навсегда. С тех пор папироску в руки никогда не брал.

Оказывается, А.Г.Григорьев спиртными напитками никогда не злоупотреблял, потому что тяги к алкоголю, по его словам, он не испытывал. Хотя и ярым противником водки тоже не был. По праздникам, когда в доме собирались родные, или сам выезжал в гости, да после тяжелой работы позволял себе выпивать пару рюмок. Всегда помнил, что пьянство - души потопление, семьи разорение, оно до добра не доводит. В их роду, как признал Валентин Григорьевич, любителей «зеленого змия» нет.

Здоровье, как говорится, всего дороже: и богатства, и золота, и его за деньги не купишь. У человека, дожившего до ста лет, оно, должно быть богатырское.

- На здоровье я не жалуюсь, - говорит Александр Григорьевич. - Сейчас у меня ничего не болит. Бог миловал, недуги не пристают. Несколько лет назад глаза совсем ослабли, думал, ослепну, свету божьего совсем не увижу. Видимо, Всевышний услышал мои мольбы, вернул мне зрение. Теперь на глаза не жалуюсь.

Оказывается, смертушка-то два раза совсем близко подходила к А.Г. Григорьеву. Еще до Великой Отечественной войны это было. Один раз его малярия свалила. Молодой мужчина в беспамятстве несколько суток в постели провалялся. Потом врачи обнаружили открытую форму туберкулеза и предрекали неминуемую медленную смерть. Верно гласит поговорка: смерть не за горами ходит, а за плечами. Но организм Александра выдержал и переборол болезни.

Он никогда не занимался физкультурой и спортом. Но всегда находился в движении, без работы, считай, не сидел. Тут следует отметить, что огород - приусадебный участок Григорьевых занимает 15 соток. И он обрабатывался, и сейчас обрабатывается только вручную. Никто из соседей не мог говорить, что сад - огород Александра Григорьевича был неухоженным. Теперь, ясное дело, старец не может брать лопату в руки и перекапывать почву. Тяжелую земляную работу выполняет его сын Валентин Александрович.

Пока мы сидели и беседовали за столом, явились в дом гости. Это сноха Таисия Петровна Григорьева, долгие годы проработавшая в городском противотуберкулезном диспансере, внучка Галина Геннадьевна Володченко - бухгалтер автоагрегатного завода и праправнук Александр - учащийся седьмого класса. Пришли они с гостинцами. Надо было видеть, как тепло они относятся к Александру Григорьевичу. У ветерана фронтовика семь внуков, десять правнуков и восемь праправнуков. И, надеемся, он доживет до тех дней, когда у него появится прапраправнук. Это было бы здорово.

Я же прощаюсь с долгожителем, пожелав ему еще долго прожить на радость детям, внукам, правнукам, праправнукам, всем горожанам.

…На улице темно. На небе ярко сияют звезды. Зимний воздух свеж и прозрачен. После встречи и беседы со столетним ветераном еще раз подумалось о судьбе человека, о бренности бытия. Все мы смертны, но отведенную Богом жизнь надобно прожить достойно.

Александру Григорьевичу удалось и удается этого сделать. Жизнь дается на добрые дела. Канашский долгожитель на все сто процентов подтверждает верность этих слов. Низкий ему поклон!